Глава 9. Дассай (1/1)

Куроо обожает выходные. Дни, когда его никто не трогает, от него ничего не ожидают, и когда он может хотя бы поспать без происшествий.Видимо, с этой счастливой главой жизни придется попрощаться, потому что завтра после школы предстоит встреча с отцом Эйки. ?Когда же это кончится??, - думал он, сетуя на судьбу. Он вспомнил вдруг, что не один в этой упряжке. Посмотрел на девушку справа от себя, которая ела свой буррито, или что это такое, облокотившись на его плечо. Хоть бы какое-то беспокойство проявила, но нет - беззаботно чавкает.Мужчинам, конечно, в этом мире достается: забеременела девушка, а виноват он. Некомата-сенсей, глядя на его избитое лицо и то, как он схватился за плечо, случайно задев дверной косяк, мигом смекнул, кто ему преподал уроки жизни. Вопросов наводящих задавать не стал, решил послушать.- Некомата-сенсей, - сказал Куроо, - я не уйду из команды, пока учусь в школе. Можете на меня рассчитывать.Он сказал это с такой непоколебимой уверенностью, что хоть отцы всего мира бы сейчас подвергли его испытаниям - хрен собьется с курса.- Рад это слышать.Он вздохнул, разглядывая живописное лицо подростка.- Чтобы драк в спортзале не было.- Да, Некомата-сенсей.- Можешь идти.Хитрый старик точно понял, что его разукрасили где угодно, но только не в спортивном зале. И что начал не Куроо. К слову, отец его не прокомментировал никак устроенный им же беспорядок на лице, зато за завтраком поделился порцией вафель. Как будто Куроо сам не взял бы их. Но он понял, что отец этим хотел сказать. Мама почти улыбалась, как Эйка прямо сейчас.Что творится у женщин в голове? Почему они всегда блаженные? Эйка, между прочим, беременна, - где паника? Ему вообще показалось, что она стала спокойнее. Как она собирается вынашивать ребенка? В школу ходить, когда вырастет живот, рожать. Воспитывать...И, что самое постыдное, все, что он хотел прямо сейчас, это заняться с ней любовью. Прямо сейчас. Все равно же, смеялся про себя, все уже сделано. Почему бы не оторваться напоследок.***Как угодно он мог представить себе моральное убийство, но до такого не додумался. Отец Эйки оказался на редкость прозорливым, с тонким чувством прекрасного и хитрющего, что сам Куроо краснеет. Уж он-то думал, в хитрости его не переплюнут. А отец Эйки с одного взгляда расчленил его на мелкие кусочки до того, как он вообще приблизился к их дому.Мать Эйки выглядит строго, но явно ощущается, что главная в этом доме не она. Она даже рта не раскрыла, пока хозяин дома не поздоровался с ним первым. Эйка сидит где-то в своей комнате, наверное.Они договорились так. Сначала отец посмотрит на Куроо, потом родители встретятся и поговорят вместе. И Эйку никто показывать Куроо не собирается. Странные такие, дело уже сделано, он видел ее голой, зачем прятать-то?Он сел напротив Миуры-сана, его жена ушла на кухню. Миура-сан смотрел непроницаемо и не выражал эмоций. Куроо почувствовал себя учеником, который пришел на финальный экзамен. Мужчина сел идеально ровно, как в какой-нибудь гравюре, в красивом шелковом кимоно. Ну точно трепетный, подумал Куроо, краем глаза цепляясь за узорную вышивку. Он смотрел в глаза, опять же, не мигая.Какой урок ему преподнесут сегодня? Вряд ли этот причудливый мужчина сделает хуже, чем его отец.- Кто разукрасил?- Поскользнулся в ванной.Он фыркнул.- Интересная ванная.И продолжил молча рассматривать.- Как тебя зовут?- Куроо Тетсуро.- Куроо, - растянул гласные мужчина, пробуя фамилию на вкус. - Подходит, - он заглянул ему в глаза, проникая в самую душу. - Что любишь выпить?Что? - чуть не сорвалось с языка. Что за чушь он несет?- Хм? - неопределенно хмыкнул, ожидая ответа.Куроо начал раздумывать. Ведь он подразумевает алкогольные напитки. И что Куроо должен ответить? Он не пьет: во-первых, подросток, во-вторых спортсмен. Или что он от него хочет услышать? Наверняка, он в курсе, что Куроо еще школу не окончил, знатоком токийской выпивки уж точно быть не может. Ну, по крайней мере, Миура-сан видел его спортивную сумку и немного выцветшие кроссовки atmos. Тогда чего он ожидает от Куроо?Он не торопил с ответом, все так же продолжая спокойно рассматривать, не вторгаясь в личное пространство.Пиво? Куроо понял, что в этом доме пива толком не бывает, слегка не тот разлив. Сакэ? Ну, тут, бесспорно, на ум просилось лишь одно.- Дассай, - Куроо выговорил это до того, как понял, что мысль оформилась в слово.Миура-сан посмотрел на него остро и дернул незаметно бровями.- Дассай? Не чересчур ли нежно?- Смотря, для чего.Мужчина еще какое-то время изучал его, потом хмыкнул - и его лицо мгновенно приобрело живые линии.- Тогда прошу за стол.Он сделал пригласительный жест.Тут же из кухни вышла женщина с готовым подносом. На нем красовались сируко. Невольно Куроо начал ощущать, что находится в каком-то зазеркалье, где уместнее выглядеть как его судья напротив, а не он, одетый в пыльную школьную форму. Он постарался незаметно выпрямиться, и либо мужчина напротив благородно не заметил, либо он вообще не интересуется такими вещами. По нему не поймешь, насколько он серьезен. У Куроо от этой абсурдной ситуации чуть крыша ехать не начала.Женщина не осталась с ними в комнате. Куроо обнаружил у себя налитую чашку без особых ароматов, окинул взглядом стол и увидел открытую бутылку.- Дайгинсё-сю, - сказал хозяин дома, - своеобразный на вкус. Но я предпочитаю Мигаки нивари самбу.Он пригласил Куроо испить напиток. Куроо с точностью скопировал его движения и сделал аккуратный маленький глоток. Это довольно популярный напиток, с необычным вкусом. Он не заметил, как мужчина напротив внимательно на него смотрит.- Нравится?Куроо кивнул, он боялся сказать что-то не то, что не понравится отцу его девушки и провалит этот странный тест.- Известный среди молодежи, - иронично добавил Миура-сан, глядя исподлобья и пряча улыбку за глотком. Потом отложил свою чашку и потянулся за закуской. - Часто его пьешь?- Впервые.Он удивленно поднял глаза и брови, глядя на Куроо. С кухни послышался приглушенный смешок.- Неужели?- В это трудно поверить?- Нет, - ответил мужчина через пару секунд.?Когда уже кончится эта пытка?, - думал Куроо, совершенно позабыв о том, что сравнил его со своим отцом так легкомысленно. Так он еще никогда не ошибался.- Моя дочь, - приступил, наконец, к сути Миура-сан, - человек с очень тонким вкусом ко всему, что любит. Если она что-то решила, она не отступится от своих слов.Он помолчал, закусывая сируко и наливая себе сакэ.- Она считает, что любит. И что готова вступить во взрослую жизнь с тобой, Куроо Тетсуро, - он приковал Куроо к месту взглядом, ставшим внезапно стальным. - Что ты на это скажешь?- То же, что и моему отцу: я ее не брошу.Он изучал ровно секунду фигуру Куроо и его лицо, сидячую позу и взгляд.- Ты любишь мою дочь?Внезапно этот человек перестал источать иронию и разыгрывать спектакль.- Да.Куроо произнес это твердо и негромко, глядя ему в глаза, не скрываясь. Он ощутил тот же подъем, что и вчера перед отцом. Сейчас он готов драться насмерть. Он даже нарисовал образ Эйки в голове с ребенком в руках. Представил свою жизнь с ней, и это придало ему сил.- Очень хорошо. Пей, - произнес Миура-сан, плавно указывая на недопитую чашку сакэ.Куроо из вежливости выпил аккуратными глотками с перерывами на закуску. Потом поднялся со стола вслед за хозяином дома, пошел за ним в коридор, обулся, взял свою сумку и вышел под сопровождающие взгляды за дверь.Они смотрели, как он удаляется, не чувствуя ног, с такой прямой спиной, что стоило уйти за поворот, не сразу смог расслабиться и опуститься прямо на землю, чтобы отдышаться, будто он бежал три мили.Как у этих родителей выросла такая адекватная дочь?Сердце билось в груди, как ненормальное. Внезапно слабый алкоголь ударил по не подготовленным к алкогольным напиткам рецепторам, и Куроо завалился на бок. Он с трудом дышал через рот. Когда наконец дыхание вернулось в норму, легкие вдохнули столько кислорода, что он думал что взлетит. Выдохнул с облегчением и ощутил физически, что стал намного легче. Поднялся на ноги так легко, что всерьез начал опасаться, что взлетит, и даже за фонарный столб схватился.- Уф. Гребаный пиздец, - выругался он, качая головой.И с пустой головой пошел к остановке.- Надеюсь, больше я ни с кем не заговорю. До конца жизни.