8 часть (1/1)

Джордж завыл. Нет, он слышал, что это больно, но точно не знал, "как это" на самом деле. Из глаз, казалось, искры брызнули, но это были лишь слезы напряжения. Молодой человек дернулся только сильнее, тем самым давая войти лишь глубже, и теперь уже задохнулся, потому что распирающее чувство между ягодицами и внутри превратилось в невыносимую слабость. Боль еще оставалась, но она отступала, постепенно сменяясь нарастающим желанием, которого Благден так стремился избежать еще утром.Он глупо оказался в ситуации, у которой не было никаких причин, более того - актер даже намеков не строил на желание провести время с Влахосом, а теперь пытался хоть как-то найти точку опоры, чтобы не скатиться вниз, тщетно повторяя попытки отстраниться и ощущая, как жар разливается и в груди, и в нутре, которое пыталось еще сжаться и избавиться от чудовища, медленно толкавшееся все глубже.Джордж всхлипнул. У него никогда не было анального секса. Пробовать подобное? О, Тревис и так вынес мозг, желая заполучить "Ательстана" в постель. Но не настаивал и точно не зажимал без права отказаться. Все выглядело невинно, пристойно и даже немного романтично.Алекс Влахос жестоко ломал стереотипы Джорджа. Пользовался его слабостью после вечерней попойки. Но при этом не делал плохо, нет... и это пугало еще больше, потому что Благден привык контролировать свою жизнь и выбирать решения сам, а сейчас его толкало на дно океана, где можно качаться на волнах нарастающей похоти и нетерпения.Тело реагировало остро на каждое нежное слово, на поцелуи и поглаживания, оно позволяло брать себя и начинало и само двигаться в такт, несмотря на то, что колени уже подкашивались и становились ватными. Джордж и сам не осознал, что ответил на поцелуи Влахоса, а потом в каком-то угаре прогнулся в пояснице и начал толкаться назад, скатываясь ладонями по влажной стене.- Пусти... - слов не хватало, дыхание срывалось, грудная клетка вздымалась все чаще. Благдену казалось, что его рвет изнутри и продолжало сильно колотить. Ребристая змея уже не была сном... Нет, она двигалась между лопаток, вонзаясь глубже, как и член... И актер постепенно терял возможность хоть что-то соображать, как будто его накрывало гормональным безумием.Вернее, животным сладострастием, заставляющим сжимать внутри член и впускать все сильнее и глубже, пока Влахос окончательно не вжался пахом в ягодицы, а Джордж не завыл, кусая губы чуть ли не до крови, тщетно рыпаясь отодвинуться хоть в области лопаток.В этот момент молодому человеку показалось, что у него пар идет из ушей. Легкое жжение в области ануса явно говорило о микроскопических разрывах. Если бы не вода, чуть смягчившая это острое проникновение, то, наверное, Джордж и вовсе бы кричал дико...- Нет, пусти... пусти... пусти... - повторял он, несмотря на то, что плыл от сладкого огня и толкания внутри. - Я не знаю, как это... нет!Благден в который раз зажал Влахоса в себе - так крепко, что это могло даже принести боль, не давая тому и дальше двигаться. Наклонил голову вперед, хватая ртом воздух и пытаясь расслабиться, но вскрикнул, ощущая толчки внутри и подаваясь навстречу ласкающей плоть ладони, вновь забываясь в угаре.- Не пущу, не пущу, мой хороший. Какой же ты потрясающий... – Алекса так накрывало сейчас, будто он закинулся парой интересных колёс. Но это всё был только Джордж и какие-то его дикие феромоны. Благден пытался вырываться, но это было так слабо, что не верилось в то, что он действительно не хотел, тем более, что Алекс ощущал обратное. Каждое движение любовника в руках, на члене, каждый спазм мышц говорил о том, что всё хорошо и будет сладко. Джордж отвечал на поцелуи несмело, дрожа и зажимаясь, но каждый новый толчок в тело делал его более сговорчивым. Чёртов Фиммел, как ему повезло с этим парнем.

Казалось бы, сейчас не самый подходящий момент думать о конкуренте, но Влахос не мог выкинуть Трэвиса из головы. Ревность чёрными волнами поднималась внутри, валлиец начал агрессивно рычать незаметно для себя и подгрёб Джорджа крепче, втолкнувшись в него полностью. Англичанин заскулил жалобно и Алекс успокаивающе положил ладонь на его стоящий колом член, начав ласкать, чтобы сгладить боль проникновения. Но Джордж всё равно сжался с такой силой, что Алекс не выдержал и укусил его за плечо от боли, однако, сбить эрекцию это не могло всё равно, как и выключить мелькающие перед глазами видения. Благден был сейчас словно в каком-то сюре, когда мелькает свет, с каждой вспышкой он то представлялся грифоном, виденным во сне, то снова стонущим собой. И это было на сто процентов невероятно. Если только Джордж не носил на коже галлюциноген, как те тропические лягушки, которых лижут аборигены, чтобы словить кайф.

И снова Джордж просил отпустить его, но делал это так, что его “пусти” звучало как ещё. Целуя скулящий рот, Алекс гладил второй ладонью грудь, почему-то то и дело касаясь её центра, словно магнитом его туда тянуло, пальцы сами проходились по тонким следам непонятной царапины, нажимали, искали что-то, пока вдруг не погрузились в жар тела, как будто нашли ещё один вход, такой же горячий, желанный, как и тот, в котором уже по самые яйца находился стоящий колом член.

- Боже, что ты за дивное создание такое, а? – Влахос не удержался от восхищённого выдоха в алую от поцелуев шею, исследуя нежное местечко, в которое попал пальцами. Обе руки ласкали Джорджа в такт тому, как валлиец начал после короткого перерыва толкаться бёдрами, растягивая тугие мышцы сфинктера и скользя чувствительной головкой по влажным гладким стенкам. Алекс с жадностью и нетерпением по факту насиловал Благдена, не давая ему ни вырваться из крепкой хватки, ни опомниться и прийти в себя. Влахос рычал в шею Джорджа, с каждым толчком внутри получая всё больше удовольствия, чувствуя, как тугой и нежный зад принимает член всё свободнее.

- Как славно потянулась твоя крошка, Джорджи... – Валлиец начал двигаться по кругу, сильнее раззадоривая края щёлки, мягкие влажные стенки внутри пульсировали и тёрли головку до невообразимого кайфа. Алексу казалось даже, что они срослись друг с другом, настолько проникновение было полным. И это странное ощущение пальцев на или даже в груди Джорджа... Влахос мог с уверенностью этому сексу поставить высший балл и подписаться, что у него никогда в жизни такого не было. Но до этого в его жизни не было и Благдена, херувима секса.В какой-то момент Джордж перестал соображать, что вообще происходит. Перед глазами встала пелена, остались только невыносимые и всепоглощающие ощущения тела, что окончательно сдалось нападению. По щекам стекали капли слез, из горла начали вырываться звуки, похожие на возмущенный клекот, который явно заводил насильника еще больше. Стоять на ногах становилось все сложнее - колени подкашивались, а сам актер уплывал, потому что его рвало на части одновременно и от боли, что поселилась где-то ниже копчика, смешиваясь с великим нетерпением, заставлявшим выгибаться и подаваться назад, и от трепета, раскрывавшегося в груди.Актеру казалось, что его грудная клетка раскрылась, а внутри вовсю проникают пальцы, что могут добраться до внутренних органов, даже вырвать сердце. Конечно, это было бредом... Невообразимым и четким, возникшим вследствие перепития.

Алекс не обладал знаниями тибетских знахарей, умеющих без скальпеля вскрывать чужое тело. И никакой крови не лилось по груди в направлении живота. И все же любая попытка отстраниться от Влахоса заканчивалась тем, что тот начинал рычать и вжимался грудью в спину так сильно, что у Джорджа перехватывало дыхание, а внутри как будто раскрывались пазлы с длинными иглами, которые вонзались в позвоночник и захватывали часть диафрагмы.

Это абсолютно лишило Благдена ориентации уже на третьей минуте марафона, который затеял новый партнер по игре в кино - хотя нет, это был зверь, одичавший, не слышащий ничего, кроме похоти. Джордж даже судорожно вздрогнул, запаниковал окончательно, но был накрыт волной крепких движений бедрами, когда член до конца врезался в ягодицы. Слова больше не шли из горла - только крики.Сначала они были громкими, но постепенно сошли до хрипоты. Нутро горело и жгло, а поршень между ягодиц никак не унимался, только сделался тверже и больше...Джордж предпринял последнюю попытку вырваться, когда пальцы сильно и властно обласкали плоть, завыл, слыша ласковые слова и не ощущая следов от поцелуев, оставленных Влахосом, а затем начал оседать, потому что тело решительно не могло уже удерживать вертикальное положение.Нет, Тревис никогда бы не посмел поступить подобным образом... Никогда! Благден был абсолютно уверен, как и теперь убедился, что его воспринимают за какую-то шлюху со съемочной площадки... Молодой человек слабо двинул локтем назад, стараясь попасть по боку Алекса и еще плывя в нарастающем возбуждении, которое стекало вниз и делало яйца тяжелыми, а еще жгло между лопатками и в груди.Он не видел другого выхода, как вступить в драку с Влахосом, заявившимся в номер и осуществившим нападение в крайне наглой форме. Но повернув голову, замер, как мышь перед удавом, увидев, что зрачки вихрастого донжуана удлинились и превратились в узкие острые щели, как у котов.Алекс дышал всё глубже и чаще, он не смог бы выпустить Джорджа из рук даже если бы ему их отрубили. Та сладость, что он ощущал, то невероятное возбуждение и всепоглощающая похоть просто не могли рождаться только от одного Джорджа, но именно он был источником и средоточием всех желаний Влахоса. Будто и правда на нём сошлось клином всё, что только возможно, не только свет. Валлиец не мог остановиться, толкаясь уже яростно в тесное, жаркое и такое невероятно сладостное нутро. Что за рай у него между круглых пухлых булок… Алекс начал растворяться, теряя не только разум, но и себя. Ночные и утренние видения уже не просто мелькали, они стали явью. Влахос чувствовал в себе нечеловеческую мощь, казалось, что вода шипит, попадая на его кожу. Алекс кинул короткий взгляд на свои руки и увидел вместо них мощные когтистые лапы, покрытые тёмно-красной чешуёй. Вода и прям шипела, касаясь твёрдых широких пластин. Но куда более удивительным было то, что лапы держали не Джорджа, а мокрое пухово-пернатое существо с огромными синими глазами и ещё желтоватым коротким загнутым клювом, заполошно раскрытым сейчас. Алое пламя из груди дракона яростно проникало между лопаток этого уже подросшего, но ещё птенца, заставляя его клёкотать и беспомощно виться в крепких лапах. Удовольствие же, что получал от этого дракон, даже назови его райским, не получилось бы описать.

Со стороны же, если бы любопытный смог заглянуть в эту ванную комнату, было видно, как в затянутой густым водяным паром душевой кабинке высокий худой парень, удерживая на руках второго, пониже, яростно, словно животное, вдалбливается тому между ягодиц. Шум воды скрывает обоюдные стоны, но высокие, пусть и слабые вскрики второго всё же доносятся иногда, а ослабевшие беспомощные руки скользят по стеклу кабинки в тщетной попытке вырваться.

У Алекса окончательно снесло крышу. Видение или нет, может, в воде что-то было, может быть он с утра выпил не аспирин, кто знает. Или это Джордж открыл дверь в другую вселенную. Но резкие толчки в жар тела, его нежность внутри, то, как стенки ласкают твёрдую плоть - сводило с ума, отупляло полностью, заставляя агрессивно шарить жадными ладонями по телу любовника, лаская его почти яростно, понуждая надеваться на вот-вот взорвущийся член. Валлиец прикусил Джорджа за шею, словно вампир, толкаясь в него остро, часто, с силой, так же крепко прижимая к себе одной рукой и второй почти до боли гоняя в кулаке его каменный стояк до тех пор, пока с жалобным криком Благден не содрогнулся в его руках. Выстрелившая сперма повисла на стенке кабины крупной каплей, начав стекать вниз, смываемая водой. Ладонь Влахоса тоже была полна белёсой тягучей влаги. Джордж же пульсировал внутри и крупно дрожал, подталкивая Алекса к оргазму какой-то сверхъестественной силы.

В момент, когда крепкий выстрел спермы поразил нутро Джорджа, валлиец громко зарычал зверем, а в ванной комнате разом лопнули все лампочки, погружая любовников в жаркую влажную темноту.