1 часть (1/1)

?В своей семье и сам большой??— пословица.Семейный ужин не должен предвещать чего-то плохого, чего-то, что могло бы тебя расстроить и заставить пожалеть в принципе, о таком инфантильном решении как возвращение к родительской кочерге, вместо ожидаемого очага гостеприимства. Того самого, что щедро греет тебя воспоминаниями былого прошлого, чьи искрящиеся детством глаза верными проводниками запечатаны в настенных фотографиях, чьё появление не омрачняется безостановочной волной упрёков за уже совершенные проступки. За которые, вероятнее всего, тебе нужно расплачиваться до сих пор?— но разве за очередным извещением о своей беспомощности мчится ребёнок к своим родителям на пятничные посиделки?Но встречи в семье Ким по традиции проходят без трепетной ласки и разглагольствований о прошедших днях, вопреки всем институтам из бабушкиной книжки под названием ?Домоводство?. На их столе, если трухлявое изваяние можно так вежливо клеймить, нет ни толковой стряпни кроме той, что отец обязан доставить через полчаса, будучи курьером в круглосуточном кафе, ни нависшей в воздухе идиллии семейного благополучия. Да что там, даже элементарной попытки создать её имитацию никто не предпринимает, смачно зажевывая переваренным рисом едва уловимые на слух ругательства. Неужели готовить также сложно, как и состроить радостное лицо при виде своей изрядно растрепавшейся дочери?Киджон смотрит на мать озлобленной дворняжкой, словно на гнусливых мальчишек с соседнего дома, и одноразовыми палочками валяет слипшиеся зёрнышки риса по ореолу пожелтевшей от куркумы тарелки. Туда-сюда влево, сюда-туда направо, держа их в заточении этого нескончаемого потока в никуда и получая следом ожидаемое бурчание у себя над ухом. Будто она сама чем-то отличалась от чёртового переваренного риса, чтобы проявлять к нему должное уважение. Они сейчас с ним на одной ступени иерархии в этом отсыревшем подвале?— все за столом горят строевой надеждой, что он даст им сил на дальнейшее существование и процветание, несмотря на мерзопакостное послевкусие. Только ей в отличие от него уже почти двадцать три, а ничего помимо повышенной вредности характера и нрава она не заработала от жизни.—?Отвянь. —?вкрадчиво отрезает старшая, доходчиво донося смысл своих слов в ощутимом пинке по ноге брата. Тот хмурит своё заспанное лицо характерно для семьи Ким: реакция есть, а чего-то угрожающего за этим не таится. Словно ты пинаешь вздутый мяч, что сердито огрызается внутренними парами негодования, но при этом предпринять ничего не способен против возмутительного безобразия. Киджон от этой параллели чуть ли не вскипает окончательно, сжатыми кулаками явно приближаясь к отметке 451 градусов по Фаренгейту. —?Лучше бы о поступлении думал, а не пиво здесь попивал. Ты что хочешь остаться в этом болоте навсегда, а, болван?Отец укоризненно цокает в ответ на подобную бестактность в собственном доме, но не устраивает ни соответствующих воспитательных бесед, ни выяснений давно позабытых отношений между ним и детьми, что так быстро выросли в этих заплесневелых стенах, будто остервенелые крысы точащие друг на друга зубы. Попробуешь сказать что-нибудь им в разрез?— получишь удар в разы больнее, чем обидчивое личико и игра в молчанку на протяжении всего дня. Поэтому он скромно целует на прощанье успевшую встать на дыбы жену, бросая свой последний, полный накопившейся в нём тоски взгляд на самый прекрасный девичий лик, едва порозовевший от хмельного пойла.Его любимая дочурка перестала быть маленькой мечтой, что добивалась родительского внимания своими безукоризненными победами, что приносила домой одни пятёрки и верила в свержение стереотипов о ?детях подземелья?. Киджон, что поодаль от него закидывает посуду в раковину с оглушительным биением домашней утвари, больше схожа с изглоданной собственным же ядом змеёй, потихоньку разгрызающей сдавшееся тело. И он ничего не может сделать, чтобы облегчить её страдания, как вечно сопутствующий рыцарь в сияющих доспехах и с ярым желанием защищать свою драгоценную принцессу от всех напастей. Киджон всегда была особенной, а вот Китхэк?— никогда не был хорошим отцом для такого чуд(овищ)а.—?За что мне такое наказание, боже! —?злостно восклицает женщина, по привычке вставая у пошатывающейся в разные стороны гарнитуры и тут же веля своим чадам разбрестись по постелям, не забывая строжайше подчеркнуть то, что форточки у окон нельзя широко раскрывать из-за возможных похолоданий этой ночью. Ки-У согласно кивает и силой уводит сестру под руку из кухни, не давая той выкинуть ещё одну гадкую фразу, которая непременно пройдётся вражескими бомбами по лишь внешне забаррикадированной маме, что этими проржавевшими оковами держит в себе многолетнюю тягостную любовь. Ту самую, что не суждено перерасти в беззаботное вселенское счастье. Ту самую, что не перестанет ни на секунду терзать самоотверженно износившееся материнское сердце, преследуя его до смертного одра своей порицающей поступью.Киджон же гиеной смеется над жалкими попытками брата вразумить ей правила этикета и мол то, что к старшим вообще-то не относятся, как к непрошеному грузу на своих плечах. А затем как-то слишком по взрослому говорит тушить свет, ведь тому завтра на дополнительные занятия к её знакомому репетитору по английскому, и что стоит отметить, довольно неплохому.