Часть 6 (1/1)

После того разговора про анализы, который, с точки зрения Максимова, носил скорее характер договоренности, потому как кинолог точно знал, что Игорь анализы сдаст, Гнездилова бросало то в жар, то в холод. То он волчком крутился под ногами Макса, время от времени поражая сослуживцев, да и самого бывшего опера своей услужливостью, то шарахался от кинолога как от прокаженного. По правде говоря, поведение капитана объяснялось тем, что он несколько боялся сдать анализы, он, конечно, соблюдал интимную гигиену настолько, насколько это было возможно в его случае, но мало ли что. А ведь если результаты будут плохие, то об отношениях с Максом придется забыть. За время его душевных терзаний внутренний голос то и дело нашептывал Гнездилову, что результаты анализов, в случае чего можно и подделать, но Игорь сумел-таки отгнать эти мысли, чувства к Максимову были сильнее его гадской натуры. А стоило подумать о том, что если сам он чем-то болен, то запросто мог заразить и кинолога, как за свои, пусть даже мысленные, махинации становилось просто-напросто стыдно. В конце концов, Игорь посетил врача, и утром следующего дня, с чувством выполненного долга вошёл в кабинет следователей, намереваясь, как можно скорее вручить Максимову лично в руки доказательства своей чистоты и непорочности. Вернувшись с обеденного перерыва, который сегодня по времени больше напоминал ужин, Гнездилов, заметив, что кроме Макса и Пса в кабинете никого нет, торжественно вручил кинологу резутаты своих анализов. На удивление он был абсолютно чист. – Ты хоть те анализы-то сдал, Игореня? А то похоже, что ты анализы на наличие мозга сдавал, вон везде результат отрицательный, – шутя бросил кинолог, однако, прочитав заключение врача, удовлетворенно кивнул, а листок положил себе в карман, причем сделал это с таким видом, будто это что-то само-собой разумеющееся. Гнездилов хотел было вытребовать результаты своих анализов назад, но Макс с самым невозмутимым видом сообщил:– Ты с сегодняшнего дня у меня живешь, так что сможешь забрать свою справку в любое время. Пусть пока у меня побудет, а то ещё потеряешь. Гнездилов расплылся в довольной улыбке, и до конца рабочего дня был Максимову заместо второй собаки, разве что палки не приносил. Правда, как всегда и бывает, когда речь идет о капитане, его небывалое рвение повлекло за собой целый ряд побочных эффектов. Игорь повторял за кинологом все слова и жесты, хорошо хоть дышать не пытался в такт, хотя и без синхронного дыхания, разговор, что со свидетелями, что с подозреваемыми, раз за разом осложнялся тем, что Гнездилов повторял за Максом вс? как попугай. В конце концов, бывший опер не выдержал:– Игорь, ты можешь, жесты за мной не повторять, – строго произнес кинолог, отведя капитана в сторону, подальше от любопытного свидетеля. – Могу, жесты за мной не повторять. – И слова не повторять. – Не повторять. – Игорь! – резко осадил коллегу Макс. После этой воспитательной беседы разговор со свидетелем имел все шансы пройти успешно, то есть перейти в более адекватное русло, но у судьбы, а точнее у преступника были на свидетеля свои планы. Мужчина в темной маске, действуя четко и уверено, с самым безразличным видом отправил свидетелю пулю в лоб. Как только дело было сделано, убийца бросился на утек. Полицейские кинулись за мужчиной в маске, казалось есть все шансы поймать подлеца и заключить под стражу, но он начал слишком уж рьяно сопротивляться, и стрелял с до того завидной частотой, что Гнездилов только чудом уцелел, шальная пуля пронеслась всего в нескольких сантиментрах от его головы, да и то только потому, что Максим стрался не выпускать из поля зрения своего пока ещё потенциального сожителя, настолько насколько это было возможно. – Маскимов, видел, как меня сейчас развезло? – спросил Игорь, из-за выплеска адреналина испытывая приступ не мотивированной радости, разумеется если не считать достаточным мотивом только что спасенную жизнь. – Видел, и не только сейчас, Игореня, – усмехнувшись бросил Макс. Оперативники продолжили погоню, но неожиданно пресутупник шмыгнул в подворотню и как сквозь землю провалился. Выследить лихача не смог даже П?с, видимо убийца подготовился и использовал химикаты для того, чтобы собака не смогла его выследить. Максимов рассудил, что слишком уж хорошо преступник был готов к совершению правонарушения, а потому кинолог пришёл к выводу, что, возможно, следует проверить отдел на наличие прослушки. Ближе к вечеру, когда полицейские вернулись в отдел, Леонидов действительно обнаружил жучок, однако, разобраться, что делать с этой новостью оперативники решили завтра, просто потому, что на данный момент, для грамотного планирования дальнейших действий, не хватало информации по делу. Следователи не возражали, просто потому, что на вечер у всех были планы. Особенно у Максимова и Гнездилова. Точнее у Максимова на Гнездилова. *** Дома у кинолога Игорь ходил как в музее, причём с таким видом, будто в квартире бывшего опера он находился впервые. По правде говоря, капитан не представлял как ему себя вести, ругаться как на работе, не хотелось, по крайней мере сегодня, вс?-таки первый день совместной жизни как никак. Благо долго мучиться своими мыслями Гнездилову не пришлось, потому как Макс вс? решил за него. Надо сказать, кинолог чувствовал себя в разы увереннее, может преимущество своей территории сыграло свою роль, может дело было в том, что с той самой минуты, как Максим объявил капитану об их совместном проживании, Игорь стал принадлежать ему безраздельно и полностью, с точки зрения самого Максимова, разумеется. Самым неприкрытым и бесстыдным образом, ничуть не стесняясь своих намерений, кинолог преградил гостю путь, оттесняя того к стене. – Ма-максимов, ты ч-чего? – несколько неожидая такого напора спросил оперативник, чувствуя спиной холодную, шершавую поверхность. – А ты подумай, – ухмыльнувшись ответил Макс, оставляя на шее любовника багровый засос, – Ну, как? – поинтересовался кинолог, продолжая с самым невозмутимым видом раздевать сослуживца. – Вопросов больше не имею... – произн?с Игорь банальщину вместо ответа, просто потому, что соображать, одновременно подвергаясь столь желанным и откровенным ласкам не представлялось возможным. – А вот я тебя имею, – хриплым шепотом проговорил Максимов, сжимая ягодицы сожителя через ткань боксеров, – Наконец-то... Целый день сегодня представлял, как и где буду тебя иметь, – на этих словах мужчина вогнал любовнику в анальное отверстие сразу два пальца, Игорь, почувствовав проникновение, до того развратно застонал, что Макс зарычал сквозь зубы от нахлынувшего возбуждения. Гнездилова до того заводил хриплый голос кинолога, что он готов был отдаться ему сию секунду, но он уже понял, что Макс как в жизни, так и в постели любит завоевывать и подчинять себе непокорных жертв, а для того, чтобы доставить бывшему оперу удовольствие Игорь согласился бы играть какую угодно роль, в абсолютно любой игре. Кроме того, он заметил за собой, что быть, в какой-то степени трофеем, а не безотказной давалкой гораздо приятнее, так начинаешь больше ценить себя и понимать собственную ценность и значимость. Максим поднял на руки своего любовника и освободив его от последнего элемента гардероба принялся спешно растягивать жаждущий члена анус, подстегиваемый стонами любовника, который с каждом секундой вёл себя все развратнее и развратнее, двигая в такт бедрами и умоляя поиметь его. Вскоре Макс овладел капитаном заставляя того, что есть силы вцепиться в сильные плечи и судорожно хватать ртом воздух. Кинолог, что есть силы принялся вколачиваться в жаркое нутро Гнездилова, заставляя того заскулить от резких движений:– Привыкай, Игореня... – хрипло выдыхая проговорил бывший опер, – С сегодняшнего дня ты только моя подстилка... От такого напора, капитан готов был кончить с минуты на минуту, но Максимов, подхватив любовника на руки перенес его на диван, с явным намерением продолжать экзекуцию, если так можно было назвать ту сладкую пытку, которой подвергался сегодня Гнездилов. Игорь то и дело содрогался в руках любовника, пытаясь хоть сколько-нибудь сдержать стоны, стараниями кинолога то и дело переходящие во всхлипы, потому как Максимов, в желании присвоить себе капитана, не щадил ни его ни себя, оцарапывая разгоряченную кожу любовника, и оставляя на ней вс? больше и больше синяков и бордовых отметин. – Ты че творишь, гад?! – сумел-таки спросить Гнездилов, хотя его фраза существенно потеряла в интонационной окраске, потому как е? окончание потонуло в возбуженном вздохе, – Я же так завтра сидеть не смогу... – Так на это и расчёт, Игореня, – ответил кинолог вновь целуя мужчину в шею, – Считай это профилактикой, чтоб на чужих членах прыгать не хотелось... Капитан было взвился, пытаясь дернуться в сторону, но его удержали сильные руки бывшего опера:– Куда собрался? Я тебе уходить не разрешал... – Максимов начал с остервенением вколачиваться в любовника, заставляя того выгнуться в предоргазменной судороге и обильно кончить на собственный живот. Немного погодя Макс последовал за Игорем, подавляя глухой гортанный рык. Едва придя в себя капитан почувствовал себя в разы комфортнее и спокойнее, сразу пришло понимание, что перед Максимовым не надо изображать невесть кого, даже на время конфетно-букетного периода. Максим привёл себя в порядок, и сообщив сожителю о том, что в холодильнике сегодня мышь повесилась, предложил выпить чаю. Игорь совершенно не удивился, и сказав сво? излюбленное:– Учись, пока я жид! – вынул из кармана плаща пачку печенья, как чувствовал, что дома у кинолога шаром покати. Пока пили чай, Макс, не теряя времени даром, принялся давать вновь прибывшему ценные указания:– Ты пока обживайся, если что-то надо будет перевезти или докупить, говори – вс? сделаю, – кинолог отпил чай из кружки. Игорь кивнул, соглашаясь. – В квартире не буянить, и не пить, – эти слова бывшего опера сопровождались грозным лаем Пса, который ничуть не хуже хозяина, объяснил важность озвученных запретов, – О том, что чужих мужиков сюда водить нельзя, думаю, тебе напоминать не стоит, – Максимов выразительно посмотрел на полицейского, заставляя того залиться краской, – Вопросы есть? – А П?с на меня не бросится? – опасливо поглядывая на овчарку спросил капитан. – Пожив?м – увидим, – усмехаясь ответил бывший опер, бросая псу печенье. ***Утром Игорь проснулся ни свет ни заря, и тут же по привычке потянулся к валяющейся рядом с диваном одежде, намереваясь, опять же по старой памяти, как можно быстрее и незаметнее убраться восвояси. Почувствовав возню Гнездилова, кинолог распахнул глаза:– Ты чего не спишь? – спросил бывший опер, краем глаза, замечая в окне ещё только зарождающуюся утреннюю дымку, – Рано же ещё... – Привычка, – передернув плечами ответил капитан, – Привык, что после бурной ночи, нужно незаметно уезжать домой. Прич?м, чем скорей, тем лучше. – Я тебе уеду! – Максимов пригрозил любовнику кулаком, но затем притянул Игоря к себе поближе. Их идилию нарушил телефонный звонок, а если точнее Леонидов, сообщивший, что начальство с самого утра рвет и мечет, ичто Георгиевский велел всем как можно скорее ехать в отдел. Не смотря на все доводы Макса о том, что у них и без кофе есть все шансы опоздать, Игорь, заварил пару кружек бодрящего напитка, сунув кинологу его порцию чуть ли не перед самым выходом. Максим, чуть ли не залпом осушил кружку(за что Гнездилов тут же окрестил его алкашем), абсолютно не обращая внимания на то, что ощутимо обжигает горло. Времени на капризы, даже на свои собственные, у бывшего опера не было, а учитывая позывные начальства, второго шанса выпить кофе может и не представиться. На улице мужчины разбежались в разные стороны, каждый к своей машине. П?с недоуменно посмотрел на странное поведение полицейских, но не долго думая запрыгнул на переднее сиденье красного джипа. Максимов думал предложить Игорю ехать на работу вместе, но потом решил, что это ни к чему, всему сво? время, да и Гнездилов ни за что не бросит свой "раритетный Мерс", ведь он даже при поломке машину сам до дома дотолкал, что уж говорить о серых буднях. ***В отделение Макс приехал первым, и как он ни старался убедить себя, что Гнездилов уже не маленький и до работы уж как-нибудь, да сам доберется, кинолог нет-нет, да бросал взгляд на дверь, пытаясь понять где же это Игорь запропастился. Наконец, спустя четверть часа, как водится, с чувством собственного достоинства, в кабинет влетел капитан.– Опаздываете, Игорь Николаич, – в шутливо-язвительной манере подметил бывший опер, едва только Гнездилов переступил порог. – Ой, Максимов, иди на хрен! – отмахнулся мужчина даже не взглянув любовника, а затем плюхнулся в кресло. Оба удовдетворенно кивнули, мысленно разумеется, у обоих без труда получалось вести себя как обычно. Мужчины в кои-то веки сошлись во мнении, что это был оптимальный вариант. Вероятно, такого же мнения придерживался и П?с, который как и прежде был не прочь поиздеваться над Гнездиловым. Овчарка с самым невозмутимым видом подошла к капитану и принялась сношаться с его ногой. Игорь, по правде говоря, растерялся. С прежней агрессией реагировать на выходки собаки теперь было нельзя, но и оставдять без внимания сие действие тоже не годилось. Кое-как стряхнув с себя животное Гнездилов, не подумав, брякнул первое, что пришло в голову:– Вот насильник какой, весь в хозяина! Леонидов удивленно вскинул голову.