Отпусти радугу Глава 8 (2/2)

— Прошу прощения, — сказал Фонг. — Первым впечатлением было то, что мастер снисходителен к тебе.

Со стороны это выглядело бы именно так. Хаято фыркнул.

— Ты что, издеваешься надо мной? Дечимо — крутой парень. Ты тот, на кого он давал слабину.

— Как так? — с любопытством.

— Если бы это зависело от меня, я бы сейчас лежал на полу рядом с тобой. Но это не мое дело, — как Хаято должен был это объяснить? Тсуна-сама на совершенно ином уровне, чем другие боссы, которых он видел, с фамильярами, изобилующими междоусобицами и конкуренцией за звание. — Полагаю, ты не слишком много времени проводишь в доме Неба.

— Почти никогда, — ответил Фонг. — В настоящее время у триад нет неба. У тебя можно многому научиться.

— У меня? — чайник засвистел, и Хаято приготовил чай в точности так, как научился, чтобы Хибари не швырнул в него чашку. Если уж на то пошло, Хаято должен был учиться у Фонга, пламени урагана, боевым искусствам и всякой всячине. — Не похоже, чтобы я был близок к Лиге Дечимо или даже к твоей, — Когда сомневаешься, начни с самого начала. — Думаешь, у тебя сложилось о нем неверное впечатление? Позвольте мне рассказать вам о том, как я впервые приехал сюда…

***

Остальные Аркобалено собрались в гостинице Юни. Реборн по этому случаю оделся как лепрекон и раздавал всем коробки шоколадных конфет «пот-о-Голд». Он предпочел не упоминать о новом хранителе Тсуны и о боли между бровями, которую он вызвал. Он недооценил своего пушистого ученика; он ожидал, что Тсуна сокрушит Кавахиру сочувствием, а не гармонией. И как же теперь Реборну получить свою расплату?

— Значит, все, что малыш хочет от нас — это сохранить свои секреты? — сказала Лар.

— Пока он не решит открыться, — уточнил Реборн. Остальные кивнули.

— Эта информация не будет продаваться, — сказал Вайпер. — Хотя, если у вас есть какие-нибудь чистые изображения Виндиче, я знаю покупателя, который был бы очень заинтересован.

— А? Пятьдесят процентов, и я пришлю тебе несколько видео.

— Му, не говори глупостей. Десять процентов, — сказал Вайпер. Реборн усмехнулся.

— Сорок пять.

— Двенадцать.

— Сорок.

— Пятнадцать.

— Пятьдесят.

— Му, хорошая попытка. Двадцать.

— Идёт.

— Вы двое закончили? — спросила Лар и хлопнула в ладоши, требуя внимания. — Конечно, мы сохраним информацию об этом парне в тайне. Но я думаю, мы можем сделать кое-что получше. — В груди Реборна потеплело от удовлетворения; все они понимали, чем обязаны пушистику-Тсуне, и ему даже не пришлось угрожать им.

— Джильо Неро вступит в союз со скрытым небом, — сказала Юни так твердо, как только могла восьмилетняя девочка.

— Да, Донна, — ответил Гамма.

Колонелло прокомментировал:

— Реборн уже здесь, а Фонг стал полным фаворитом. Так что насчет остальных, кора?

Верде набрал что-то на своем ноутбуке.

— Я предлагаю установить ежемесячную ротацию, с обязательством находится в Намимори по крайней мере одну неделю из месяца.

Реборн прокрутил цифры в голове. Таким образом, третий Аркобалено будет доступен Тсуне по меньшей мере четверть времени, а недельное отсутствие каждые пять месяцев мало кого удивит.

— Звучит неплохо. Лакей, ты здесь?

Как ни дразнили его Аркобалено, они знали, что лучше не указывать облаку, что делать. Некоторые считали, что Череп предпочел бороться с неумолимыми законами физики, а не с простыми смертными противниками, или потому, что он использовал славу, чтобы дистанцироваться от масс. Они были бы неправы.

— Я буду первым, — сказал Череп. — У великого Черепа-сама есть расписание экскурсий, которое нужно обдумать.

***

— Ты гармонировал с шахматноголовым, пушистик-Тсуна, — проворчал Реборн.

— Ты не обязан его любить. Тебе не нужно притворяться, что он тебе нравится, — Тсуна обновлял свою карту хранителей; теперь схема выглядела красиво симметричной с тремя точками, окружающими ее, красной, зеленой и индиго. — Все, о чем я прошу, — это не причинять непоправимого вреда. И я сказал ему, чтобы он отдавал столько, сколько получит.

Реборн сдвинул шляпу и ухмыльнулся. Но, конечно, иначе это было бы неинтересно.

***

Фонг закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы дышать ровно, прижав ладонь к обложке блокнота. Дальше первой записи он не продвинулся; она была написана крупными детскими буквами: «это займет много времени, но я должен попытаться. Я должен все записать, чтобы не забыть. Я хочу снова согреться.»

— Ему было пять лет, — сказал он.

— Да, — голос Хаято был хриплым от волнения.

— Он был один.

— Больше нет.

— Больше никогда, — согласился Фонг. Он начал утро, сидя напротив Хаято; несколько часов спустя они свернулись калачиком в его комнате, прижимаясь друг к другу, чтобы не думать о том, что пережило их небо. Без руководства, без помощи — каким-то образом Тсунаёши остался с нетронутой душой, все еще способный улыбаться и все еще способный доверять. Фонг видел, как многие взрослые мужчины проигрывали в меньших испытаниях. — Как ты можешь поднимать голову в его присутствии?

— Иногда на это уходит все мои силы. Как я уже говорил, это не мое дело. Я поклялся, что сделаю для него все, что угодно; ему нужен был друг.

Фонг гадал, знает ли Хаято, насколько он тоже необычен: драгоценный камень правой руки, наполовину вырезанный из грубой ткани. Фонг, возможно, и был могущественным силовиком, но в этой новой роли ему пришлось бы отбросить десятилетия неподходящих привычек.

Входная дверь открылась, и голос их хозяина позвал:

— С возвращением, — крикнула мать из кухни, и тут на лестнице раздались его шаги. Он появился в дверях.

— Хаято, Фонг, — видеть, как он улыбается, зная, что пережил — Фонг склонил голову к ногам Тсунаёши. Он снова оказался в объятиях своего неба; Тсуна обнял Хаято свободной рукой и уткнулся носом в его волосы. Как получилось, что он, который страдал, утешал их, которые только слышали об этом? Неужели разница в их силах действительно так велика?

— Я вижу, ты слышали всю историю, — сказал Реборн откуда-то из-за неба. — Пушистик-Тсуна, я так понимаю, ты собираешься его допрашивать?

— Не говори так, Маттео-сенсей, — он отнес Фонга в свою комнату, по дороге прихватив дневник, и положил его на подушку. Фонг сидел прямо, опустив глаза, и ждал указаний своего хозяина. — Я действительно хочу кое о чем спросить, — сказал Тсунаёши. — Начнем с того, что тебе известно о людях, которые послали И-пин в Намимори?

— Их больше нет с нами, господин, — их прах развеян по ветру, их имущество уничтожено, а богатство разграблено.

— Хорошо, — глаза Тсунаёши на мгновение вспыхнули оранжевым. Он открыл свой дневник с обратной стороны, где был короткий список, и вычеркнул одну из записей. — Ты можешь называть меня по имени. Хотя у Хаято все еще есть проблемы с этим, так что не волнуйтесь, если у тебя не получится.

Оказалось, что его небо хочет знать не навыки Фонга, а его существующие привязанности. Они еще поговорили о его ученице; Фонг пытался сразу же удочерить ее, но триада, которая нашла ее, хотела сохранить ее взрывную силу для себя. Он планировал новую попытку, когда вопрос стал спорным.

Как бы суровы не были триады, они были людьми Фонга; как и любая группа преступного мира, они были теми, кто по своему выбору или необходимости жил вне закона. Большинство из них имели некоторую меру чести, а что касается остальных… Фонг, как нейтральный силовик, был их фактическим высшим судом и арбитром. Что станет с хрупкой стабильностью триад теперь, когда он недоступен?

— Ты не должен останавливаться, — сказал Тсунаёши. — Если твоя работа с триадами важна для тебя, я не отниму ее у тебя. И если это делает меня похожим на мягкотелого, — он бросил косой взгляд на Реборна, — мы скажем, что это хорошо для бизнеса — поддерживать порядок в триадах. А в перерывах ты будешь возвращаться сюда. — Это был приказ, которому Фонг с радостью подчинится. — Хибари-сан сказал, что ты его дядя, — продолжал Тсунаеши. — Здесь есть еще кто-нибудь из твоей семьи?

— Юнки, которых в Японии называют Хибари, имеют филиалы по всему миру, — ответил Фонг. — Через Кею и меня ты получаешь преданность всего клана.

— Хииии? Все?

Фонг внутренне съежился; он не собирался причинять своему небу страдания.

— Никто не знает, почему Кея не говорил с тобой о клане. Или с ними о тебе.

— Должно быть, они слишком травоядны, чтобы с ним возиться, — Тсунаёши пожал плечами. — А, кстати о Хибари-сан…

Облако влетело в окно и подняло Фонга.

— Дерись со мной, надоедливый хищник.

С Кеей в его теперешнем настроении было не поспоришь, и их небо тоже это знало.

— Мы продолжим позже.

Кея сунул Фонга под мышку и помчался прочь; Тсунаёши крикнул им вслед: «веселитесь!»

Его племянник приобрел некоторое представление о хороших манерах; вместо того чтобы сражаться с Фонгом в центре города, он повел его к вчерашним развалинам и мимо них к гравийной яме. Он подбросил Фонга высоко в воздух и вытащил тонфа. В воздухе Фонг справился с падением и нажал на браслет, который был у него на запястье. Когда он приземлился, то был уже в своей взрослой форме.

Кея нетерпеливо оскалил зубы. Безмятежная улыбка Фонга была чуть более резкой, чем обычно. В конце концов, хозяин отдал ему приказ.

Конец третей части</p>