Часть Вторая (POV Гарри Стайлс). Глава одиннадцатая: ?Отложив лезвие в сторону, я отправился жить? (1/1)

Отложив лезвие в сторону, я отправился жить.Октябрь.Мне не нравятся девушки. Мне не нравятся парни. Честно говоря, я просто ненавижу людей. Вот и вся суть. И сейчас хочется столкнуть этого придурка Декстера с окна, чтобы тот размозжил голову о каменную землю, дав возможность новому пареньку заехать в эту крохотную комнатушку, вероятно, он был бы хоть чуть лучше, чем это двухметровое тупое недоразумение. Определенно точно — хочу нового соседа. Хотя, вряд ли хоть кто-то не раздражал бы меня. Одиночество — вот мой спутник, что может быть лучше?— Поставь мою сумку на место, Декстер, — говорю, не подняв глаз на парня, который шатается по комнате в поисках банки с протеином, что позволяет ему самоутверждаться за счёт искусственно растущих бицепсов. Видно, именно так он компенсирует явное отсутствие ума.— Ты точно не видел ее? Это мелкая банка... вот же шваль.— Ты даже банки ?швалью? называешь. Интересный ход... — продолжаю вырисовывать заточенным простым карандашом незамысловатые узоры в блокноте, ожидая второй половины учебного дня.— Ты бесишь меня, Стайлс.— А ты меня как, просто не представляешь, Декстер, — имя парня я произнёс с особой остротой, дерзко бросив короткий взгляд на громилу. Самодельная панковская стрижка и рваные брюки, которые, к слову, запрещены, ему абсолютно не шли. Декс напоминал гориллу: ободранную, побитую и обкуренную. — Пошёл к черту, придурок, — закончил недальновидный диалог дылда. Он забрался на кровать в башмаках, в попытке взять с верхней полки нечто иное. Наверное, очередной пребиотик или ещё что.— Интересный ход. Теперь ты решил накидаться химикатами, раз не нашёл свой экстра полезный протеин. Я бы с огромным удовольствием принял пригласительное на твои похороны, Декстер.Парень, надув губы, сложил руки в замок, видно, со всей силы стараясь подавить в себе желание наброситься на меня — самого ужасного человека в стенах пансиона. Но он сдержался, все же промолчав, чем удивил. Кажется, я даже зауважал его за это... хотя нет. Показалось. Он остался таким же дуриком. Громила закинулся таблетками и, схватив потрёпанный рюкзак с подоконника, вышел из комнаты, наконец оставив меня наедине с собой. На самом деле, я не столь разговорчив. Просто доставать этого идиота приносит огромное удовольствие, поднимает мне настроение, которое чаще всего ниже плинтуса. Радует, что хоть что-то в этом мире осталось, доставляющее мне удовольствие. Хотя нет, ведь есть еще и секс. Однако, это абсолютно иная история.Во время перемены я стараюсь спать, но после слушания в начале октября это кажется задачей непосильной. Бессонница мучает весь месяц. Однажды в будний день, когда допоздна засиделся в одном из баров Уитби, я познакомился с приятным барменом, имени которого не помню. Парнишка дал мне бенадрил, пообещав, что тот гарантирует крепкий сон. Каждый вечер я принимал рецептурный антигистаминный препарат, который, к несчастью, так и не помог. Но теперь к нему проявилась у меня какая-то нездоровая тяга. Если к никотиновой, табачной зависимости прибавится и лекарственная, то вполне можно заказывать гроб уже сейчас. К тому же, без понятия теперь, где этот чертов бенадрил доставать. Решив, что вечером после всех лекций я проберусь в медицинский кабинет, уверенно подхватил сумку, которую таскал Декс, неаккуратно запихал туда кожаный блокнот, ручку и двинулся на любимую лекцию мистера Дюрана. Кажется, этот дед считает меня своим юным протеже. Даже не знаю, что чувствую в этом отношении. Он старый, а я не люблю старых людей.— Я в принципе людей не люблю, — шепчу под нос, проходя мимо толпы придурочных подруг Джорджии ?Я Самая Избалованная и Мнительная Девочка во всем Хериоте? Митчелл, что смотрят на меня, как на врага народа.— Стайлс, — эта противная пиявка ещё считает, что имеет право называть меня по фамилии. В таком случае, просто проигнорирую ее, двинувшись вперёд. Однако, девка не унимается: — Гарри!— Да, Митчелл? — не оборачиваюсь, лишь останавливаюсь, все ещё повернувшись спиной к ней и шайке гиен. Если Джорджии так нужно поговорить со мной, то пусть тащит свою тощую задницу ко мне. Шатенка так и поступает, всплыв перед глазами. На ней вновь тонна косметики и неприятные щетки на глазах, которые она называет ресницами. Воздерживаюсь от комментариев, терпеливо ожидая дальнейших слов девчонки.— Ты не видел Рональда? — Я не видел Рональда, и понятия не имею, почему ты решила спросить это именно у меня. Резко обрываю диалог, двинувшись в строну кабинета ?666?. Подальше от толпы. Подальше от Джорджии и ее ?щёток?.— Так я думала, вы друзья, — Митчелл подхватила меня за локоть, пытаясь заглянуть в глаза, однако я сосредоточился на высокой фигуре Декстера и его панк шевелюре, виднеющейся в толпе, потому и не смотрел на неё. — Думать не твоё, Джо. Не утруждайся.Сегодня я не в настроении. Почему все так хотят его испортить?— Сделаю вид, что не слышала. — Интересный ход... — отвечаю, вспомнив слова громилы, и слегка улыбаюсь. — Отлипни, Митчелл. Займись делом.— Чего раздражённый-то такой? — вскинув тонкую бровь, спросила девушка, все не унимаясь. — Девушка бросила? Все же опускаю взгляд на прилизанную чихуахуа, стараясь не разозлиться на неё лишний раз.— Боже, дай мне сил, — с этими словами буквально сбегаю от Джо, успев скрыться за скрипящими дверьми тайной уборной, где очень удобно всегда имеется зажигалка, которую Кинг держит в дверном косяке.На мгновение окатывает радость, что последние минуты до урока я смогу расслабиться и закурить, но как только в поле зрения показывается склонившаяся над раковиной фигура Луны, желудок связывает тугой узел. Неизвестно почему, но эта девчонка вызывает во мне необъяснимое желание долбануться головой о стену или порезать вены. Воспоминания с судов сами собой всплывают при встрече с ней: усталый взгляд Агнес Кинг, ненормальный Хью и его дикие необоснованные обвинения. Наконец и Ричард. Чертов подонок, не заступившийся за меня. Звучит бредово, но внутри клокочущее чувство словно твердит о том, что именно отец замешан в деле с этим херовым кольцом. Мать бы отругала за такие мысли. А может и нет. Она ведь больше не любит его.Захожу в уборную, стукнув косяк и вытащив зажигалку. Неспешно подхожу к подоконнику, запрыгиваю на него. Закуриваю и наблюдаю за плоской задницей и хрупкими руками Луны, склонившейся и уперевшейся локтями о грязное замызганное зеркало. Интересно, она намеренно встала именно в такую позу? Выпятив зад... А в чем прикол-то? Если бы было чем посветить. Херова дура, тощая, как палка. Вот, что есть настоящая шваль, Декстер.— Чего вылупился? Зачем пялишься?— На кого? На тебя? — саркастично задаю риторический вопрос, закатив глаза и сделав добротный затяг. — Было бы на что.— С этим согласна, — на удивление произнесла девушка, умыв лицо холодной водой. Странно, что в столь старой уборной не бежит ржавая вода. — Кусок в глотку не лезет. Не могу спать. Не могу есть. Какая-то... — ... херня, — дополняю, протянув Луне сигарету.— Верно, — она кивает, делая глубокий затяг. Затем отдаёт ее обратно, тряся руками и разбрызгивая воду в разные стороны. — У тебя то же самое, я права? Предпочитаю молчать о личной жизни, потому отвожу взгляд в сторону, стараясь не пялиться на тонкие щиколотки девушки, обёрнутые полотняной тканью. Интересно, какой у неё размер ноги? Она кажется крошечной.— Можешь не отвечать. Я вижу.— У меня есть бенадрил, — зачем-то говорю, встретившись взглядом с уже позеленевшими глазами, кажется, заплаканными. — Серьезно? Ты что, наркоман?— Классно. Я ведь просто предложил, — закатываю глаза, уже пожалев, что сказал.— Нет, нет. Любые средства хороши. Одолжишь парочку таблеток? — с надеждой посмотрела Луна, приблизившись ко мне. Потрёпанная форма, неуложенные волосы, нездоровая худоба и огромные синюшные мешки под глазами — девчонке реально хреново.— Он закончился. Я собирался пробраться в медицинский кабинет, чтобы украсть оттуда.— Одолжишь парочку потом?— Да, сейчас. Уже бегу. Ну, уж нет. Не собираюсь я один рисковать. Ты со мной пойдешь.Думал, что она начнёт препираться, как и всегда, но в этот раз уставшая девушка лишь кивнула. Видно, она страдает от бессонницы и потери аппетита не меньше меня. Да и немудрено, эти чёртовы суды высасывают все живое. А этого ?живого? в нас и так нет.***Люблю я философию.Нет... Скорее, нахожу приемлемой. Да, да именно так. В этом вопросе я солидарен с подходом греков: все хорошо в меру. Прохожу в лекционный зал, поймав на себе отныне меньшее количество ненавистных взглядов от студентов. Ежедневно ко мне подходит хотя бы один недо-мачо, капитан команды по регби или какой-нибудь громила, по типу Декстера, чтобы ?поставить на место и напомнить, что я самое что ни на есть дно Хериота?. Мне требуется ровно пять секунд, чтобы напомнить им, где они в цепочке питания. На этом обсуждение моей семьи заканчивается, так и не начавшись. Возможно, я слишком претенциозен, но... — Добрый день, юные шопенгауэры! — голос профессора Дюрана заставляет лениво поднять глаза. С задних парт слышится довольный гогот, раздражающий до скрипа в зубах. Оборачиваюсь, окинув толпу недоумков взглядом. Рональд Пирсон ловит его, заткнувшись и заткнув дружков протяжным ?тшш?.— Благодарю, Рональд, — продолжает разговаривать с аудиторией Дюран, поставив тяжелый портфель, больше похожий на чемодан, на стол. — Вы радуете меня сегодня. Рональд молчит, о чем еще можно мечтать?Подкол профессора вызывает у аудитории хохот, отчего я вновь напрягаюсь. Зачем тратить время на такие идиотские беспочвенные обсуждения, когда можно приступить к изучению Иоганны и ее мужа тирана? Или тестам Ницше и Роршаха: оба так пестрили противоречиями, что оставалось только выбрать — бери, что душе угодно. Но нет, конечно, лучше уделить внимание молчанию Пирсона.— И... ты опять заговорил, Пирсон! Я вижу и слышу! Что же, чего я хотел, — поник профессор, оперевшись об угол стола и поправив клетчатый жилет, дёрнув шерстяную ткань вниз, — проблемы, копившиеся много лет, невозможно устранить в одночасье. ?Вот это другое дело? — подумал я, оценив оригинальный подход мужчины давать нравоучения ученикам. Дюран приступает к объяснению темы. Сегодня буддизм в философии, как бы странно это не звучало. Было бы просто замечательно, если бы не очередная дурочка, сидящая рядом. Блондинка, видно, питает нездоровый интерес к парням вроде меня: проблемным, которых ненавидит чуть ли не вся школа. Она мне нравится. С такими можно поиграть. И кажется, она стажёр профессора. Становится ещё интереснее.Девушка картинно, нелепо и так наигранно прикрывает глаза ресницами, словно в романтической драме. На эти глупые игры мне безразличны: теперь я могу смотреть на неё, на ее тело, на ноги, руки, грудь, пальцы, кисти...— Проходи, Луна. — Извините за опоздание, профессор, — говорит девушка, проходя на лекцию. Отрываюсь от разглядывания незнакомой блондинки, заострив взор на сгорбившейся фигуре Кинг, усевшейся, как и всегда, за первой партой. Она зажала карандаш меж губ, погрузившись в размышления.Лекция продолжилась, я был готов подвинуться чуть ближе к объекту короткого и недолгого вожделения, чтобы, воспользовавшись доступностью блондинки, пошарить под ее короткой юбкой, однако Дюран, как всегда не вовремя, дал задание: ?Опишите луну?. Я сначала опешил, даже не сразу понял, что речь не о Кинг.— Как луна связана с Буддой, профессор? — послышался очевидный вопрос с задних парт. Дюран одобряюще кивнул, словно ждал этого.— Будда скрывался всю свою юность в стенах дворца. Оказавшись впервые за его пределами, он столкнулся с тремя главными несчастьями человечества: он увидел больного, старика и мертвеца. Потрясённый, Будда отрёкся от мира и пустился на поиски спасения человечества, — долго объяснял мужчина, прикалывая разного рода иллюстрации к доске. — Но многие считают, что самой первой картиной, которую увидел Будда, была сама луна. И он понял, что в этом мире все не столь плохо. Потому и хочу услышать, что вы думаете о луне, первой красоте, встретившей Будду в мире. Какое же идиотское задание. Боже, Дюран, ты все больше падаешь в моих глазах. Пока я витал в облаках, прошло около десяти минут лекции. И разумеется, никто так и не дал профессору дельного ответа, оттого Дюран и обратился к своему, как я уже предполагал ранее, протеже — то бишь ко мне. — Гарри, может быть, ты что-нибудь накропал? Встаю с места, стараясь хоть что-нибудь сформировать в голове, хоть какой-то ответ. Мечусь меж выжидающим взглядом из-под нависших старческих век Дюрана и Луной, что вполоборота, не моргая, пялится прямо в мои глаза. Засмотрелся на девушку в ответ, и вдруг в голове родилось чудесное олицетворение, вылившееся изо рта, словно поток святой воды:— Она обветрена и измучена, но все ещё красива, несмотря на жестокое обращение, которому подверглась. Солнце подбрасывало ей подарки в виде желанных звёзд и неоперившихся комет, но оно так и не узнало, что такое нежность, поэтому они врезались в неё, усеивая её тело синяками. Солнце... оно ведь заходит ночью, потому Будда и решил ей помочь, — говорил я быстро, буквально тараторил, не отрывая взгляда от бездонных холодных глаз Кинг. Она словно вдохновила меня на этот порыв.Черт подери, да что ж я несу.— Кому Будда решил помочь?— заинтересованный профессор, зажав руками длинную бороду, чуть ли не на стенку лез от нетерпения.— Луне. Он решил помочь луне не потеряться во тьме, что приходит и будет приходить неизменно, — наконец отрываюсь от разглядывания всех частичек хамелеонов Кинг.— Странный ответ... но мне нравится. Отлично, Стайлс. Как и всегда.Чтобы не потеряться во тьме...Amen.