Глава 14 (4) (2/2)
Вик проснулся парой часов позже. Через открытое окно со двора доносился шум — его сестры и мать, но Виктор к их играм не присоединялся. Умывшись и почистив зубы, он оделся и спустился вниз, на кухню, но там его ждал сюрприз.
— А Вы кто такой? — вырвалось у Вика, остановившегося на пути к холодильнику.
— Марко Хансен. Друг твоего… Э. Отца? Отчима? Да похрен, кто он там тебе. — Отмахнувшись, Марко продолжил уплетать приготовленный нехилый такой сэндвич. Такое чувство, что он, как ребёнок из голодной семьи, вывалил в него всё, что было в холодильнике. — Да садись ты, не помешаешь, — бросил Марко, закинув ногу на ногу, и кивнул на стул.
— Ясно, — ответил Вик сдержанно. — На своей кухне я Вам точно не помешаю. — Могло показаться, что в детской голове присутствует доля усмешки. Но конечно, только показаться. Приглашение нового знакомого осталось проигнорированным, до поры, до времени. Невозмутимый — весь в мать — Вик налил себе свежевыжатого сока, заботливо оставленного Софией, и бросил на сковородку пару яиц, а уж после присел за стол.
— Есть яичницу без бекона — глупо. Ты не наедаешься этой хренью, а потом бежишь за перекусом и отрываешься от каких-то дел. Акция моей щедрости разовая. Не обольщайся. — Марко пододвинул Виктору тарелку с ещё тёплыми жареными кусочками бекона и, не спрашивая, плюхнул несколько в блюдо Вика. — Пробуй. Я знаю, о чём говорю.
— Мне нравится так. — Вик пожал плечами, глядя на самоуправство гостя, но видимо вежливость пересилила, и он подцепил вилкой пару румяных кусочков. — Вкусно. У Вас подучилось почти так же, как у мамы.
— А я что говорил? — Хансен подмигнул и расплылся в самодовольной улыбке. — И попробуй не уметь готовить, когда со смены на кухню клуба вваливаются красотки, а рабочий день шеф-повара уже окончен. Нет ничего хуже уставшей и голодной женщины, поверь. Фурии.
— Я знаю, — хмыкнул Вик и невольно улыбнулся. — Три голодные женщины в доме, и две их них очень крикливые. — Он совсем не походил на золотого мальчика, с детства окруженного нянечками, готовыми выполнить любой каприз, да и капризным ребенком никогда не был.
— Ты — сын Борромео. — Хансен вытянул указательный палец в направлении Вика. — Потому что на Энн ты не похож, а от Ивара тебе бы передалось желание вмазать мне по носу. — Невольно поморщившись и коснувшись всё ещё болевшего носа, Марко хмыкнул. — Нормально. Далеко пойдёшь. Может, даже возьму тебя с собой новых девчонок выбирать. У нас программа намечается — отпад! — склонившись над столом заговорщически произнёс Хансен и тут же вернулся обратно.
— Ну да, на трехлетнего Вилли я не похож. А что у вас за клуб? — практически выросший в «Люксе», Вик выглядел заинтересованно.
— Думаешь, я помню, кого там наплодил этот бездарь? — Хансен отрицательно помотал головой. — Я вообще детей терпеть не могу. Вопят, что-то требуют, вечно недовольные. Как моя заведующая по кадрам в клубе. Ужасная тётка. Но мастер своей работы. — Откусив приличный кусок, Марко продолжил: — У нас лучший клуб в мире, где можно всё. Были бы деньги. В противном случае — смотри, как наслаждаются жизнью те, кто это может себе позволить. Вчера, например… — Хансен замолчал и расстроенно выдохнул. — Прости. Мне за это уши оторвёт сперва твоя мамаша, а потом Ивар их пришьёт и оторвёт снова. Сам увидишь как-нибудь.
— Развлечения для взрослых. — Вик пожал плечами. Он видел дергающихся, шатающихся взрослых в «Люксе», но сам такого не понимал.
— Взрослые — придурковатые дети, у которых есть деньги. Не берём в счёт младенцев. В общем, — Хансен засунул руку в кармашек расстегнутой рубашки и протянул Виктору визитку, — если что, звони. Проведу тебя.
— Хорошо. — Вик убрал визитку в карман брюк и вовремя, потому что через мгновение на кухне появилась его мать, только что выбравшаяся из бассейна.
— Доброе утро. — Вежливость не изменила ей, хотя Марко был последним, кого Софи хотела бы сейчас видеть. — Вик. — Мимолетное касание светловолосой головы сына.
— Мам, ты не забыла, что я еду к Джеку?
— Нет, машина готова.
— Тогда я пошёл собираться, пока мам, мистер Хансен. — Вик ушёл, и у Софи больше не было необходимости в хороших манерах. Отвернувшись к кухонному гарнитуру, она принялась возиться с перекусом для себя и девочек. Когда Хансен исчез из поля зрения, делать вид, что его и вовсе нет, стало проще.
— Дети такие назойливые и дотошные. Как вы с ними живёте? — Марко поднялся, и неаккуратно поставил тарелку с чашкой на столешницу. — Хорошо, что пришла. Его общество дольше я бы не выдержал.
— Прекрасно живём. — Софи не обернулась, продолжая заниматься своими делами, вот только тарелка опустилась на столешницу с большим стуком, чем могла бы. Уж кем, а дотошным и назойливым её сын точно не был. Да и не выглядели они оба недовольными, когда она вошла. Очередная попытка Хансена позлить её, и его слова нужно делить на два? Впрочем, какая разница, Софи вообще не хотела больше с ним пересекаться, даже по делу. — Ну так тебя здесь никто и не задерживает.
— И никто не выгоняет, поэтому я ещё заварю себе кофеёк и…
— Кофеёк по дороге купим, одевайся живее. — Ивар молнией ворвался в кухню, чмокнул в щёку Софию и, застёгивая на ходу рубашку, закинул в себя что-то из холодильника.
— Ты вечно портишь всю малину. Я только почти извинился перед твоей, а ты всё прервал! — Хансен вскинул руки.
— Кого пытаешься обмануть? Ты и извинения в одной вселенной существовать не могут. Давай быстрее одевайся и выматывайся из дома, поедем в офис сперва.
— Какой ты нудный. — Закатив глаза, Марко всё же покинул кухню.
Софи облегченно выдохнула, когда Ивар наконец забрал с собой невыносимого Хансена, только настроение все равно было подпорчено. Но она точно знала, как вернуть все обратно, поэтому прихватив тарелку со вкусностями, вернулась к дочерям.
***</p>
Новый контракт на поставку элитного алкоголя Хансен выбивал довольно долго, и когда он был подписан, Марко не видел причин, чтобы не позволить себе отдых. Стоя возле светлого джипа, Хансен отправил парочку сообщений, когда услышал знакомое приветствие.
— Если передумала и всё же хочешь видеть меня у себя под юбкой, то поезд ушёл, — бросил он через плечо.
— Обижаешь, Марко. — Голосок Николь звучал как серебряный колокольчик. — Я здесь совсем по другой причине. Пора нам заняться настоящим делом.
— Нет, я не ошибаюсь, когда утверждаю, что ты меня не интересуешь, стервочка, зря приехала. Прыгала бы лучше вон… На мяче в фитнес-клубе. — Хансен открыл дверь джипа и прыгнул за руль. — Адьо, пута фаворита!
— А я думала, ты заинтересован в будущем Ивара… — протянула Николь с напускным разочарованием. — и Борромео рядом с ним видеть не хочешь.
— Ну и? — Безразличие явно было наигранным, и, поняв, что недотянул, Хансен закусил щёку с внутренней стороны.
— Я уже сомневаюсь… Ты много говорил, но вот настоящие действия, сможешь ли…
— Чего ты хочешь? Бесит эта ваша привычка — оттягивать причину и цель разговора. Цену набиваешь? Скоро мне надоешь, что не увидишь Ивара, как собственной души. Ой, простите, — Хансен приложил ладонь к груди, — у сук души нет. — Марко хотел одного — просто отдохнуть, а не ввязываться в новые планы Николь.
— Сегодня у нас важная пресс конференция, Борромео на ней быть не должно. — Вся бравада Николь ушла, остался только деловой тон. — А дальше было бы неплохо скомпрометировать её в глазах Ивара. Думаю, измене он не удивится. Она никогда не отличалась верностью.
Марко выглянул из машины и осмотрелся.
— Запрыгивай, — произнеся это, он захлопнул дверь и кивнул на пассажирское рядом.
— Конференция начнется в два и продлится час, — продолжила Николь, оказавшись в машине. — Задержи её на это время. Ну а со второй частью не мне тебя инструктировать.
Хансен сжал переносицу, прикидывая, сколько хлопот породит согласие. Конечно, он не был против того, чтобы развести Ивара и Софию, но… Что за странное чувство, которое больше походило на нежелание вмешиваться? Совесть? Марко мысленно рассмеялся над таким предположением.
— Слушай, почему Ивар? — Хансен развернулся к Николь, чуть склонив голову. Он всматривался в её милое личико, за которым пряталась суровая и жестокая настоящая бизнес-леди. Молодая, способная и невероятно притягательная.
— У него есть всё, чтобы стать первым лицом в этом городе. Он достоин этого, а Борромео — балласт, который тянет на дно. Я помогу ему стать сильнее, не подавляя, не ломая себя, — Николь ответила, не задумываясь, но после повисла пауза.
Почему он? Она чувствовала так, чувствовала, что у них одна дорога, она хотела быть его первой леди и правой рукой. Лодброк сочетал в себе амбициозность, опасность, но и любить умел и мог подарить семью, которой у неё никогда не было. Однако вслух Николь этого не сказала.
— Считаешь себя достойной его, — заключил Марко, проведя ладонью по всегда идеально выбритому лицу. — Считаешь, что он может заполнить тебя чем-то недостающим. И не спорь. У каждого есть пустующее место. И у тебя. Его несложно выяснить. Ты простая. Но… Я мог бы дать тебе не меньше. Да и детей ты не любишь. — Хансен сжал губы. Да, Николь ощутимо вбила каблук своим отказом если не в сердце Марко, то рядом. Но всё это время он сводил их ситуацию в шутку, насмехался и никак не выдавал себя. Да и сейчас все его эмоции были скрыты усталостью. — Так чем же я оказался хуже? Забавно видеть, как ты стелишься под моего друга. — Поспешил Хансен закрыть свой же вопрос очередной насмешкой.
— Марко… — Николь улыбнулась, и наверное впервые за все знакомство, это было искренне, но ровно настолько же грустно. Словно ей действительно было жаль слов, которые собиралась произнести. — Ты ведь мальчик на одну ночь. Хорошенький, но, — маленькая ладонь Николь легла на его грудь в области сердца, — здесь пусто. — Она отстранилась как ни в чем не бывало и оперлась плечом в спинку сиденья. — Купи цветов или фруктов, да поезжай к Борромео. Она купится.
— Ты просто не пробовала, — дёрнул плечами Хансен. Обожгла. Сильно. Поставила своим клише диагноз «дефект» на его коже. — В очередь бы сама встала, лишь бы повторить. — След саднил. Хотелось залатать его, исправить, а нечем. — Сама ведь всё такая же холодная и расчётливая дрянь. Зачем мне подпускать такую к другу, скажи? У них семья, Ник. Может, он всё же и счастлив даже… — Видимо, сарказм и колючесть Марко Хансена осталась в его кабинете, а сейчас — именно тот день, когда ретроградный Меркурий воззвал к совести Хансена.
— Ну какая семья, Марко. — Николь покачала головой, опустив первую часть его речи. — Она забеременела, навязав ему это, не спросив. Он домой идти-то не всегда хочет, ночует в своей квартире, а она ему даже не звонит. Какая же это семья… Мы с тобой им одолжение сделаем, если подтолкнём к очевидному. Ивар вертится на сковородке, чтобы её одобрение получить, разве это правильно? А она ушла с его интервью, когда он об её покойном муже говорил. Не дождалась, не выясняла ничего, взяла и ушла. Как может быть покойник важнее живого, любимого?
— Слушай, — Хансен нахмурился, упершись взглядом в собственные руки на руле, но вскоре повернулся резко и внезапно к Николь, оказываясь слишком близко, — зачем они нам? Давай пошлём это всё, рванём в Берлин. Там у меня много своих людей. Мои связи, ум и твоя красота и сообразительность. Выстроим всё заново вместе и… — Марко оборвал сам себя, словно боясь очередным предложением усилить насмешку.
— Я люблю его, Марко, — откликнулась она тихо. — А он меня. Просто он сам этого ещё не понял. Но скоро поймет. Помоги мне. Пожалуйста.
— Не дури, какая у тебя любовь? Ты хочешь власти. Я дам тебе это. Хочешь семьи? Придумаем и разберёмся. — Хансен говорил быстро, боясь остановиться, чтобы не передумать. Кто сказал, что он не завидовал Ивару? Ещё как завидовал. Его успеху, его умению любить и сострадать… Но Марко не желал зла другу. Он словно пытался оградить его от себя, от Николь… — Серьёзно, Ник, давай попробуем? — Подавшись вперёд, Хансен быстро, будто боясь передумать, смял своими губами нижнюю губу Мортенсен, впустив пальцы в её гладкие и густые волосы.
Николь не оттолкнула Марко сразу, позволила ему этот поцелуй, пожалела.
— Дурак ты, Марко, — произнесла она почти нежно, отстраняясь. — Конференция в два, не забудь. — И вышла из машины, оставив за собой лишь шлейф сладких духов.
— Стерва, — надрывно вырвалось у Хансена вместе с гудком автомобиля из-за удара его кулаком. Видел Бог, он попытался хоть как-то исправить свою жизнь — не вышло. Видимо, действительно в нём чего-то недоставало, и пустота его была слишком велика.
Дождавшись, когда мимо проехал автомобиль Николь, Хансен сдержался, чтобы не плюнуть вслед ведьме, и принялся поднимать свои связи, чтобы достать всё необходимое. Только вот…
Заставить себя выбраться из своей квартиры трезвым оказалось невозможным. Хансен вызвал такси и уже скоро он высказывал своё недовольство охраннику, стоя перед «Люкс» с корзиной экзотических дорогих фруктов и половиной Кампари, вторая же половина уже плескалась внутри самого Хансена.