3. (1/1)

Аль-Бетиль мрачен и темен. Он вроде бы не отличается от других городов магов, но в то же время всякий прибывающий сюда чувствует этот незримый налёт отличия. Здесь будто бы темнее, чем в преисполненных солнечного света пустынных оазисах других Домов. Здесь будто бы холоднее, чем в купающихся в тепле и изнывающих от жары других городах. Здесь будто бы витает прямо в воздухе удушливый запах смерти, в то время как всё остальное государство магов чрезмерно пышет жизнью. Аль-Бетиль отличается от них от всех. И Уриэль брезгливо передёргивает плечами, ступая на земли Дома Этерна без особой охоты, но гонимый собственной безумной нуждой. Белкет ожидаемо встречает его без радости и распростёртых объятий. Он так же мрачен, как и город-цитадель, воздвигнутая его стараниями, хмурится и смотрит тяжёлым взглядом?— даже его глубокий капюшон не в силах скрыть неприязненную осторожность. В то время как сам Уриэль с трудом может подавить собственное брезгливое пренебрежение.—?Уриэль,?— глубокий голос Белкета отдаёт усталой констатацией факта, и неохотное принятие сквозит во всех движениях падшего ангела. Пять сотен лет отрёкшиеся и презирающие его собратья не тревожили его. На пять сотен лет они забыли о его существовании, вычеркнули его из всех списков, где значилось его имя, стёрли из памяти и истории… Уриэль был среди них первым. Самым яростным и непримиримым, самым фанатичным, дольше всех не соглашавшимся с необходимостью мира и больше всех ненавидящим его. Ненавидящим вообще всё, что так или иначе отклонялось от его собственного восприятия Света и Святости. И вот теперь он здесь. Не скрывает своей неприязни, своего презрения, но он приходит сам, приходит к Белкету, и падший ангел находит это странным образом ироничным. Разумеется, он знает, зачем бывший собрат находит его.—?Пять веков пролетели словно одно мгновение, не правда ли, Белкет? —?в чужом голосе слышатся нотки ядовитого сарказма, но Белкет не намерен поддаваться на провокацию.—?Зачем ты здесь? —?он спрашивает прямо, не желая увиливать и затягивать надолго эту неприятную им обоим встречу, и Уриэль кривит губы в надменной усмешке, пытаясь взирать свысока. Щенок, мнящий себя великим Спасителем и Избавителем. Одержимый местью эгоистичный безумец, ослеплённый Светом и собственной гордыней.—?Ты знаешь ответ на свой вопрос,?— Уриэль отрезает резко, и деланная безмятежность мгновенно вспыхивает яростью. —?Ты знаешь, что это необходимо.—?В этом никогда не было необходимости, Уриэль,?— Белкет вторит ему, и голос его полон твёрдой уверенности. —?Было безумие, но никогда?— необходимости. Как и не было её в принципе в той бессмысленной войне, павших воинов которой ты пытаешься вернуть. Глупец! Он, как и подобные ему, не имеет понятия о нерушимости и неразрывности священного цикла. Вмешиваться в него?— всё равно что вмешиваться в сам Порядок, установленный Асхой. Ценность смерти не менее велика, чем ценность жизни, и не стоит беспокоить тех, кто уже ушёл. Их судьба свершилась, и Прядущая уже уготовала им другую дорогу, которой им придётся пройти после перерождения. Но Уриэль… Он свято верит в правильность всех своих действий. Он истинный фанатик, такой, каких когда-то давно было много. Такой, который и начал ужасную войну, ценой которой стало уничтожение мира. И теперь он хотел её повторения. Хотел раз и навсегда искоренить ?скверну?, уничтожить, рассеять тьму и оставить вокруг лишь свет. Слепящий… Обжигающий… Уничтожающий… Уходящий сам в себя и теряющий всякий смысл.—?Тьма должна быть развеяна, Белкет. Асхан не место для лжи и интриг безликих,?— его голос категоричен, а убеждения ошибочны, и Уриэль натыкается на ту же ошибку, что и тогда. В собственном невежестве он не может понять одну элементарную истину, на которой базируется всё мироздание. Свет?— ничто без Тьмы, равно как и наоборот. Порядок?— ничто без Хаоса, равно как и Хаоса не существует без Порядка. Но Уриэль… Пять веков он плавится в яде собственного безумства. В горечи и боли утраты, которые он не может и не хочет отпустить. И ради мимолётного блаженства и такого же мимолётного триумфа он готов положить на заклание весь мир так же, как это случилось пять веков назад.—?Нет,?— спокойный голос звучит тихо, но твёрдо и уверенно, и Белкет видит, как поджимает Уриэль губы, прожигая его скрытое капюшоном лицо чистейшей яростью и ненавистью. Ангел Смерти знает, почему младший брат Михаэля приходит к нему. Он знает, что пять сотен лет обезумевший фанатик вынашивает в своём разуме жестокую месть, которая всё никак не может свершиться, потому что у него не получается. Технология и ритуал, которые Уриэль выбирает в качестве своего главного оружия, несовершенны, а все эксперименты проваливаются, так и не успев начаться. Потому что тем, кто уже ушёл, незачем возвращаться обратно. И ни Магия Света, ни собственная магия ангелов не смогут заставить освободившиеся души вновь вернуться в оковы физического тела. Ангел Смерти знает, что Уриэль не понимает этого. И отчаянно ищет любые способы, как воплотить своё желание в жизнь. И вот теперь взор его падает на некромантию. И вот теперь он вспоминает о своём падшем собрате.?— Я не прошу твоей помощи,?— он пытается зайти с другой стороны, но Белкет знает, что это заведомо гиблая идея. Он знает, что Уриэль хочет ему предложить, и знает, что он никогда бы не смог и не захотел принять это.—?Я даю тебе возможность вернуться к братьям и сёстрам, заслужив полное прощение. Прощение… Белкет усмехается, и горечь жжётся в уголках его губ так же, как и когда-то очень, очень давно. Разве он сделал что-то, чтобы нуждаться в прощении?—?Я не верну души ангелов к жизни в украденных телах! Их судьба была исполнена в этой жизни. Они умерли, Уриэль, и ты не тот, кто вправе нарушать уставленный порядок! —?он отвечает резко, не намереваясь отступать от своих слов. Некромантия, мрачное и древнее искусство, не всесильна, и её главная задача?— беречь покой и равновесие священного Цикла, а не вмешиваться в него и вносить в него хаос. Уриэль хмурится, явно недовольный результатом. Он приходит сюда с конкретной целью и желает получить на неё конкретный результат. Но Белкет… Отверженный всеми, проклятый собственными собратьями?— о Эльрат, знал бы он, чего Уриэлю стоило пересилить себя, чтобы прийти к нему! —?он отвергает благородное прошение и пренебрегает великодушной милостью. Он, погрузившийся во тьму и заслуживающий лишь справедливого возмездия…—?Наша война не окончена! —?младший брат Михаэля шипит, и золото его глаз сверкает налётом ядовитого безумия. —?Надвигается Тьма, Белкет, и ты не сможешь скрыться от неё под чёрными одеяниями и пепельными крыльями! Зазнавшийся глупец, заблудившийся на собственном пути и не желающий слушать никого, кроме самого себя?— бесполезная трата времени спорить с ним и что-то ему доказывать. Ангел Смерти расправляет могучие плечи и с резким шорохом распахивает в стороны смолянисто-чёрные крылья. Безумие и гордыня погубят этого фанатичного юнца, но Белкет не будет в числе тех, кто пойдёт за ним. В конце концов, свой собственный путь он избрал уже очень и очень давно.—?Я предпочитаю осмысленную жизнь глупой смерти,?— его голос тих и спокоен, но вместе с тем силён, будто усиливается могучим эхом. —?Именно поэтому сейчас по своему пути я иду один. Уриэль осекается, ощущая силу и предупреждение чужого могущества. Ангел перед ним, хоть и падший, всё же сильнее и старше, и одним Богам-Драконам известно, чем может закончиться для его более юного собеседника противостояние с ним. Он хочет ответить, что-нибудь ответить на чужие слова, оставить всё-таки последнее слово и торжество за собой, но его прерывают, самым наглым образом перебивают, когда в приоткрытую дверь кабинета заглядывает чужая фигура.—?Мастер Белкет? —?Вейн хмурится, настороженно глядя на горделивого величественного ангела, с которым разговаривает архонт. —?Всё в порядке? Я слышал, что ты кричишь… —?он переводит взгляд прямо на скрытое капюшоном лицо, и Белкет складывает обратно собственные крылья.—?Не беспокойся, юный Вейн,?— Уриэль не скрывает своё разочарование и то самое надменное брезгливое пренебрежение. Мажет острым взглядом по замершей камнем чёрной фигуре Ангела Смерти, а после поворачивается к человеку в дверях, направляясь к нему. —?Это просто два старинных друга спорят, в то время как судьба Асхана повисла в равновесии… Уриэль уходит, оставляя за собой шлейф горькой неприязни и вкрадчивого предупреждения. Разумеется отказ не способен остановить его в его безумстве, и одержимый ангел найдёт способ как воплотить свою больную мечту в реальность. Белкет выдыхает устало, на мгновение прикрывая тёмные глаза. Чувствует на своей спине чужие вопросы и поднимает голову, долгим задумчивым взглядом вглядываясь в окно.—?Так выглядит безумие ангелов, Вейн,?— он отвечает тихо и в то же время не даёт ни одного ответа на застывшие в чужих глазах вопросы. —?Оно ведёт лишь к одному концу. Он провожает всё тем же долгим и задумчивым взглядом стремительно удаляющуюся ангельскую фигуру. Даже если желание Уриэля сможет воплотиться в жизнь, это не принесёт ему радости. Лишь боль и страдания тем, чьими руками он будет действовать. Ненависть и желание мести, и непременное отторжение. Оно принесёт ему падение, что обернётся неминуемой катастрофой?— так случилось в прошлый раз, так случится и в этот раз?— как жаль, что ослеплённый Уриэль не понимает этого. А Белкет… При всём своём желании он уже давно ничем не может ему помочь.