Сказ 2. Дворовой и все-все-все (1/1)
—?Вы пещерный человек?—?Вот тетёха, недотёпа непонятливая. Я не пещерный, я?— домовой!—?Домовой?—?Да. Только теперь я бездомный домовой… Ох, беда-беда, огорчение. Ну негде голову преклонить!Приключения домовёнка Кузи?Вш-ших! Вш-ших!??— вытанцовывала свой широкий вальс деревянная метла, находящаяся в умелых руках Никифора Геннадьевича.Откуда-то с верхних этажей девятиэтажки послышались крики и пьяный смех. Пара небрежно выброшенных окурков, тлея, приземлилась на только что подметённый асфальт около подъезда №3, чудом миновав голову пожилого мужчины.—?Тьфу ты, ироды! Хоть бы загасили! —?заворчал дворник, втаптывая в землю носком прохудившегося ботинка окурки. —?Попадитесь только мне на глаза! Ух я вам задам!Он сердито поразил кулаком куда-то в небо и, сметя мусор метлой в общую кучу, продолжил подметать двор.Из уже упомянутого ранее третьего подъезда пулей вылетел мертвецки бледный юноша и, хорошенько припустив, скрылся в одному ему известном направлении.—?Никифор, хорош пыль гонять! —?показалась, спустя какое-то время, из того же подъезда седая голова Ядвиги Ильиничны. Старушка помахала дворникурукой. —?Иди сюда! Ну топай, топай быстрее!Зайдя в свою сторожку, бабка, подобно бывалому наркодилеру, ловко выудила какой-то свёрток из-за пазухи и протянула его пожилому гостю.—?Держи, старый, угощайся! Чай, домашние, а не химия кака?!Дворник размотал платок. Раздался запах излюбленной им сдобы. Мужчина потянул носом аромат, исходящий от выпечки, и расплылся в довольной улыбке.—?М-м-м… блаженство! Матушка, я влюблён! —?протянул он и отправил один из пирожков в рот. Не успев прожевать, Никифор прочавкал. —?А с чем пироги-то?—?А с сурпризом! —?загадочно произнесла старушка. —?Да ты кушай, кушай, яхонтовый! Устал, поди, метлой-то весь день махать?Консьержка змейкой извивалась, стараясь угодить дворнику.Даже неопытный взгляд с лёгкостью мог определить, что здесь замешаны дела амурные, не иначе.—?Шо там нонче у Василисы? —?не прекращая жевать, Никифор почесал бороду. —?Смотрю, от неё новый жених ушёл.—?Дак то я его ушла! —?рассмеялась бабка. —?Уж больно пугливый был.Дворник недовольно покачал головой.—?А не слишком ли рьяно ты о ней печешься, Ильинична?—?Не слишком! —?скрестила руки на груди старушка. —?Альфонсы они все, вот кто! Воспользуются женской доверчивостью; разбередят девке душу и смоются. А ей потом сиди, да оплакивай потерянную молодость, как и мне когда-то.Изрядно погрустневшая бабка встрепенулась и, уперев руки в бока, заявила:—?Ну уж нет! Не бывать этому! Не позволю я честную девушку на всех сказочных перекрестках позорить!—?Тише ты, трындычиха! —?осадил её Никифор Геннадьевич. —?Услышат же!Старуха сбавила обороты, и старик продолжил:—?Пока ты здесь, Василисе ни один упырь не страшен! Ты ж, шельма, страшнее Горыныча в гневе.Видимо, сочтя слова дворника за комплимент, Ядвига расплылась в довольной улыбке.В окошечко постучали. Хорошенько приглядевшись, Никифор смог различить сквозь разводы хорошо ему знакомую рожу местного сантехника дяди Лёши.—?Ты смотри, явился деспот! —?всплеснул руками дед. —?Стоило только еду достать!—?Жадный ты Никифор, а жадность есть порок человеческий,?— заходя в сторожку, не без сарказма заявил Алексей Прокофьевич, грозя пальцем для пущей убедительности.—?Я не жадный, я домовитый! —?буркнул себе в усы дворник, заворачивая остатки пирогов обратно в платок. —?Сами же знаете, мне ента черта на роду написана.—?Знаем, знаем! —?сантехник равнодушно махнул рукой, соглашаясь со всем сказанным. —?Только поговаривают, что по тебе, старый, во дворе метла плачет.—?Бессовестно врут! —?покачал головой старик и, кряхтя поднявшись, вышел из сторожки.—?Древний он,?— хмыкнул дядя Лёша, потирая ладонью лысую голову. —?Совсем уже заскоруз.—?Иди ты! —?скосила на него хитрый взгляд Ильинична. —?С самого-то уже вовсю песок сыпется!Со скрипом засмеявшись, старушка указала на песчаный след, тянувшийся за сантехником.—?Дак это ж с подвала тянется,?— растерянно пробормотал Алексей Прокофьич, больше оправдываясь перед самим собой, чем перед консьержкой.Ильинична загадочно улыбнулась и вышла из сторожки. Уж больно она любила над людьми подшучивать, по своей сказочной натуре.