Сезон туманов Глава 2 (1/2)
Такеши наблюдает за отцом поверх их скрещенных мечей. Они усердно тренируются — усерднее, чем он когда-либо тренировался для бейсбола. Они расходятся, меняют позу и снова сталкиваются. Открытый амфитеатр — это новая почва — фундамент, звуки. У его старика десятилетний опыт, но в нем есть намек на напряжение — на нерешительность. Такеши заканчивает свой ход ударом клинка по шее отца; меч Цуеши упирается ему в ребра. Их клинки настоящие, только затупленные пламенем дождя. Поворот запястья и любой из клинков вонзится в плоть. Он мог бы. Но предпочитает этого не делать.
Вдалеке звенит колокол, и их тренировка окончена. Они кланяются, убирают мечи в ножны и благодарят друг друга за победу. Такеши расслабляется.
— Как тебе наша секретная база, папа?
Отец смеется.
— Я еще мало что видел, Такеши. Это хорошая тренировочная площадка, твои навыки улучшились.
Такеши ухмыляется. Ему никогда не надоедает тренироваться; он делает это для своего неба, и Тсуна заслуживает всего этого. Только в последнее время он может заканчивать поединки вничью — только в последнее время он доходит до выбора. Это легкий выбор, но всегда осознанный.
— Сейчас я покажу тебе баню, мы вложили в нее много сил.
У них есть время быстро отмокнуть. Ванна нагревается пламенем Тсуны, и каждый, прежде чем войти в нее, должен убедиться, что он чист.
Это так мило — показать отцу Кокуйо ленд. Он работает для Тсуны так же усердно, как и Такеши, и теперь у него есть шанс увидеть их достижения. Теперь, когда у Такеши есть небо, папа уже не так сильно волнуется, как раньше. Он знает, почему; теперь у него есть цель, работа. Он всегда рядом, когда Тсуне нужна улыбка, игра или несколько сбивающих с толку слов. Он не нуждался в клинке Такеши. Пока…
***
Цуеши закрывает глаза, когда согретая небом вода обнимает его. Уже не в первый раз он удивляется, как ему и его сыну так повезло.
— Есть люди, которые готовы убить за это, — размышляет он.
— Маа, это не обязательно, — для Тсуна-сама достаточно того, что они его люди. Такеши привык к этому; Тсуна-сама — единственный босс, которого он когда-либо знал. Цуеши встречался со многими боссами в своей карьере, поэтому знает, насколько необычен Тсуна-сама. Ему не хочется покидать ванну, но долг зовет.
Тсуна-сама находится в своей кофейне — ставшей конференц-залом, сердце его уникальной секретной базы; сегодня его посещают не только его правая рука и наставник, но и дождь Аркобалено. Цуеши отвешивает поклон небу и садится среди них.
— Чай или кофе? — спрашивает Хаято.
— Попробуй кофе, кора! Это потрясающе, — Колонелло плюхается рядом с ним с дымящейся чашкой в руке. — Через неделю я возвращаюсь в мафия ленд, там никто так кофе не варит.
Было приятно снова работать бок о бок со снайпером.
— Маа, мне будет грустно, если ты уйдешь.
— Держу пари, что кое-кому из учебной группы не будет, кора!
— Но мы продолжим использовать полосу препятствий, — говорит Тсуна-сама.
— О, нет, — смеется Такеши. Хаято ворчит, но ни один из них на самом деле не имеет этого в виду.
— Следующий Аркобалено — Вайпер; он попросил взять с собой своего партнера, который, по-видимому, поклонник Такесуши? — Тсуна-сама вопросительно смотрит на Цуеши.
— Маа, это, должно быть, Бел-сан, — у него не так уж много постоянных клиентов из других городов. — Ураган, профессиональный убийца. Он немного… эксцентричен, но он всегда ведет себя хорошо, когда он здесь.
— Спасибо, Цуеши-сан. Я дам знать Вайперу, что он может прийти, — Тсуна-сама делает пометку в своем дневнике. — Итак, то, о чем я действительно хотел поговорить с вами: Реборн смог подтвердить, что произошел побег из Вендикаре.
Цуеши выпрямляется; слухи ходят уже несколько месяцев, но так мало подробностей, что они кажутся неправдоподобными. Реборн встает, чтобы объяснить.
— Официального сообщения не было, но три дня назад близнецы были застрелены в Сингапуре. Эти двое в последний раз были заключены в Виндикаре, и они не были достаточно психически стабильны, чтобы сбежать самостоятельно. Я подозреваю, что в общей сложности беглецов было меньше дюжины, так как их почти никто не видел.
— А если кто-нибудь из них появится здесь? — спрашивает Цуеши.
— Мы отнесёмся к ним, как к любому другому новичку, — говорит Тсуна-сама. — Намимори — это убежище, даже от Вендиче, — и самое удивительное, что он может утверждать это и иметь это в виду. — Так что если они хотят залечь на дно и жить мирно, то они могут здесь остаться. Но если они попытаются вызвать насилие в городе — с ними расправятся, как с любым другим нарушителем спокойствия. — В последней фразе есть оттенок жесткости: гнев на любого подонка, который угрожает своему народу. Цуеши с улыбкой опускает голову.
— Понял, Босс.
***
— Мы дома! — крикнула Хару, входя в дом. И она, и Хром были нагружены пакетами из зоомагазина: едой, подстилкой и кошачьей постелью в форме совы, которую Ди-сан пытался спрятать и которая ему нравилась.
— С возвращением, — сказал дедушка. — Что все это значит?
Чтобы объяснить, Хару сняла Ди-сан с плеча Хром и протянула ему.
— Это Ди-сан, он призрак.
Дедушка смотрел скептически, пока Ди-сан не сказал:
— Гм, приятно познакомиться.
Дедушка перевел взгляд с Ди-сан на двух девочек и обратно.
— Должен ли я беспокоиться о том, почему ты околачиваешься вокруг моих внучек?
Ди-сан прижал уши.
— Я любил только одну женщину, — заявил он. — И более того, Хром почти наверняка мой потомок.
— Он сейчас у босса, — вмешалась Хару, — так что я уверена, что с ним все в порядке.
— Еще Один Хранитель? Неужели?
Ди-Сан хлестнул хвостом.
— Он еще более нелеп, чем его предок, а я не думал, что это возможно. А ты, Хару, будь добра, отпусти меня.
***
Когда Тсуна вернулся в свою комнату после ужина, Деймон Спейд ждал его на подоконнике.
— Я не знаю, что с тобой делать, — сказал он, подходя к столу Тсуны.
— Я часто это слышу, — наверное, потому, что его жизнь все равно не имела смысла. — Постарайся не испачкать мои письма, пожалуйста.
Спейд посмотрел на документ, на котором стоял.
— Почему глава клана Юнке просит у тебя аудиенции?
— Да, это будет целая история, — Тсуна не нуждался ни в каких церемониях, чтобы признать Юнке своим, но теперь он понял, что они нуждаются в этом. И он с нетерпением ждал встречи с другими членами семьи Фонга и Кеи.
— Ты хотел поговорить о чем-то конкретном? — он сел на кровать, и его пламя призывно разгорелось; Спейд притворился, что не замечает этого, но свернулся калачиком на подушке рядом с ним.
— Как такой пушистик, как ты, умудрился втянуть меня в это дело? На протяжении десяти поколений я работал над тем, чтобы сделать Вонголу самой сильной и кровожадной семьей в Мафии.
— Зачем? — Тсуна немного узнал об истории от Реборна; должна же быть какая-то мотивация для такой долгой кампании. Спейд ощетинился от этого вопроса.
— Зачем? Зачем? Позволь мне рассказать тебе одну историю, маленькое небо, — он рассказал о своей возлюбленной Елене и о том, как ради нее присоединился к дружине Джотто. Как ее убила вражеская семья, и Спейд обвинил Джотто в ослаблении их обороны. Он рассказал, как разорвал свою связь и помог Рикардо взять под контроль Вонголу; Тсуна прищурился и попытался понять ход рассуждений Спейда. Призрак продолжал довольно долго, описывая свои манипуляции, схемы и удары в спину, и закончил так: «застряв в кошке, я поставил крест на своих планах.»
Отсюда напрашивался вопрос, почему он до сих пор не попытался разорвать свою связь с Тсуной; он уже сделал это однажды. Тсуна, тем временем, размышлял о другом с середины рассказа.
— Гордилась бы Елена тем, что ты сделал?