Глава 7 (1/1)
я постепенно прихожу в себя. Все происходит, как в плохом боевике: сначала вижу темноту, затем, моргнув раз, вижу стены клуба, после неясно различаю лицо, склонившееся надо мной. Кого-то оно мне напоминает. Только кого? И почему я здесь? Лицо парня (теперь я точно вижу, что это парень, а не старый обрюзгший мужик. Парень, похожий на Воробьева) выглядит взволнованным, в его руке стакан с водой. Знакомый голос восклицает:-Очнулась. Ну наконец-то, я уже начал волноваться.-Кто ты?-Спаситель твой. Непонятно, зачем ты, такая, сюда пришла. Здесь не место таким как ты.Не понимаю, кто это, голова жутко болит, но я все равно нахожу в себе силы спорить:-А таким, как ты, тут разве место?-Таким, как я, как раз тут и самое место.Похоже, я все-таки перебрала с алкоголем. Хоть я обычно и притязательна в выборе парней, несмотря на то, что каждый вечер выбираю в клубе новую жертву, говорю парню, лицо которого не выражает ни злости, ни тупой похоти:-Отвези меня домой.-Но я даже не знаю твоего имени. Вдруг ты меня изнасилуешь и убьешь.-Вика, Виктория, символ Победы. Доволен?
-Да, но только почему ты не спрашиваешь моего имени? Не интересно?Ты что, тупой что ли? Я домой хочу. Лицо парня по-прежнему для меня очень расплывчато, поэтому подчиняюсь правилам его игры:-Ну и как же, спаситель мой?-Леша, Алексей.
Отключаюсь снова и просыпаюсь на заднем сиденье роскошного автомобиля. Леша ведет машину. Я все вижу нормально, мой разум полностью вернулся ко мне, и, глядя на профиль парня, виднеющийся в зеркале, я до сих пор не уверена, Воробьев ли это? "Дура, опомнись, с чего это Воробьеву после концерта идти в дешевый клуб, да и отвозить домой какую-то бабу, наверняка проститутку. Это ему надо, по-твоему?". Ответ настолько очевиден, что на глазах у меня появляются слезы, а из плотно сжатых губ вырывается легкий стон. Парень тут же оборачивается, я едва успеваю закрыть глаза и притвориться спящей.Почему я это делю? А потому, что боюсь, что тот, кто ведет этот автомобиль - не Леша. То есть не тот Леша. Поэтому буду держать в себе надежду, пусть ничтожно маленькую, но надежду до последнего.И когда я успела сказать ему адрес? А, в сумочке паспорт. Дура, взяла паспорт в клуб. Я не заходила домой после концерта, сразу пошла напиваться.
"И ты думаешь, что Воробьев после тяжелого дня, встречи с фанатками и поклонницами, поехал именно в тот клуб, куда приехала ты, выждал момент, дал в морду парню, который к тебе приставал и отвозит тебя домой? Ну, нет, это точно не он!".Чем больше я убеждала себя, что парень не имеет к Воробьеву никакого отношения, тем больше надеялась, что за рулем машины сидит он. Я смотрела в окно. Мимо проплывали дома со светящимися окнами, где родители укладывали своих детей спать и читали им сказку, где сидели в одной кухне счастливые молодожены, где брат и сестра смотрели мультики... Мимо проплывали фонари, а я думала, что мне тоже хочется этого простого женского счастья, стоять у плиты и покрикивать на собаку, ворующую котлеты. Кормить мужа, завязывать ему галстук, собирать завтрак на работу.Зачем нужно все то, о чем я мечтаю: путешествия, интервью, журналы, если можно жить, как эти сотни людей, довольных своей жизнью и не желающих ничего лучше? Я не хотела такого счастья. Мое счастье - Воробьев, каким бы он не был. И тот парень, сидевший за рулем, каким бы он походим не был на Воробьева - все равно ему не замена. А так, на вечер.Размышляя о горестях и радостях своей жизни, я уснула, убаюканная собственными мыслями и шумом мотора.