29. Пора на север (1/1)

Крылатый мало напоминал дракона, и всё же живущие у озера маглы разглядели в нём ни много ни мало венгерского хвосторога. Когда слухи перебрались на чародейскую сторону и дошли до Робера, он возражать не стал и наконец-то дал имя коню. Они с Альдо долго спорили, насколько глупо звучит ?Драко? и как оно похоже на что-то испанское, в итоге животное обзавелось второй буквой ?к? и стало Дракко?— в честь магловских выдумок, собственных крыльев и как доказательство того, что с Альдо лучше не спорить. О том, что ?дракон? по-испански звучит иначе, Робер тактично умолчал?— знал, что его обязательно подденут за нездоровое рвение к чужому языку. Всего лишь в словаре попалось, когда он читал про древние клятвы…Иногда хотелось, чтобы Дракко соответствовал званию и извергал хоть какое-нибудь пламя: холодало не по сезону, а самому постоянно вызывать огонь?— устанешь. Робер никому не жаловался на то, что с магией по-прежнему было дурно; что-то изменилось, прошло время, он опять колдовал неплохо и даже хорошо, как раньше. Только после любого магического акта оставался какой-то осадок?— что в настроении, что в самочувствии. В обморок не падал, конечно, это лишнее, но общее ощущение муторности не покидало?— усиливалось. Вот и сейчас Робер проводил эксперименты: наворожил крылатому пойла и ждал, что будет. Так и Дракко напьётся, и он, быть может, догадается…?— Ай! —?сверху упал камешек, на поверку оказавшийся не камешком, а сложенной вчетверо запиской из пергамента. ?Хватит бродить по двору, забреди ко мне. А.Р.?, велел уверенный размашистый почерк.Задрав голову, Робер увидел высунувшегося из окна Альдо?— на том этаже была его основная комната. Избранный довольно улыбался и махал рукой.?— Ты мог воспользоваться левитацией! —?разумеется, его не услышали. С другой стороны, он настолько крепко задумался, буравя взглядом конский круп, что самый действенный способ?— дать по голове.А записка-то всё равно заколдована, иначе б её снесло ветром. Определённо, этот человек умеет добиться своего.Оставив Дракко кормиться и поиться в специально для него оборудованном стойле, Робер вернулся в замок. Последнее время здесь царила суета, а он отрешился от всего и даже не знал, что происходит. Непорядок… Держали в курсе только Альдо с бабушкой, да и то явно утаивали что-то важное. Надо спросить… Зато в обиход вошли ежевечерние беседы с матерью. Когда Жозина оправилась от удара, с ней стало легче говорить, как и с любым другим человеком, вынырнувшим из пучины своего горя. Увы, Роберу это жизни не красило, так как он сам погрузился в необъятную тоску, не желая никому о ней рассказывать. В итоге сын с матерью будто заново узнали друг друга, и отношения между ними выстроились самые тёплые; омрачали лишь общие воспоминания о гибели близких и необходимая забота о деде. По счастью, если это можно назвать счастьем, выживший из ума предок уже почти не вставал с постели и только бредил, изредка подзывая кого-то ?поговорить?; ничего дельного от него больше не узнать, увы.Путь к Альдо проходил либо через бурлящие жизнью коридоры замка, либо через людный вестибюль. Робер предпочёл отправиться в обход и пройти через покои деда, благо Анри-Гийом в это время суток обычно дремал и не реагировал на беспокойство. Всё равно стараясь ступать осторожно и медленно, Робер двинулся по узкому коридорчику, который должен вывести его к приёмной кабинета Альдо; на стене даже гобеленов не было, чтоб никто не задевал плечом. Сторонние звуки доносились как через слой ваты или толщу воды, как во снах; две закрытые двери и одна?— открытая, в спальню деда, чтобы в случае необходимости он мог позвать слугу или сиделку. Коих, кстати, не наблюдалось, нужно будет напомнить… Какая тишина! Силуэт спящего старого человека Робер знал слишком хорошо, чтобы с чем-то спутать?— даже не оборачиваясь через плечо, он краем глаза различал угол кровати, отдёрнутый полог, горбик под одеялом и форму головы, затем тумбу, снова какую-то тряпку или занавеску; после комната исчезала из вида. Что-то пошло не так, Робер заметил изменения в привычной расстановке. Кто-то передвинул тумбу? Им же сто раз говорили?— нельзя двигать тумбу! Несмотря на то, что к деду он всё чаще испытывал глухое равнодушие вперемешку с виной живого и здорового, Эпинэ не смог пройти мимо и раздражённо шагнул в спальню, ожидая увидеть бардак.Дед бодрствовал?— его голова была повёрнута набок, с видом на коридор, широко распахнутые глаза не мигали вовсе, неприятно и странно светясь в полутьме, а губы шевелились в неразборчивой лихорадочной речи.?— Мерлин,?— пробормотал Робер, вздрогнув и сразу же отругав себя. Каков молодец, испугался собственного родича! Его явно увидели, не могли не увидеть, пришлось подойти совсем близко. Анри-Гийом не откликнулся. В спальне стоял запах болезни и старости, какой ни с чем не спутаешь, света почти не было?— старые глаза не любят яркость. Сиделка бессовестно спала за неудобным кривым столом, уронив руки на голову. Растолкать бы её да сменить на другую… Робер знал, что несправедлив?— эти ведьмочки, нанимаемые Анэсти за небольшую плату вместо столичных чародеек-медсестёр, возятся с пожилым волшебником и устают за свою долгую смену. Сам бы попробовал слушать его бредни, убирать за ним, ещё и не свихнуться! Но прямо сейчас он был зол на свой испуг, так что гнев перекинулся на работницу.Робер остановился у постели в нерешительности. Дед всё так же держал голову, пялясь в коридор, на пустое место. Хоть бы мигал, а то совсем жутко…?— Вы слышите меня?Тишина, только что-то хлопает у окна. То ли ветви по ту сторону, то ли случайно залетевшая бабочка крыльями бьёт.?— Ты меня слышишь?Нет, да и с чего бы. Робер прислушался; дыхание даже не хриплое?— рваное и еле различимое, неравномерное и тихое, иногда с присвистом. Может, он просто спит с открытыми глазами, такое бывает. Кажется, сердце бьётся ровно, а это главное?— когда у старика шалил пульс, он против воли мог что-то наколдовать. Поджогом кресла дело не кончилось, однажды Анри-Гийома еле вытащили из стаи птиц, которую он, задумавшись, наворожил вокруг себя. Чуть не склевали, а он и не заметил.Ладно, порядок. А эта пусть спит, всё равно скоро закат?— конец смены, если он помнит правильно. Стараясь ступать неслышно, Робер направился к выходу, но ему не удалось даже толком развернуться: в запястье впились сухие и жилистые пальцы деда.?— Оно сбудется! —?прошуршал Анри-Гийом. Всё так же неестественно распахнутые глаза уставились на Робера снизу вверх, а рука держала руку с такой силой, будто от неё зависели судьбы мира, и дрожала вдобавок. —?Оно сбудется! Оно уже сбывается!?— Я знаю,?— Робер старался говорить как можно ласковее, как с захворавшим конём, но что-то не заладилось. —?Пророчество сбывается, да.?— Оно уже сбывается! —?повторял дед, чётко и не сбиваясь, почти на одном дыхании. Свистящие звуки вылетали из щели губ, как проклятия. —?Оно уже! Сбывается! Всё грядёт!.. Оно говорило со мной!?— Я знаю. Всё хорошо…?— Оно говорило отовсюду! —?он слишком много времени провёл, будучи хранителем украденного старшим Алвой пророчества, и знал его наизусть. О том, что столь сильный артефакт способен свести с ума, догадались слишком поздно, а уничтожать копии и шкатулки стали и того позднее. Хороши исследователи, ничего не скажешь, но и дед молчал. —?И я слушал его!.. Я видел его!?— Знаю я,?— не выдержал, огрызнулся. Как в старые времена, это не прошло незамеченным. Лицо Анри-Гийома застыло на мгновенье, затем его изрезал гнев, а глаза налились кровью.?— Ты непочтителен! Ты не ценишь!.. не уважаешь!.. —?в руке что-то хрустнуло, Робер по инерции попытался её выдернуть и не смог. Боль не так страшила, как дедов приступ сумасшествия. —?Не меня… Его! Всё будет так, всё уже началось, а ты!?— Что мне делать? —?спокойно, вежливо, пусть отвечает как захочет. Альдо там уже заждался…?— Ищи путь,?— неожиданно связно и тихо выдал дед. Впрочем, его лицо всё ещё было полно уродливой ярости. —?Ищи путь. Хотя… всё неважно… всё равно будет смерть, а ещё больше будет боль, много боли… Оно уже началось, ты что, не чувствуешь? Никто не чувствует, кроме меня?! Это началось уже давно!Робер не ответил, втянув воздух сквозь зубы и неподвижно застыв у кровати. Всё-то он чувствует, только не знает, что. Что?— всё? Почему, зачем, когда это кончится? Анри-Гийом бормотал что-то ещё, но спокойнее, тише. Когда его внука осторожно тронули за плечо, он и вовсе умолк, прикрыв наконец глаза: проснулась из-за шума сиделка и занялась делом. Робер понимал, что от него ждут выговора или упрёка, но он только махнул целой рукой и вышел, пошатываясь и растирая запястье. Будто ужалили… и ведь рабочая рука! Ладно, если что, он справится левой. Пусть и не без палочки.?— Долго ты ходил,?— шутливо выбранил Альдо, носясь по комнате, как заведённый. Сидеть на одном месте этот человек решительно не умел. —?Случилось чего или на девицу засмотрелся??— Ага, как же. На дедову сиделку,?— Робер инстинктивно прикрыл горящее запястье рукавом, потом передумал. Какого чёрта? —?У тебя есть мазь какая-нибудь??— Что, фингал поставил твой страдалец? —?сочувственно переспросил друг. —?Сейчас поправим. Иди сюда.Правильно, мазь ему не нужна, а целительные заклятья не рекомендуется применять на себе самом?— это всего лишь пустая трата сил, перегон энергии из пункта ?А? в тот же самый пункт ?А?. Покорно протянув руку, Робер огляделся: ничего не изменилось в кабинете, книжные шкафы на месте, кресла, высокий вычурный диван, секретер с магическими приборами и винными бутылками внутри, настенные фрески и портреты предков, прожжённый ковёр на полу?— из принципа Альдо не латал, ну дыры и дыры, не в груди же, как он однажды спьяну пошутил. Только по центру комнаты горделиво возвышался узкий столик, накрытый переливающейся тканью.?— Ну, поехали,?— пробормотал великий наследник, и руку Робера прошило болью; он не сдержался и заорал:?— Ты что творишь-то, дурак?!?— Прости! —?Альдо сам с испугу шарахнулся, зато руку отпустило. —?О, видишь, получилось же!?— Да уж,?— синяк и вправду пропал, осталась чистая неповреждённая кожа, которую, правда, нещадно кололо изнутри. Понемногу эти судороги в миниатюре прекратились. —?Знаешь что… Хорошо, что ты по профессии герой, а не лекарь…?— Ну всё, не дуйся,?— виноватый Альдо?— это редкость, но он, кажется, и впрямь раскаивался. —?Я перестарался. Просто кто-то очень сильный.?— Мы поняли, что ты,?— зачем он грубит??— Нет, ты,?— неожиданно ответил друг и залихватски подмигнул. —?Вот и реагируешь так остро. Так, ба-то где? Почему все сегодня опаздывают? Ладно, она и так узнает, а ты смотри…Альдо хлопнул в ладоши, чтобы опустились шторы, мановением руки зажёг свечи и вторым, последним хлопком сдёрнул ткань со столика на высокой ножке. В образовавшемся полумраке единственным источником слабого света стал небольшой хрустальный шар: в похожие глядят гадалки, чтобы предсказывать сцены будущего, только это совершенно другая вещь. Робер не помнил, как получал метку?— тогда его больше интересовал текст пророчества, и он зачарованно смотрел в такой шар… В этот самый шар!?— Да,?— довольно сказали за плечом. Эпинэ не обернулся, подошёл ближе к дымчатой поверхности, положил ладонь на прохладный хрусталь. Шар сразу стал тёплым, в туманной белизне вырисовались абстрактные фигуры людей и животных, а в ушах зазвучали знакомые с юности слова.Этот-то артефакт и доводил деда, пока он был хранителем; этот артефакт оставил отпечаток на шкатулке, от которой Анри-Гийом потом долго не мог избавиться. Он же хранился дома у Алваро Алвы, неизвестно как переписанное пророчество семьи Раканов. Его выкрали, это факт, и столько крови пролито, чтоб вернуть! Всё это было давно, но Робер чувствовал, как через него проходит многолетняя мощь, проходит прямо через его ладонь.?— Всё, хватит. Долго?— вредно.?— Ты сам меня привёл… Что-то изменилось??— Всё,?— объявил Альдо и снова дал свет. Пришлось зажмуриться, чтобы не угробить с непривычки глаза. —?Изменилось всё. Круг замкнулся!Робер молча ждал, не особенно представляя, о чём речь. Пришествие Зверя он бы наверняка заметил, хотя раньше Альдо талдычил о предвестниках. Может, что-то случилось в Лондоне??— Да,?— непонятно к чему сказал друг, потом плюхнулся на диван; не выдержав, снова стал расхаживать по кабинету, глаза его так и горели нерастраченной энергией. —?Ты садись, я не могу просто. Началось! То есть, частично кончилось, самое важное впереди… Вассалы Зверя побывали на земле, я чувствовал каждый их приход. Путь для владыки расчищен, так сказать. Скоро будет!?— Они тебе поимённо отчитывались или как? —?поинтересовался Робер, садясь на подлокотник кресла. Момент торжественный, надо полагать, а он так страшно устал, что ноги не держат. И ведь не делал ни черта…?— Да ну тебя. Сам всё чувствуешь,?— вот тут Альдо попал. По больному, прямо скажем. Только какое отношение Эпинэ имеет к этому проклятому пророчеству? Наверное, он слишком близко к герою…?— То есть, ты хочешь сказать, что Зверь…?— Уже идёт,?— нетерпеливо ответили ему. —?Грядёт, плывёт, ползёт, называй как знаешь. Пора на север, Робер… Если нас там не окажется, будет полный хаос!?— Нас поймут неправильно,?— медленно заговорил Эпинэ, перебирая в памяти всплывшие легенды, предсказания и баллады. Он понимал, что должен разделить дружеский восторг, но после ?беседы? с дедом в голове перещёлкнуло. —?Пророчество не известно широко, а сказку про Зверя знают все. В разных переложениях, но тем не менее… Все прекрасно помнят, что пришествие монстра связано с фамилией Ракан. Тебе не приходило в голову, что тебя обвинят в его визите?Он боялся, что скажет что-то не то, Альдо же торжествующе хохотнул:?— А вот и нет! Обвинят не меня, потому что я этого не делал. Пальцем не трогал, а знаешь, в чём дело? Предвестники являются уже не один год, Робер. Они делают это не по своей воле… и не по моей воле. Зверь уже призван.Вопрос ?кем? повис в воздухе неотвеченным и даже незаданным. Лучи сходились на враге, всё казалось очевидным, а Эпинэ переклинило?— он не мог в это поверить.?— Так и думал, ты не впечатлён,?— вздохнул Альдо с неприкрытым разочарованием. —?Ну же, не расстраивай меня.?— Ты хочешь сказать, что Алва призвал Зверя??— А кто, дед мой, что ли? —?рассмеялся наследник. —?Так и вижу…?— Я не сомневаюсь, что он может. Алва, в смысле,?— вслух рассуждал Робер. —?Защита от тёмных искусств?— обратная сторона медали самой тёмной магии, да и его интерес к ней не секрет ни для одной газеты… но… —?Что?— но??— Зачем??— Теперь точно расстраиваешь. Робер, это ТЫ месяцами читаешь все газеты и выкапываешь всё, что можно, про нашего дорогого врага. Мне тоже пришлось, однако я тебе сильно уступаю. И что, ты хочешь сказать, что не увидел ни одной причины??— Он мракоборец, Альдо.?— Я знаю, причём хороший,?— он на удивление спокойно признал чьи-то способности. —?Но, во-первых, о мраке мы только что говорили. Сначала ты дерёшься против него, потом оказываешься слишком близко… Наш друг Август недавно переслал копию одного их отчёта, и знаешь что? Успокаивать так называемую нечисть и пытаться облегчить её страдания?— явно не то, чем должен заниматься страж магического порядка.?— Допустим,?— про того же змия Робер читал, только трактовал иначе. Его самого точно так же лишили смерти…?— Во-вторых, ты совершенно прав насчёт сказки. Вспомни её ещё раз. Без этой политической бредятины из начала и братских глупостей, а момент со Зверем. Как так вышло-то вообще??— Ринальди,?— начал было Робер и осёкся. На лице друга проступило ликование. —?Твою мать! Извини.?— Извиняю,?— неторопливо перебил Альдо. —?Сообразил??— Сильнейший в своём поколении маг, которым восхищаются и которого ненавидят…?— Ну-у??— Ринальди слетел с катушек после того, как на него повесили кучу обвинений и предали свои же,?— возразил Робер.?— Не читай так буквально, мысли обширнее. Ты же сам мне как-то говорил, что у нашего врага есть миллион причин ненавидеть этот мир, помнишь? Ты говорил, что понял его.Против правды не попрёшь?— говорил. Как завещал отец, поставил себя на чужое место и даже поделился мыслями с Альдо. Робер не уточнял, почему он это сделал?— искал причины своего спасения и не находил, просто в процессе обнаружил другое.?— Может, ещё и не призвал. Работает… Но начало уже положено, и положено оно не мной. Отовсюду лезут звериные вассалы, и что-то я не вижу, чтобы наш великий мракоборец спешил их устранять. Они там его только из страха до сих пор не выставили, да ещё из уважения к фамилии. На самом деле… —?Альдо наконец иссяк и плюхнулся в кресло напротив, внезапно став серьёзным. —?На самом деле, жаль мне его. Было бы. Горбатишься на этот грёбанный магический мир, а он выворачивает наизнанку все твои слова, копается в грязном белье, перетирает сплетни столетней давности и пишет такое, от чего волосы на голове дыбом. В друзья набиваются только из-за желания прихвастнуть знакомством, ну кто в здравом уме согласится дружить с этим человеком? Это тебе не мы! Представляю, что Алва в Лондоне и шагу ступить не может без кривого взгляда, да и на родине наверняка… Это должно бесить. Я бы вот бесился, да и ты небось тоже. Любой! И знаешь, если посмотреть с этой стороны… даже странно, что он до сих пор не психанул настолько, чтобы снести к подземным троллям само министерство. Август писал, что после личных разговоров впечатление именно такое. Только не вздумай сейчас часы переводить! Не забывай, кто твою семью…?— Спасибо, помню,?— огрызнулся Робер. Помолчали. Может, отдельно взятая речь Альдо и не убедила бы в его правоте, но тут уж сыграли роль собственные чувства, которые Эпинэ был вынужден признать как ненависть. Не ту, какая заставляет рвать на себе волосы и поджигать дома, скорее приглушённую злобу, больше похожую на отчаяние?— он не мог забыть, что его заставили пройти через кошмар потери.?— Ну, что скажешь??— Сам знаешь… Если вдруг ошибка??— Пф-ф,?— возмутился избранный. —?Ну ладно, ладно… Допустим. Враг?— дело наживное, мне без разницы. Но кто ещё? Главное?— когда явится Зверь и мракоборцы с ним не справятся, а они не справятся, там должен быть я. И ты?— со мной. Ты же не передумал??— Конечно, нет. —?Понимая, что его голос звучит неубедительно, Робер добавил:?— В общем-то, это всё, что мне осталось?— тебе помогать. Для того я и…Трогательные речи прервал внезапный раскат грома. Присвистнув то ли от удивления, то ли от восторга, Альдо подошёл к окну и распахнул его. Всё в комнате встрепенулось, полетели на пол бумаги, какую-то пыль прибило к стенному выступу, покрывавшая магический шар ткань тоже не удержалась. Внутрь дало холодным воздухом, ветер рванул в замок, словно только и ждал этого приглашения.?— Вот видишь, я же говорил! Смотри! —?Альдо обернулся к нему; он стоял на фоне распахнутого окна, светлые волосы растрёпаны, улыбка на пол-лица?— восторг сильного человека, решившего, что он приручил стихию. Он-то, может, и приручил, с него станется, но Робер не мог спокойно смотреть на небо за плечами друга?— серо-чёрное, тяжёлое, неподъёмное, вот-вот свалится вниз. Вдалеке сверкнула молния, в глазах, напротив, потемнело. —?Робер? Ты чего?Нет, он не в комнате у окна?— это не окно и не комната, это край?— край жизни, край смерти, край всего; это мыс, на котором ты встречаешь лицом к лицу свою неизбежность. Испытание судьбы, значит? Да будет так! Если ты умрёшь сегодня, ты ошибался. Если нет…Наваждение исчезло; он даже не упал. Робер обнаружил себя стоящим у стола, чуть согнувшись, упираясь кулаком в жёсткую поверхность, чтобы не штормило. Надо полагать, вид у него был тот ещё, хотя через нагрянувшую после очередного раската тишину и противный писк в левом ухе расслышать Альдо удалось не сразу.?— …происходит? Так, если ты немедленно не ответишь, я поставлю всех на уши и…?— Не надо,?— ну и голос, почти как у деда. —?Я в порядке.?— Да ты что? —?нет, друга он всё-таки потревожил не на шутку. Они переглянулись, прекрасно понимая, что порядком и не пахнет. —?Вообще ты в последнее время…?— Да, я знаю… Надо больше спать,?— первое, что в голову пришло. Разговаривать не хотелось, от этого недообморока к горлу подкатывало, но молчание настораживает. —?И не видеть дурацких снов.?— Мог бы и рассказать. А знаешь что? Я тебя с одной девчушкой познакомлю,?— какой же Альдо всё-таки бывает славный парень. Не потащил его к дивану, заламывая руки, не закатил истерику, отвлечь пытается, но всё равно не отходит… —?Рыженькая такая, складная, ну просто золотце.?— Это ты к чему??— К здоровому сну.?— Пошляк,?— а вот рассмеяться всё же получилось, и даже не наигранно. От дальнейшей попытки разговора их избавил новый звук: за стеной что-то очень громко треснуло и осыпалось, похоже на разбитый кувшин.?— О,?— глубокомысленно заметил Альдо,?— а вот и ба.***?— С самого начала! —?она не сдержалась и швырнула графин; муженёк по-бабьи взвизгнул, но его не задело ни единым осколком. Будь Матильда моложе и стройнее, эта сцена гнева смотрелась бы даже привлекательно, однако она отдавала себе отчёт в том, что выглядит сбесившейся старой тёткой, решившей побить посуду. Пусть так, ей плевать!?— Не горячись, дорогая,?— проблеял Анэсти, привстав из-за стола и тут же упав обратно, будто споткнулся о ковёр. —?Я знал, что тебе не понравится, но чтобы настолько…?— Сочинил сказочку для мальчишек,?— Матильда рвала и метала, и ничто не могло её остановить. Столько лет терпения и смирения?— неудивительно, что сейчас она была готова прибить собственного супруга, глазом не моргнув. —?Всё сделал, чтобы прикрыть свою никчёмную политику! Оно вам надо?! Тебе, пню старому, предкам твоим? А вы, можно подумать, так нужны Лондону? Подгонять величайшую из легенд вместе с проклятым пророчеством к банальному захвату власти? Вы сдурели!?— Банальному? —?пискнул муж. —?Захвату?! Дорогая моя, всё не так! Будь это захват, мы бы пошли войной ещё на министра Дорака, возможностей была масса!?— Масса! Вместо этого ты пристроил своего дражайшего Штанцлера, чтобы он в нужный момент просто-напросто отдал бразды правления, и кому? Тебе? Альдо?Имя внука отрезвило её, но ненадолго. Под руку попался ещё графин, Матильда швырнула и его. В этот раз, надо отдать должное, супруг только поморщился, хотя и боязливо.?— Я понимаю, что важнее всего исполнить предназначение,?— с достоинством выдал Анэсти. —?Альдо ничего не знает. Я ему не говорил.?— Спасибо большое,?— огрызнулась Матильда и, опустив руки, рухнула в ближайшее кресло. Как же всё достало. Всё это время… отвратительно!?— Это всего лишь задел на будущее,?— заметил, что супруга успокоилась, и снова в голосе. Ну-ну. Ненадолго. —?Когда наш милый Альдо одолеет Зверя, что случится очень скоро, нас зауважают вновь. Я имею в виду нашу фамилию… и твою тоже.?— Ненавижу её сильнее обычного,?— Матильда вздёрнула подбородок, зная, что собеседника задевает пренебрежение. Увы, Анэсти оседлал любимого конька и пропустил всё мимо.?— Мы были вытеснены с Альбиона несправедливо, моя дорогая. Столько великих представителей рода, столько управленческого таланта! Раканы много лет правили Советом волшебников, и с ними?— с нами! —?магическое общество шагнуло в новую эру! Одним из первых министров и основателей министерства как такового был Эрнани, названный…?— В честь своего предка-калеки, замечательно. Очнись же ты! Вы уже несколько веков как никому не сдались! Жизнь продолжается,?— она понизила голос, вспомнив, что их могут слышать,?— и она движется вперёд, уж никак не назад…?— Ты рассуждаешь не как чистокровка,?— здравствуйте, приехали! Никогда не было, да снова началось! —?Разумеется, низам плевать. Верхи?— те должны знать, в чьих руках… в чьих жилах больше первородной магии…Монолог прервался, потому что Матильда выругалась. Очень грязно, муж заткнулся, оторопело хлопая глазками. Неужто она так долго при нём сдерживалась? Дура!?— Твои деды и ты… вы просто подогнали пророчество… Мерлинова борода, Анэсти, что ж вы натворили? Какие низы, какие верхи? Мир грозится рухнуть, всё предвещает катастрофу, а ты всё это время готовился цапаться за трон??— Не подогнали. Ты ведь сама видишь, что оно сбывается. Это не ложь!?— Не ложь и не сказка, но твою ж… кавалерию! —?сказала б ?мать?, да жалко женщину, она не виновата, что родила такое. —?Скажи ещё, что вы устраняли мракоборцев не из безопасности Альдо, не из сохранности этого дурацкого шара и тайны вокруг него, и я проломлю тебе голову первой попавшейся кочергой!?— Не скажу,?— насупился муженёк,?— потому что это не так. Всё это?— защита Альдо, ведь я прекрасно вижу, что ему будут ставить палки в колёса. Ни один из нынешних колдунов острова, пусть даже самый сильный, не в состоянии угомонить столь древнее и опасное существо, как Зверь. Такому в вашем Хогвартсе не учат, а мы с Альдо эти годы не просто книжки читали, дорогая моя. Даже если его лишат оружия, он справится… Так тебя не устраивает, что мы расчищали путь? А теперь подумай!?— Это ты мне, старый хрыч…?— Довольно! —?взвизгнул Анэсти. Он впервые по-настоящему разозлился. —?Знай своё место, жена!Матильда молча встала?— медленно, с угрозой. В комнате потемнело, из ниоткуда взялся слабый ветер; энергия пронизывала до кончиков пальцев… Супруг что-то залепетал, совсем бледный, вжался в спинку кресла. А что будет, если всё-таки убить? Засверкали искорки в ладонях… Простейшую молнию она вызвать в состоянии. И даже не простейшую.?— П-п-прости, прости меня, я погорячился… хрыч так хрыч,?— захныкал он, ёрзая в кресле и даже не пытаясь защититься магией. —?Я был неправ…Всё ещё не произнося ни слова, Матильда опустилась обратно в кресло, в этот раз не безвольным мешком, а горделиво и хладнокровно выпрямив спину. Если понадобится, она ему это ?место? ещё припомнит, сейчас важен Альдо.?— Слушаю.?— Да,?— по счастью, Анэсти хватило мозгов не радоваться, что он её якобы утихомирил. Он отлично знал, что его заслуги в этом ноль. —?Да, так вот… Ты права, дорогая моя, насчёт того, что никто не ждёт Раканов. Пророчество не известно за пределами нашего общества?— это было сделано во избежание неверных толкований, появления лженаследников и прочего, и прочего… Будет непросто, будет тяжело. Даже после победы его захотят убить. Многие захотят… Я лишь уменьшаю количество врагов…?— Ты его увеличиваешь. Я ещё могу понять про старшего Алву, у него в руках было всё, чтобы помешать твоим замыслам, но Савиньяк? Так было нужно избавляться и от него, и от его непутёвого друга??— Пока люди живут, они продолжают искать ответы на вопросы, не найденные их друзьями.?— И защищать то, что им дорого.?— Именно.?— Только Алва защищался, когда напали на его дом, напали наши люди! И Савиньяка вы заманили в ловушку, использовав Борна…?— А затем явилась целая стая испанских колдунов, чтобы убить семью Мориса,?— почти шёпотом ответил муж. —?И они не разбирали, кто прав, а кто виноват.?— Прямо как вы в Мадриде,?— не сдавалась Матильда. —?Все одинаковы! Абсолютно все, но начали это вы… И для чего? Неужели нельзя было обойтись малой кровью? Зачем было настраивать против нашей стороны не кого-то, а элитных бойцов магического мира??— И что твои бойцы против Зверя?Ничто. Они все?— ничто, в этом и проблема.Матильда прошлась по кабинету, сняла с захламлённой полки старую папку, пролистала её. Муж молчал, видимо, всё ещё опасаясь молний. Где-то здесь… Не нашла. Здесь хранились колдографии всех потенциальных врагов Потомков Зверя, а с тех пор, как их объявил в розыск не только Лондон, образовалась целая коллекция снимков мракоборцев. Страница, ещё страница, ещё десять… Самое мерзкое, что Анэсти прав. Не во всём, далеко не во всём, и уж точно ни разу?— с точки зрения морали, но про Альдо он всё понял верно. Внука пихают не просто в большой мир?— в западню, где, что бы он ни натворил, геройство ли, злодейство ли, его захотят сожрать. Что значит какой-то молодой Ракан для лондонского управления? Пустое место, из-за которого, впрочем, пострадали их семьи.Откровенно говоря, она не так часто смотрела на них. А стоило бы. Не на всех, лишь на тех, кто оказался против своей воли вовлечён в адскую карусель… На женщину в очках изящной оправы, несильно моложе её самой, овдовевшую так рано из-за чужой подлости и?— как выяснилось! —?жажды власти. На белокурых близнецов, разница между которыми угадывалась после десятка пристальных взглядов; они остались без отца в том возрасте, когда потери сильнее всего рвут сердце. На черноволосого молодого мужчину, с которого всё когда-то началось?— с того, что он умудрился выжить, когда все близкие погибли или потеряли рассудок; он жил с этим столько лет… Матильда задержала взгляд на враге; что бы ни имел в виду Ринальди, вражда между ними неоспорима. Удивительные эти когтевранцы, по одному взгляду понимаешь, что человек мыслит иначе, а то и вовсе видит тебя насквозь. Сколько он знает? Матильда не сомневалась, они здесь на своём озере не претендуют на звание самых умных, несмотря на разрыв в колдовских практиках. Сопряжённых с мраком странностей в последнее время было столько, что не заподозрить неладное попросту невозможно, особенно если ты умён.Жаль, жаль и даже больно?— можно подумать, она не теряла сама! Правда, родителей Альдо забрал несчастный случай, а не люди. Забрала вода… Какая ирония, сейчас из воды всё полезло обратно! Перед глазами снова вспыхнул тот день, когда она выхаживала внука?— маленького, замёрзшего до ужаса, едва не захлебнувшегося. Он действительно побывал на грани и выжил только чудом. Только вот он не один такой, если посмотреть правде в глаза.А что теперь с этим поделаешь? Что? Всё уже завертелось, не остановить. Матильда понимала, как бы тяжело ни было это признать, что ни муж, ни внук, ни Робер, ни все их многочисленные последователи, помощники и шпионы?— никто уже не остановится. Слишком далеко они зашли. И если сама Матильда могла бросить всё и уйти, могла даже переметнуться, выдать всю истину Лондону, где она жила когда-то сама?— оставался Альдо, её маленький светловолосый внучок, навсегда оставшийся спасённым ребёнком. Милым, ласковым мальчишкой, какие бы тараканы в его голову ни забредали. Любящим свою бабку, любящим своего лучшего друга… Точно ли он не знает о дедовских планах?— плевать, он идёт туда! Он отправится на остров, полный людей, которые убьют его без малейшего раскаяния.Они тоже люди, и они пережили такое, чего сама Матильда не пожелала бы врагу?— и не желала, только поздно уже. Люди… умные, опытные, серьёзные, со своей судьбой и своей моралью. И они потеряли много. Как раз достаточно, чтобы понять, как правильно бороться за эту жизнь.?— Как-то не по-геройски,?— криво усмехнулась она, захлопывая папку. Будь что будет.?— Мы не герои,?— на удивление нежно?— ну, или с интонацией промахнулся?— отозвался супруг. Он встал из-за стола и просеменил к Матильде. —?Я всё понимаю. Мы и не должны… На руках Альдо нет крови, нет и не будет.?— Неплохо ты обманул свою совесть.?— Свою не обманываю… Так что? Ты их отпускаешь??— Неужто тебе нужен мой совет??— Представь себе,?— оскорбился Анэсти. —?Если ты вдруг забыла, Тильда… Но я всё-таки твой муж. И дедушка Альдо.Она почти растрогалась. Тильда! Альдо, без всяких ?милых? и ?дорогих?! Даже лысый старикашка, когда-то казавшийся принцем, ещё способен то ли на чувства, то ли на умелую их имитацию. Матильда не отозвалась на робкое прикосновение к плечу и сухо сказала:?— Отпускаю, потому что всё равно уйдут. Но не сейчас.?— Чего мы ждём? —?покорно спросил супруг. Всё-таки нежничает, надеется на что-то.?— Я ненавижу себя за это и возненавижу ещё много раз,?— громко и чётко объявила Матильда,?— но при всём, что мы устроили, Альдо иначе не уберечь. Говоришь, устраняешь врагов? Устраняй. Закончи начатое, супруг мой. Подошли убийц, как ты любишь… Я не отпущу его в Лондон, пока…Горло сжало невидимой рукой. Она не могла, не могла, не могла! Угадав её мысли, Анэсти с готовностью схватился за папку, отлистал страницы.?— Кто именно? Кто, ты считаешь, наиболее опасен для него? Ты права, у любого хватит причин… Даже если мы ещё не повстречали настоящего врага, Рокэ Алва…?— Нет.Сумасшедшая! Вот уж очевиднейший ответ! Матильда через силу опустила глаза на снимок; люди на колдографиях не воспринимают, кто на них смотрит?— снимки всего лишь знают, что их видят, и иногда запоминают… если рамки размещены на виду. Этот глядел бесстрашно по сторонам, с любопытством едва закончившего школу мальчишки и в то же время с проницательностью взрослого, потом посмотрел на Матильду?— как будто на неё, улыбнулся и подмигнул. Тысяча проклятий! Она представила, как Альдо, маленького беззащитного Альдо, окружают дементоры, мучают, пугают до полусмерти, терзают душу…?— Тильда??— Кто угодно. Выбирай кого угодно. Кого будет проще,?— отрывисто ответила она, зачем-то всё же хватаясь за горло. —?Я не отпущу ни Альдо, ни Робера, пока у нас столько врагов. Им же глотку порвут…?— Дорогая, я…?— Порвут глотку. Они прекрасно знают, что мы здесь устроили,?— вот почему всё так странно, почему Анэсти на себя не похож. Она стоит и рыдает. —?Всё из-за вас… руки по локоть в крови! Теперь нельзя сделать шагу, не убив кого-то… Я их не отпущу, понял ты??— Понял,?— неловко, неуклюже, он всё-таки её обнял. И отобрал злополучную папку. —?По локоть? Моя дорогая Тильда, мы тонем в крови… Мы, ты, я, наши люди, но не Альдо. Всё ради Альдо.?— Всё ради Альдо,?— всхлипнула она и, не выдержав, уткнулась лицом в мужнино плечо. Куда деваться?— кто рядом есть, в того и плачь! Мерлинова борода… как же всё паршиво. Выхода нет, выхода просто нет, Матильда не могла позволить внуку отправиться туда, где его могут прикончить?— и прикончат как Ракана?— без всякого Зверя.В дверь громко, но вежливо постучали.?— Вы там как? Никто не собирается нас с Робером провожать??— Я пойду скажу им, что путешествие откладывается,?— засуетился Анэсти, аккуратно?— как получилось?— провожая супругу до кресла. —?Всё равно… всё равно ещё рановато, это уж Альдо на месте сидится, когда весь мир вверх ногами…Он бормотал что-то ещё, потом, не дождавшись ответа, вышел. Послышались голоса мальчишек?— молодых мужчин, выросших давным-давно, только не для Матильды. Альдо возмущается, повышает голос, почти капризничает; потом пытается приводить какие-то аргументы, но всё мимо… Робер почти безучастен, он вообще в последнее время сам не свой, вот кому пора бежать отсюда?— оставив деда, оставив мать, с Жозиной-то ничего не сделается, а сам задыхается. Опять она о других! А о ком? Не о себе же…Матильда откинулась на спинку кресла, утёрла ладонью щёки, равнодушно уставилась в узорчатый потолок. Она только что осознанно обрекла кого-то на смерть, и обратной дороги нет.