Глава 5 (4) (2/2)
Лодброк даже растерялся от такого напора, но всё равно обнял крепче, отвечая на поцелуй жадно, словно не видел Софию как минимум год.
— Тише-тише, — рассмеялся Ивар, пробравшись пальцами под рубашку Борромео, начавшую вдруг бесить невозможно. — Или хочешь разнести половину кабинета?
Софи улыбнулась, но её ладонь легла на его пальцы, останавливая их движение.
— Сейчас не время и не место, — ответила она мягко, но решительно. Софи думала даже не о том, что кто-то из её людей может что-то заметить, дело было в другом. Она никак не осознавала, что этот кабинет теперь Ивара или её. Он оставался для Софии кабинетом Пауло.
— И даже не хочешь опробовать диван? — Ивар дотянулся до уха Софи и прошептал: — Ты же помнишь, что мы делали в твоём доме, — голос стал ниже, почти хрипел и отдавался вибрацией в висках, — а здесь места куда больше. — Лодброк не хотел наседать, но сдерживать эротические мысли, когда София сидела на его коленях так близко, было почти невозможно.
— Ивар… — Софи произнесла почти с мольбой — противиться ему было нереально, но осознание, где они находятся, стопорило её. — Не здесь. Пожалуйста.
— Ну, ладно. — Лодброк вскинул руки, оповещая о признании собственной неправоты, и откинулся назад, разрывая контакт.
Нечитаемая улыбка, так похожая на ту, что возникала на лице Винсента, когда он скрывал свои эмоции, теперь красовалась и у Ивара. Он не обижался, ничуть, но лёгкое непонимание отказа присутствовало, и сейчас он пытался остаться невозмутимым.
— Прости. — Софи потянулась к его губам, ощущая укор вины, и поднялась на ноги. — Здесь вокруг слишком много людей. Но мы ведь увидимся вечером?
— Да, вероятно. — Ивар кивнул, прогоняя планы на день и возможные сроки их исполнения. — Я освобожусь ближе к ночи. — Быстро чмокнув в губы Софию ещё раз, Лодброк помедлил у выхода, раздумывая над чем-то.
— Я буду в старом доме. — Софи вернулась за свой стол. Она понимала, что отказ Ивара озадачил, но еще не придумала, как ему объяснить свои чувства. Но этот кабинет и особняк были для нее табу, они ведь принадлежали Пауло. Пока дети гостили у бабушки, можно было спокойно ночевать в своем доме, но потом? Перебраться с ними туда?
— Расскажу тебе мысли по поводу проекта. Я накидал парочку… — Ивар ухмыльнулся, довольный собой.
Не хотелось уходить на столь непонятной ноте, поэтому признание, что он уже успел начать прорабатывать варианты, оказалось как нельзя кстати. Не дожидаясь ответа, Ивар покинул кабинет и стиснул челюсти. Случай возле входа в клуб не должен оставаться незамеченным для службы безопасности. Почесав затылок, Лодброк заметил, что дверь в кабинет Ганса приоткрыта. Намёк? Вероятно, следовало поговорить с Вольфом. К тому же, расстались они, мягко сказать, неприятно. Потребовалось немало сил и выдержки, чтобы заставить себя постучать в ту самую дверь.
— Не занят? — Лодброк прижался плечом к дверному проёму и сложил на груди руки.
— Проходи. — Ганс отвлекся от монитора видеонаблюдения — должно быть, там было что-то важное, раз «сам» заинтересовался. — Что ты здесь делаешь? — Вольф держался вежливо, но отстранённо.
— Не помню, чтобы мне запретили здесь появляться, — фыркнул Ивар, и губы скривились в подобии ухмылки. Однако Лодброк всё же вскинул руки — очередной раз за день — и закрыл за собой дверь. — Ты в курсе, о чём болтают здесь люди? Языки бы им за такое… — Ивар кашлянул, прервавшись, ощущая нахлынувший вновь гнев.
— Я в курсе и уже принял меры. Знаю, что и ты тоже. Сплетни не самые приятные. — Ганс смерил Лодброка внимательным взглядом. — И не идут на пользу авторитету Софии.
— И какие? — Ивар склонил голову, убрав при этом руки в карманы, спрятав напряжение. — Я не знаю этого мудака, но и не раскаиваюсь. Мало приложил. — Усмехнувшись, Лодброк не сдвинулся с места. — Но посчитал нужным сказать это тебе прежде, чем узнала София. Поэтому… Какие приняты меры? — Тон хоть и был требовательным, но скорее потому, что Ивара действительно волновал этот вопрос. Он прекрасно понимал, что, применив силу, мог доставить хлопоты Борромео.
— Какие сплетни? Ты и сам прекрасно знаешь, что о вас говорят, раз проучил паренька. Я забочусь о безопасности Софии, её личная жизнь меня не касается. Даже допуская, что сплетни о вас правдивы. А насчёт мер… Тебе не о чем волноваться. Ты знаешь, как я действую. Эта болтливая компания получила внушительное предупреждение, первое и последнее. Не послушаются… — Ганс прервал сам себя. — Ты хочешь, чтобы я сказал Софи об этом инциденте?
Ивар пожал плечами и нахмурился, скрывая растерянность. Сказать Софии? Это могло вызвать неоднозначную реакцию, заставить её волноваться по пустяку. Ведь кто решит снова говорить о сеньоре в подобном ключе после таких вот мер? Но ведь она имела право знать…
— Всё, что говорят, — ложь. — Ой ли, Ивар? Почему же тогда так скрипнули зубы и дыхание участилось? Теперь даже врать о Софии не выходит? Выругавшись мысленно на самого себя, Ивар перешагнул через собственное эго немалых размеров и всё же присел на стул напротив Ганса. — Я всего лишь хочу оградить её от всей этой грязи. Если понимаешь.
— Я понимаю. — Ганс сдержанно кивнул. Поверил ли он Ивару? По его непроницаемому виду этого нельзя было определить. — Источник этих сплетен не у нас. Это кто-то извне. Возможно, приближённый к тебе. Найди его, и всё прекратится.
— А я-то здесь каким боком? — Ивар буквально сорвался с места. — Мои люди верны мне. Им незачем заниматься подобным. Ты сейчас открыто обвиняешь меня, говоря о таком.
— Расслабься, Ивар, я не обвиняю тебя. — Ганс примирительно поднял руки. — Но подумай логически. Кто-то посторонний не принёс бы эти слухи. Вся компания, которая обсуждала вас, уверяет, что им рассказали. Мы пока не стали давить дальше, чтобы они назвали имя, но можем сделать это. Я хотел, чтобы ты знал до того, как это произойдет.
— Мне плевать на сами сплетни. Как и на то, что этим людям не нравится моё присутствие здесь. И пришёл к тебе, чтобы удостовериться, что ты в курсе. Так как всё же знаю: свою работу ты выполняешь прекрасно. — Ивар закатил глаза. — Да, я это сказал. Поэтому решай сам, говорить Софии об этом или нет. По мне так, пусть хоть все позы перебирают. Но вне работы. И следят, чтобы меня не оказалось за их спиной. Но вот Соф… — Непроизвольно взгляд Лодброка смягчился, и напряжение на его лице разгладилось. — Ей будет больно это слышать. Я знаю. Поэтому, моё мнение, что всё это нужно выжечь до самых корней. Возможно, как я уже и говорил, вместе с погаными языками. А за своими людьми я пригляжу. Возможно… — Ивар осёкся и сглотнул, побледнев. Его кабинет не отличался шумоизоляцией. За дверью мог оказаться любой. Вот и расплата за желание потешить самолюбие.
— Лучше будет, если ты сам скажешь Софии. — Ганс слегка потянул галстук, ослабляя его. — Мы заткнули этих сплетников, но люди не слепые, Ивар, и не идиоты. Я не буду делать вид, что для меня секрет твоё отношение к Софии. Никогда не было секретом. Кто-то другой тоже может прийти к этим выводам. Старые сплетни мы погасим, но стоит позаботиться о том, чтобы не было новых.
— С чего ты вообще это взял? — В такие моменты Ивар жалел, что так и не смог полностью перенять непроницаемость у Винсента. Весьма пригодилась бы. Вскинув голову, Лодброк сдерживал гнев, как мог. Хотя с другой стороны… Почему он вообще пытался скрыть очевидное?
— Ты правда спрашиваешь меня об этом? — Ганс усмехнулся, но как-то по-доброму, даже по-отечески. — Забыл, как много лет я держал в руках её паспорт, и ты готов был на что угодно? Или если взять ситуацию с Кристофом Риделем… Разве кто-то ещё смог бы остановить тебя? Да даже взять последние события и возвращение Софии… Достаточно или мне продолжить? — Лёгкая улыбка тронула губы сурового начальника службы безопасности.
— Она моя бывшая жена. Знает подход, и не больше, — буркнул Ивар, оправдываясь, и скрестил руки на груди. Но в ту же секунду выпрямился. С чего бы ему теперь прятать отношения с Софией? Для Ивара они перестали быть чем-то запретным и постыдным. А на мнение окружающих ему просто было плевать. Он готов был самостоятельно перегрызть горло каждому, кто не так бы посмотрел на Борромео или назвал её так, как не успел озвучить тот придурок. — А вообще, да. Да, ты прав. — Лодброк облизнул зубы и улыбнулся, но тут же вернул спокойствие. — И я даже догадываюсь, что могло послужить причиной всей этой грязи.
— Раз догадываешься, значит, ты с этим разберёшься. Я в тебе не сомневаюсь. — Ганс кивнул, расслабленно откинувшись в кресле.
— И да. Наши отношения с Софией… — Ивар задумался. Озвучить хоть кому то, что держалось так долго в секрете, принесло невероятную лёгкость. Кто бы мог подумать, что это будет именно Ганс? — Я не хочу больше скрывать это, как понимаешь.
— Я понимаю тебя, даже очень хорошо. — Подобное доверие говорило о многом, и Ганс не мог его не оценить. — Но вам придется не просто… Будут сплетни, разговоры за спиной. Каждый сделает выводы в силу своего ума. Кто-то расценит подобное как предательство дела Пауло.
— Значит, посчитаю это предательством в отношении Софии. Я не собираюсь прятаться по углам, только опасаясь каких-то там «не тех» разговоров. — Ивар сжал кулаки. Желваки заходили. — А насчёт источника… Попробую вычислить. Но возле моего кабинета ещё нет камер. Там мог стоять абсолютно любой и слышать… — Ивар откашлялся. Всё же не каждый момент стоило рассказывать. Озвучил это он скорее по выработавшейся привычке — каждая информация бывала важна для дела.
— Разговоры — это полбеды. А вот лишиться доверия людей… — Ганс не стал договаривать. Отметил ли он про себя, как именно могли «спалиться» Ивар и София? Его не волновали такие вещи. — В любом случае это вам двоим решать.
— Если сохранится «костяк», всё решаемо, — заключил Ивар. — А пока что… Я доверяю тебе. — Протянув руку, Лодброк источал уверенность и силу, с которыми сейчас мало кто мог бы тягаться. Сейчас он взваливал на себя совсем иной груз, иные обязанности и готов был нести за это ответственность.
— Рад это слышать. — Ганс крепко пожал протянутую ладонь.