1 часть (1/1)

Народ стоял прям у ворот самого крупного в Париже замка Ситэ. Промозглый дождь противными каплями падал на землю и на людей, которые кричали, стуча в ворота и стены: ?— Пустите! Мы хотим увидеть короля! ?— Долой королевский ордонанс! За спинами этих горожан стояли бароны, туго сжимающие свои кошельки. Филипп, король Франции, запретил чеканить им свою монету, введя в государстве одну единственную… Филипп вздохнул и ушел с балкона, морщась и потирая лоб. ?— Эвелина,?— позвал он красивую девушку-служанку, которая меняла постельное белье. —?Позови сюда мессира Мариньи. Служанка кивнула и прощебетала: ?Конечно, Ваше Величество?. А потом бесшумно скрылась. Сев в кресле напротив камина, король Франции погрузился в свои мысли и старался не слушать звуки бунта, летящего с улицы. В комнату постучались и через секунду дверь с легким скрипом открылась. В комнату вошел высокий чуть полный человек, с живыми и очень умными глазами. ?— Ваше Величество? Вы… ?— Да, Ангерран… Я позвал тебя поговорить. Ангерран де Мариньи, занимающий должность коадъютора уже много лет, не спрашивая сел в кресле рядом со своим владыкой. Они знали друг друга очень много лет, и король с добротой относился к своему советнику, которому было доверено смотреть за Лувром и которому был отдан ключ от казны. Несколько минут прошли в тишине. Коадъютор так или иначе был невероятно горд, зная, что это он сейчас сидит рядом с королем, а не Карл Валуа, брат короля, человек, думающий вечно о своей выгоде. ?— Они не любят меня. —?Внезапно сказал король холодным тоном, вглядываясь в огонь своим твердым взглядом. Взглядом, который стал еще тверже, после смерти Иоанны Наваррской, супруги короля, который год как ни стало. Пусть их брак был по расчету, Филипп полюбил свою жену. От нее у него было трое сыновей и одна дочь. Король Франции не просил жалости у своего советника. Он никогда не просил ни у кого жалости. Всегда он проявлял твердость духа, физическую силу. Всегда он знал, что такое долг и честь, нужная смелость и решимость. За это его прозвали ?Железный?. И именно этих качеств будет не хватать его потомкам. ?— Они вас не понимают. —?Ответил Мариньи, протягивая руки к огню и косясь на сидящего рядом человека. Человека… Именно человека… И он, как никто другой, знал, что у короля Франции есть чувства. Знал также коадъютор, что его владыка очень трепетно относиться к животным, к собакам и лошадям, что именно в них он находит ту искренность, которой ему не хватает в других. Ту искреннюю преданность и тепло, которого нет среди его приближенных. ?— Мне как-то сказал отец, я помню… —?Начал Филипп Красивый, вспоминая своего отца, Филиппа Смелого,?— Сказал, что нет на свете народа, который доволен властью. Народа, который доволен налогами. Народа, который не жалуется на засуху и неурожай… Народа, который понимает своего предводителя… И он был прав, Ангеранн. Я правлю уже двадцать один год, а понял его слова только что… Снова повисло молчание. Оба человека знали, что понимают друг друга. Ведь, и мессир Мариньи его понимал. Он начинал карьеру обычным конюшим, он знал все недовольства народа, знал, как это приходит домой и сетовать на короля… Короля, который потом стал ему другом. Он знал, как это видеть плачущих женщин с детьми на руках, потому что в этом году неурожай, а резервный хлеб давно закончился… Он знал… Но с каждым годом он все больше и больше забывал о народе сам. Он думал о целях государства, о походах во Фландрию… Потом он будет думать о том, как правильно загнать в ловушку Жака де Моле, Великого Магистра ордена Тамплиеров. И теперь, когда он проезжает по улице на гнедом коне, люди уже не радуются ему… Он понимал. ?— Народ бунтует, Ваше Величество… Думаю, вам лучше ненадолго уехать, пока все не уляжется… —?говорил Мариньи, вспоминая королевский ордонанс, максимальное повышение цен, из-за которого народ в ярости пошел крушить все и вся. Ведь одной из главных целей Филиппа Красивого было наполнить Французскую казну, чтобы она была постоянной. Чтобы Фландрия была не опасна, чтобы в любой момент можно было собрать войска. —?Может, Венсенн? Король согласился, ему хотелось еще раз побывать в том замке, где умерла его жена, поохотиться на тамошних оленей и распустить ненадолго гончих, уехать ненадолго от всех этих льстивых рож, и от суматохи нового бунта. Около камина в замке Ситэ сидели два человека. Два великих человека, которые правили вместе Францией долгих шестнадцать лет.Один из них умрет, оставив государство на плечи старшего сына. А второго этот самый сын повесит, под предводительством Карла Валуа, о чем будет жалеть Франция еще много лет. Два человека и две легенды. Две нелегкие судьбы.