Глава 8 (3) (1/2)

Софи водила ладонью по глади прозрачной воды, стремительно заполнявшей большой надувной бассейн. Близняшки уже переоделись в яркие купальники, они окружили отца, как два неугомонных «энерджайзера». Вик хоть и отдалился от суеты, но не мог остаться совсем в стороне: устроился в гамаке неподалёку от бассейна с книжкой в руках. Могла бы быть настоящая семейная идиллия. Если бы семья не трещала по швам.

Пауло искренне наслаждался играми с детьми. Он любил их. Любил Софию. Но по-своему. Именно из-за этой любви он и наказывал Борромео за проявленное неуважение к себе. Винсент не терпел вольностей. Особенно от близких и в столь серьёзных вопросах. Ведь теперь он вновь был вынужден погрузиться в работу, в поиск решений. Ридель грозился разрушить всю преступность в городе, уничтожить каждую монополию. Да, Ридель рисковал сам, вторгаясь в эти сферы, но и Винсент тоже. Он лучше всех знал о дырах, которые при огромном желании можно найти даже в его безупречных планах. И из-за всего этого Пауло вновь реже виделся бы с детьми, с Софией… А самовольничество Ивара, повторяющееся всё чаще, переполнило чашу терпения Винса. И сейчас, слушая звонкий смех дочек, он пытался хоть на короткое время отвлечься от всего этого кошмара.

Девочки синхронно плюхнулись в бассейн рядом с Софи, обдав её брызгами теплой воды. Майка и волосы намокли, но София не обратила внимание на это. Стерев с лица блестевшие на солнце капли, она поднялась от края бассейна — спиной ощущая присутствие Пауло — и направилась к нему. Остановившись перед ним, Борромео вгляделась в его лицо, прислушиваясь к собственным ощущениям. Следы усталости говорили о бессонной ночи, в уголках глаз залегла тревога за дочь. Софи так хорошо изучила его за годы, проведенные вместе, что обмануть её было сложно. И вид Пауло вызвал укол тревоги в ней самой — она беспокоилась за него, даже когда он отталкивал её. Здесь ничего не изменилось.

— Говори, если есть что сказать, София. — Винсент разместился на складном кресле, обтянутом тканью, подальше от воды. Однако он бросил на Борромео лишь короткий взгляд. — Жаль Ивара? — едва слышно произнёс он.

— Жаль всех, — ответила она, присев на стул рядом, чтобы видеть бассейн. Ивара, привязанного к нелюбимой женщине, её саму… Мысли об Энн Софи отогнала. Она знала про Ангелу даже больше, чем хотелось бы, но об этом не стоило и думать. Жаль было Киру, которую ссора родителей вынудила сбежать из собственного дома. Жаль отчуждений между ней самой и Винсом. В другой раз она предприняла бы попытку это отчуждение сгладить, напомнить ему об их любви, но сейчас… Разве она могла? Она попала в ловушку собственных чувств, и теперь предстояло учиться жить с этим.

— Жалость разрушает. Чрезмерная жалость делает слабее и убивает. Нужно уметь принимать реальность, София. — Винс говорил как об Иваре, так и о ситуации с Риделем. И две эти вещи ему не особо нравились, когда рядом оказывалась София.

— Жалость — это не всегда плохо. Умение сопереживать делает нас человечнее, а отсутствие этого умения заставляет душу черстветь. Постепенно, но необратимо, — тихо ответила Софи, даже не пытаясь спорить. Этого сейчас хотелось меньше всего.

— Считай, что я пожалел вас. — Уголок губ Винсента дрогнул в улыбке. Эта фраза… Догадывался ли он о связи Ивара с Софией? По лицу Пауло это было совершенно не понять.

— Я столько лет была рядом, поддерживала тебя. А когда просила послушать, поверить мне… Просто взять и поверить… — Софи покачала головой. До сих пор не укладывался в голове этот контраст: как удалось достучаться до Ивара там, где между ней и Пауло оказалась стена. — А теперь ты указываешь мне моё место своей великодушной жалостью. Я твоя жена, Винс, а не одна из твоих шестерок.

— Приглядывай за детьми, жена. — Улыбнулся Пауло, махнув рукой в сторону бассейна. — А пока Ивар учится принимать верные решения, ты перестанешь капать ему на мозг. У него были великие перспективы. Но ведь стоило только подтолкнуть его… Боишься, что он как-то не так повлияет на Виктора? — Пауло склонил голову, прощупывая Софию.

— Дело не в нём, — Софи выдохнула, — но ты прав: мною руководят мысли о сыне. — Она резко оборвала себя и замолчала. Открыть душу перед Винсом? Такого хода её мыслей он точно не поймёт, и это только ухудшит ситуацию. Да и не те у них были отношения, чтобы изливать душу. Раньше это никогда не было проблемой, но сейчас что-то изменилось в ней.

— Мы ещё поговорим об этом, София. — Винсент отвернулся, приметив для себя нужное из этого разговора.

— Когда ты так делаешь, хочется вытянуться по струнке и отдать честь. — Борромео усмехнулась, но усмешка вышла горькой, полной тоски. Рядом были её дети и муж, но почему тогда Софи чувствовала себя так одиноко?

— Вроде как честь твоя уже у меня, — Пауло не удержался от небольшой шутки, но вновь вернул себе сдержанность.

— Я люблю тебя, Винс. — Горькая интонация шла вразрез с этими словами, которые раньше никто в их семье не произносил вслух. Ей нужен был якорь, чтобы вернуться к прежней жизни, не утонуть в пучине собственных эмоций, а его холодность лишь подталкивала туда. Захотелось увидеть хоть какой-то всплеск эмоций, но только не стену прохладного равнодушия. Пауло выбрал чертовски верное наказание.

— Возможно, — отрезал Пауло, отчего у него — неприступного, нерушимого и непробиваемого — дрогнули губы. На кону стояли его чувства и успех его наследия. И Винсент сделал выбор.

Софи взглянула на него, но ничего не сказала. Пауло был сложным человеком, и иногда с ним было почти невыносимо. Пусть любовь к нему совсем не походила на её чувства к Лодброку, но она была, София знала это.

— Пойду к детям. — На ходу скинув майку и шорты, она осталась в купальнике и, перекинув ноги, опустилась в парную воду.

***</p>

Ангела без труда отыскала среди машин подземного паркинга нужный джип. Стук пальчиков по стеклу, щелчок блокираторов, и она скрылась в тёмном салоне, окунаясь в ароматы кожаной отделки и свежести туалетной воды.

— Крис. — Полуулыбка алых губ. Энн дёрнула короткое платье вниз, пытаясь прикрыть ажурный край дорогих чулков. Она хотела забыться в клубе под музыку и алкоголь в окружении незнакомых людей, но почему-то позвонила ему. Снова. Если только их увидят вместе… Губернатор столицы и дочка короля преступного мира. Примерный семьянин и она. Всё могло рухнуть, но ощущение опасности щекотало нервы.

— Приехал, как смог. Что-то опять случилось? — Кристоф внимательно смотрел на Ангелу, выдерживая такую необходимую дистанцию.

— Нет, ничего. — И правда, почему она вытащила его пятничным вечером из уютного дома? — Я собиралась в клуб, а потом поняла, что хочется тишины.

— И я для тебя эта самая тишина? Внезапно и довольно приятно. — Ридель заулыбался. И его эмоции настолько отличались от тех, что всю жизнь окружали Ангелу… Он был полностью открыт и искренен.

— С тобой приятно даже молчать. — Ангела улыбнулась, даже не пытаясь припомнить, когда она делала это в последний раз вот так просто и легко. Окинув его взглядом, она отметила обманчиво небрежный вид: летние брюки и светлая футболка делали его так не похожим на целеустремлённого и даже жёсткого политика.

— Ты не обманешь меня, Джелли, просто так идти в клуб, а потом звонить мне… Расскажи. Я ведь знаю, что тебе хочется. Будет легче. — Всё с той же улыбкой Ридель накрыл ладонь Ангелы своей.

— Мне кажется, я больше ничего не чувствую к мужу, — призналась Энн, и улыбка погасла. Это забавное прозвище, данное Крисом, подкупало её. — Я всегда знала, что он меня не любит, но сейчас мне абсолютно всё равно. Я больше ничего не хочу от него.

— Что ж, — протянул Ридель и задумался, но лишь крепче сжал руку Ангелы. Он сам был в похожей ситуации. Сам бежал от своих проблем. Но только вот так, сидя в машине, в самой глуши, рядом с Энн, все проблемы отступали. — Такое бывает. И я могу сколько угодно говорить тебе, что нужно оставаться сильной. Но мне ты всегда можешь выговориться. Иногда нужно ощутить себя совсем крохотной, чтобы увидеть, насколько велик этот мир, сколько ещё в нём прекрасного.

— Мне бы хотелось сейчас поехать куда-нибудь, к озеру, искупаться в тёплой воде и смыть грусть. — Ангела с благодарностью сжала его руку. — Но ведь нам нельзя?

Ридель отвернулся к окну, сжав губы до бледной узкой полоски. Он понимал Ангелу лучше, чем кто-либо. Поддерживал всё это время. Пусть они никогда толком и не дружили, но что-то сблизило их. Что-то общее. Нажатие на кнопку, и мотор заурчал. Это оказалось сделать слишком просто.

В ночи озеро казалось таким же иссиня-тёмным, как и небо. И, выйдя из машины, Энн сделала то, что давно не могла себе позволить: потянув молнию дорогого платья, отбросила на сырую траву и, оставшись в одном белье, шагнула в прохладную воду.

Ридель прислонился к капоту джипа, наблюдая, возможно, самую прекрасную картину, которую только мог представить. Он не мог себе позволить смотреть на Ангелу как-то иначе. Стараясь воспринимать её, как сестру. Добрую, маленькую, энергичную и такую красивую. И ведь не раз ему хотелось разрушить эти стены между ними, чувствуя, что это необходимо им обоим, но Ридель держал себя в руках, не позволяя ничего лишнего.

— Луна сегодня обзавидовалась. Смотри, как бы не забрала тебя себе.

Энн вышла на берег для небольшого перерыва и приблизилась к Крису, его слова заставили ее улыбнуться. Она уже забыла, как это, когда мужчина смотрит на неё и желает только её — не стремясь выплеснуть свою ярость, не мечтая в глубине души о другой женщине. Часть Ангелы хотела перейти черту и проверить, как изменится взгляд Риделя. А ведь он был чертовски хорош собой. С таким, как он, можно было бы забыть обо всём. А Энн никогда не обременяла себя принципами, но сейчас вместо того, чтобы пройтись перед Крисом, снова вошла в воду.

— Я принесу пиджак. — Ридель поспешил забраться в салон автомобиля. Дышать стало немного легче, но этого хватило, чтобы вернуть благоразумие. Общение с дочерью Винсента Пауло в принципе не могло нести ничего хорошего для них обоих, но отчего-то хорошо ведь было…

Ангела вышла из воды, ощущая, как маленькие капельки стекали по телу, серебрясь и сверкая в свете луны. Пиджак, что лег на её плечи, был велик, но приносил приятное тепло, и от него пахло Кристофом. Энн перехватила его взгляд, замирая.

— Ты очень красивая, прекрасная мать, великолепная подруга. И заслуживаешь счастья. — Крис приобнял Ангелу за плечи. — Я верю, что у тебя всё наладится. Только не сдавайся.

— Спасибо, Крис. — Ангела смотрела на него снизу вверх. Рядом с высоким Риделем она ощущала себя маленькой. — Не знаю, зачем ты со мной возишься, но я рада этому.

— А разве есть причины, по которым не должен? — мягко выдохнул Ридель, нежно улыбаясь. — Уверен, ты бы сделала для меня то же самое. — Улыбка исчезла, губы распрямились, а взгляд стал более спокойным. — Расскажешь, почему не хочешь развестись? — Почему это вдруг заинтересовало его? Потому что он рьяно хотел поцеловать Ангелу?

— Не думаю, что отец позволит развод. Но не будем говорить об этом. — Энн отмахнулась, прогоняя дурные мысли, и сделала маленький шажок вперёд, а её ладони опустились на его плечи.

— Твой отец не всегда будет иметь такую власть в этом городе. — Тело Риделя напряглось, но он не отвёл взгляд, не оттолкнул Ангелу. — Просто хочу, чтобы ты знала. В моих действиях нет ничего личного. Я только хочу сделать лучше жизнь для всех горожан. Понимаешь?

— Крис. — Энн нахмурилась. — Какие отношения ни связывали бы меня с отцом или мужем, они моя семья, и я не пойду против них. Как же много нас с тобой разделяет…

— Я бы хотел видеть тебя рядом, когда всё начнётся, Джелли. — Вырвалось ли это необдуманно или Ридель давно думал, как это озвучить, но он не усилил хватку, не дёрнул Ангелу… Дал ей право выбирать самой, готовый принять любое её решение. — Это не повлияет на наши отношения, надеюсь?

— Я буду со своей семьей. Но сейчас я не хочу думать об этом. Помоги мне в этом? — Блеск в глазах, приоткрытые в желании губы… Опасность толкала Энн вперёд, заставляя желать запретный плод ещё больше.

— И как же? — Кристоф непроизвольно сглотнул, ощущая, как горячая волна желания прокатилась по его телу.

— Тёмная ночь. Почти обнажённая девушка перед тобой. Вокруг на много миль никого. — Энн ничего больше не сделала, даже не шелохнулась, но её мелодичный голос обволакивал.

— Я могу понять тебя совсем не так. — Крис неторопливо прижал к себе Ангелу, неосознанно борясь с соблазном. — Но должен спросить. — Ридель стал совершенно серьёзным, приготовившись к любому ответу. — Ты уверена, что тебе нужно именно это? Потому что я не хочу…

— Я уверена. — Приподнявшись на цыпочки, Ангела коснулась губами шеи Риделя, поднимаясь влажной дорожкой выше. После игр с Лоброком её тело жаждало ласки.

И Кристоф не торопился. В нём скопилось уж слишком много ласки, которую хотелось выплеснуть.

— Тебе никто не говорил, что ты самая настоящая дьяволица? — улыбнулся Ридель, приподнимая лицо и всматриваясь в её глаза, утопая в них.

— Говорили. — Энн всматривалась в его лицо. — Но никто из них не знал меня на самом деле. — На её губах играла соблазнительная улыбка, манящая прямиком в рай.

— Даже у дьявола есть чувства, Джелли. — Ридель нежно смял нижнюю губу Ангелы, увлажняя её. — Сердце зашлось в предчувствии чего-то светлого, желаемого так сильно. Его руки скинули с хрупких плеч пиджак. Ангела дрожала, как и дыхание Риделя.

Энн знала, что переходит опасную черту, что они — враги и по разные стороны баррикад, но все грани и границы стирались, когда она прижималась к Риделю на капоте его машины, а он отправлял ее в нирвану под сладкие стоны.