ПРОЛОГ (1/1)

Александру Аникину Александру Аникину Сергей Трубецкой, сын нижегородского генерал-губернатора, весьмаинтересной наружности, расхаживал взад-вперёд по комнате, в которойсобрались декабристы. Неярко горел свет, освещавший софу, кресла, столи фортепьяно, на котором так любила играть жена Раевского, с которымбыл очень дружен Александр Пушкин, знаменитый поэт и до 1821 г. членотделения организации ?Союз спасения? ?Зелёная лампа?. На этот разпианино молчало. В зале царило напряжение. Каховский стоял у окна, исмотрел на падающий, за окном снег. Александр I умер в холодном,мрачном ноябре. Это сорвало всё планы заговорщиков. Брат АлександраКонстантин отказался от престола, хотя весь двор покорно присягнул ему.Чиновники тайно присягнули младшему брату умершего государя,Николаю. Это требовало решительных действий, на которые СергейТрубецкой, человек хорезматичный, но боязливый, не был способен. Онмог подвигнуть народ на восстание, но сам избегал того, чтобы его имя?светилось? среди восставших. Друзья его, не знавшие об этой чертеСергея, доверили ему быть диктатором восстания, то есть вести полки понамеченному плану. Трубецкой дрожал. Ожидавшие выступлениядекабристы, могли видеть, как дрожали скулы его смуглого лица, и какподёргивались уголки его губ. Каховский, молодой человек с каримиглазами и чёрными волосами, подошёл к товарищу сзади, чем сильнонапугал его, и спросил:– Что тебя тревожит, скажи мне на милость?Трубецкой молчал некоторое время, а потом сознался:– Знаешь, что я видел страшный сон.– Что из того? – Ухмыльнулся Каховский. – Страшные сны и я видел нераз.– Я видел казнь пятерых из нас.– Пятерых?– Да, пятерых! Меня до сих пор передёргивает при одном воспоминаниилице Пестеля с верёвкой на шее!– Экая ерунда! – Поёжился Каховский, однако же ему стало не по себепри одной только мысли о том, что сон Трубецкого может оказатьсявещим. – Ты сошёл с ума!– Я не больше похож на сумасшедшего, чем ты. Ты ведь знаешь, чтоПестель арестован!– Пестель? И что с того? Ты ведь диктатор! Или твой глупый страх…Трубецкой смолчал в ответ. Каховский подумал, что всё это похоже набред сумасшедшего, и в эту минуту кто-то подошёл к нему, сказав о том,что пора начинать восстания. 14 декабря 1825 г. офицеры АлександрБестужев и Дмитрий Щепин-Ростовский вывели к памятнику Петру IМосковский полк. Затем к ним присоединились гвардейский морскойэкипаж и лейб-гвардии гренадёрский полк – всего около 3 тыс. человек.Верные Николаю войска оцепили их, имея четырёхкратное превосходство.Трубецкой, решив, что дело проиграно, не явился на площадь, так и несдержав обещания, данного своим друзьям-офицерам. Декабристывыступить не смели. Ни у кого не хватало решительности пересилить себя,и сломить твёрдость молодого императора, который смотрел на них безтени страха и стыда. Взгляд Николая был твёрдым, уверенным, ихолодным. Глаза будто говорили о том, что он победит в этом немомпротивостоянии. Было холодно, падал снег. Вышедшие убеждатьдекабристов священники поёжились, что заметил Каховский, иухмыльнулся. Отец церкви начал речь. Каховский слушал его, словно,витая где-то в облаках. Руки замёрзли. Правая рука, сжимающая пистолет,казалось, приросла к нему. Если бы Каховский умел плакать, он быплакал. Его сердце разрывалось от боли, а в голове носились мысли: ?гдеТрубецкой? Почему он не выполнил моей просьбы, почему он не сдержалданного им обещания??.Выход старого генерала Милорадовича совсем помутил сознаниеКаховского. Рука задрожала… вынутый пистолет был нацелен в сердцестарого генерала. Тот пошатнулся, и упал. На лице молодого Николая недрогнул ни единый мускул, хотя несчастный стоял совсем рядом с ним. Этовнутри он сжался, как комок. Но людям он показал удивительноехладнокровие. Был отдан приказ стянуть войска. И снова молодыеофицеры не дрогнули. Что же держало их в таком напряжении, что непозволило им выступить открыто? У Каховского мелькнула мысль: ?а зналли Сергей Трубецкой о том, что ждало их всех после выступления??.Видимо знал, и не мог остановить работающую во всю машину. Как втумане он потом вспоминал, что было, когда ожидал повешения. По рядамстала бить картечь. Не имеющие сил сопротивляться офицеры, сталиотступать….… Проклиная Сергея Трубецкого, Каховский стоял на площади с верёвкоюна шее. Суд прошёл, как один миг. Допрашивали, пытали, проводилидознание. Многие офицеры не выдерживали, предавая своих друзей.Стоявший чуть в отдалении от Каховского Пестель не раз предавалтоварищей по делу. Каховский знал это, и старался не смотреть напредателя.?Видел казнь он пятерых! – Пронеслось в голове у декабриста. – Теперьмне всё ясно. Выдумал ли он этот сон, или же он правда снилсяТрубецкому, но на Сенатскую площадь этот лис не явился не спроста. Онвсё знал!?.Раздался приказ повесить виновных. Первый раз верёвки сорвались. Нопалачи не отступали. Оборвалась жизнь пятерых людей, и Каховский так ине узнал, что, будучи на каторге Сергей Трубецкой не раз раскаивался всодеянном. Он избежал суда и позорного дознания, но не избежал каторгии угрызений совести…