1 часть (1/1)

– Фаст фуд очень вреден.Сун Цзиян согласно кивнул, раскладывая на столике пакеты и коробки из Макдональдса.– Там сплошной холестерин, трансжиры и соль.– Ага…Он вытряхнул на стол пачку салфеток, притянул к себе красную картонку, полную еще горячей картошки фри, и с наслаждением потянул носом – божественно! Дернул зубами край пакетика с кетчупом, выдавил томатную кляксу, ткнул в нее длинным картофельным ломтиком, стараясь захватить побольше соуса. Сунул в рот и зажмурился от удовольствия.– Станешь толстым, неповоротливым и покроешься прыщами.– Разворчался, – Цзиян вытащил из пачки ещё один восхитительно хрусткий ломтик. – Я же не говорю, что ты себе однажды перцем желудок прожжешь. Или какую-нибудь болезнь подцепишь.– Какую болезнь? Это здоровая пища, бульон и овощи.– Это уличная пища, неизвестно, где и как ее готовили. А вдруг повар руки не моет? И там полно сахара.Сидящий напротив Ван Хаосюань поболтал палочками в пластиковом ведерке, потом облизнул их и посмотрел вверх, прислушиваясь к ощущениям.– Сахара совсем чуть-чуть, название одно, – пожал он плечами. – Ты бы попробовал настоящий сычуаньский малатан, вот там...– Останешься не только с дыркой в животе, но еще и без зубов, не подходи тогда.Хаосюань засмеялся и утянул из пачки пару картофельных ломтиков.– Договорились, не подойду, – улыбнулся он. – Ты тоже с прыщами не подходи.Цзиян хмыкнул и решил не спорить, занявшись обедом.Солнце горячо палило в спину даже сквозь вечную смоговую дымку, и тент, натянутый над столиком, не спасал от жары. Из открытых дверей закусочной доносился бодрая музыка, словно хозяин решил устроить дискотеку посреди рабочего дня. Ленивые, осоловевшие от зноя голуби вяло бродили между столиками, норовя выхватить куски оброненных лепёшек прямо из-под ног посетителей. Птиц здесь никто не ловил, и низкий кирпичный парапет, отделяющий фудкорт от остального рынка, был весь усажен белыми кляксами.Хаосюань быстро и аккуратно работал палочками, то и дело посматривая в экран смартфона, проверяя время. Цзиян тихонько вздохнул – времени теперь всегда катастофически не хватало. Он с трудом вырвался на перерыв, да и то потому, что Хаосюань оказался в паре кварталов от съёмочного павильона, где сегодня работал Цзиян. Позвонил как раз в тот момент, когда перед глазами, ослепленными софитами и фотовспышками, уже плавали красные и оранжевые круги, складываясь то в миску лапши, то в поджаристый бортик пиццы с колбасками. Дорогу от студии до соседнего рынка Цзиян преодолел почти бегом – так подводило живот от голода.Парочка за соседним столиком ворковала не хуже голубей. Парень в полосатой футболке то и дело подкладывал своей девушке креветок на тарелку. Один раз даже попытался сунуть прямо в рот, но девчонка смутилась, закрутила головой, прикрывая руками смеющееся лицо. Покончив с картошкой, Цзиян оглянулся по сторонам – никто на них не смотрел. Он перегнулся через стол и вытянул из ведерка Хаосюаня деревянную шпажку с нанизанным на нее мясом. Хаосюань тут же опустил палочки и придвинул свой обед ближе к Цзияну.– Остро, – предупредил он, кивнув на выпотрошенные пакетики специй, валяющиеся на столе. – Я все высыпал.Цзиян с сомнением покрутил шпажку, рассматривая светлые кусочки, припудренные красным перцем. По виду это была обычная курица, и он отважно стащил зубами самый нижний кусок. Прожевал, проглотил. Действительно, самая обыкновенная тушеная курица, вкусная.– И как?– Неплохо.– Еще? – Хаосюань приглашаюше протянул ложку. – Бульон попробуй, хороший. Давай, тут такие порции наваливают, что и втроем наесться можно.Цзиян осторожно попробовал. Малатан действительно был неплох, чувствовалось, что овощи свежие, бульон не передержан, и сахара не так много, как он опасался. Хаосюань внимательно следил за его реакцией, улыбался и молчал.– Вроде не так и остро, – начал было Цзиян, нацелившись на фрикадельку, выглядывающею из-под капустного листа, но тут вдруг началось. Откуда-то из глубины горла поднялась внезапная волна жара, язык и небо опалило огнем, даже слезы брызнули. Цзиян вытаращил глаза, открыл рот, быстро и прерывисто дыша, и захлопал ладонью по столу, пытаясь дотянуться до воды. Но Хаосюань успел быстрее. Через мгновение в руку толкнулась открытая банка с колой – холодной, сладко-колючей, с острыми пузырьками газа, ударившими в нос.– У тебя на левом глазу тушь потекла, – невозмутимо сообщил Хаосюань, пока Цзиян, зажмурившись, раскачивался из стороны в сторону. – В следующий раз сходим на Дунхуамэнь, я там одну ночную палатку нашел, малатан потрясающий! И совсем не острый, ну, для меня не острый, а тебе будет в самый раз.– А можно в европейский ресторан? – промычал Цзиян. Он хотел, чтобы это прозвучало саркастически, но язык, потерявший чувствительность от убойной дозы специй, плохо слушался, и фраза вышла жалобной и просящей. – Без пидань и малатанов? Можно?– Чем тебе не нравится пидань? С чесноком вкуснятина же. Тут за углом есть одна палатка...– Вот по-этому и европейский ресторан, чтобы никаких палаток за углом. – отрезал Цзиян. – Я ещё жить хочу.Он с трудом продышался и запрокинул лицо вверх, пытаясь промокнуть салфеткой глаза, но так, чтобы окончательно не загубить макияж, на который ушло целых сорок минут. Хаосюань тихонько посмеивался, беззаботно болтая палочками в своем адском вареве. Кажется, происшествие его развеселило, и никакого особого сочувствия к страданиям Цзияна он не испытывал. Обидеться на него, что ли?– Отравиться можно где угодно, но как хочешь, пусть будет европейский ресторан, – легко согласился Хаосюань. Потом потыкал в экран смартфона, включая фронтальную камеру, и протянул его Цзияну, словно это было зеркальце. – И правый глаз тоже вытри.Экран показал покрасневший нос и припухшие глаза с черными отпечатками-стрелочками от ресниц. Цзиян ойкнул и полез в сумку за влажными салфетками и глазными каплями, предчувствуя бурю, которая ожидает его после перерыва. Гример, конечно, и слова не скажет, смиренно исправляя ущерб, нанесенный его работе, а вот менеджер будет недоволен, в основном из-за красных, как у кролика, глаз. Какие специи в этот бульон насыпали, что губы опухают, а нёбо и гортань горят огнем? Порошковый напалм, что ли?!Цзиян сделал новый глоток колы и страдальчески скривился – ему показалось, что из ушей и ноздрей сейчас повалят клубы пара, как из перегретого утюга.– Совсем плохо, да? – в голосе Хаосюаня наконец-то появилось что-то похожее на сочувствие. – Погоди, я сейчас.– Ты куда? – слабо спросил Цзиян, но Хаосюань не ответил. Он встал из-за стола и скрылся за дверями закусочной. Меньше чем через минуту вышел и нырнул в соседнюю дверь, а оттуда в следующую. Наконец он появился на пороге с высоким стаканом в руках.– Еле нашел, уже в Макдоналдс возвращаться хотел, – он воткнул в пластиковую крышку соломинку и поставил стакан перед Цзияном. – Пей, только медленно.Это оказался молочный коктейль, взбитый в крепкую ванильную пену. Высосав за раз чуть ли не половину, Цзиян выдохнул с облегчением – горло больше не пекло и язык щипать перестало. Он с благодарностью взглянул на Хаосюаня. Тот широко улыбался, подперев кулаком щеку, будто наблюдал за чем-то очень забавным. Никаких неудобств от такого количества специй он явно не испытывал, только губы покраснели, словно на них нанесли вишневый тинт. Вдруг Хаосюань быстро провел языком по нижней губе и прикусил ее зубами. Цзиян опустил глаза, чувствуя, как начинают теплеть уши и щеки. Видимо, сегодня ему суждено сгореть во всех смыслах, как пирогу, забытому в духовке нерадивой хозяйки.– Если специй перебрал, то лучше всего молоком запивать, только не соевым, а коровьим, – со знанием дела сказал Хаосюань, ничего не заметив. Он поднял свое ведерко и отхлебнул прямо через край. – Не знаю, – добавил он задумчиво, – а мне кажется, что нормально, я бы еще чили положил.– Да как ты это ешь?! – не выдержал Цзиян, снова припадая к спасительному коктейлю. – Это же не возможно без огнетушителя проглотить!– Ну, остро, конечно, но я привык, дома еще и не так наперчить могут.– У тебя тефлоновое покрытие внутри, что ли?– Может, у тебя аллергия?– Нет у меня никакой аллергии, просто ты Годзилла огнедышащая!– А у тебя молочная капля на носу, как у кошки.– Наркоман, – припечатал Цзиян, вытираясь рукавом.Хаосюань громко рассмеялся. Толстый голубь, клевавший креветочный хвост, шарахнулся в сторону, парочка за соседним столом отвлеклась друг от друга, но, не увидев ничего интересного, снова принялась за еду. Цзиян нарочито захлюпал остатками коктейля, чтобы не поддаться заразительному веселью, но не выдержал, и тоже улыбнулся. Долго сердиться у него не получалось.– Сам ты наркоман картофельный, ты же все время... – сквозь смех проговорил Хаосюань, но фразу не закончил, только примирительно рукой махнул. – Я не виноват, что люблю поострей, это вкусно.– Врагам такое подсовывать, – парировал Цзиян, но уже без азарта. Он чувствовал сытое удовлетворение – огненный шторм во рту постепенно стихал, солнце по прежнему ласково грело спину и затылок, и музыка, плывущая над фудкортом, больше не казалась раздражающе громкой. Цзиян даже принялся притоптывать ногой в такт веселой песенке, добирая соломинкой сладкие капли со дна стакана. Для полной идилии не хватало одной маленькой, но важной детали – чтобы Хаосюань сидел не напротив, а рядом. И чтобы можно было, например, положить голову ему на плечо, жмурясь на выцветшую рекламную надпись на тенте. Или держаться за руки, переплетя пальцы, как сомлевшая парочка за соседним столом. Или легко и непринужденно поцеловать, обещающе дотронувшись кончиком языка до родинки в углу вишневой губы, но это уже из разряда самых нелепых мечтаний. Даже если бы их отношения выходили за рамки дружеских, целоваться прямо посреди улицы Цзиян не рискнул бы и после трех бутылок пива. Даже с девчонкой, про парня и говорить нечего.Мысли текли сытые и сонные, и немножко глупые, например о том, что после такого обеда целоваться с Хаосюанем опасно, все равно что стручковый перец жевать. Хотя, можно же прерываться, чтобы выпить молока, убирая жгучий привкус. Он представил, как решительно берет Хаосюаня за подбородок, разворачивая его лицо к себе, наклоняет голову, чтобы было удобней, и целует, раздвигая губы и втягивая в рот горячий и терпкий от специй язык. А у него самого прохладный и сладкий от коктейля, и это было бы, наверное, не только контрастно-приятно, но и вкусно. Хаосюань бы наверняка поначалу опешил, возможно попытался бы оттолкнуть, но в своих собственных фантазиях Цзиян был гораздо решительней и сильнее себя настоящего. По-этому, повырывавшись для вида, воображаемый Хаосюань быстро сдался на милость победителя и начал с жаром отвечать, а рынок с фудкортом сменился на комнату с мягким диваном, на котором удобно не только целоваться, но и...Резкая мелодия входящего звонка ударила по нервам, разрушая мечты, и Цзиян вздрогнул от неожиданности. Хаосюань схватил завывающий смартфон и прижал его к уху.– Слушаю! – рявкнул он, разворачиваясь поперек лавки и перекидывая через нее ногу. – Да, помню. Я предупредил, что у меня перерыв. А сейчас сколько? Ладно-ладно, уже бегу!Он еще раз взглянул в экран и нахмурился.– Почти час прошел, как быстро, – протянул он с удивлением и, как хотелось бы думать Цзияну, с сожалением. – Я пойду, а то меня самого за опоздание в котлетный фарш порубят.Цзиян понимающе кивнул. Задержись он подольше, и его ждет та же незавидная участь, даже если забыть про испорченный макияж. Он словно наяву услышал строгий голос, перечисляющий издержки на почасовую аренду помещения, освещение, работу фотографа, стилиста, визажиста, прокат реквизита... А работа на сегодня еще не закончена, а он тут сидит и мечтает о несбыточном. Удивительно, что ему самому еще не позвонили и не поторопили, видимо не он один падал в обморок от жары и голода.– Когда у тебя выходной? – спросил Хаосюань, распихивая по карманам свои немногочисленные вещи. – У меня до конца недели все забито, зато половина субботы и воскресенье свободны.– Тоже самое, – Цзиян мысленно прикинул свое расписание, и незаметно вздохнул. – Только в субботу еще и репетиция.– Таиланд?– Ага.– Так и не расколешься, что за номер?Очень хотелось думать, что ему и правда интересно, поэтому Цзиян хитро улыбнулся и помотал головой, поддерживая приятную иллюзию.– Не-а. Сам потом увидишь.– Да я от любопытства раньше умру!Он произнес это так искренне, что Цзиян дал себе слабину на мгновение поверить. И еще категоричней замотал головой – пышная челка разлетелась во все стороны, чтобы потом с небрежной элегантностью упасть обратно на лоб. И улыбнулся широко и солнечно, как улыбался объективам камер и толпе визжащих фанаток, вкладывая в улыбку все очарование, на которое был способен.– Вредина, – с чувством сказал Хаосюань, натягивая на лицо маску. – Все, я пошел, позвоню еще на неделе.Он невесомо дотронулся кончиками пальцев до плеча Цзияна, прощаясь, сунул руки в карманы и, быстрым шагом пройдя через весь фудкорт, смешался с толпой на улице. Будто его и не было.Цзиян притянул к себе ведерко с недоеденным супом и осторожно понюхал вкусный пар, все еще поднимающийся от бульона. От этого густого пряного аромата внутри что-то тревожно вздрагивало, и хотелось вскочить с лавки, подхватив сумку, и мчаться по улице, высматривая в толпе высокую фигуру со знакомой, чуть раскачивающейся походкой. Догнать, схватить за руку, развернуть к себе и наговорить кучу глупостей, опозорившись до конца.Но он остался сидеть за столом, только нервным движением потер плечо – кожу в этом месте немного пекло, словно ее натерли перцем.