цель (1/1)

Капельки горячей воды стекают по бледному телу вниз, на скользкую плитку, по которой они стекают в душевой слив. Сал, откинув голову назад, медленно водит рукой по возбуждённому члену, который сочится естественной смазкой, которая с водой перемешивается. Израненное лицо обжигает горячая вода, но он на это внимания не обращает, лишь продолжает нежно рукой двигать по органу. Он представляет, что сейчас это не он себя до разрядки доводит, а другой человек, который ему очень важен и в которого он влюблён. Да, он путается в своих чувствах, как в сетях, которыми рыбаки рыбу ловят. Да, возможно, он путает влюблённость с привязанностью.Парень представляет, что он двигается в чужую сильную смуглую руку, на которой есть маленькие царапинки. Откуда они, знает только сам носитель, но такое ощущение, будто бы он крал соседскую малину и порезал об кусты руки. Парень представляет, что эта рука по головке члена большим шершавым пальцем мажет, дразнит, слегка ногтями царапая. Как оттягивает крайнюю плоть, спускаясь рукой к мошонке и начиная её мять. Сал губу закусывает, голову вниз опуская и глаз не открывая. По телу пробегаются приятные мурашки, а из груди томный вздох вылетает. Он представляет, как блондин начинает языком водить по розовой головке, уретру дразня. Представляет, как тот лижет по всей длине, каждую венку языком чувствуя, как руку с налитых яиц не убирает, продолжая их сминать. Как взгляд свой властный и возбуждённый поднимает, заглядывая в голубые глаза. Как вбирать в рот активнее начинает, смуглую руку на бледное бедро перемещая, а потом и за искалеченную руку хватаясь, пальцы переплетая и сжимая. Хриплый стон с губ слетает, внизу живота тянет сильно, а член ноет, желая разрядки. Сал пальцами предэякулят собирает, а потом снова размазывает по органу, тяжело дыша. Вот бы сейчас сюда Трэвис ворвался, затянул в страстный поцелуй, ягодицы синеволосого сжимая, а потом развернул бы лицом к стене, и вылизал бы его всего, с ног до головы. А потом бы пальцами его растягивал, на манер ножниц, целуя каждый миллиметр бледной кожи. Пальцы свободной руки дал бы обсасывать, а потом резко бы вошёл внутрь, сладкий стон из груди младшего выбивая. Сал бы стонал без стеснения, громко, даря приятные звуки слуху старшего. А тот бы трахал его, то грубо, то нежно, покусывая бледную шею и засосы оставляя. Сал изливается себе в руку, сильно жмурясь. Перед глазами белые и чёрные точки летают, а тело трясёт в судорогах. Он упирается спиной об холодную стену, сперму с рук смывая под струёй воды, тяжело дыша, а потом улыбаясь кривой улыбкой. Жаль, что в жизни такого никогда не случится.Выйдя из душа, он вытирается полотенцем. В голове пусто, хочется просто завалиться в какой нибудь сугроб холодного снега и умереть от того, что внутренности все перемерзнут, а кожа посинеет. Он одевается в чистую пижаму и выходит из ванной комнаты, осматривая свою палату. Она у него уже комом в горле стоит, нет сил здесь находится. Зря он выбрал одиночество.Или нет?***Трэвис зависает на незнакомой ему девушке, которая ножом себе по запястью режет, артерию задевая. Яркая кровь хлещет повсюду: на стол, пижаму, пол, лицо. В её глазах можно увидеть боль и злость. Блондин уже хочет звать на помощь, но та взгляд поднимает на него и улыбается весело, моментально теряя сознание. Это столовая, тут сейчас все это видят, а Трэвису кажется, что он несёт ответственность за увиденное. Каждый, кто тут сидит, на эту жуткую смерть внимания не обращает: они продолжают есть, разговаривать, смеяться и орать. Парню теперь ни один кусок в рот не влезет, а если и влезет, он им подавится и задушится к хуям. Ему кажется, что эта девушка теперь ему в кошмарах сниться будет. Это бледное лицо, покрасневшие зелёные глаза, под которыми огромные синяки, сухие розовые губы, которые в этой весёлой улыбке расплылись. И эти грязные короткие волосы, коричневого цвета. Эта девушка чем-то напоминает Эшли, только эта девушка кажется мёртвой морально. Но теперь уже и физически. Наверное, сказали бы Трэвису, что, вот они — зомби — остерегайся их, потому что ты сможешь остаться заражённым. Он бы им поверил.Фелпс резко поворачивается, смотря на подругу — та спокойно суп ест, рассматривая кусочек чёрного хлеба. — Ты в порядке? Младшая вздрагивает немного, а потом кивает, откусывая хлеб. — Ты испугался чего-то? — спрашивает она, снова съедая ложку супа, а потом поворачивается в сторону того стола, за которым недавно покончила жизнь самоубийством неизвестная им всем девушка.Эшли вздрагивает, кидая кусочек хлеба в суп и роняя ложку на стол. Она лицо в ладонях прячет, чувствуя приступ истерики, потому что, блять, до чего нужно было её довести, чтобы она с улыбкой на губах умирала. Девушка даже совершеннолетней не выглядела, возможно ей лет пятнадцать было? Это страшно.— Я не могу больше... — всхлипывает Эшли, а Ника смеяться истерично начинает, чуть ли не давясь едой. Она хлопает в ладоши, глаза щуря, а потом пальцами слёзы смахивает с глаз. — Вот же веселье! Трэвис на неё смотрит ненавистно, потому что она правда заебала со своими выходками. Ника теперь хромает правда, с гипсом на ноге, но это самое малое, что Трэвис мог ей сделать. Ларри апатично смотрит в сторону того стола, а потом трёт лицо ладонями, смотря на Эшли, которая трястись начинает. Джонсон её в объятия притягивает, а та лишь сильнее плакать начинает. — Ты заебала плакать, заткнись, — недовольно шипит Ника, на что Эшли сильно сжимает руку Ларри. — Ты же не будешь больше? — та кивает и патлатый хватает её миску, выливая тёплый суп на фиолетововолосую. Та рот возмущённо раскрывает, пытаясь отлепить от тела пижаму, а все остальные, кто это увидел, смеяться громко начинают и пальцами в неё тыкать. — Пошли отсюда. ***/flashback/Он бежит по лестничной клетке вверх. Там крыша, там спасение и, возможно, конец. Трэвис снова остался избит своим отцом.Вот оно, разочарование семьи, да? Единственный сын — гомосексуал, атеист, так ещё и с психикой проблем имеет, как вам такое комбо? Парень лижет по своей разбитой губе, выходя на крышу и вдыхая свежий воздух, который заполняет лёгкие. Больно дышать, да, кажется, отец снова переломал ему ребро и ему нужно будет звонить тёте, чтобы та подлатала бы его, ведь она работает хирургом. Его отец священник, да. Настоящий?Ха-ха, нет. Грешно не верить в бога, грешно любить людей своего же пола, грешно болеть.А избивать своих детей до полусмерти — нет, конечно же это не грешно, это же метод воспитания такой.Больно это осознавать и понимать. Он видит на крыше человека, который сидит на корточках, на самом краешке, и курит, в оранжевое небо дым из лёгких выдыхая. Трэвис знает его, он общается с ним часто, да и вообще дружит довольно близко — Филлип, так его зовут. У него волосы тёмно-синие, а глаза тоже чёрные, как и у Трэвиса. Они во внешности очень похожи, иногда некоторые думают, что они братья. Но нет, они не братья. — Тебя снова избили? — голос у него прокуренный и низкий. Филлип старше его на три года, ему семнадцать сейчас, а Трэвису четырнадцать. — Хах... будешь? Парень протягивает ему пачку с таблетками и губы в ухмылке растягивает, делая новую затяжку. Трэвис побитым глазом моргает, присаживаясь на корточки и забирая пачку. — Хах.. Помнит Фелпс, как-то они оба эти таблетки в рот закидывали, как сладенькие конфетки, которые приятно во рту таят. И настроение у них поднималось, и кровь теплее становилась. Правда потом это состояние заканчивалось плачевно: шла кровь с носа, а унитаз становился лучшим другом, принимая в себя всю вонючую рвоту, перемешанную с кровью, соплями и слезами. А потом наступал вечер и: ты позорище семьи, погряз в грехах!Ну и пусть, блять. Один раз их общий друг — Роберт, у которого красный ирокез и отличный вкус в музыке был — наглотался этих таблеток, наверное, их было около трёх пачек — и умер от передозировки. Это не шутки, никому смешно не было. И умер он один, совсем один — у него не было семьи, а это друзья узнали от соседей. Трэвис одну таблетку в рот кидает, кладя пачку на бетонную поверхность. Филлип окурок тушит об ту самую поверхность и кидает его вниз. Тот летит вниз одиноко, а Филлип улыбается, тут ведь десять этажей.— Знаешь, Трэвис, — он потирает свои ладони, а потом язык за щеку толкает, веки прикрывая. Наверняка он пьян сейчас, потому что это любимое его занятие, напиваться, а потом бежать на крышу, свою жизнь бессмысленно продумывать до мелочей. — Ты.. в свои одиннадцать был таким.. маленьким солнышком, что я себя и правда чувствовал твоим братом, — он смеётся легко, а потом смотрит на его побитое лицо: глаз, нос, скулы, губы — они все побиты. — Хах, но моя братская любовь к тебе переросла во что-то большее, — он качает головой, холодной ладонью до чужой щеки дотрагиваясь. — Ты ведь будешь меня помнить, да? — он поднимается на ноги, скидывая пачку таблеток ногой вниз. — Я буду наблюдать за тобой с неба, малыш, сильно не греши.И это последнее, что его друг произнёс, падая вниз, с ебучего десятого этажа. /end of flashback/***— Билли! Почитать тебе сказку? — Да заткни ты свой рот уже! Пол ночи со своим Билли-Хуили пиздишь, спать не даёшь, он ебаная кукла, а не ребёнок!!! — Ларри не выдерживает. — Кукла, говоришь?Слышится хруст, а потом и механический голос: — Привет! Меня зовут Билли и я могу справиться с любыми трудностями, — кукла моргает, двигает руками и ногами. Она выглядит живой.— Всё, блять, — Трэвис встаёт с кровати, хватая куклу, чтобы выключить, но та кусает его за предплечье, оставляя след. Струйки крови начинают стекать по руке, а Трэвис удивлённо брови поднимает, смотря на смеющуюся Нику. — Какого хуя?— Во забава! — она берёт Билли в руки, гладя по голове. — Мой маленький, как тебе на вкус чужая кровь?— Отвратительна. Ника хихикает, целуя куклу в лоб, на что в ответ её обнимают. — Билли хочет жить ночью? Кукла мотает головой отрицательно, садясь на кровати. — А Билли скажет, какая у нас цель? — Наша цель: смерть С...Ника хихикает, выключая куклу. — Ваши догадки? Все молчат, а Ларри злобно пыхтит, укладываясь на бок: — Я желаю тебе смерти. Ника облизывается, и поднимает голову к Трэвису: — А ты? — А я тебя сам убью.