Глава 2 (1/1)

Ну, черти что, а не переход, я еле в него втиснулась, а потом еще и продиралась, но вперед меня вело мое лихое нутро. Я точно чувствовала: мне надо туда… Ну, а дурной голове что?— чувства ведут и ладно, на месте разберемся… Наконец под ногами я ощутила твердую землю, плечи мои обнаженные?— ветерок свежий, а душа темная?— силу великую, да еще какую… У-у-у-ух!!! И кто это у нас такой мастер до дел черных? Огляделась я. Тю! Опять кладбище, но какое-то уж больно инородное, ухоженное… Нет, не на русской земле я боле. Ни одного крестика покосившегося не видать, все памятники да скульптуры чудные. Ночь здесь лунная и какая-то светлая… И вот, оборачиваюсь в поиске источника силы волнительной, из-за очередного несчастного ангела смерти выглядываю, да так и замираю на полувздохе… Из котла, что недалече стоял, вылазит чудо-чудное, тварь невиданная. Не, я конечно и пострашней у тятьки во владениях видала, но этот… Что-то с ним определенно не так, чтоб в полночь на кладбище ванны в чане принимать и злобно так глазищами алыми стрелять, точно ритуал какой темный творит… Весь он такой серенький и лысенький, убогий какой-то, если честно, глянуть не на что. Мне даже жалко его стало, по-бабьи. Кому он такой может сдаться, нечисть изможденная? Но… И тут ему кто-то на плечи опускает хламиду черную, телеса его бесстыжие прикрыв. Да уж, не повезло бедолаге… А потом из-за котла показался какой-то человечек: мелкий, толстый, неприятный до жути, а еще он держался за свою искалеченную конечность и скулил так противно, как падаль недобитая. Вон змей, стоит и даже не морщится, хотя я знаю, как ему сейчас больно-то в сосуде этом негожем. Надо ж было так напортачить! Я б тварь эту безрукую в крысу превратила и коту в игрушки определила, он же весь ритуал запорол. Всего-то и надо было добавить каплю росы, собранную в Купальскую ночь с цветка папоротника, для нейтрализации крови василиска, правда зачем он туда яд такой сильный подмешивал, смерти хозяину своему желал? Но на кой так сложно-то? Вообще чудо, что серенький не издох, видно сильный дух у этого колдуна… А потом до меня доходит?— ведь это чудище змееликое мой первый-встречный! И я выпадаю в осадок, в прямом смысле: шлепаюсь на землю за постамент этого дурацкого надгробия с косой и понимаю, что я еще слишком молода для такого серьезного шага, что я еще не нагулялась, да и вообще… Только прошение было произнесено, обещание дано и суженый определен! О, Макоша, великая пряха судеб, чем же я тебя так прогневала, за что мне счастье-то такое? Чем накликала твою немилость? Я ж мужа просила, а не полоза бракованного, детишек красивеньких да сильных, а это… да как же… за что?! И вот, предаюсь я усердно так своей скорби и раскаянию, на себя неразумную сетую, ан слышу?— кто-то шепчет детским голосочком на языке английском. Почем знаю? Так это я от злости, да от вредности сейчас из себя деревенщину корчу, а так?— я лингвист высшей категории, переводчик с о-о-очень большим стажем, да и вообще, по большей части компьютерной лексикографией занимаюсь, когда настроение есть, но бывает как найдет, и я не могу с собой ничего поделать, душа просит… Значит, слышу я отчаянный детский шепот совсем рядом. А чего это ребенок на кладбище ночью делает, да еще и при ритуале темном? Не, не правильно это… Подползаю по-пластунски, рассекречивать себя, пока во всем не разобралась, не хотелось, потому и страсти шпиёнские. Как же я заскучала со всем этим светским лоском и творением идеального кандидата себе в мужья, а по-хорошему, давно надо было чего-то этакого вытворить… А мальчонка-то привязан стоит, слезы по чумазым щекам катятся, а он все шепчет и смотрит в одну точку: —?Седрик, умоляю, живи, я же выжил и ты живи, ну, пожалуйста… Седрик… —?о как, здесь еще кто-то есть? Из-за другого края памятника выглядываю, следя за направлением взгляда мальца, и вижу, действительно, тело лежит, да еще и бездыханное… Н-да, не очень хорошо. Но волшебство-то темное, без жертв никак… Хотя жертва мальчик вроде как, если логически судить, ну да ладно… —?Мамочка, ну за что мне это… Я так устал… Мама… —?не, разве так можно над ребенком издеваться, ему ж лет тринадцать, а щупленький какой, бледненький. Я конечно тоже нечисть, но дети?— это же святое! Ладно… Подползаю вплотную к мелкому, тихонечко так шепчу: —?Сыночек, ты не бойся, я с тобой… —?ну, а что испуганному ребенку еще сказать? —?Мама? —?и такая надежда в его дрожащем голосе. Вот же ёжки-матрешки, и что мне теперь ему сказать? А мальчик повернулся ко мне, глазки подслеповато прищурил, разглядывает стало быть, а я что? Ведьма?— ведьмой: вся грязная, волосы мои рыжие в разные стороны торчат, от укладки дорогущей и следа уже не осталось, платье дизайнерское в клочья, метла родимая в правой руке и глаза зеленым огнем горят, всегда так, когда сила моя на волю просится… А он смотрит с надеждой и, кажется, насмотреться не может. —?Мамочка, ты пришла ко мне, я так устал быть один… Поднимаю очи к небу… Вот не зря бабуля говорит: ?Будь, внучка, сдержанна в своих желаниях, они зачастую склонны исполняться, и, как правило, совсем не так, как мы ожидаем…? Возжелала суженого?— получила, а теперь не знаю чего с милёнком делать… Ребёночка хотела?— вот он, родимый… А потом дитятко распахнуло свои изумрудные глазища, в самую мою душу глянул и я пропала… Как, ну как меня так угораздило? Но только я не смогу оставить боле его одного, этого птенчика. Ведь сильной птахой должен стать. Вот выращу еще одного Финиста-Ясного Сокола… Хотя нет, зачем нам еще один зануда? —?Мама?.. —?и столько боли в его надтреснутом голосе, столько тоски. —?Да, родной мой? —?Это действительно ты? —?А как ты чувствуешь, сыночек? —?Я очень хочу этого… —?еле различимый шепот. —?Вот и славно…?Миленький мой, а чего ты тут делаешь в такой занятной компании? —?Так получилось, что с моей помощью возродили самого опасного темного мага нашего времени… —?и столько отчаянья в его голосе и вины. Это кто ж мальчонке внушил, будто он в ответе за игрища старших чародеев? —?Знаешь, твое необоснованное заявление очень бы обидело дядьку Кощея, он-то свято верит, что нет зла чернее и опаснее его, а тут конкурент, хотя… о чем это я? Какой из этого чудика конкурент? —?А кто такой Кощей? Еще один Темный Лорд? —?Да какой там… Зачем ему лордство, ему бы не мешали над его золотом чахнуть. Уж очень он падок до этого презренного металла. Это его главная страсть, ну после Василисы Премудрой, жены его и моей троюродной тетки. А вот, если кто чего недоброе удумает против лебедушки ненаглядной, да глаз положит на злато-серебро, уж тогда не будет пощады супостату… В общем, еще тот он лиходей, хотя вполне и за Темного лорда сойдет. Чего он только по молодости не творил, бабуля рассказывала, но женился да остепенился… —?кинула быстрый взгляд на чародея и его прихлебателя, им пока не до нас, ну и славно… —?Мам? —?Да, милый? —?Ты уверена? —?В чем? —?В том, что я тебе нужен? Ведь от меня одни неприятности… —?и ребенок как-то уж больно жалобно всхлипнул. —?Хороший мой, я просила Богиню о милости: муже, детях… Вот она и ответила. Теперь ты мой, возражения? —?мальчик замотал головой очень рьяно, из чего я сделала вывод, что все за. —?Мы потом все обсудим, ты только скажи, чего тут у вас такое происходит? —?Тома Риддла воскресили, вон тот, который лысый… —?Ага, а ты? —?А я донор, им кровь моя нужна была для ритуала, они меня, как врага… Только ведь после укуса василиска неправильная она у меня… —?Так вот в чем их ошибка… Слушай, а как же ты выжил? —?Слеза феникса… —?а я смотрю на ребенка и понимаю, что Боги мне дар великий преподнесли. Небывалая судьба у ребенка впереди, только надо уберечь его от зла и корысти людской. Вот войдет в силу, правду и кривду различать научится, тогда и сможет вступить на путь свой, а то жадные до власти не позволят ему во всей красе раскрыться, загубят ведь, уже почти погубили, но теперь мы еще посмотрим чья возьмёт… —?Вот это тебя угораздило… А товарищ твой? —?и я глянула на тело парня, что скрывало ближайшее надгробие. —?Его убили… —?и вновь всхлип. —?Так, сырость не разводи. Я могу воскресить человека и на третий день после смерти, правда, чем меньше времени пройдет, тем проще… —?Двадцать минут, наверное… —?меня поспешно прервали и столько надежды было в его ясных глазах. Он мне все больше нравится: добрый мальчик, верный… Жаль, что светлый, да и сам весь уж больно правильный, но ведь мне чего-то такого и хотелось: чтоб честный, надежный, смелый. —?Сыночек, а звать-то тебя как? —?Гарри… —?Значит, Гришей будут дома величать… —?Дома? —?Или ты здесь остаться хочешь? Оно конечно все решаемо… —?мельком глянула на своего суженного, чтоб быть в курсе текущих событий. Женишок мой с горем пополам совладал с земной гравитацией и уже почти ровненько стоял, в свою черную рясу кутаясь, видать, зябко горемычному. Ему этот крысоподобный лакей чашу с укрепляющим отваром подал. В общем, им так же не до нас было, а что будет когда змей поймет, что обряд сработал да не так? Мало того, что он сейчас слаб, как дитя новорожденное, так и больно ему нестерпимо теперь. От того и руки дрожат, не в силах даже чашу удержать, и мертвецкая бледность по серым его щечкам разлилась, вот же наградило небо милёнком… Мальчик так же за происходящим наблюдал, нервно сглатывая и сжимая кулачки, какой он все-таки маленький, но глаза… Что в свои гляжу, чем не знак? —?Гришенька?.. —?я его шепотом позвала, желая отвлечь от происходящего. Он обернулся и внимательно на меня посмотрел. —?Сыночек, а много горя тебе этот змей подколодный сотворил? —?и кивнула в сторону змееликого. —?Он меня сиротой сделал, когда я совсем маленьким был… —?голос тихий-тихий, взгляд твердый, но вот ненависти я в нем не вижу, видно, он просто ненавидеть не умеет. Ведь жизнь его потрепала, а злобы в его сердце нет, чудно все это… А мне-то что теперь делать? —?Понимаешь… Дело такое, я ж не только ребеночка просила, но и мужа… И по всему выходит, что вот этот ирод и есть мой суженый. Как думаешь, ведь это справедливо, чтоб он хоть так вернул то, чего тебя лишил? —?Но… Ведь… Он же зло!.. —?выкрикнул Гарри и дернулся в своих путах. —?Не кричи, малыш, я ведь так же не крестная фея… Ну зло, ну, подумаешь… Он же злой почему? Потому что одинокий и никто его змеиную душу полюбить не способен был. Вон мой тятька,?— непонимающий взгляд ребенка заставил меня пояснить:?— Отец по нашему, это ласкательно мы его величаем. Так вот, пока он с мамой не сошелся, сколько народу сгубил, а все от чего? Не понимал его никто, вот он и ярился-бесился. А когда любимая рядом, да свои детишки пошли, так и сердце его смягчилось и многое уже иначе восприниматься стало… Мальчонка слушал-слушал, а потом выдал: —?Но он же страшный, а ты… ты красавица… —?За красавицу, конечно, спасибо, но только это не совсем мой настоящий облик… Да и его немного подправить еще можно, колдунья я или кто? —?вижу, он уже не так против, как хотел показать, все же добрый он чересчур, но возможно в том и состоит его сила? —?Я не знаю… Да и дело не только во мне, он меня ненавидит и считает своим главным врагом, и очень упорно желает мне смерти… —?Ну, подумаешь, мужчина запутался… Дело в том, сынок, что недостойного бы мне Лада в суженые не назначила бы. Богиня наша мудра, она ведает, что с пустым и скверным человеком мне не ужиться, я его попросту со свету сживу… А значит, есть в нем что-то… —?Он действительно очень одинок и долгое время был духом бесплотным… —?мальчонка ему уже оправдания подходящее выискивает, глядишь, все и наладится, хотя в этом я конечно и не сомневаюсь, но хотелось бы поскорей… —?Вот видишь, у всего есть свое объяснение, даже у скверного характера. Шевеление у котла привлекло наше внимание. Я из своего укрытия выглядываю, Гринечка же просто голову повернул. Чаша на земле валяется, женишок что-то злобно шипит на своего лакея, тот же, все больше бледнея, то ли от потери крови, то ли от страха, чего-то невразумительно лопочет и оземь лбом своим чугунным прикладывается. —?Палочку мне, ничтожество!!! —?толстяк, так и не поднявшись с колен, куда-то уполз. Время у нас на исходе… —?Сын, я понимаю, что принять такое решение непросто, да и сама в растерянности, но я обещаю: все будет хорошо! Ты мне веришь? —?мальчонка внимательно посмотрел на меня, на мгновение прикрыл глаза и кивнул. —?Да, мам, я тебе верю… —?глаза его распахнулись, словно он и сам испугался своего решения, но робкая улыбка расцвела на его бледных губах. В ответ я широко и искренне улыбнулась: что ж, какой-какой, а скучной моя жизнь уже более не будет. —?Значит так, я сейчас оживляю твоего друга и отправляю восвояси, нам лишних свидетелей не надо. Кстати, а как вы вообще сюда попали-то? —?Вон тот кубок, что в стороне валяется?— это портал, думаю, он и в обратном направлении сработает,?— быстро ответил Гриша; ну и славно, мороки меньше… —?Хорошо, это дело десяти минут. Папик наш сейчас немного побузит, но ты не обращай внимания, потом на нем отыграюсь… В общем, я скоро, коли что?— кричи,?— провела украдкой своей ладонью по его чумазой мордахе, подмигнула, чтоб не кис и поползла к ближайшему памятнику, потом еще к одному, а за третьим уже и тот парень лежал. Ему лет семнадцать на вид, по существу, тоже еще ребенок, и чего ж эти англичане так своих чад не берегут? У нас бы, не дай Боги, с моей головы хоть волосок бы упал в мои семнадцать, то родные мучителей бы на стружку постругали, а потом только стали разбираться что и к чему. Я до тридцати под строгим контролем была, правда, они считали, что невинное дитя берегли, хотя от меня уже тогда половина округи стонала, но кого это волновало, а тут… Перевернула тело на спину, он уже стынуть начал. Что ж… Я быстро достала флакончики с живой и мертвой водой, шепнула слова заветные и приступила. Девять капель мертвой: на голову, грудь и ноги. Тело вмиг одеревенело, стало мертвецки бледным, почти восковым, но в тоже время все раны и царапины закрылись, приняло оно свою изначальную, цельную форму, даже локоны на голове виться стали. Красивый мальчик, но какой-то постный, хотя мне с ним не есть с одной плошки, так что… А потом девять капель живой. Мгновение, и вернулся румянец на бледные щеки, грудь всколыхнулась от первого и такого сложного вздоха, его ресницы затрепетали, а сам он открыл непонимающие глаза. Пора… Пока никто не приметил, чем я тут занимаюсь, приманила к себе чарами кубок, но прикасаться не стала, а направила прямо в руку Седрика, так вроде его Гриша называл. Пацан начал в себя приходить, голодно воздух хватать и давиться им, но как только первый приступ кашля должен был сорваться с порозовевших губ, портал соприкоснулся с безвольной рукой и таки сработал. Раз и нету его, вот и славно… Обернулась и глянула на сына. Мальчик счастливо улыбался, я же еще раз подмигнула ему… А теперь пора осваивать профессию заклинателя змей, а то уж больно грозное шипение разносилось в тиши ночного кладбища… Суженый мой ряженый, мне судьбой предсказанный, я иду к тебе…