Часть 1. Хибики и Канадэ. Глава 3. Легальный наркотик (1/2)

― Ёкоти, ты Лайн вообще проверяла? ― пробормотала Канадэ, глядя на отправленные, но непрочитанные сообщения на экране телефона.

Из-под её наушников просачивались звуки музыки, известная песня довольно популярной вижуал-кей группы*. Плеер в телефоне был настроен на случайный выбор. Канадэ нравилось сочетание эпичной, торжественной мелодии и высокого голоса солистки.

Но эта музыка смешивалась с остальными звуками на станции Татикава и не была слышна ни на платформах, ни за наглухо закрытыми окнами электричек.А в голове Канадэ сейчас не было ничего, кроме этой мелодии.Вздумай она снять наушники, её затопило бы волнами уличного шума, захлестнуло бы голосами прохожих, снующих взад-вперёд по станции.

День едва перевалил за середину, но у северного входа людской поток не слабел ни на минуту.

Через железнодорожный терминал Татикава проходили несколько железнодорожных линий: монорельс, соединяющий северную и южную части Токио, Центральная линия и линия Оомэ. Видимо, поэтому и в будни, и в выходные тут всегда было полно народу. Мимо Канадэ шли люди в строгих костюмах и школьной форме, повседневной одежде и рабочих робах.

И она была частью этой толпы.

На большой перемене она сбежала из школы, чтобы встретиться с Ёкоти. Она была в школьной форме, но никто даже не пытался заговорить с ней и спросить, почему она не на уроках. Для этого в городе было слишком многолюдно.К тому же, не только она сидела, глядя в телефон, на постаменте памятника неизвестно кому на площади перед станцией. Подростков вроде неё тут хватало.“Я часть шума этого города”, ― подумала Канадэ, и тут её похлопали по плечу.

Она повернулась к парню в кожаной куртке “под лётчика”, который стоял перед ней, безмолвно раззевая рот.

Он что-то ей говорит? Музыка в наушниках заглушала его голос так, что ничего не было слышно.

Движения его рта не совпадали с песней, и почему-то это выглядело смешно.

― Рёске, ты что, “Возлюби весь мир” пытаешься спеть?Рот Рёске продолжал двигаться, но слышно ничего не было.― А, ну да, наушники, ― она вынула один, и в открытое ухо ворвался шум станции.Голоса.

Множество голосов множества прохожих бурным потоком хлынуло ей в голову. Она никогда не могла привыкнуть к таким моментам.

Она слышала слишком много голосов.

Она, пожалуй, могла бы расслышать каждый из них.

Но их всё ещё было чересчур много, и отделить самые отчётливые стоило ей некоторых усилий.

Среди скопища звуков ей наконец удалось найти голос Рёскэ. Это напоминало поиск нужной радиоволны в приёмнике: она отлавливала звук, что был чётче остальных.

― Извини, опоздал. На работе подзадержали.

― Рёскэ, ты один? А Кэндзи где?

― Пошёл вперёд, в караоке, занять комнату.

― А Ёкоти с ним?― Походу да. Они вроде как встречаются.― Да, и правда. Она что-то сообщения не читает.― Да они там, наверное, уже веселятся вовсю.Может быть, так оно и было.И Канадэ пошла следом за Рёскэ.Они свернули в сторону от большой улицы с магазинами электротехники у северного входа на станцию Татикава и, пройдя немного вглубь, оказались перед зданием, на втором этаже которого находился караоке-бар. Он открылся недавно, принимал без бронирования, и за вход в нём брали немного. К тому же там работал знакомый Рёскэ, который пропускал его в кредит, поэтому они часто там собирались.― Здоров, Боб.― Здоров. Они уже там, ― администратор, которого Рёскэ назвал Бобом, прошёл вглубь коридора. Канадэ знала, что, несмотря на прозвище, он чистокровный японец по имени Судзуки Такэо.― А где сидят?― Где всегда.Кивнув, Рёскэ направился в самый конец коридора. Там находилась комната, где они обычно собирались.― А нам места не многовато будет?― Зато акустика отличная. Боб в этом понимает, ― Рёскэ толкнул стеклянную дверь и вошёл внутрь. Канадэ шагнула следом. Посреди комнаты стояли стол и диван в форме буквы “П”. Это была самая ходовая комната, с большим стодюймовым экраном на стене.

― Привет, ― на слишком просторном диване сидел Кэндзи, обнимая за плечи прислонившуюся к нему Ёкоти.

Её лицо почему-то раскраснелось.― Ёкоти, ты что, пьяная?― Ничего я не пьяная, ― отмахнулась от неё Ёко; судя по голосу, она действительно была навеселе.― Ты же школьница!― Ой, да ладно, лишь бы не спалили, ― Рёскэ сел на диван и похлопал рядом с собой, приглашая Канадэ сесть. Но та всё ещё стояла в дверях.

― Что-то я не хочу.

― Да ладно, все это делают.

― Давай, Канадэ, садись с нами, попробуем вместе!― Давай, давай. Никто ещё не доказал, что это опасно, а, Кэндзи?― Ага.― Погодите, что опасно?― Та штука, от которой в голове проясняется. Легальный наркотик.

― Ага, он самый. “Шарп”, вроде бы.― Да, та добавка, от которой типа умнеют.― “Шарп” по-английски ― это как раз острый или быстрый. Правда, я умная? ― хвастливо засмеялась Ёкоти, глядя в телефон.― Ни хрена ты не умная, ещё и подглядываешь. Но если им закинуться, реально поумнеешь, ты в курсе?― Неа, не в курсе. Это вообще что? Оно с базы?― Нет, конечно. Боб говорит, там с этим жёстко. Канадэ вон должна знать. У неё ж там куча знакомых.

― Да какие знакомые, у Кая есть там один приятель, Луис, странный такой дядька. Но вообще-то мне на это плевать. Где гитара?― Какая гитара? ― недоумённо переспросила Ёкоти.― Ты что, у Кэндзи не спрашивала? Ты же сказала, он отдаст.