Часть 1 (1/1)

Лютик - омега. Ни больше, ни меньше. Прежде, чем он отрекся от своего звания и рода и был выгнан со двора, Юлиан должен был, как и все омеги его статуса, выйти замуж за наиболее прославленного и порядочного альфу с большим числом душ, земли и двором. Он был грамотен, обучен многим наукам, инструментам и ведению хозяйства, чтобы до самой своей смерти, или же смерти мужа, сидеть в тряпочку молча и слушать о походах и боях своего альфы, нести от него детей и позволять прислуге расчесывать его волосы. За большим столом пить чай с отставленным мизинцем, улыбаться альфам, кивая на все их слова болванчиком, посещать балы и открытые вечера, затягивать корсеты и ржаветь.Лютик - омега. Он отказался от богатства, громкого имени и рук без мозолей в пользу свободы. Лютик, в первую очередь - человек, и он счастлив, путешествуя по континенту, очаровывая людей вокруг себя, играя на лютне и собирая монеты в карманы яркой одежды. Лютик свободен, и есть что-то в том, чтобы спать на траве, идти, по, казалось бы, бесконечной пыльной дороге и петь громче, видя улыбки людей.Есть и другая сторона этой жизни - Лютик свободная, немеченая омега, омега красивая и приятно пахнущая. Лютика зажимали в углах, его лапали неприятные ему мужчины, и никто не спрашивал его согласия. Поэтому Лютик всегда находит возможность помыться, грубыми тряпками трет светлую кожу, и натирается различными запахоскрывающими маслами или порошком. Его течки идут всего три дня, а благодаря его чистой и породистой крови они проходят легче, чем у других. Лютика не чуют даже собаки, для всех он - бета, и это дает ему почти полную безопасность от тех вещей, от которых он мог бы пострадать. Иногда он думает, что так он никогда не встретит своего любимого человека - его просто-напросто не учуют, но кто сказал, что его второй половинкой должен быть обязательно альфа? В общем, Лютик свободен.***В общем, Лютик увязался за ведьмаком. Его игнорируют многие месяцы, заряжают под дых, и Лютик, выросший в любви и внимании, немного возмущен, но не настолько, чтобы отстать дольше, чем на неделю в каком-то прибыльном городе или деревне.Геральт либо все еще не в курсе его второго пола, либо же просто ничего не собирается говорить, что, впрочем, делает он постоянно. Юлиан отстает на дни своей течки за несколько дней до ее начала в наиболее комфортном месте, на что ведьмак просто пожимает плечами и топает с Плотвой дальше, разминаются они и просто так - иногда и сам Лютик устает от постоянной тишины, заполняемой только его голосом и своего положения пустого места.Но проходят годы - не так уж и много, на самом деле, время движется довольно быстро, а вот расстояние между Лютиком и Геральтом довольно медленно, но все же исчезает, - и альфа медленно, и оттого незаметно, но ощутимо перестает напрягаться в его присутствии. Лютика, о боже, больше не трогают с намерением ударить или оттолкнуть, только тяжело кладут ладонь на плечо, его болтовня все еще идет в пустоту, но, если быть честными, Юлиан бы и сам себя не слушал особо - говорит он очень много, но при этом болтовня его не несет никакой информации. Его все еще затыкают, но чуть реже и в основном гораздо мягче. Довольно хорошее отношение Геральта к нему тихое, не подлежащее комментариям и Лютику легко смириться с этим, и он принимает всю заботу с мягкой благодарной улыбкой. Геральт понимает, а большего ему и не надо.Они едут в очередной город, прямо мимо какой-то деревушки, и решают остановиться на ночь. - Смотри, Геральт, - радостно указывает на ближайшие дома музыкант, - огни.Ведьмак хмыкает. Когда они добираются, входя в деревню, Плотва встревоженно замирает, отказываясь идти - что-то не так. Когда к ним выходят неестественно улыбающиеся жители, слишком старающиеся помочь, рассказать, расспросить, накормить, уложить, Геральт поджимает губы - вокруг ни разу не вскрикнула птица, и ни одного порыва ветра он не почувствовал. Ведьмак привязывает за поводья лошадь и держит Юлиана рядом, всматриваясь в лица, кажется, не совсем людей. Лютик всем улыбается в ответ, но внутри у него холодный ужас вспыхивает каждый раз, когда к нему кто-то тянет руку, и он видит, что эти люди пусты, у них губы синие и глаза стеклянные, смотрящие сквозь тебя но при этом пронизывающие насквозь. Лютику жутко.И, что с него взять, он неосознанно прижимается к Геральту, всегда будучи уверенным в своей защищенности рядом с ним, а Геральт, так же неосознанно и инстинктивно, кладет ладонь на его спину, водит носом незаметно и оглядывает местность, пока какая-то женщина ведет гостей в трактир. Мечи уверенно висят вдоль ноги, всегда готовые к тому, чтобы ими отрубили кому-то голову, а бард судорожно сжимает лютню, в случае чего надеясь на эти самые мечи, идет послушно за женщиной. Они входят в харчевню, и все немногочисленные находящиеся там одновременно поднимают голову с такими же жуткими улыбками.Лютик вздрагивает от страха, и заметившие это люди хищно растягивают уголки губ сильнее, и ком в горле барда не дает ему даже сглотнуть. Им дают ключи от одной комнаты, в которой две кровати, находящиеся очень близко из-за маленьких размеров помещения, но, когда Геральт выразительно смотрит на него, музыкант все понимает и спорить не собирается. Не то чтобы он хотел.Они молча занимаются своими делами - Юлиан просто сидит на кровати, следя за Геральтом, который в свою очередь следит за запертой дверью, то немного отодвигает штору, оглядывая вид. За окном темно, ни один листик на деревьях ни колышется и не стрекочут сверчки. Огни в домах один за другим погасают, рядом лес, в котором есть пустое пространство - скорее всего озеро. Они не говорят ни слова, просто иногда ведьмак кидает взгляд на волнующегося Лютика, сжимающего ткань на своих коленках, и медленно, напряженно моргает, успокаивая спутника. Но они не в безопасности, и все уж точно не хорошо, они оба это понимают, но так музыканту становится легче, и пока это так, мужчина будет молча уверять его так хоть каждую минуту.Проходит много времени, но они не переодевались, не разговаривали, не принимали ванну и уж точно не спали. Геральт полусидя лежит на кровати, облокачиваясь на изголовье, и острым взглядом желтых глаз, что иногда ловит лунный свет, наблюдает за дверью и одновременно контролирует окно, редко вздыхая, чтобы потом немного повернуться к Лютику, который тут же ловит его взгляд. Лютик полностью забрался на кровать, поджимая под себя ноги и иногда ненадолго прикрывая глаза, неспособный уснуть в таком напряжении.Они смотрят на друг друга несколько секунд, Юлиан очередной раз незаметно втягивает полной грудью успокаивающий запах альфы, уверенного в своем положении и способного защитить себя и его, и ведьмак откидывает голову на стену позади себя, приглашающе коротко кивая на место рядом с собой. Омега вскидывает брови, приподнимаясь и вопросительно наклоняет голову вбок, и Геральт насмешливо ухмыляется, чуть отодвигаясь вместе с мечом в сторону, освобождает еще немного места. Лютик быстро встает, сразу перебираясь под чужой бок, и прижимает к себе колени, обхватывая их руками.Так они сидят еще немного, пока Лютик, в тепле чужого тела, ощущающегося даже через броню, и в безопасности, не засыпает головой на чужой руке, и ведьмак задумчиво скользит взглядом по чужой открытой шее, подозрительно прищуривая будто светящиеся в темноте глаза, но отвлекаясь на скрип в коридоре за дверью. Он сжимает рукоятку меча сильнее, опуская одну ногу на пол, и впивается взглядом на замок на двери, из которого торчит ключ, который выпадет, если с другой стороны будут открывать своим ключом.***Геральт толкает Лютика на рассвете, побуждая проснуться, и Юлиан хлопает глазами, тупо смотря на своего спутника, а потом медленно встает, оглядывая комнату в поисках своих вещей, и находя их на другой кровати, куда он вчера их и положил. Он потягивается, идя в другую комнату умыться, пока альфа снова выглядывает в окно, видя только пару жителей за пару домов отсюда.Они выходят из деревни, никем не сдерживаемые, Лютик плетется за Плотвой, на которой восседает ведьмак, но не возмущается, ибо Геральт, что всю ночь охранял их, явно не выспался. Они идут в тишине некоторое время, Юлиан ни говорит ни слова и не играет на лютне, обдумывая ситуацию, которую им повезло пережить, и только думает о том, что на них никто так и не напал, натыкается взглядом на кровавые тряпки, торчащие из одной из сумок на лошади, которыми Геральт обычно вытирает свой меч, и подымает пораженный взгляд на затылок альфы.Лютик оглядывается на уже плохо виднеющиеся дома позади, и сглатывает.