Экзамены, нападение и приглашение (1/2)

Рон был так рад, что сумел помочь Гриффиндору выцарапать Кубок по квиддичу, что на следующий день не мог ни на чем сосредоточиться. Он снова и снова принимался обсуждать со всеми матч. Поскольку день опять выдался ясный и теплый, мы решили заняться подготовкой к экзаменам под березой на берегу озера. Сол и Луна (которые совсем не обиделись на нас за проигрыш своей команды, понимая, что это всего лишь квиддич) тоже пошли с нами, за компанию. Мы разложили учебники в тени березы и уселись сами, я уткнулся носом в конспект по трансфигурации, разглядывая ряд диаграмм, иллюстрирующих превращение совы в театральный бинокль.

Окрестности замка сияли на солнце, как чисто вымытые; безоблачное небо улыбалось своему собственному отражению в искрящейся глади озера; по шелковым зеленым лужайкам изредка пробегала рябь от легкого ветерка. Наступил июнь, но для пятикурсников это означало одно: экзамены наконец придвинулись к ним вплотную. Нам больше не задавали ничего на дом; все уроки были посвящены повторению вопросов, которые, по мнению преподавателей, почти наверняка должны были встретиться на экзаменах. В атмосфере лихорадочной, сосредоточенной подготовки мы забыли почти обо всем на свете, кроме СОВА. Тем временем Драко Малфой нашел новый способ сеять панику.

— Разумеется, важно не то, сколько вы знаете, — громко поучал он Кребба и Гойла перед уроком зельеварения за несколько дней до экзаменов. — Важно, кого вы знаете. Отец уже много лет на короткой ноге с Гризельдой Марчбэнкс, председательницей Волшебной экзаменационной комиссии, — она и на званых ужинах у нас бывала, и вообще...

— Как по-вашему, это правда? — тревожно прошептала Гермиона.

— Если и так, мы все равно ничего не можем поделать, — угрюмо ответила Юля.

— Не думаю, что это правда, — спокойно произнес Невилл. — Дело в том, что Гризельда Марчбэнкс дружит с моей бабушкой, и она никогда не упоминала о Малфоях.

— А какая она, Невилл? — тут же спросила Гермиона. — Строгая?

— Честно говоря, у них с бабушкой много общего, — признался Невилл.

Тем временем торговля из-под полы разными средствами, способствующими повышению концентрации, живости ума и внимания, что и раньше процветала среди пяти- и семикурсников, достигла своего апогея. На следующем уроке трансфигурации мы получили расписание экзаменов и ознакомились с правилами их проведения.

— Как видите, — сказала профессор МакНонагалл, когда ученики переписали с доски даты и время всех экзаменов, — вы будете сдавать СОВА в течение двух недель. Утренние часы отведены под письменные работы, послеобеденные — под проверку практических навыков. Практический экзамен по астрономии, разумеется, будет проходить ночью. Далее, я должна предупредить вас, что на ваши экзаменационные принадлежности наложены исключительно жесткие Антиобманные заклятия. Использование напоминалок, а также самоотвечающих перьев, накладных манжет-шпаргалок и самоправящихся чернил запрещено. К сожалению, практически ежегодно в школе находится, как минимум, один ученик, считающий, что ему по силам обвести Волшебную экзаменационную комиссию вокруг пальца. Могу только выразить надежду, что среди гриффиндорцев таковых не окажется.

— Можно спросить, профессор? — подняла руку Гермиона. — Когда станут известны наши результаты?

— В июле каждому из вас отправят сову с оценками, — сказала МакГонагалл.

— Прекрасно, — отчетливым шепотом произнес Дин Томас. — Значит, до каникул можно не трепать себе нервы. Наш первый экзамен, по теории заклинаний, был назначен на утро понедельника. В воскресенье после обеда я согласился проверить Гермиону, но почти сразу же пожалел об этом: она страшно волновалась и то и дело выхватывала у меня учебник, чтобы посмотреть, не допустила ли она в ответе каких-нибудь мелких ошибок. В конце концов мне сильно досталось по носу острым краем ?Успехов заклинательных наук?. Тем временем Невилл, заткнув уши пальцами и беззвучно двигая губами, читал конспекты по заклинаниям за два года, Шеймус Финниган, лежа навзничь, повторял определение независимого заклинания, а Дин проверял его по ?Общей теории заклинаний? для пятого курса. Парвати с Лавандой отрабатывали основные Заклинания движения, заставляя свои пеналы носиться наперегонки вдоль края стола. За ужином накануне экзамена царила атмосфера легкой подавленности. Мы почти не говорили, но ели с аппетитом, проголодавшись за целый день занятий. Однако Гермиона то и дело откладывала нож с вилкой и ныряла под стол, чтобы выудить из сумки книгу и проверить какой-нибудь факт или цифру. Невилл уже собирался сказать ей, что надо нормально поесть, иначе она не заснет, как вдруг вилка выскользнула из ее ослабевших пальцев и с громким звоном упала в тарелку.

— Держите меня, — пробормотала она, глядя в вестибюль. — Неужто это они? Экзаменаторы?

Мы мгновенно повернулись на скамье и уставились в открытую дверь. В вестибюле стояла Амбридж, а рядом с ней — группа очень древних на вид магов и волшебниц. Я с удовольствием отметил, что Амбридж явно нервничает.

— Может, посмотрим поближе? — предложила Юлька. Мы кивнули и поспешили к распахнутым дверям. Переступив порог, мы замедлили шаг и чинно прошествовали мимо экзаменаторов. Я подумал, что крошечная сутулая ведунья с морщинистым, словно затянутым паутиной лицом и есть профессор Марчбэнкс; Амбридж обращалась к ней с большим почтением. Видимо, профессор Марчбэнкс была глуховата: она отвечала Амбридж очень громко, хотя их разделяло не больше двух шагов.

— Прекрасно, прекрасно добрались, мы приезжаем сюда уже далеко не в первый раз! — нетерпеливо сказала она. Мы поднимались по мраморным ступеням.

— Позвольте проводить вас в учительскую. Вы ведь не откажетесь от чашечки чаю после такого путешествия?

Я улегся в постель, пораньше, но лежал без сна, как мне показалось, не один час. Я понимал, что не мне одному нынче не спится, но никто из товарищей не подавал голоса и наконец мало-помалу все заснули. Наутро, за завтраком, пятикурсники по-прежнему почти не разговаривали между собой. Парвати бормотала себе под нос заклинания, и солонка перед ней судорожно подергивалась. Гермиона перечитывала ?Успехи заклинательных наук? с такой скоростью, что взгляд ее казался расплывшимся, а Невилл каждые полминуты ронял нож или вилку и опрокидывал вазочку с мармеладом. Когда завтрак кончился, пяти- и семикурсники остались слоняться в вестибюле, а прочие ученики разошлись по аудиториям. Затем, в половине десятого, оставшихся начали класс за классом приглашать обратно в Большой зал: четыре факультетских стола убрали, заменив их множеством парт, обращенных к концу Зала, где находился стол для преподавателей. За ним стояла профессор МакГонагалл. Когда все расселись по местам и успокоились, она сказала: ?Итак, начали? — и перевернула огромные песочные часы. Рядом с нами были разложены и расставлены запасные перья, баночки с чернилами и свитки пергамента. Я взял свой билет — Гермиона, сидевшая на три ряда правее меня и на четыре парты ближе к преподавателям, уже строчила как сумасшедшая — и прочел первый вопрос ?а) приведите магическую формулу и б) опишите движения палочки, с помощью которых можно заставить предметы летать?. Я склонился над пергаментом и написал ответ. Второй вопрос звучал так: "опишите подробно действие заклинания Люмос Солем"... — Ну что, все не так уж плохо, а? — беспокойно спросила Гермиона два часа спустя в вестибюле, все еще сжимая в руке свой билет. — Правда, я не уверена, что отдала должное Веселящим заклинаниям, — у меня просто времени не хватило... Вы упомянули заклинание, снимающее икоту? Я побоялась, что это будет уже чересчур... а на вопрос двадцать третий про Акцио...

— Гермиона, — твердо сказал Невилл, — что было, то прошло.

Пятикурсники пообедали вместе со всеми остальными (на время обеда факультетские столы вернули в Большой зал), а потом перешли в небольшую комнатку рядом с Большим залом, откуда нас должны были пригласить на практический экзамен. Вскоре нас начали вызывать маленькими группами в алфавитном порядке; те, кто дожидался своей очереди, вполголоса бормотали заклинания и отрабатывали движения палочкой, время от времени нечаянно угощая соседей тычком в глаз или в спину. Юля пошла сдавать с Лавандой, Терри Бутом и Миллисентой Буллстроуд, затем Гермиона покинула комнату вместе с Энтони Голдштейном, Грегори Гойлом и Дафной Гринграсс. Прошедшие экзамен не возвращались обратно, так что мы не знали, как проявили себя Юля и Гермиона.

Затем ушел и Невилл, вместе с парой хаффлпаффцев и одной рейвенкловкой, которых я не знал. Через десять минут профессор Флитвик выкликнул: — Паркинсон, Пэнси! Патил, Падма! Патил, Парвати! Поттер, Гарри!

Я прошел в Большой зал, крепко сжимая в руке палочку.

— Профессор Тофти свободен, Поттер, — проскрипел Флитвик, стоящий сразу за дверью. Он показал мне на маленький столик в дальнем углу, за которым сидел, наверное, самый древний и самый лысый из всех экзаменаторов. Неподалеку от него я увидел профессора Марчбэнкс — она принимала экзамен у Драко Малфоя.

— Так, значит, вы и есть Поттер? — спросил профессор Тофти. Он сверился с ведомостью и поглядел на меня поверх пенсне. — Тот самый знаменитый Поттер?

Краешком глаза я отчетливо увидел, как Малфой бросил на меня испепеляющий взгляд. Стакан, который он поднял в воздух Заклинанием левитации, упал на пол и разлетелся вдребезги. Я не смог подавить усмешку. Профессор Тофти ободряюще улыбнулся в ответ.

— Ну хорошо, — сказал он дребезжащим старческим голоском, — не надо нервничать. А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте ее перекувырнуться несколько раз. В целом я, как ему показалось, выступил весьма неплохо. Заклинание левитации удалось мне определенно лучше, чем Малфою. Крыса, которую мне велели сделать оранжевой, стала похожа по цвету на спелый апельсин.

Правда, я задался таким вопросом: как именно изменение цвета крыс и кувырки подставки для яиц могли пригодиться мне в жизни. У нас в Академии, например, практические задания на экзаменах проверяли навыки, которые могли реально пригодиться студентам в будущем.Вечером отдыхать было некогда: после ужина мы сразу отправились в свою гостиную и взялись за подготовку к завтрашнему экзамену по трансфигурации. Когда я наконец добрался до постели, голова у него шла кругом от сложных магических теорий и диаграмм. Утром, на письменном экзамене, я ответил опять на все вопросы, а после обеда показал себя на практике. Я сумел заставить свою игуану исчезнуть полностью, тогда как несчастная Ханна Эббот у соседнего стола совсем потеряла голову и умудрилась превратить своего хорька в целую стаю фламинго — в результате экзамен прервали на десять минут, чтобы изловить всех птиц и вынести их из Зала. Затем мы пошли на улицу, чтоб было где развернуться для задания "Трансфигурация на свободную тему". Я решил повторить подвиг Сола и показал то, чему научился на четвертом курсе, скажем так, вне школьной программы. В результате Марчбенкс и Тофти сказали, что это уровень выше ТРИТОНА, и почти определенно моя отметка будет "Превосходно", а МакГонагалл гордо напомнила, что я ученик ее факультета.

В среду мы сдали экзамен по травологии (если не считать легкого укуса зубастой герани, для меня все прошло сравнительно хорошо), а на четверг был назначен экзамен по Защите от Темных Сил. Я без труда ответил на все письменные вопросы, а на устном экзамене с особенным удовольствием применял все требуемые Щитовые чары на глазах у Амбридж, которая холодно наблюдала за мной от дверей.

— Браво, браво! — воскликнул профессор Тофти (в этот раз он снова экзаменовал меня), когда я по его просьбе эффектно расправился с боггартом. Все хором хохотали над "Волдемортом" пытавшимся прикрыть голый зад и подтянуть спадающие розовые в цветочек семейные трусы. — Отлично! Что ж, полагаю, это все, Поттер... если только... — Он чуть подался вперед. — Я слышал, что вы можете вызвать Патронуса... Продемонстрируете? Конечно, за дополнительные баллы... Я поднял палочку, взглянул прямо на Амбридж и представил себе, что ее увольняют.

— Экспекто патронум! Из моей палочки вырвался серебряный лебедь и, пролетев по залу из конца в конец, приземлился возле профессора Тофти и сказал моим голосом:- Ну как, профессор?

Все экзаменаторы проводили его глазами, а когда он обратился в серебристую дымку, профессор Тофти восторженно зааплодировал своими жилистыми, узловатыми ручками.

— Прекрасно! — сказал он. — Очень хорошо, Поттер, можете идти!

У дверей, проходя мимо Амбридж, я встретился с ней взглядом. В уголках ее широкого лягушачьего рта играла мерзкая усмешка, но меня это не задело. Если я хоть что-нибудь в чем-нибудь понимал, мне только что поставили ?Превосходно?. В пятницу сдавали Древние руны.

— Как руны? — спросил вечером Невилл, зевая и потягиваясь.

— Я перепутала глагол ?спать? с глаголом ?писа?ть? — уныло сказала Гермиона. — Они различаются всего одной руной...

— Да ладно тебе, — лениво сказал Рон. — Это же только одна ошибка. Ты все равно получишь свою...

— Умолкни! — огрызнулась Гермиона. — Иногда от одной ошибки зависит судьба всего экзамена. И вдобавок, кто-то снова подсунул к Амбридж в кабинет нюхлера. Не пойму, как они умудрились справиться с новой дверью, но я только что проходила мимо и слышала, как она там орет, — можно было подумать, что он пытается откусить кусочек от ее ноги...