ПОЦЕЛУЙ (1/1)
Брэдли лежал плашмя на кровати и чуть не плакал. Хотелось взять подушку, накрыть голову и завыть в полный голос. Он устал, ужасно устал. Его смертельно достали слухи, сплетни, смешки за спиной, двусмысленные вопросы во время интервью. Ему казалось, он привык, научился сжимать все свои эмоции и чувства железной хваткой, научился легко отшучиваться, но только Бог знает, чего стоит ему эта легкость, эти шутки и снисходительные улыбки!За последний месяц все словно с ума сошли, дня не проходило, чтобы никто нигде не напомнил ему или Колину об их близких, ненатуральных отношениях. Во время съемок Брэдли нашел много друзей, но кто-то же подсовывал ему газеты и журналы с заметками о них, бумажки с адресами сайтов. Недавно на столе в номере оказалась целая папка с картинками и фотографиями. Пока Джеймс перебирал их, думал, что провалится сквозь землю от стыда, словно эти изображения были правдой. Он потом час простоял под душем, словно хотел смыть это с себя.Дверь открылась, и кто-то тихо вошел. Джеймс не встал, не повернул головы и даже не открыл глаза, ему сейчас было все равно, кто это. Даже если это маньяк, злой Брэдли готов был порвать любого. Но это был не маньяк. Скрипнуло кресло, и раздался голос Сантьяго:— Брэдли, сколько можно мучиться? На вас же смотреть больно. Когда же вы, наконец, позволите себе быть самими собой?Брэдли схватил подушку, накрыл себе лицо и громко застонал. Сантьяго из его поведения сделал свои неверные выводы:— Брэдли, послушай, никто не будет вас осуждать, люди имеют право быть счастливыми! Посмотри, сколько таких семей создается, мужчины воспитывают детей, не скрывают своих отношений, своей любви друг к другу. Хватит мучиться, в конце концов! Вы достойны быть счастливыми!Брэдли укусил подушку и сжал ее руками так, что побелели пальцы. Сантьяго вздохнул и ушел. Как только за ним закрылась дверь, зазвенел телефон. Брэдли встрепенулся и вскочил, из мобильного редко раздавались такие звуки — это звонил отец. Голос в трубке не предвещал ничего хорошего. Ища опору, Джеймс прислонился спиной к стене и от чеканных, словно стальных слов отца медленно сполз по ней.Кто-то прислал домой такую же папку, как подложили ему. Отец был в гневе, он требовал немедленно сделать что-нибудь, чтобы подобное не повторялось, и вообще эта история закончилась! Брэдли хотелось закричать, что он хочет того же, рассказать, как он устал от всего этого! Но он только попрощался непослушными губами и долго слушал частые гудки в телефоне.Джеймс решительно шагал по коридору к номеру Колина. Он вломился туда без стука, Морган с чашкой чая стоял у окна и смотрел на дождь. Коллега лениво повернулся к визитеру и улыбнулся уголками губ. Джеймс рыкнул и оказался возле Колина, отобрал чашку, поставил ее на столик, сгреб Моргана за рубашку, прижал к стене и... поцеловал. По-настоящему, сильно и решительно. В тот же момент острое колено вонзилось ему в район паха, а пальцы, сложенные в крепкий кулак словно пробили солнечное сплетение. Брэдли согнулся пополам и, хватая ртом воздух, опустился на колени на ковер. Колин вытер губы тыльной стороной ладони и, переступив через ноги Джеймса, быстро подошел к двери и закрыл ее на замок. Потом сел на полу рядом с коллегой.— И как тебе?Брэдли наконец-то восстановил дыхание и сумел тоже сесть на полу:— Ты о чем? Об ударе между ног или о поцелуе?— Обо всем.Джеймс поднял брови:— Поцелуй отвратителен, извини, конечно. Удар хорош, спасибо, что не в полную силу. А тебе?— Извини, я на автомате ударил. Поцелуй был неприятным... — Колин прикусил губу, а потом взорвался: — Что за чушь? Поцелуй был омерзительным! Никогда не думал, что ты можешь вызвать у меня такие чувства! Такое отвращение! Что я тебя когда-нибудь ударю, да еще ТАК ударю!Брэдли помахал ладонью:— Расслабься, я заработал.— Что это тебя так повело? — Колин достал со столика свою чашку.— Решил проверить, а вдруг, люди понимают и видят больше, чем я сам. А вдруг, я и вправду гей?Морган кивнул на диван, где лежала толстая синяя папка:— Папочку получил?— О да! И я, и вся моя семья. Мне уже отец звонил.— И мне.— Да? — Брэдли удобнее сел, облокотившись о стенку. — И что твой сказал?— Ну... Наверное, то же, что и твой. Ничего хорошего, только, видимо, немного мягче, он же у меня творческий человек.Они замолчали и посидели немного в тишине.— Сегодня меня Сантьяго убеждал рассказать о наших с тобой отношениях, перестать скрываться и мучиться.— Молодец, Сантьяго. Заботливый. А мне вчера ту же песню пел Том.Брэдли опустил голову:— Я так устал, Колз.— Я тоже.— Что делать?Колин встал, потянулся всем телом и протянул руку другу и, когда тот поднялся, ответил:— Работать. Давай, бери сценарий и приходи порепетируем.— Хорошо. А у тебя черный чай есть?— Есть-есть. Приходи, я заварю и даже сахар положу!