1. Молодо, зелено. (1/1)

Юноша услышал, как отскакивает эхо от голых стен пустого коридора. Вздрогнув от неожиданного звука, он повернул голову в сторону его источника. Молодой человек увидел, как, звонко цокая каблучками, по коридору навстречу к нему шла девушка. Она была высокой, казалось, её соткали из ветра. Вся она дышала жизнью, юностью. Тод подивился тому, какими длинными были её волосы?— они ниспадали каштановыми волнами, густые и блестящие, будто их усыпали звёздной пылью. И, когда шаловливый сквозняк, налетевший из приоткрытого окна, зарылся в её кудри, перепутывая длинные волосы, она ловко тонкой рукой убрала их с нежного овала молодого лица. Вот она подошла поближе, и Тод, судорожно прижав к себе папку с отработками, смог разглядеть её глаза. В это мгновение его сердце ухнуло вниз, куда-то в темноту, где тысячи голодных глаз следили за тем, как стремительно с грохотом приближающейся катастрофы рушится что-то в молодой груди, чистое и трепещущее. Её глаза были, как подтаявший мартовский снег, как дождевая вода, наполнившая хрустальный бокал, блестящий в тусклом свете, как блик на неживом боку свинцовой пули. Её глаза были похожи на два осколка разбитого зеркала. Нехорошая примета?— смотреть в разбитое стекло. Когда девушка совсем приблизилась к нему, он поспешил отвернуться, но боковым зрением успел поймать её лукавую усмешку и хитрый взгляд миндалевидных глаз. Она быстро постучала в дверь аудитории и тут же юркнула туда, а Тод тоскующим взглядом проводил её стройные ножки.—?Сисси! Малышка! —?послышался голос профессора, и дверь тут же захлопнулась, пряча за собой всё, что другим знать было не нужно. Макс безумно любил свою дочку и обожал, когда она навещала его. Он вёл геополитику в том университете, где учился молодой Тод, впервые в своей жизни влюбившийся именно в этот день.***—?Постой! —?торопливо воскликнул Тод, вновь взволнованный и перепуганный явлением загадочной незнакомки с блестящими кудрями. Она, до этого стремительно, словно маленькая и быстрая птичка, спускавшаяся по многочисленным ступенькам, обернулась, на секунду замерев. Когда она повернулась к Тоду, ветер вновь взъерошил её чудные волнистые волосы. От удивления она изогнула тонкую тёмную бровь и, глядя юноше прямо в глаза, спросила, слегка нахмурившись:—?Извините, вы обращались ко мне?—?Я? Неет… То есть да! Да, к тебе… к вам,?— запинаясь и краснея заговорил молодой человек. Она смотрела, как его лицо заливает ровный румянец, слегка наклонив голову, и на её губах, как самая прекрасная в мире роза, расцветала улыбка.—?Вы что-то хотели?.. —?с любопытством глядя на своего собеседника, поинтересовалась девушка.—?Да, конечно,?— быстро промолвил юноша, а потом медленно, будто собираясь с духом, вымолвил:?— вам говорили, что у вас глаза, будто грозовое небо в летнюю пору? Незнакомка рассмеялась легко и чисто, как поёт весенняя птица, как журчит студёный ключ.—?Ой, знаете, а вы такой первый,?— уже широко улыбаясь, призналась она. Это была ложь.—?Непорядок,?— покачал головой Тод,?— таким очаровательным девушкам комплименты говорить нужно каждый день регулярно через каждые полтора часа.—?И что, даже ночью? —?вновь вопросительно изогнув тёмные брови, спросила незнакомка.—?Даже ночью,?— кивнул молодой человек. Девушка опять рассмеялась, и Тод почувствовал, как солнце осветило ему лицо.—?Меня, кстати, Тод зовут.—?Какое интересное имя.—?Да, старинное австрийское имя. Мой прадед из Австро-Венгрии.—?Но разве этой страны уже нет около ста лет?—?Ну, когда мой прадед топтал эту грешную землю, она ещё была. А как ваше имя, о прекрасная незнакомка?—?Моё имя Элизабет,?— тонко улыбаясь, проговорила девушка, протягивая ручку с изящными пальцами своему новому знакомцу. Тот ласково пожал её, задержав в своей руке чуть дольше, чем следовало бы.—?Но для близких друзей и родных я Сисси,?— добавила Элизабет.—?Сисси,?— будто пробуя на вкус это имя, проговорил Тод,?— а не хотели бы вы выпить чашечку кофе в компании правнука мужчины из несуществующей страны?—?Не могу себе отказать в удовольствии выпить кофе в такой интересной компании,?— призналась со смешком Элизабет. Она заметила этого юношу ещё в пустом университетском коридоре, когда шла к отцу, у которого на тот момент кончились занятия с его студентами. Из огромных окон лился свет на его тонкий профиль, и его кудри казались золотистыми под лучами майского солнышка. Он задумчиво вглядывался в потолок, прижав к своей груди папку с бумагами, обнимая её, как любимую девушку. Он услышал цоканье каблуков, и его ресницы дрогнули, взметнувшись, как испуганные птицы. Он забрал за ухо золотистую прядь в нервном жесте, в миг напрягшийся и вытянувшийся в струнку, стройный, как оловянный солдатик. У Элизабет глаз горел на всё самое лучшее, потому как она полагала, что достойна только такого. И она позволила взять себя под руку и увлечь прочь от университетских ступеней в место, где варят самый лучше кофе и где играет самая модная музыка.***—?Луиджи, да она просто невероятная! —?возбуждённо воскликнул молодой Тод.—?Ты уже два месяца мне это твердишь,?— проворчал голос из трубки. Тод зашёл в телефонную будку перед очередным свиданием с Элизабет, чтобы предупредить своего верного товарища Луиджи Лукени, что он не явится на пирушку в честь удачного завершения сессии, куда их вдвоём позвал одногруппник.—?Да как это так, Тод, дружище, я не могу поверить своим ушам, это наша первая летняя сессия, и мы даже не отметим её как следует? —?продолжал возмущаться голос на том конце провода.—?Но я не могу пропустить эту встречу! —?упирался Тод.—?Эх ты, Ромео, одни проблемы с тобой, а как всё было замечательно до того, как ты встретил её… —?вздохнул Луиджи.—?Перестань так говорить, Луиджи, ты же знаешь, что мне это не нравится,?— нахмурился Тод.—?Знаю-знаю,?— уже бессильно пробормотал друг нашего героя.—?Вот и отлично,?— ответил Тод и добавил после небольшого раздумья:?— я приду к десяти, надеюсь, что успею, это тебя устроит? Лукени рассмеялся только его всегда громким и неровным смехом:—?А вот это уже совсем другой разговор. Твою мадам в десять ждёт мама дома?—?Да, мама,?— Тод начал раздражаться,?— всё, до встречи, я опаздываю. И он спешно повесил трубку раньше, чем его друг успел что-либо промолвить в ответ. Уже спустя минуту он мчал по тесным улочкам, освещённым жарким летним солнцем на встречу к своей единственно любимой. Сегодня он собирался признаться ей в своих чувствах и предложить кое-что очень важное. Когда он подбежал к их заветной кафешке, она уже стояла там, разглядывая блестящие носы своих чёрных туфелек. Он улыбнулся ей, он чувствовал себя самым счастливым на свете.—?Привет, это тебе,?— смущённо произнёс юноша, протягивая возлюбленной букет нежно-розовых пионов. Элизабет с улыбкой приняла цветы и, бросив на Тода глубокий взгляд из-под ресниц, кротко поблагодарила. Она подумала о том, что для такого случая лучше бы подошли красные розы. Она была из обеспеченной семьи. Молодой человек предложил ей прогуляться вдоль канала, и Элизабет согласно закивала.—?Я хочу сказать тебе кое-что очень важное,?— собравшись с силами, начал Тод, когда они были уже у реки.—?Ой, смотри, это же мороженщик! —?воскликнула она, прерывая молодого человека,?— Боже, я страсть как люблю мороженое! Как он мог ей хоть в чём-то отказать? Он глядел в эти хрустальные глаза, и душа его пьянела, воля его слабела, он хотел подарить ей мир, а она требовала только шарик мороженого. Найти в себе силы, чтобы продолжить, Тот смог только у самой воды, глядя, как пристаёт к противоположному берегу паром. Всё длиннее становились тени, отбрасываемые облаками на синюю, почти сапфирового цвета воду.—?Так вот, я хотел тебе сказать одну вещь,?— наконец выговорил Тод. Она вновь склонила голову, с любопытством глядя на него.—?Сисси,?— он посмотрел на неё с нежностью и произнёс:?— я люблю тебя, и хочу, чтобы ты познакомилась с моими родителями. Они не против.—?Тод, милый, ты просто душка! —?радостно воскликнула она, крепко обнимая его. Зашуршала яркая упаковка букета между ними, а из дрогнувшего в руках Элизабет рожка выпал так и не съеденный шарик мороженого. Тод поцеловал её. Последней мыслью Элизабет перед этим было то, что это мороженое было её любимым.***—?Любимый, это не в моей власти. Я ничего не могу с этим поделать,?— печально заверила девушка. Ветер целовал её лодыжки, и под его беспокойным потоком плясал подол белоснежного платья девушки.—?Но как же?.. —?Тод не мог поверить своим ушам. —?У нас были такие планы, ты так нравишься моей маме и… и… да этого просто не может быть!—?Мы помолвлены уже очень давно,?— грустно продолжала Элизабет.—?Но, Сисси, почему ты не сказала мне раньше? —?недоумевал юноша.—?Я думала, что ты оставишь меня, когда узнаешь всё это,?— глаза девушки начали подозрительно блестеть после этих слов.—?Да я всё готов отдать за тебя! Как я могу оставить ту, что люблю больше жизни?! —?убеждал её Тод. У молодого человека не доставало сил на то, чтобы видеть, как глаза его любимой девушки блестят от слёз. Он обнял её, а она бессильно прижалась к его груди.—?Так не должно быть,?— решительно произнёс он, и Элизабет почувствовала, как задрожали слова в его тёплой молодой груди.—?У меня нет выбора, рано или поздно, но я выйду за него, это решено давным-давно,?— ответила девушка.—?Так неужели мы ничего не можем сделать? —?не унимался юноша, в нём тлело чувство мучительной горечи и бессилия. Почему же всё так несправедливо, почему же всё так?.. Юное сердце разрывалось на части, желая высвободиться из клетки, которую ему подарила природа. И подарок этот теперь казался проклятьем. Элизабет отстранилась от него. Её глаза были сухими.—?У меня есть идея,?— начала она. Он посмотрел на девушку с надеждой, посмотрел так, как смотрят только умирающие от жажды путники в пустыне на человека с кувшином воды.—?Я выйду всё-таки за него замуж, но мы по-прежнему будем встречаться друг с другом,?— неторопливо произнесла Элизабет.—?Сисси, как же, это ведь измена… И ведь неясно кто кому и с кем изменяет?— Элизабет мужу с Тодом или Тоду с мужем. Будущим, конечно же, но непременно мужем.*** Тод сидел у того самого канала, куда они так любили приходить вдвоём. Вода шумела, как раньше, и медленно наползали синие сумерки. Но теперь он был здесь один. Он сидел и смотрел на воду, и ему было так больно, будто у него в груди действительно были осколки, будто у него украли самое важное и нужное. Он чувствовал себя сломанным и измученным, словно он был зеркалом, которое встретило в порыве чужой слепой ярости чьи-то кулаки. Он чувствовал себя преданным, жестоко обманутым. Ему казалось, что все китовые гарпуны мира нацелились на его грудь и прострелили её навылет. Тод сидел над прохладной и шумной водой и думал, что же будет, если он уронит неуклюже своё ставшее ненужным тело в эту бездонную черноту. Раньше оно нужно было для того, чтобы целовать и обнимать Элизабет, чтобы улыбаться ей, петь ей песни и дарить цветы, чтобы держать её за руку и гладить её волшебные волнистые волосы. Он даже не мог толком вспомнить, чем же была наполнена его жизнь до того, как он встретил свою Сисси. ?Свою Сисси??— эти слова резали его без ножа. В воздухе вокруг витало счастливое лето, запах свежести от воды, выпечки из недальней булочной, чьим-то парфюмом и ещё множеством ароматов, в этом воздухе не было только её, единственно нужной и важной. Он поднялся с холодного камня и замер, вглядываясь в серебристый двурогий месяц. Он сводил его с ума, казалось, играл с ним в гляделки. Тод стоял над водой, как над пропастью, и ветер ласковой ладонью ерошил его белокурые волосы.