XXII. (1/1)
События развивались дальше всё быстрее и быстрее, как будто луну на небе кто-то подгонял плёткой: «Быстрее, быстрее!»Два силуэта — с тонкими плечами, худыми запястьями и угловатой фигурой — были почти неотличимы в скудном ночном свете, одеты в одинаковые плащики, затравленное выражение лица. Обе бежали, задыхаясь и тяжело дыша. Чуть волнистые пряди волос то и дело выбивались из-под капюшона Белочки; Листвичка, которая успела прибрать свою шевелюру в неопрятный хвостик, то и дело нагибалась, пытаясь на бегу застегнуть молнию на сапоге. Сёстры торопились.«Ненавижу больницы. Просто — ненавижу. Это жёлтое здание, пахнущее таблетками, так и отдаёт мертвечиной. Противно становится, холодеет в животе. Интересно, есть ли в мире хоть одна больница, куда радостно и весело ходить? Хотя, о чём я говорю. Это же этап, после которого следует... морг. Смерть. Холод»За столом в приёмной сидела какая-то кошка в возрасте и, поправляя очки, читала затёртую книжонку — детектив, из тех, что продаются на вокзалах.— А что это две девоч... — договорить она не успела. Сёстры, внаглую распахнув двери, ворвались в прохладные больничные коридоры. На всполошенные крики дежурной позади ни одна даже не обернулась.— У нас карантин! — завопила она вслед Белочке и Листвичке. — Ох, что за молодёжь-то пошла...Самое удивительное, что она даже не подумала броситься за ними вслед. Поправив бейджик с надписью: «Моховушка» на груди, она продолжила чтение. Судьбы Чернохвоста и Белоликой были её гораздо интереснее двух взъерошенных девчонок.***
— Знать бы ещё, какая у него палата, — приподняла брови Белочка. — Или ты собираешься тыкаться во все подряд, м?
Листвичка, ощутив на себе насмешливый взгляд сестры, всплеснула руками.— Раз ты у нас такая умная, — прошипела она, сама не замечая, что обгрызает ноготь под корень. — то сама его ищи, или предложи способ, как сделать это быстрее. Лично я хоть чем-то пытаюсь помочь, а ты...— Успокойся, всё, — отмахнулась рыжеволосая. — Делай как знаешь, я пойду и поищу нам халаты для маскировки.Через пару минут её поиски увенчались успехом — Белочке удалось выудить из кипы грязной одежды два небольших белых балахона.— А ты уверена, что станешь это одевать? — тут уж пришла очередь Листвички с иронией рассматривать предложенное. — Думаешь, просто так чистые халаты в чистку складывают? Откуда тебе знать, может, в них роды принимали?Рыжая ученица хотела что-то ответить, но внезапно замерла и прислушалась.— Идёт кто-то, — просипела она одними губами. Русоволосая, поняв всё без слов, моментально нацепила на себя балахон. Он был ей немного великоват, но подкатав рукава, Листвичка всё же пожала плечами. Белочка, уже одевшая свой, создала на лице безразличную маску.— Теперь нас примут за посетителей, если повезёт, — тихонько прошептала сестре Белочка, — нужно спросить кого-нибудь из врачей, где палата... А кого мы ищем?— Об этом стоило подумать раньше, — укоризненно прошипела Листвичка.
— Я думала, ты знаешь, кто у них здоров, а кто не совсем, — удивилась Белочка.— А мне-то откуда знать?— Девочки, хватит ссориться.— Замолчи!— А ты вообще кто такой?— Белочка?— Паучок, это ты? — радостно воскликнула Листвичка. — Как ты? Как остальные? Мы слышали...Чёрный котик закусил губу, и Белочка увидела в углу его глаз слёзы. Плечи ученика были опущены, голова поникла. Рыжеволосая всё бы отдала, чтобы не слушать друга... но не могла. Это знание было ей необходимо.— Со мной всё нормально, — прошептал он. — И с родителями. А вот Остролисточке очень плохо. Хвоинка тоже. А Копуша... — тут его голос задрожал. — Копуша... вы увидите сами.Листвичка, казалось, тоже была готова расплакаться.— Мне очень жаль, — она старалась говорить спокойно, но Белочка видела, что сестра цепляется за слова, как утопающий за соломинку. — Где он?— В могиле, — проговорил Паучок безжизненным тоном. Казалось, что котик постарел на несколько десятков лет, осунулся. — Одной ногой он уже там, и вряд ли выкарабкается. Он фактически обречён, врачи не могут ничего сделать, понимаешь! — голос ученика дрожал всё сильнее. — А палату я вам сейчас покажу, если вы хотите это видеть.— Веди, — Белочка едва подтолкнула его локтём. — Мы не боимся.Путь к месту, где лежал Копуша, был мучительно долгим. Паучок как будто нарочно шагал так медленно, как мог, давая сёстрам собраться с мыслями. Но ничто не длится вечно — и вот трое непривычно серьёзных учеников стояла у ничем не примечательной двери.— Прошу, — почти неслышно прошептал Паучок надтреснутым голосом. Листвичка уловила сказанное уже тогда, когда сделала первый шаг в холодную палату, будто пропитанную мёртвым сиянием.«Мороз помогает трупам лучше сохраняться» — некстати вспомнила она. Мрачные мысли — это было уже в порядке вещей.***
Копуша был распростёрт на койке так, что его руки безжизненно разметались по всему пространству. К телу котика вели несколько различных капельниц и трубочек. Он был почти прикрыт белоснежной простыней, глаза прикрыты; казалось, что он всего лишь спит.— Ему не больно, — одними губами прошептала Тростинка. Белочка догадалась, что у несчастной матери уже не хватает сил чему-то удивляться или плакать. — Врачи вкололи ему обезболивающее. Когда он умрёт, то не будет страдать.— Он не умрёт, Тростинка, — еле слышно возразил Дым. Рыжеволосая сглотнула — ей казалось, что отец стольких детей пытается убедить не жену, а себя.«Ты сам не веришь в такое»
Белочка коснулась тонкими пальцами холодного меха Копуши. Он выглядел спокойным, как и подобает умирающему.
«Неужели жизнь кончается вот так вот — легко, безо всяких препятствий? Почему врачи ничего не делают? Это их профессия!»Листвичка устремила взгляд на бурого котика и придвинула к себе стул, уселась на него и продолжила смотреть на него, приковав взгляд. Белочка подсела к ней и робко приобняла за плечи, оказывая сестринскую поддержку. Не нужно было слов, язык тела всегда был красноречивее, чем любой другой. Обе кошки понимали, что нужны друг другу и не собирались извиняться — обе не нуждались в красивых фразах.Так они и просидели всю ночь, не двигаясь. Ничего не менялось в комнате, отдающей мертвечиной — лишь мерное «пиканье» сердечного аппарата, считывающего пульс.Белочка старалась дышать с другом.Вдох-выдох.Вдох-выдох.Вдох..?«Умереть молодым — это как? Я не понимаю. Но, всё же. Такой вариант намного лучше, чем долгое увяданье со своими ровесниками. Наблюдать их смерти — не радостное действие. Гораздо легче для души — умереть первым, в самом расцвете сил. Чтобы тебя таким и запомнили.Я бы сделала для себя именно такой выбор, если пришлось бы. Я знаю, что это было бы эгоистично, но что поделать, если я такая бессильная? Прости меня, Копуша. За всё прости.Ты свободен. Отныне твоим холстом станет небо, красками — облака, а зрителями — всё живое на Земле.Прощай, друг. Помни, я любила тебя.»
А луна всё также презрительно продолжала свой путь по чёрному небу, усеянному звёздами. Ей было абсолютно наплевать на нескольких котов, убитых горем из-за смерти другого. И правильно — полумесяц видел столько гибелей, что уже стал сухим и равнодушным. Вначале он и горевал, но сейчас... И не нужно осуждать белый круг за окном. Вы на его месте поступили также.