1 часть (1/1)

Изувер, что был призван из чертогов ада,Рукою фермера едва не до смерти забит,Он, фейри воскрешён, ей сотворён из смрада,Невинных дев коварною ухмылкой соблазнит.Диабло?— в вороньем обличии демон!Десница колдуньи, бесчестный приспешник!Тот дьявол, что возлёг и с Солнцем, и с Луною,Вовек нарушив враз круговорот снегов и трав,Он пал?— и, распрощавшись со своей душою,Вознёсся ввысь драконом, дань кровавую собрав.Диабло?— в вороньем обличии демон!Из оникса шкура, из пламени сердце!Пройдох всех добрый друг, хитрец, рушитель мира,Супружник феи злой, чьё сердце камня твёрже,Крадёт детей?— Аврора пала жертвою сего проныры!Предвестник смерти, Фет Фиады, доли горшей!Диабло?— в вороньем обличии демон!Черней ночи крылья, острей стали когти!И коли сердце фейри вдруг окажется у вас?—Следи же в оба, друг мой, глазу не спускай с небес:На землю крыльев тень падёт, сверкнёт вороний глаз,Вопьются в глотку его когти?— и тебе конец.Диабло?— в вороньем обличии демон!***Раньше Диаваль зачастую удивлялся тому, как оказался в том или ином месте. Но теперь всё было иначе: он и впрямь не мог вспомнить, как и почему очутился в другом королевстве; он мог лишь строить догадки. Он помнил только, как прикрывал собой Малефисенту, защищая от падающих обломков, а в следующий миг?— уже брёл куда-то, спотыкаясь, весь в крови, в изодранной одежде; и, скатившись в глубокий овраг, рухнул прямо к ногам крайне удивлённых солдат.Все они были очень молоды, порядком моложе его. Никто из них его не узнал. И, что куда важней?— никто не знал, что он был оборотнем. Как выяснилось позже, он попал в Броссли?— обширное, напоминающее бесплодную пустыню загадочное королевство. Солдаты отволокли его в казармы близ города, где ему помогли наконец отмыться от крови и перевязали загноившиеся раны.Два дня Диаваль пролежал в лазарете, выстроенном из нежно-золотого песчаника. Вокруг сновали сёстры милосердия, облачённые в платья цвета молодой листвы. Большую часть этих дней он провалялся в беспамятстве, и после мог вспомнить только мягкие руки сиделки да смех и храп других больных.На третий день чей-то крик вырвал Диаваля из муторного забытья. Он кое-как сел на кровати, позволив колючему серому одеялу сползти с него.Палата затихла. В его ряду стояло ещё три кровати, и все три были заняты: у одного парня висела на перевязи сломанная рука, второй щеголял замотанной головой, у третьего было перебинтовано бедро. Старшему из них наверняка не было и тридцати. И все они уставились на него. Диаваль опустил взгляд. Грудь и руки были полностью покрыты бинтами. Пересохшее, словно пустыня, горло невыносимо жглось. Он с трудом дотянулся до оставленной на столике подле кровати кружки с водой, отхлебнул. Стало легче.—?Что это было, приятель? Медведь? —?тихо спросил один из них. —?Похоже, будто его задрал медведь, да, ребята? Тебе повезло, что тебя нашли там!Диаваль слабо кивнул. Глотать было больно, но прохладная вода смягчила иссушенную глотку. О боги. Болело всё, что только могло болеть, каждый мускул, каждый квадратный дюйм кожи. До него не сразу даже дошло, где были худшие увечья. Был сломан палец на левой руке, накрепко прикрученный к соседним, в спину и плечи врезались глубокие рваные раны. Горело лицо. Застонав, он откинулся на подушку и прикрыл глаза.—?Где я? —?прохрипел он.Они замолчали на мгновение, затем заговорил самый младший?— парнишка лет едва двадцати от роду, с буйной копной кудрей и нервической улыбкой, тот, у кого рука висела на перевязи—?В Броссли. В лазарете. Как тебя зовут, дружище? Без обид, но уж больно ты староват для новобранца.Не сразу Диаваль смог уложить это в разуме. Он пытался не выказать своего изумления?— но невольно распахнул глаза, уставившись в потолок. Броссли?! Как он очутился там? Он попытался сосредоточиться на пустоте в памяти, что заволокла всё, что произошло после битвы в соборе, и… там была Винн, и Малефисента, и… небо. Он летел по небу, и могучие крылья несли его над заповедными дебрями Болот, и пламя вскипало в его чреве.Значит, Броссли. Предполагаемые враги Топей. Тогда ему стоило бы сохранить имя в тайне.—?Н-не знаю,?— выдавил он. —?Головой, наверно, ударился.—?Ну да, ещё бы. Слушай, а давай мы тебе новое имя придумаем? Пока ты своё не вспомнишь. Как насчёт, хм… Босяка?—?Не,?— влез в разговор другой. —?Чепуха. Косолапый! Это смешно, понял? Он же в овраг грохнулся.—?Да, пожалуй, сойдёт. Босяк-задира, гроза медведей! Косолапый!—?Да здравствует Косолапый!—?Да здравствует!Парни весело загоготали, и Диаваль в очередной раз задался вопросом, во что невольно ввязался.—?Мы тут всё равно не зовём друг друга по именам. Они не для будущих героев,?— продолжил кучерявый. —?Я?— Лебедь, потому что цапнул генерала Локха за руку, когда он меня мордой в землю ткнул на тренировке. Рад знакомству, Косолапый! Мы вернём тебя в твой отряд, ты и глазом моргнуть не успеешь!Через пару дней, когда Диаваль оправился достаточно, чтобы вставать с постели, Лебедь вызвался сопровождать его повсюду. Что было весьма кстати в этом странном, ни на что не похожем мире снаружи лазарета.Они так и не нашли старый отряд Диаваля. Он не называл истинного имени. Да и с мечом не умел управляться. Но что бы ни происходило за прочными городскими стенами, никого совершенно не волновало ни его имя, ни его мутное прошлое. Его просто запихнули в казармы для новобранцев, которым он годился в отцы?— очень, очень опрометчиво с их стороны. Диаваль давно уже видел в этом подарок судьбы. Если уж он по ошибке оказался во вражеском тылу, было бы разумно узнать о врагах как можно больше.Потому что возвращение домой было куда страшней.Теперь он восстановил всю картину произошедшего. Воспоминания то приходили чередой резких вспышек, то неторопливо вплывали в разум цельными сценами.Диаваль превратился. И полностью лишился рассудка. Это было ужасно. Утонувший в драконьей ярости, опьянённый колоссальной силой, изрыгающий пламя, он учинил бойню… и улетел прочь. Он хотел лишь спасти Малефисенту, потому что тот собор стал бы их могилой, не превратись он?— но провалился в первобытную тьму, которой так боялся, тьму, из которой Малефисента вырвала его в тот день в полях. Он провалился в ничто, тень которого следовала за ним всю четверть века?— ведь то была его истинная природа. Дикий зверь. Жалкая подделка под человека.Но всё же он решил не оставаться в лагере надолго. Как только соберёт достаточно ценных сведений, так сразу же и вернётся на Болота. И примет свою судьбу. Какова бы она ни была.Так что он соглашался со всем, что эти люди считали необходимым. Он надевал их странные доспехи и каждое утро присутствовал на чужих тренировках. К его ужасу, ему даже пришлось состричь волосы едва ли не под корень, чтобы не привлекать внимания высших чинов. Но сколько бы он ни пытался им угодить?— он ничего не мог поделать с тем, что не умел сражаться на мечах. Вообще.Ещё два дня спустя его сочли вполне здоровым, чтобы присоединиться к тренировочным боям. Это будет легко?— вначале думал он; большинство рекрутов были совсем юнцами, у которых только-только пробивались усы. Наверняка они просто рубили арбузы палками. Каково же было его удивление, когда он увидел, что им выдают настоящие мечи! Быть может, в Броссли традиции предписывали всем учиться бою на мечах уже с детства. Потому что все они, по крайней мере, уверенно держали оружие в руках и исполняли простейшие приёмы.С крепнущим страхом он наблюдал за их поединками. Пыль лезла в глаза, вздымаясь клубами на каждом шагу. За пределами золотисто-песочных городских стен земля была суха и безжизненна. Её усеивали острые камни, разрезали на тысячи клочков глубокие трещины, в которых то и дело ломали ноги солдаты. По бесконечной иссушенной равнине мчались навстречу неизвестности перекати-поля, гонимые суровыми ветрами.Гиблое это было место?— но люди сумели приспособиться и выжить тут. О Броссли в последние годы ничего не было слышно, но они были готовы к войне, готовы были защищать свой город всем, что у них только было. Огромные баллисты венчали каждую орудийную башню, каждую турель?— а их было столько, что и не перечесть. Повсюду стражи несли караул денно и нощно. В лагерь каждое утро прибывали повозки с мечами и длинными трубками?— Диаваль не знал, зачем они нужны. И он ни разу не ходил вдоль городских стен, но отчего-то был уверен?— и там кишмя кишат бесчисленные стражники.—?Вы посмотрите, кто проснулся! —?восторженно воскликнул кто-то, развеяв его задумчивость. Тот юноша?— Лебедь?— похлопал его по плечу, зубасто улыбаясь, сунул ржавый меч, выдернутый из скрипучей стойки. Кажется, что было получше?— то уже расхватали. —?Эй, не пялься так, будто никогда таких штуковин не видел!—?Никогда в руках не держал,?— отозвался Диаваль, неохотно берясь за рукоять клинка. Тот был тяжелее, чем казалось со стороны.—?Как это? Ты разве лорд какой, за которого всегда слуги сражались? —?настойчиво забрасывал его вопросами Лебедь. Но то было скорее невинное любопытство, а не искреннее желание унизить.У него вообще был талант задавать вопросы. Пока Диаваль отлёживался в лазарете, Лебедь сидел с ним всё время?— то рассказывая о чём-нибудь занятном, то пытаясь выведать у него что-нибудь о прошлой жизни. Разумеется, ничего он не узнал. Прикрываясь ложью о том, что потерял память в схватке с медведем, давшей ему нынешнее прозвище, Диаваль обычно только слушал молча. И то большую часть пропускал мимо ушей?— вспоминая семью и дом.—?Нет,?— ответил он?— пожалуй, более раздражённо, чем хотел. —?И как ты будешь биться со сломанной рукой?—?Так я левша! Ты от меня так просто не отвертишься. И чем ты тогда дрался? Топором? Или ты лучник? —?в тёмных глазах плясали азартные бесенята. —?Нунчаки?Диаваль задумался на мгновение, неловко крутанув меч. Он ненавидел войны и насилие всей душой, но вряд ли стоило признаваться в этом, будучи рекрутом армии королевства, которое буквально жило войной. Он был чужаком, и нельзя было выдать себя; но он никогда не согласится с правителями Броссли, не склонится пред их жестокой волей.Он не понимал, как люди могут стремиться к битве. Их учили, что воинский удел?— это честь, учили, что все окрестные королевства?— враги, которых следует остерегаться. Лёгкой добычей для них был тот, кто не ждал нападения. И ужасней всего было то, что они и не сознавали этого, горячо веря: к чему бы они ни готовились?— всё будет во благо.И они готовились к войне. В этом не было никаких сомнений.Проведя среди них несколько дней, Диаваль всё же не смог заставить себя ненавидеть их. Большинство из них были совсем молодыми ребятами, записавшимися в рекрутский лагерь, чтобы стать солдатами. Им говорили, что цель всей их жизни?— сражаться за Броссли, их с пелёнок натаскивали на бой. И ему совсем не нравились те невидимые кукловоды, что дёргали за ниточки кукол-марионеток в этой страшной постановке, сами оставаясь за кулисами золотисто-песочных стен.Но Лебедь ждал ответа. Диаваль поманил его, решившись всё же выдать один секрет. Парнишка торопливо подскочил к нему.—?Я дерусь только тогда, когда нет иного выхода, и тогда я дерусь этим,?— подняв руку, он согнул пальцы, выпуская звериные когти. Иначе Лебедь не отвязался бы.И пока тот ошеломленно пялился на него, Диаваль втянул когти и зашагал прочь, туда, где меж тренирующихся пар виднелся просвет. Лязг мечей больно ранил чувствительный слух, заставляя морщиться от особенно громких ударов.—?Ни черта себе,?— выдохнул Лебедь, разинув рот. —?Куда ты их дел? А я смогу так научиться? —?прежде, чем Диаваль успел ответить хоть на один из шквала вопросов, Лебедь подбежал к нему и принялся переставлять его пальцы на эфесе меча. —?Сюда. Да, вот так. Эй, знаешь, в казарме про тебя на что только не спорят! Прут думает, что ты старый вояка, попал в плен к болотным тварям и они тебя пытали. Вот откуда у тебя эти странные шрамы. Мертвяк говорит, что ты оборотень. Он вообще знаток по всякой нечисти. Ну, он так считает. А я вот не уверен. —?Он поднял меч. —?Я буду нападать медленно, попробуй отразить мои удары!И Диаваль отражал?— если лезвие мелькало опасно близко. Но даже не пытался сосредоточиться на тренировке, стоял истуканом, неуверенно парируя слабые выпады. Лебедь фехтовал совсем иначе: он словно танцевал с головокружительной скоростью, прищёлкивая языком, когда их клинки скрещивались.—?Я не… что-то из этого,?— заверил его Диаваль. —?Самый обычный человек. Потерявший память. Я даже не помню, зачем это всё, зачем эти тренировки. Постарайся это как-то пережить, ладно?—?Зато я о тебе кое-что знаю. Знаю, что у тебя есть жена,?— Лебедь осторожно постучал плашмя кончиком меча по обручальному кольцу. —?И что у тебя есть дети. Больше никто не может вытерпеть мой трёп, ха! Остальные от меня просто, ну… сбегают. Ты должен вспомнить свою семью, Косолапый! Ага! Она там! —?мальчишка ткнул мечом в сторону леса, после чего продолжил тыкать?— в Диаваля. —?Я это вижу! У тебя по глазам всё видно, дружище, они у тебя вообще врать не умеют. Не верю, что ты вообще ничего не помнишь. Ты прямо-таки полон тайн. Что у тебя за семья?Пожалев, что вообще начал этот разговор, Диаваль сбился с ритма. Перестал отбивать удары, даже позволил Лебедю приставить лезвие к горлу?— но тот тут же отступил, отвёл меч в сторону. Быть может, он и сам наконец понял, что эту черту ему переступать не стоило. Пусть Диаваль её и не обозначал. Вот только теперь было странно пусто и тошно. Он задумчиво оглядел свой меч и всё же вдвинул обратно в стойку.—?Стой, ты что делаешь? —?удивлённо спросил Лебедь, но тут же последовал его примеру, засунув меч в соседнее гнездо. —?Ты куда пошёл?—?Не люблю мечи,?— пояснил Диаваль, уже выходя из толпы тренирующихся рекрутов.—?Ну хорошо, тогда… может… эй, давай что-нибудь другое попробуем! Как насчёт лука? Нет? Или?— хочешь посмотреть на ружья? Последняя новинка, просто прицеливаешься, жмёшь на курок и?— бах! Есть!Сцапав Диаваля за запястье, прежде чем тот успел отшатнуться, Лебедь потащил его через пыльное поле для поединков к стройному ряду палаток. Внутри них были кучами свалены уже непригодные для настоящего боя метательные снаряды, от одного вида которых Диаваля мутило. Он заметил ящик, полный копий. Сердце замерло. Мыслей больше не было. В голове звеняще гудела пустота. Он думал, что всё забыл, но… медленно заведя руку за спину, он дотронулся до зудящей точки меж лопаток, откуда жгучими волнами по телу растекалась призрачная боль.?— Косолапый? —?Лебедь появился откуда-то сбоку, развеяв кошмарный морок. В руках он держал, протянув её вперёд, одну из тех стальных трубок, каких Диаваль никогда прежде не видел. Та, изогнутая у основания, была длиной ярда в полтора. —?Как тебе такая штука? Мишени?— позади палаток, пули?— в бочонках.Диаваль не взял ружьё. Вместо этого он подошёл к бочонкам, с отвращением рассматривая их содержимое. Даже не прикасаясь к крошечным округлым пулькам, он с уверенностью мог сказать, из чего те были сделаны. Резкий запах; и тот знакомый металлический привкус на языке, от которого волосы вставали дыбом и по коже бегали мурашки. Он слишком хорошо знал, что это такое. Принюхавшись, понял: железными были не только пули. Всё оружие, разбросанное в палатках. Щиты. Мечи. Даже укрепления вокруг лагеря.Он сжал кулаки, закипая ледяной яростью.—?Косолапый? —?в замешательстве окликнул его Лебедь. —?Эй! Ты как призрака увидел. Ты… ты правда побывал на войне?Чёртов мальчишка прямо в яблочко попал. А ведь можно и так сказать. Только теперь Диаваль не имел права проговориться, на чьей стороне воевал.Фейри были в опасности. И опасность эта будет тем страшней, чем больше оружия скуют в этом странном королевстве. И как бы тяжело ни было, он должен был оставаться тут. Он должен был узнать, что замышляет Броссли, должен был передать это Авроре, прежде чем произойдёт что-то ужасное.Вдох. Выдох. Возьми себя в руки.Он неохотно повернулся к Лебедю, всё ещё державшему грозное оружие.—?Всё это железо… —?он старался звучать как можно равнодушнее. —?Неужели они думают, что из-за реки нападут феи?—?Да откуда ж мне знать? Может и нападут. Но нам надо защищаться, верно я говорю? Я… знаешь, в других королевствах что-то странное творится. Фейри. Драконы. Жуть будет, если они и сюда прилетят. Ты только представь, а? Огромный чёрный дракон, несущий на спине армию нежити, чтобы разрушить город.—?Железо бессильно против драконов и нежити,?— пробормотал он, стиснув зубы. Народная молва опять исказила всё до неузнаваемости. Впрочем, он и впрямь учинил ту бойню, а не вороном отсиделся у фейри на плече.—?Разве? Ну хотя бы против фей помогает. Одна из них… она прокляла целое королевство вечной зимой. Весь белый свет едва не прокляла. Тьму народу погубила… —?Лебедь немигающе уставился на ружьё в своих руках, будто разбередив застарелую тревогу. Но когда он поднял голову, его взгляд был по-прежнему полон решимости. —?Ничему подобному не бывать больше. Мы не должны этого допустить. Вот почему мы готовимся к войне. Никогда ведь не знаешь наверняка, что они задумали. Та, другая ведьма, Малефисента?— она ещё жива.Диаваля передёрнуло от гнева. Он отвернулся, чтобы не выдать себя, разглядывал ряды списанных ружей, весь дрожа от злости.—?Не хочешь посмотреть, как эта штука работает? —?продолжал Лебедь с явным воодушевлением. —?Давай, Косолапый! Ты должен научиться хоть чем-нибудь сражаться, не то генерал Локх тебе башку оторвёт. —?Резко замолкнув, он высунулся из палатки, услышав чей-то окрик, и торопливо замахал рукой. —?Вон он, там! Если будешь на хорошем счету у генерала?— считай, попал в дамки!Это было бы полезно, хоть перспектива эта и пугала слегка. Не желая дальше торчать в зловонной от железа палатке, Диаваль, не произнося ни слова, последовал за Лебедем. Тот шёл к стрельбищу за палатками. То было огромное пустое поле, простершееся на несколько миль. На горизонте, за тоненькой лентой реки, сочно зеленели леса Болот. К северу лежало море?— прищурившись, Диаваль рассмотрел отвесные рыжие утёсы, спускавшиеся к волнам. Даже на таком расстоянии он слышал рокот прибоя и чуял резкий запах выброшенных на берег водорослей.Или, может, этот неприятный солоноватый запах испускал генерал Локх, широкоплечий и неопрятный, командовавший строем рекрутов так, будто те были его личными рабами. Диавалю он не понравился сразу. Он терпеть не мог высокомерное чванство людей, которые тешили самолюбие запугиванием слабых. А Локх вёл себя именно так: он беспрерывно кричал на этих мальчишек, которым толком и не объяснил никто, как держать правильно эти чёртовы ружья.—?Сюда, быстро! —?Лебедь снова схватил его за руку и потянул на крестик, вычерченный в пыли. —?Засунь подмышку и целься. Оно уже заряжено. Вот эту штуку тянешь на себя, потом жмёшь на курок. Только держись крепче, а то зашибёт отдачей!На деревянных столбах впереди висели дырявые мешки, из которых сыпалась солома при каждом порыве ветра. Прежде, чем Диаваль сообразил, как стрелять из этой жуткой трубки, что-то оглушительно загрохотало. Он вздрогнул, едва не упал и выронил-таки ружьё, зажимая уши.Это был ещё один рекрут, стоявший слева от него. Ствол его ружья дымился. Мешок прямо перед ним разнесло в клочья. Одним выстрелом. Если это оружие может сотворить такое с простым мешком?— что же будет с фейри?Заполошно колотилось сердце, едва не выскакивая из груди. Лебедь втолковывал ему что-то, но Диаваль словно оглох. Эти люди и впрямь хотели уничтожить всех волшебных существ, гонимые страхом перед Лунной Ведьмой, Малефисентой, и даже им самим?— якобы демоном, которого они знали как Диабло. Эти мальчишки впитывали ненависть ещё с молоком матери, и теперь они дрались там, позади, с радостными возгласами, притворяясь, что противник?— заклятый враг. Каким бесстыдством, какой жестокостью нужно было обладать, чтобы распускать все эти слухи и ложь? Почему эти люди так хотели истребить всё, чего боялись?Никто не смог бы выковать из него солдата. Даже генерал Локх, заметивший его оторопь от выстрела и целеустремленно топавший прямо к Диавалю, предвкушающе щуря налитые кровью глаза. Остальные рекруты побросали ружья, следя за происходящим.Диаваль отшатнулся назад, когда генерал наклонился и, подняв ружьё, ткнул им в грудину. Диаваль торопливо оглянулся на Лебедя, который казался до смерти перепуганным, потом снова посмотрел на генерала. Тот, по подбородок облачённый в латы, был чрезвычайно широк в плечах, и как-то умудрялся грузно нависать над Диавалем, пусть тот и был на несколько дюймов выше.—?Я не позволю тебе отлынивать только потому, что тебя подрал медведь, красавчик хренов. Уж не знаю, какой болван тебя воспитал, не научив сражаться на мечах, но я вымуштрую тебя стрелять из ружья, и да поможет тебе Бог, потому что иначе эти чёртовы феи докончат то, что начал медведь!Ему вдруг стало удивительно плевать, понравится он генералу Локху или нет. Потому что Диаваль уже ненавидел его, и изо всех сил боролся с инстинктом, горячо и суматошно шепчущим на ухо?— встопорщи перья, выклюй ему глаза! Но вместо этого он расправил плечи и сунул ружьё обратно Локху.—?Нет,?— отказался он. Не слишком нагло, не слишком робко. По правде говоря, он был слишком зол и слишком не хотел наступать гордости на горло. Только его королева имела право ему приказывать.—?Что?—?Нет. Я вернусь к мечам. Такие штуки даже не дают противнику возможности защититься. Это оружие труса.Он вдруг понял, что все вокруг замолчали?— ошеломленные его дерзостью? Опьянённый внезапной силой, он продолжил:—?Неужели ты так боишься пикси в палец величиной, которые будут кидаться камушками в городские стены, что собираешься отстреливаться из этого? Да что им вообще может тут понадобиться? Эта процветающая земля и богатый урожай? Это же просто куча?— ох!..Он ожидал этого. Не ожидал лишь, что будет так больно. Ружейный приклад врезался в бок так хлёстко и сильно, что Диаваль неуклюже рухнул на спину. Застонав, скорчился на земле, защищая живот?— если б вдруг Локху захотелось ударить ещё раз.Угрожающе засвистел тёплый ветер.Неподвластные Диавалю превращения были похожи на попытки сдержать чиханье. Иногда, как бы он ни боролся?— ломался быстро, и тело перетекало в случайную ипостась. Реже он мог это сдержать, и никто не узнавал его тайну. Быть может, сейчас его спасла угроза неминуемой смерти?— или угроза того, что его присутствие здесь серьёзно скомпрометирует Болота. Он должен был держать себя в руках. И пусть сейчас от этого было даже больней, чем от удара?— он должен был.Ему пришлось потратить добрых несколько вдохов и выдохов, чтобы прийти в себя достаточно. Достаточно для того, чтобы просто приоткрыть глаза.Это был бы волк. Если бы он поддался. Волк топтался на краю разума, злобно рыча?— без сомнения, защищался он много лучше, чем человек. Дикий и свирепый, но хладнокровный и расчётливый. Диаваль не любил эту ипостась, но с годами она прочно приросла к нему, пустив корни. К счастью, он смог затолкать волка туда, где ему и было место, и неловко привстал на локте.Один из рекрутов нервически хихикал, пока Диаваль валялся на земле. Но остальные молчали?— то ли смертельно напуганные, то ли заинтригованные. Диаваль пристально глядел на генерала, надеясь только, что его не стошнит, и он не опозорится тем самым ещё сильнее. Вдруг он понял, что дуло ружья смотрит прямо на него. Вскинул бровь, подобрался, готовый вскочить и убежать.—?Я буду за тобой приглядывать, трус,?— ухмыльнулся Локх. —?Мужчины, которые даже воевать не могут?— нахрен не нужны. Только на корм шавкам такие отбросы и сгодятся. Как тебе твоё новое имечко, а, Отброс? Я покажу тебе, как стрелять из ружья, и лучше б тебе намотать на ус!С этими словами он вскинул ружьё в небо и выстрелил, почти не целясь. Диаваль решил было, что он просто бахвалится, но тут до него донёсся слабый вскрик. И резкий запах крови. В ужасе он увидел, как птица упала, взметнув облако пыли, у мишеней.Ворон. Он отчаянно хлопал крыльями, умирая?— но не желая сдаться смерти.Диавал не помнил, когда в последний раз вспыхивал таким гневом.Глядя на бедную птицу, он вздрогнул, когда приклад ружья ткнулся в руки. А ведь какой прекрасный шанс ему выпал?— не пришлось бы даже целиться. Он мог бы на месте пристрелить омерзительного генерала. Отомстить за бессмысленное убийство невинного создания. Но… нет. И не только из-за немедленной казни без суда и следствия. Он просто не мог.Он тупо смотрел в затылок генерала, когда тот развернулся на каблуках и ушёл.—?Приятель! —?окликнул его Лебедь, облегченно выдохнув. —?Думал, он тебя прибьёт. С тобой всё в порядке? Как твой бок? Знаешь, это было действительно дерзко?— ну, спорить с ним. И он тоже обозвал меня отбросом для шавок, когда я его за руку укусил. Ну, значит, будем отбросами вместе.Рекруты?— кто явно ошеломленный, кто по-прежнему невозмутимый,?— разбрелись по своим позициям. Отбросив ружьё, Диаваль побежал мимо строя?— Лебедь торопливо последовал за ним?— туда, где трепыхался ещё на земле ворон. Сердце болезненно заныло, когда Диаваль опустился рядом с ним. С ней. Она легко могла быть его родственницей, она просто летела куда-то по своим делам?— а теперь умрёт. Умрёт за то, что оказалась не в том месте не в то время.Она дёрнулась и затихла. Судорожно выдохнула. Кровь ещё сочилась из развороченной раны, но Диаваль склонился к ней, осторожно взял в руки. Глаза жгло от горечи и злости.Когда она испустила последний вздох, Диаваль унёс её со стрельбища, положил к корням мёртвого дерева. Запрокинул голову, вглядываясь в бескрайнее небо.—?Эй… Косолапый? —?окликнул его Лебедь, подойдя сзади. —?Может, нам лучше вернуться к тренировкам? Это же просто птица!—?Разве? —?прошептал Диаваль, отступая на шаг. Безоблачную голубизну проткнула чёрная точка. Она росла, приближаясь, и вскоре превратилась в другого ворона. Приземлившись в пыль, он беспокойно заскакал вокруг мёртвого тельца, осматривая. Каркнул-всхлипнул?— коротко, хрипло, страшно. Неверяще распахнулся клюв, поникли крылья.Диаваль вспомнил тот миг, когда о смерти Малефисенты прокричали с башен замка. Он чувствовал это сердцем?— но поверить не мог, даже когда её магия угасала неотвратимо и стремительно. Он вспомнил, как был перепуган и убит горем, как был беспомощен и жалок.Но он был одним из немногих счастливчиков, чья жизнь была неразрывно связана с Фениксом.Склонив голову в знак скорби, он отвернулся и пошёл обратно в лагерь. Сердце налилось надрывной свинцовой тяжестью. Тоской. Виной. Теперь, когда крылья окрепли, он мог бы ведь слетать на Болота. Хотя бы убедиться, что его семья в порядке, даже если не выйдет остаться. Быть может, они будут его бояться. Или же?— разозлятся, если он не принесёт ценных сведений.Услышав позади шаги Лебедя, он остановился. Надо же дать мальчишке шанс наверстать упущенное.—?А ты ведь старый сентиментальный добряк, я прав? —?предположил Лебедь, будто бы довольный тем, что увидел только что. —?Ты совсем не такой, как большинство здесь. Уж я-то знаю. И это здорово! Как глоток свежего воздуха. Даже дома отец заставлял меня учиться фехтованию каждое утро и не разговаривал со мной, пока я не закончу к полудню. Впрочем, он… он всё равно со мной редко разговаривал. Как твой живот? Выглядело так больно!—?В порядке. Он… он ведь не должен был убивать ворона, правда же? Это место просто отвратительно.Лебедь обогнал его, забежал вперёд, пялился с любопытством. Диаваль не мог злиться на него всерьёз. В его чертах было какое-то юношеское очарование наивности.—?Но не человека же убил.—?Фейри?— те же люди, а вы их убиваете.—?Ну да, но… фейри?— это зло! Они поработили Альстед и Уикпон своими проклятиями.—?Ты так думаешь? —?невесело усмехнулся Диаваль. —?А я думаю, что в том замке сидит кто-то, кто проклятиями поработил разумы солдат. Правда ли это всё? Или они попросту хотят, чтобы вы своими мечами и топорами подкрепили их гольную ненависть? Вот ты?— ты лично видел когда-нибудь, чтобы хоть одна фея перелетела через реку и напала на город?Озадаченный неожиданными вопросами, Лебедь смотрел себе под ноги, пока они шли.—?Нет, но… дома одну видел. Их таких много, и все разные, но есть кое-что общее. Рога. И огромные крылья. Она была ужасна. Думаю, мало кто сравнился бы с ней в силе. —?Лебедя передёрнуло от призраков прошлого. Он остановился на краю стрельбища, где у них был ещё шанс остаться никем не услышанными. —?Она убивала людей.—?А человек?— такой же, как и ты?— чуть не убил мою го… мою жену. Он вытворял с ней вещи, о которых и говорить-то страшно. Этот генерал только что не задумываясь пристрелил ворона. Они… мы обрекли целый род на вымирание. Разумеется, я не считаю, что все люди злы, но некоторые из них… они готовы употребить власть во зло. Старайся смотреть на вещи с разных сторон. Таков залог мира. —?Замолчав на мгновение, Диаваль кивнул на оружейную стойку невдалеке. —?Лучше покажи мне, как сражаться на мечах. Вовсе не хочу, чтобы этот необъятный генерал меня на клочки порвал.Лебедь медленно и задумчиво шагнул назад, выдернул из стойки пару мечей. Он казался куда менее воодушевленным, чем прежде.***Около полуночи, когда остальные солдаты храпели под десятый сон, Диаваль выскользнул из казарм. Превратиться в ворона он осмелился, лишь отойдя на пару миль от городских стен. Приятно было вновь расправить крылья после всех этих дней в человечьем теле, но всё перехлёстывал страх. У него ведь так и не было ничего, что могло бы представлять хоть какую-то ценность для Болот, и вина терзала его всё сильней, когда он ворошил в памяти всё, что натворил в битве с Фет Фиадой.А если он, сам того не желая, заставил Альстед ополчиться против Топей? Он едва ли мог вспомнить что-то, но знал, что был достаточно зол и безрассуден, чтобы перепутать людей и оживших мертвецов. Дракон уж точно мог. Не разрушил ли он весь город? Не ранил ли кого-нибудь? Почему он не был властен над своей ипостасью, над существом, которым стал?Это было опасно. Слишком опасно. И это легко может произойти снова, если что-то выбьет его из колеи. Или вообще на пустом месте. И чем дольше он об этом думал, тем явственнее понимал, что для Альстеда и Болот представляет такую же угрозу, как и для враждебных королевств. Дух-оборотень Мори’ка желал ему только добра, но всё чаще благодаря этому дару Диаваль нёс лишь разрушения и смерть. И всё чаще казалось, что и не дар это вовсе, а проклятие. Он попросту обменял одно проклятие на другое.Всё, чего он хотел?— так это быть хорошим мужем и отцом. Но разве мог Диаваль быть им, пока оставался таким?Он стремительно пересёк бесплодную пустошь, кончиками крыльев едва не задевая сухую низкую траву, перелетел через реку, оказавшись в Недреманном Бору. Ничто не нарушало тишину ночи: ни колокольчатый смех феечек, ни трели певчих птиц. Лишь ухала изредка сова. Диаваль выбрался к Звёздной реке, на зеркальной глади которой сверкали её тёзки, поднялся по течению до поросших лесом предгорий, откуда струился её исток. Крошечное птичье сердечко бешено колотилось, заглушая все иные звуки.Наконец-то он был дома. Диаваль опустился на скалистый уступ подле гнезда, прокрался в пещеру так тихо, как только мог, осторожно выглядывая из-за угла. Он чуял нежный и сладкий запах перьев Малефисенты. Там, в безмолвном полумраке, смутно чернел её силуэт, свернувшийся в гнезде; медленно вздымалась и опадала грудь. Она спала крепко, не зная, что он здесь.Этого-то он и хотел?— убедиться только, что она жива и здорова. Но до чего же больно было находиться тут, прячась, как презренный вор, в тени, в каком-то шаге от неё, весь дрожа от ужаса, что она проснётся и заметит его. Он вспорхнул на край гнезда и долго смотрел, как она спит, в страхе выискивая следы ран или ожогов от железной пули.Диаваль так хотел уткнуться клювом ей под крыло и уснуть. Они встретили бы рассвет вместе?— взамен того украденного у них утра в Альстеде. Он так живо представил себе Малефисенту: представил, как она улыбнулась бы ему ласково и лучезарно, сияя солнцу подобно. Но теперь… теперь он отчаянно и бесплодно вопрошал в неизвестность?— не разгневается ли Малефисента, увидев его?Покидать её было пыткой. Пыткой и так был каждый миг, прожитый вдали от семьи, но теперь всё стало ещё хуже: он не знал, не прогонят ли его прочь после возвращения.Диаваль выскочил из пещеры, взмыл в холодное ночное небо, которое с ним делили лишь далёкие звёзды да уносящий горестное карканье ветер. Шпиль Лесного Замка вырисовался впереди. Добравшись до него, Диаваль спикировал к земле и заглянул в волшебную ивовую рощу, служившую королеве спальней.Она спала непробудным сном. На цветочном ложе ей наверняка было мягко и уютно, и мерцающая стайка светлячков реяла над ней. Диаваль подлетел к её постели, подцепил клювом сползшее одеяло и укрыл Аврору по грудь. Ощутив под лапами что-то твёрдое, покосился вниз. Меч. Даже во сне Аврора не расставалась с мечом, даже во сне стискивала рукоять. Внутри что-то словно надломилось.?Я найду выход?,?— поклялся он, потёршись о нос дочери клювом.Кто-то негромко засопел сзади. Диаваль торопливо обернулся?— и увидел белокурый чубчик, а под ним?— пару голубых глаз, внимательно глядевших на него из-за резного бортика детской колыбельки. Это был Риордан?— уже достаточно взрослый, чтобы стоять на ногах, но недостаточно, чтобы осознать пережитый кошмар. В последнюю их встречу Диаваль, будучи в ипостаси свирепого льва, яростно сражался с таинственным оборотнем?— прислужником Винн.Бесшумно спрыгнув на землю, Диаваль обернулся человеком. Настороженно раздвинул цветочную занавесь над колыбелькой и взял на руки изнывающего от скуки Риордана, пришедшего в невероятный восторг. К счастью, мальчик молчал, уткнувшись Диавалю в плечо и с любопытством теребя шнуровку на вороте.Диаваль неспешно описал несколько кругов по роще, слегка укачивая Риордана. Тот вскоре уснул, доверчиво прижавшись к груди. На востоке чернильная тьма ночного неба просветлела, горизонт окаймился нежно-синим. Сердце ныло. Диаваль поднёс Риордана к колыбельке и задержался на миг.—?Что бы я ни натворил?— я не хотел этого,?— прошептал он, оборачиваясь к Авроре. —?Я вовсе не таков, как обо мне говорят. Ты ведь знаешь это, правда?Тяжело вздохнув, он уложил Риордана в колыбель и шагнул назад, чтобы превратиться. Меньше всего на свете он хотел возвращаться в Броссли, но в такие страшные и неспокойные времена кто-то должен был следить за врагами. Особенно?— если вспомнить об их железном арсенале и близости армейского лагеря к реке, разделяющей королевства.И он покинул Болота, мысленно поклявшись самому себе, что скоро вернётся.***Когда он вернулся в Броссли, уже вовсю занимался рассвет. Диаваль перекинулся далеко за границами лагеря и побежал к казармам, что было сил?— а их было мало; ещё с тех пор, как его выписали из лазарета, раны ныли тяжело и неотступно, и бессонная ночь сделала всё только хуже. Ему пришлось остановиться у дверей казармы, прислониться к стене, чтобы отдышаться перед тем, как войти. Может, у него ещё было немного времени, чтобы поспать и оправиться от мучительного полёта в Топи.—?Вот ты где!Диаваль не успел оглянуться, чтобы узнать, кто его окликнул. Громадная туша врезалась в него, он впечатался лбом в запястье, и сильное тело удерживало его распяленным на шершавых досках, словно бабочку на игле. Его замутило от страха, от того, что кто-то был так близко; он бессильно трепыхался и царапал ногтями стену, пытаясь отбиться от мерзко пахнущего мужчины?— тщетно.—?Отстань от меня! —?прохрипел Диаваль, вырываясь.—?Ты должен был быть на тренировке полчаса тому назад, Отброс. Где ты был? —?рыкнул на ухо невыносимый генерал Локх. —?Из ружья стрелять ты не умеешь, на мечах рубиться тоже, а теперь ты ещё и обязанностей своих избегаешь. Да разве ты мужчина? Не хочешь отправиться к Алым Друидкам в обучение, а? В бабьем царстве ты как дома будешь.На висках проступил холодный пот. Он знал, знал, что должен оставаться спокойным и собранным, но не мог не паниковать. Не мог. Он готов был стерпеть любые словесные издевательства, готов был стерпеть любое оскорбление, но когда кто-то прикасался к нему так…Глаза распахнулись. Мышцы скрутила до боли знакомая судорога. Скривившись, он вонзил когти в доски, изо всех сил сдерживая опасное превращение.Руки тряслись. Он чувствовал, как магия вскипает под кожей, пытаясь превратить его. С моря дул чёрный ветер, вздымая клубы пыли. В животе что-то дрогнуло от ужаса, когда он понял, что не может остановить это. Не в этот раз. В разуме назревало что-то, тень существа, которого он пока не распознал, и всё, чего оно хотело?— разорвать в клочья человека сзади. До чего же мучительно было бороться с этим существом; Диаваля колотило от напряжения, в висках оглушительно гремел набат.—?Да что с тобой такое, чёрт возьми? —?непонимающе процедил Локх. Он ослабил хватку, напоследок грубо толкнув Диаваля. —?Возьми себя в руки и иди в церковь, да помолись как положено.Иной раз Диаваль от души посмеялся бы над тем, что ему велел идти в церковь человек, который всегда первым делом пускал в дело кулаки. Однако в тот миг Диаваль отчаянно силился не растерзать его в клочья. Перестав вцепляться в стену, он пошатнулся, свалился генералу под ноги. Молча уставился на того снизу вверх.Зря он остался здесь. Каким же он был самонадеянным дураком, когда вдруг решил, что сможет чем-то помочь. Как глупо и тщетно притворялся перед самим собой?— будто не знал, что всегда всё только портит.Но прежде, чем генерал Локх успел пнуть его напоследок, вдруг раздался громкий глухой удар. Ноги генерала подкосились. Он рухнул в пыль, как огромное срубленное дерево, как кукла-марионетка, которой подрезали ниточки. За ним проступила другая фигура?— с куда более приятной взгляду физиономией Лебедя, на которой был написан совершенный ужас. Он держал в руках ружьё. Прикладом вперёд.Благодарность промелькнула лишь на миг. От мальчишки несло железом, и от этого было только хуже. Он не владел уже телом, не владел даже мыслями; их без остатка пожрал животный дикий ужас.Это был не он, это был вовсе не он. Но он поднялся каким-то чудом на ноги, рванулся?— прочь, прочь от казарм! Жалкий клочок человеческого разума помнил: он может ранить Лебедя, он может скомпрометировать Болота. Он должен был бежать, бежать, бежать?— куда-нибудь далеко, куда-нибудь, где будет в безопасности, но во всём Броссли для него не было такого места, его же пристрелят, пристрелят, стоит только начаться превращению… Но ему повезло. Лагерь был почти пуст.Он бежал?— почти вслепую, зажмурившись от злости на себя и стыда. Все его мысли, все его страхи и волнения спутались лохматыми куделями, точно шерсть под пальцами нерадивой пряхи. Он сам был виноват, он сам разбередил душу этим непрошеным полётом на Болота, о котором они и не узнают никогда, и бесцеремонные прикосновения врага его добили. Он не должен быть таким! Неужели так Малефисента чувствовала себя, когда её обуревала ярость? Разве не ту же природу имели изумрудные вспышки магии? Проклятия? Да что он вообще делал так далеко от неё?!.…Собачий лай разорвал тишину утра. Диаваль застыл на месте. Генерал Локх не солгал. Огромные бешеные твари?— едва не с волка величиной; они неотрывно следили из-за забора псарни, из разверзнутых пастей капала слюна. Они знали, кем он был. И когда дверца псарни откроется, они кинутся на него, разорвут в клочья, и…—?Косолапый! —?донёсся до него окрик Лебедя.Диаваль распахнул глаза. Он почти ждал, что увидит слепяще-белый снег. Он проигрывал. Опять проигрывал. Он должен был бежать. И он бежал, спотыкаясь, бежал из лагеря, мимо мёртвого дерева, у чьих корней лежала ещё несчастная птица. Время будто застыло; осталось лишь понимание?— он должен скрыться до того, как чёртово превращение овладеет им прямо под чьим-то пытливым взглядом.Чёрный ветер толкнул его в спину, чёрные тени повалили на колени. Песок проскальзывал под ногами?— прежде, чем Диаваль успел сообразить, он рухнул в овраг, затерявшийся в бесчисленных трещинах. Тонкая нить ручейка струилась по дну оврага, валуны выстроились сводчатой аркой, пряча его от всего мира. Выдохнув облегченно, Диаваль окончательно превратился и подполз к ручейку.Он не имел права быть таким. Он не имел права находиться в землях врага, когда малейшая стычка могла легко привести к… этому. Он ненавидел свою сущность?— сущность неуправляемого существа, чья магия приносила ему и его семье только страдания. Мори’ке не следовало доверять ему этот дар! Быть может, Малефисенте не следовало доверять ему в ту ночь?— в надежде, что он сможет наконец дать ей то, чего она так хотела. Быть может, Авроре не следовало доверять ему вообще.Диаваль в ярости рванул когтями по огромному чернильному пятну, отражавшемуся в воде, плюхнулся на живот, переводя дух. Так и лежал, пока мир не перестал муторно вращаться, пока мысли не сплелись в прежний стройный узор. Гнев угасал, но взамен ему пришла печаль. И вина. Он так хотел вернуться к своей семье, но боялся даже находиться в одном с ними королевстве, когда был… таким. Такой?— он им не был нужен. И вынести это он был не в силах.Вскоре послышался осторожный шорох шагов, скользивших по камням над головой. Покосившись вверх, Диаваль увидел фигурку, что кралась вдоль оврага, не спускаясь вниз. В её руках было ружьё. То был Лебедь, лицо которого было искажено неожиданной злостью. Он наклонился, вскидывая ружьё к плечу и тщательно целясь.—?Где Косолапый? —?выпалил Лебедь с непонятным чувством. —?Ты его сожрал? Клянусь, я…Их взгляды встретились.Не сразу, но Лебедь медленно опустил ружьё. На подвижном лице промелькнуло удивление. И понимание.—?Ты и есть Косолапый.Диаваль тихо зарычал-заскулил и уткнулся клювом в землю. Мальчишка легко мог выстрелить в него из этой ужасной трубки, но… но время шло, и не было ни грохота, ни жгучей боли. Вместо этого Лебедь неуклюже скатился в овраг. Робкими шажками подошёл ближе. Диаваль чуял, как бешено колотится его сердце. Лебедь присел на песок рядом с ним.Они молчали. Вдруг ласковая рука легла меж ушей, в причудливое смешение перьев и меха. Пальцы нежно взъерошили шерсть?— совсем как Малефисента гладила его в мгновения страсти. Диаваль лежал тихо, не издавал ни звука, смежив веки.—?Прости, что раскрыл твою тайну, дружище,?— прошептал Лебедь. —?Ох и нелегко оборотню живётся, наверно. А ведь Мертвяк почти угадал! Передам ему. Ты не из здешних мест, я прав? —?он умолк на миг, и вдруг судорожно рассмеялся. —?Ах да. Ты же не можешь говорить. Конечно. Зато я всегда умел трепаться за двоих. От меня все сразу сбегали, но не ты. Ты целыми днями терпел мою болтовню в лазарете. Ты… ты меня слушал. Значит, ты оборотень. Пусть так. Не бойся, я унесу твою тайну с собой в могилу. Я… я имею в виду, я всё равно не жилец. Я же врезал самому генералу Локху. Но не жалею.Слова завязли в воздухе, тяжело осели на землю. Диаваль приподнялся, уставился на Лебедя. Тот озадаченно нахмурился, разглядывая его.—?Почему у тебя клюв? И… и перья? Странный ты какой-то медведь. Ты наполовину медведь и наполовину птица? —?он умолк, разинув рот. —?Так ты с Болот? Всё, что ты говорил о феях… —?глаза у него были как два блюдца. —?Ты один из них! Ты волшебная птица-медведь… вот что ты такое.Диаваль вновь опустил голову. Он ждал, что его новый друг или убежит?— или потянется к ружью. Диаваль не был феей, но был болотной тварью, порождением магии, и таким, как Лебедь, этого хватало, чтобы сплотиться в столь человеческом страхе перед теми, кто отличался от них.Но Лебедь не спешил убегать, и ружьё лежало на песке.Вместо этого Лебедь зачерпнул пригоршней из ручья, предложил покорно склонившемуся Диавалю. Тот неловко клацнул клювом, пролив добрую половину, только сейчас осознав, какая жажда мучила его после целой ночи странствий. Холодная вода смягчила пересохшее горло, и он позволил Лебедю направить его голову к ручейку, чтобы напиться вдоволь.—?Ночью ты навещал дом? —?спросил Лебедь с внезапной грустью, заставшей Диаваля врасплох. —?Я тоже скучаю по родным. Я так хотел бы вернуться домой, повидаться с ними. Это место… они… они постоянно бьют тебя. Пинают. Говорят, что ты ничтожество. отец папа в сравнении с ними был не так уж плох. Он просто… не обращал на меня внимания, потому что… Но мама совсем другая, я так скучаю по ней. Она была не такая, как все эти люди. А я… я оставил её одну. Ты сказал, что на свете много злых людей… так вот, я один из них, наверно. Но я не хочу причинять тебе боль. Уж не знаю, зачем ты тут, но я никому не скажу, кто ты такой.Диаваль не мог говорить, и лишь немо смотрел на Лебедя, надеясь, что взглядом передаст всю свою искреннюю благодарность.Как бы то ни было, Лебедь не понёс наказания за то, что ударил генерала. Тот попросту его не увидел?— Лебедь подкрался сзади. После этого Локх два дня кряду носился по лагерю как ужаленный пчелой, то и дело яростно сгребая парнишек-новобранцев под грудки, тряся их и бранясь, будто все они были виновны в произошедшем. Диаваль осторожно наблюдал за этим издали, закипая холодным гневом. Он уже знал, что не сможет покинуть этот лагерь, не убедившись, что для мерзавца пришёл час расплаты. Но у него были и другие неотложные дела.Он провёл в Броссли почти неделю, и все его ценные сведения ограничивались видами оружия, которым сражались солдаты. Быть может, Аврора и простила бы его?— решив, что всю неделю он поправлялся после боя с белым вороном, но… То превращение выбило Диаваля из колеи, перепугало до полусмерти, и он бросил все силы на то, чтобы раздобыть хоть что-то, что будет полезно для Болот.Спать он не мог. Каждую ночь он, лёжа без сна на своей койке, не сводил глаз с приоткрытой двери казармы, боясь увидеть во тьме взмахи белых крыльев, или, ещё хуже… саму Винн, возвратившуюся из Иного мира. За ним. Разум проваливался в ледяной чёрный водоворот ужаса, когда Диаваль думал о ней. Она была там. В том соборе. Она коснулась его лица с той порочной страстью, и её рука была жестка и холодна. В животе что-то сжималось от страха, когда он вспоминал её мёртвые пальцы, гладившие скулу. Если он и проваливался в забытье, измотанный долгим тяжёлым днём, то неизменно видел кошмары. В них он был полностью беспомощен, и сухощавое гибкое тело вжимало его в гнездо, в запястья впивались когти, в шею?— клыки.Остальные вскоре перестали ложиться рядом с ним. Лебедь, как всегда?— до одури восторженный, воспользовался этим, чтобы занять койку сверху от него. И не раз Диаваль просыпался утром, обнаруживая его на краю постели?— с этим вечно встревоженным взглядом. Но Лебедь не задавал вопросов, продолжал учить его и тренировать, будто ничего и не произошло тогда, будто он не догадывался, кем Диаваль был на самом деле и откуда пришёл. И Диаваль был невыразимо благодарен ему за это.В глазах юноши был тот смутно знакомый блеск безграничной доброты, и весь он был такой?— смутно знакомый. Смугловатая кожа, копна буйных кудрей. Где-то Диаваль с ним уже встречался?— но где?***На восьмой день Диаваля отправили заготавливать припасы на две лиги от лагеря. Он настоятельно попросил Лебедя пойти с ним. Перерыв в тренировках был очень кстати; всё тело ломило, ныли мышцы. Генерал Локх гонял их больше, чем остальных?— просто потому, что мог себе это позволить. Но сейчас они брели по безжизненной равнине, ища крошечные серые ягодки, растущие на бурых кустах. Их прозвали ягодами призраков?— видать, за окраску. Диаваль слышал, что в малых дозах они вызывают несварение, в больших?— способны убить человека. И потому не мог не задумываться, зачем же они понадобились Броссли.Всю дорогу Лебедь оживлённо болтал. Он рассказывал о других рекрутах, рассказывал о собственных успехах?— будто забывая, что Диаваль был рядом с ним целыми днями и всё это видел собственными глазами.—?Ты когда-нибудь сражался в битве? —?спросил Лебедь из-за спины безупречно невинным тоном. Он только что закончил историю о том, как поразил мишень прямо в яблочко. Невдалеке от них мертвенным пятном раскинулось болото, где, как им говорили, и росли ягоды.Невесело усмехнувшись, Диаваль коротко оглянулся на Лебедя.—?Да. Можно и так сказать.—?Ни черта себе! —?выдохнул тот. —?А в тебя стреляли?—?Что? Нет.—?А в рукопашной ранили? Ну хотя бы на тренировке?—?Э… да. Ну не совсем так, правда.—?Ни черта себе! И как это было? Очень больно? Готов побиться об заклад, что больно. Это было на войне? В скольких сражениях ты участвовал?Запутавшись в очередной уйме вопросов, Диаваль только вздохнул да потёр виски. Положа руку на сердце?— терпение уже подходило к концу. Бессонные ночи измотали его, да и пребывание в отвратительном лагере с каждым днём злило всё сильней. Лебедь был милостивым подарком судьбы; Диаваль вовсе не был уверен, что дожил бы до этого дня, если б не искреннее дружелюбие Лебедя?— а затем и его безграничная доброта, когда тот узнал, откуда Диаваль явился. Лебедь совершенно не заслуживал того, чтобы его отталкивали за простое мальчишеское любопытство.—?Это как все твои самые страшные ожидания?— только сбывшиеся втройне. Я участвовал в… одном крупном сражении. И уйме мелких. Знаешь, денно и нощно защищать Болота?— это не так-то просто.—?Ага,?— неуверенно хмыкнул Лебедь. В карих глазах уже роились мириады вопросов. —?А… какой ты фейри? Сколько разных фей есть на свете?—?Фейских родов?— сотни. Как бы это объяснить? —?Диаваль снова сжал виски, замедлил шаг, чтобы Лебедь догнал его. —?Топи?— средоточие волшебства. Я слышал, что тысячи лет назад они обратили множество существ в фей. Зверей, цветы, грибы, деревья, даже сами стихии. Некоторые из них?— потомки древних духов, как Тёмные Фейри?— те, что с рогами и крыльями.Лебедь, широко распахнув глаза, слушал его с немым восторгом. А ведь совсем недавно он без страха не мог и слова сказать о Болотах и их народце.—?Ну, а ты?— кто? Твои родители были фейри-птицей и фейри-медведем?В вопросе прозвучало такое искреннее, невинное любопытство, что Диаваль бросил краткий взгляд на Пио?— и разразился хриплым отрывистым хохотом; он, не в силах сделать и шагу вперёд, схватился за живот, покатываясь со смеху. Он не мог остановиться, так развеселившись от вопроса и неуверенного хихиканья Пио, что на какой-то миг и вовсе забылся.Наконец сумев уняться, Диаваль утер слёзы смеха и криво усмехнулся, покачав головой. Но улыбка сползла с его лица, когда он вынужденно задумался о том, какую часть правды он должен был оставить при себе. Лебедь пока что хранил его тайну?— несмотря на то, что Диаваль до сих пор не посвятил его в свои намерения. Лебедь подверг себя опасности, чтобы спасти его от злобного генерала. Но… надолго ли ещё хватит его благожелательности?Болото впереди неуклонно приближалось. Оно напоминало чернильное пятно на листе пергамента. Неглубокую вымоину до краёв заполнял чёрный ил, узловатые, корявые деревца торчали из тёмной земли. Вскоре Диаваль увидел древнее каменное кольцо, окружившее болото. Загадочные валуны поросли мхом, а у их подножий росли иссохшиеся кусты, что казались мёртвыми?— но ветви их усеивали крошечные серые ягодки.Ягоды призраков. Теперь Диаваль ясно понимал, отчего их назвали так. Смутное зловещее предчувствие зашевелилось внутри, когда Диаваль с опаской разглядывал кольцо фей. Солнце почти стояло в зените?— хорошо. Не стоило приходить сюда ночью.—?Я не фейри,?— пробормотал Диаваль; подошёл к кусту, тщательно осмотрел ветки. —?Долгая история. Быть может, ты её и вовсе не хотел бы знать. Знаешь, в народе ходит столько лживых слухов о Болотах и болотном народе.Лебедь выудил из солдатского ранца пару торб на длинных лямках. Кинул одну Диавалю. Смотрел пристально, весь едва ли не дрожа в похвальном порыве удержаться от сумбурного потока вопросов. Диаваль не успел сосчитать до пяти, как эта плотина треснула с почти слышным щелчком, точно тоненькая веточка.—?Да, но… ты ведь всегда был ко мне добр, так что, наверно, не все они так уж злы… —?лицо Лебедя растерянно вытянулось. —?Не… не то чтобы я думал, что они злые, но…—?Они и впрямь не злые. Они просто пытаются жить. Как и люди. Но во многих королевствах есть люди, которые вероломно используют свою власть, чтобы разжечь вражду. Потому что боятся магии сильней, чем мечей и ружей. И оттого они принимаются выдумывать всяческую дрянь и врать почём зря. Они попросту боятся. —?Сорвав ягоду, Диаваль поднёс её к глазам, чтобы рассмотреть получше, принюхался. Та ничем не пахла. Он повернулся к Лебедю. —?И обо мне найдётся парочка милых россказней. Ты тоже боишься каждого намёка на колдовство?Лебедь немедленно расправил плечи и гордо скрестил руки на груди.—?И вовсе ничего я не боюсь! Особенно фейри… и не-фейри, таких, как ты.Диаваль хмыкнул, склонившись к кустам. Подцепил пару ягодок, закинул в торбу.—?Ты так до сих пор и не понял?—?Не понял что?—?Имя моё?— Диаваль, но почему-то никто так и не удосужился его запомнить,?— выплюнул он с горечью. —?Вместо этого меня всюду прозвали Диабло. Ну, знаешь, демон в вороньем обличье, злой дух, соблазнитель невинных дев, прихвостень колдуньи и враг всему живому. Да, и чуть не забыл?— огромный жуткий дракон. Но почему-то мне взбрело в голову, что ты не сочтёшь меня таким уж злом во плоти, когда узнаешь меня получше.Зазвенела тревожная тишина. Миг спустя её вдребезги разбил скрежет меча о ножны.Диаваль повернулся, вскинув бровь. Лебедь с ужасом смотрел на него, пригнувшись в боевой стойке. От него прямо-таки несло отчётливым… нежеланием?— но, быть может, он просто был напуган. Или?— этого не хотело его сердце. Как бы то ни было, Диаваль застыл на месте, взглядом вцепившись в кончик острейшего клинка.Но что его удивило?— так это слёзы в глазах Лебедя. Диаваль ожидал, что тот выхватит меч. Но вовсе не ожидал сожаления.—?Я не желаю никому зла,?— пояснил он, смягчив тон. —?Клянусь. Почти всё, что ты обо мне слышал?— на деле этого не было. А остальное исказили до неузнаваемости.Лебедь тяжело сглотнул. Карие глаза блестели от непролитых слёз.—?Если ты?— Диабло, то ты?— приспешник Лунной Ведьмы. Я всё о тебе знаю. Про все кражи, которые ты совершал, отнимая у бедняков последний кусок хлеба, запугивая их, и всё только потому, что ты был влюблён в неё! У тебя что, какая-то слабость к кровожадным колдуньям? И как, оно того стоило?Диаваль вовсе не был уверен, что хочет узнать ещё хоть один слух о себе.Обвинения взбесили его, но он не подал виду. Вместо этого он плавно поднял руки, стараясь выглядеть как можно безобиднее и миролюбивее. Иначе меч проткнул бы его насквозь. Это было бы очень… неприятно.—?Всё это?— ложь. Я был последним из тех, кого она пленила. Винн наложила на меня проклятье, вынудила стать её рабом. Так же, как и… предыдущих. И?— я всей душой надеюсь, что никого не напугал. Я истратил много дней, пытаясь помочь людям, чего бы мне это ни стоило. И когда в беде оказался я, мне помогли тоже. Одна женщина. Мой добрый друг. Королева Мера,?— произнёс он медленно и отчётливо, пристально вглядываясь в лицо Лебедя, ловя каждый отблеск чувств на выразительных чертах.Они застыли мёртвой маской, разом подтвердив все подозрения Диаваля.—?Твой отец был одним из похищенных Винн,?— продолжил он задумчиво. —?И ты покинул Уикпон. Помню: твоя мать говорила об ушедшем из дома сыне. А ты ведь прямо-таки её отражение во плоти. Пожалуй, тебе стоит знать, что с твоим королевством всё в порядке, и твоя мама правит им, как и прежде.Задушенно всхлипнув, Лебедь опустил меч?— а потом и вовсе отбросил. Губы его подрагивали, он торопливо утёр глаза?— но не мог остановить невольно заструившиеся слёзы. Диаваль едва мог смотреть на это?— но теперь он как никогда понимал, сколь важна честность.—?Ч-что… —?слабо прохрипел Лебедь. —?Как ты… Ты нарочно притащил меня сюда, чтобы поговорить об этом?—?Ага. Позволь-ка задать тебе один вопрос. Я хотел спросить, какого чёрта ты забыл в армии Броссли, но теперь я знаю, что из-за одной фейри тебе и твоей семье пришлось нелегко. Так как тебя зовут?—?Э… ну…Лебедь вдруг показался ему совсем мальчишкой. До смерти перепуганным мальчишкой, который совершенно не понимал, что натворил?— и что ему делать дальше. Так что он предпочёл уткнуться лицом в ладони, неверяще качая головой.—?Ну-ка посмотри на меня,?— настоял Диаваль. —?Если можешь. Я не желаю тебе зла. Я вообще никому зла не желаю. Но мне бы очень хотелось знать имя сына моей доброй подруги. Если, конечно, он захочет мне его назвать.Лебедь глядел на него сквозь узкую щель меж пальцев.—?Я… Ладно. Ты прав. Не знаю, как ты догадался, но… я?— принц Пиоден. Для родных и друзей?— Пио. Ты наверняка обо мне ничего хорошего не слышал.—?Да как и ты обо мне,?— усмехнулся Диаваль. —?Локх порядком промахнулся, когда дал тебе имя Лебедь.В замешательстве Пиоден медленно открыл лицо и смахнул слёзы с щёк.—?Что? Почему?—?На Старшей Речи ?пиоден? значит?— сорока. Мне они как-то больше по душе, нежели лебеди, хотя, может, я просто предвзят. Сороки?— близкие родичи воронов, знаешь ведь?И несмотря на всё сказанное, несмотря на прорву вопросов, которые он, без всякого сомнения, хотел задать, Пиоден улыбнулся?— пусть едва заметно и затравленно, но улыбнулся.