VII. (1/1)

Выходные, то есть вечер субботы и воскресенье, прошли тихо и мирно. Семья Белочки ела вкуснейшую мышиную пиццу, приготовленную Песчаной Бурей, смотрела весёлые фильмы, сидя на диване, и никуда не выходила. Белочка ощутила себя родной и любимой.

Вечером Белочка услышала разговор Огнезвёзда с кем-то по телефону.— Ежевика здоров? — говорил он. — Отлично, тогда нам не понадобится замена.«Наконец-то»Белочка серьёзно волновалась, что зелье протухло. Оно воняло так, что пришлось засунуть его на чердак их особняка.

«Ежевика не траванётся. Надеюсь»Весь день Белочку грызла одна мысль — как уговорить учителя, который не обращает на тебя внимание, съесть какую-то подозрительно пованивающую гущу?! В голову, как назло, ничего не приходило. Ученица едва не доверилась Листвичке, но та почему-то весь день была рассеяна, молчалива, а от сестры лишь отмахивалась, как от назойливой мухи. В другое время Белочка бы не спустила Листвичке такого пренебрежения к себе, но сейчас, увы, было не до этого. В конце концов, отчаявшись что-либо придумать, рыжая угрюмо поплелась на кухню — помогать Песчаной Буре готовить пирожки с зябликами. За работой они с матерью незаметно разговорились, и Песчаная Буря поведала дочери о том, как они с Огнезвездом познакомились.«... Когда-то давно меня звали Горчицей, и я училась в нашей, Грозовой школе. Тогда все считали, что я влюблена в Дымка — то есть, Дыма — и никто не сомневался в моем будущем. Но однажды к нам в класс перевели одного ученика, его звали Огонёк. Честно говоря, он был такой... бестолковый, и немного младше меня, плюс — он общался со всеми «отбросами» нашего класса, то есть с Клубком и Горелым... В общем, я считала себя выше его и не соизволила с ним общаться, хотя он не сильно огорчался. Мы с Дымком часто подшучивали над той «неразлучной троицей», как их называли, и вообще враждовали. Но один случай изменил все, абсолютно все — однажды мы всем классом пошли в поход к обрыву, который между Грозовым и Речным городами — слышала о таком? Там было очень-очень весело — оказывается, один класс из Речного города тоже пошел в поход к этому месту, так что мы часто играли вместе, походы за хворостом превращались в настоящее побоище, а по ночам мазали морды пастой, а однажды девчонки из обоих городов сговорились и накрасили абсолютно всем котам когти на лапах лаком! Представляешь, как все смеялись? Я собственноручно мазала троицу и Дымка. Кажется, Клубку достался сиреневый, Горелому — прозрачный с разноцветными блестками в форме сердечек, Дымку я даже сделала французский маникюр, а Огоньку намазала ярким розовым, таким кислотным...»— Спасибо за идею, мам, — не удержавшись, хихикнула Белочка.— Не перебивай! — притворно строго одернула её Песчаная Буря и продолжила.«... Так вот, потом у одной девчонки из Речного города с собой оказалась жидкость для снятия лака. Мальчишки бегали за ней табунами! Она, конечно, никому не дала ацетона, так что все приходилось снимать зубами.... И однажды, что ты думаешь, мальчишки нам отомстили — покрасили всем девчонкам волосы зелёнкой!»«Еще одна идея в копилочку» — мысленно хмыкнула Белочка. " Намажу маме, а когда она будет на меня орать — скажу, что это действие произошло в рамках акции благотворительного фонда «Бельчдобро». А сама акция называется — «Вспомни все!!!»" ...И вот, после того, как все волосы девочек приобрели свой природный цвет, началась битва века. Она происходила на самом краю обрыва. Девчонки вооружились лаками и пенками для волос, а также различной косметикой. Мальчики же оборонялись нашими шмотками. Я была работником тыла — отлавливала мальчика и насильно... красила ему ресницы, мазала губы блеском и так далее. Так вот, я сидела в засаде и только —только собиралась сделать из одного соперника из Речного города настоящего пе... впрочем, неважно... Когда он подошёл достаточно близко, я напрыгнула на него с тушью в руках и мазнула по лицу, тот завизжал, как су... опять же, неважно... и мы покатились живым клубком прямо к обрыву... Внезапно он отцепился от меня. Я уронила кисточку от туши в обрыв, и сама уже почти полетела за ней... У меня не осталось даже сил для крика, я просто разинула рот и отчаянно попыталась зацепиться за сухую ветку. Она была старой и просто-напросто обломилась. Тогда мальчик из Речного племени метнулся ко мне и, едва не выдернув лапу из плеча, мощным рывком вырвал меня из зияющей бездны, сам чуть не сорвавшись. Я взглянула ему в лицо и едва не упала в обморок — это был Огонёк! Я приняла его за Речного со спины! Тогда я первое время не разговаривала с ним, оправляясь от шока, но в школе мы начали потихоньку общаться... Вот, впрочем, и всё..."Закончив захватывающую повесть, Песчаная Буря устало откинула светлые волосы со влажного лба и заметила:— Ну, принцип ты уже уловила, продолжай самостоятельно, — проурчала она. — Я пойду, умоюсь хотя бы. Жара невыносимая, а ведь только конец апреля!Белочка покладисто кивнула. И тут ей в голову будто молнией ударило.

Дождавшись, пока захлопнется дверь в ванную, рыжая молниеносно скользнула на чердак, зачерпнула в ладонь вонючую гущу и, дробно стуча пятками, спустилась с чердака. Быстро упаковав приворотную массу в тесто, Белочка вылепила пирожок с длинным выростом, чтобы не спутать с остальными, помыла лапы и спешно начала лепить. К счастью, вонь зелья ещё не успело распространиться по всей кухне.«Осталось только угостить Ежевику пирожками! Что же, это для меня — проще простого!»***

Листвичка недоуменно огляделась вокруг. Её окружала какая-то серебристая дымка, похожая на рассветный туман. Вроде бы всего лишь зыбкая мгла, а на расстоянии вытянутой руки ничего не видно.

«Не поняла? А где наша с Белочкой спальня?» — мысленно поинтересовалась она сама у себя и сама же себе ответила : «Ты думаешь, серьезно думаешь, что тебе здесь кто-то ответит? Наивная дурочка!»

Помахав полосатой лапой перед мордой в надежде разогнать загадочную дымку, Листвичка ничего не добилась, собственно, как и ожидала. Не обескураженная неудачей, она неуверенно шагнула вперед, в этот странный серый туман.

Второй робкий шаг последовал через несколько секунд. Нарастающая паника, подобно коварной мгле, проникающей в легкие, заполнила всю душу Листвички. Русая разинула рот, чтобы закричать, и мимолетно подивилась тому, какая высокая здесь, в этом загадочном месте, влажность воздуха. Маленькие капельки мигом застыли на нежно-розовом нёбе кошки; казалось, тумана можно коснуться лапой.

Все это длилось какую-то часть секунды. Истошный крик, казалось, прорезал необыкновенно плотную дымку. Солнце едва промелькнуло в отверстии между облаками — и вновь скрылось.В недоумении, Листвичка застыла и подняла глаза вверх. Что-то было не так, но что?И тут реальность обрушилась на русую, как гром среди ясного неба.

Здесь не было никаких звуков.

Осознав это, Листвичка едва сдержалась от ещё одного вопля, но вовремя осознала всю нелепость своей затеи и остановилась.

Тишина буквально раздирала уши своей полнотой и невозможностью. Русая щелкнула пальцами на лапе.

Никакого результата.Враждебное пространство будто насмехалось над несчастной Листвичкой. На миг расступающаяся мгла вновь сгущалась за её спиной. Отростки влажного тумана казались живыми змеями, вились в причудливые узоры и строили из себя самих какие-то странные морды.Странные и страшные.Листвичка почувствовала, что ещё немного — и она не выдержит. Отчаяние уже точило её сердечко, отчаянно бьющееся в груди без единого звука, точило голодным червём здоровое и красное яблоко. В появлении этой червоточинки был замешан некто... Некто, из-за которого русая и появилась здесь.И, осознав это, Листвичка высоко подняла опущенную прежде голову. Русые, распущенные волосы, как живые, заструились по её плечам; спина, обычно немного сутулая, выпрямилась; карие глаза с необыкновенным ореховым оттенком засияли яростным пламенем. В ней смешивалась кровь Огнезвезда и Песчаной Бури; и она была истинной дочерью своих родителей.-И что? — произнесла Листвичка. Уверенность, появившаяся в её голосе, пусть и мысленном, медленно, но верно начала изменять пространство.Показалось русой, или прежде страшные завитки дымки как-то съежились, будто осознав собственную беспомощность, и отодвинулись вдаль?Маленькая тропинка, будто диковинным образом сплетённая из самых первых лучей восходящего солнца, пробилась к Листвичке, и заплясала веселыми огоньками у неё в глазах, озорные блики затеяли на русых волосах задорный танец.Русоволосая широко улыбнулась и шагнула. Шагнула навстречу солнцу...***Этот сон снился Листвичке уже который раз. И всякий раз все повторялось — та же самая безысходность, то же самое просветление и та же самая тропа к счастью...Но в этот раз все было по-другому...Шаг к солнцу... такой нежный и манящий. Это мгновение Листвичка с полной уверенностью называла счастьем. Оно было также недолговечно и ослепительно, как гигантский мыльный пузырь, играющий всеми цветами радуги.Внезапно вместо привычного ощущения тепла, приятно покалывающего мелкими иголочками щёки, русая ощутила противные, будто пластилиновые прикосновения чего-то липкого к поверхности её тела. Её нервы содрогались от отвращения холодной дрожью, леденящей глаза; и Листвичка подняла ресницы, то и дело передёргиваясь от неприятных чувств и удивления.Увиденное зрелище заставило кошку сжаться в комочек. Всю её окружали отростки того самого тумана, только на несколько оттенков темнее и плотнее. Они выглядели одушевлёнными, живыми существами, даже внешний вид их вызывал противление, не говоря уже о касаниях. Дотронувшись до шерсти после клока дымки, Листвичка с отвращением ощутила влагу.

Это было уже слишком. Русая с визгом, который всё — же прозвучал, ринулась вперёд, не обращая внимания на мерзкие гроздья мглы.Занавес тумана оказался неожиданно тонким и даже полупрозрачным, хотя со стороны он казался тяжёлым и плотным. Отдёрнув противную перегородку, Листвичка заметила тусклый голубоватый огонёк и метнулась к нему, продираясь сквозь назойливую дымку.Лучи света исходили из двоих пустых глаз кота с чёрной шерстью, отливающей синевой и имеющей оттенок воронова крыла. Русая не потратила ни секунды на узнавание, она и так знала, что лишь у одного фурри в мире может быть такое выражение лица. Надменность и полное безразличие безраздельно царили на нём, и Листвичка молнией метнулась к любимому.«Что они сделали с Грачиком?»Кошка с подступающим отчаянием бессильно потрясла легко качнувшееся тело Грачика, всколыхнувшееся, как дешёвая кукла. Его глаза были такими же яркими, кричащими и ... бессмысленными. Безжизненные зрачки смотрели сквозь Листвичку, такие же безвольные, как и он сам сейчас.Русая залилась рыданием. Её любимый безразлично сидел на холодной и бездушной мгле, которая была такой же серой и хмурой, как и всё вокруг. Лишь одна Листвичка выглядела живой и движущейся, да чёрные клочья тумана, также колыхающиеся вокруг плачущей русой кошки, слезинки которой стекали по её спутанным волосам до плеч и испарялись где-то в воздухе.Дымка тянула жизнь и радость из задумчивой Листвички. Она впитывала все яркие воспоминания, все эмоции и чувства, которые она испытывала, втягивала их в себя и оставляла лишь пустышку.Тело без души — вот что она делала с теми несчастными, которые попадали в неё. Она оставляла абсолютное ничто, то же самое, чем и являлась. Она не имела пола, не имела цвета, вкуса, запаха и плоти.Она была чем-то иным.А Листвичка всё сидела и сидела на редеющем тумане, пока под ней не осталось прозрачное пространство.Постепенно она начала понимать, что находиться на одном месте и предаваться унынию — не выход. Мысль должна быть острой и чёткой, как стрела, лететь к своей цели, и ничто — ни ветер, дующий в иную сторону, ни слабая рука лучника, ни непостоянность цели — не должно останавливать её.Сами собой к ней начали приходить воспоминания. Сначала пищевые — ледяной апельсиновый сок в зарю, превосходные блюда Песчаной Бури, детские смутные ощущения и улыбающееся лицо Тростинки, морды одноклассников, уроки, бегущие один за другим, перемены, звонки, тот самый эпизод с рисунками, самозабвенное удовольствие от творчества, нарисованный портрет Грачика...Вспомнив о нем, Листвичка открыла глаза и заметила, что его синие глаза почему-то тоже закрылись, а веки едва заметно подрагивают.«Правильно!» — пронеслось в голове у Листвички. — «Дальше в том же духе!»Она вновь сомкнула веки и принялась мысленно проигрывать в голове каждый миг их знакомства — сперва в общих чертах, но чётче и чётче. Будто летящие по асфальту ролики, вспышку восторга при виде того самого лица, каждый небрежный жест и сказанное вскользь словечко, каждый потрясающий своей глубиной взгляд и каждое прикосновение, отличающееся от других оттенком. Скажем — дружеское рукопожатие при встрече. Как оно различалось с прощальным обьятием! Чувства были разными, хотя в общем похожими, и описать их не вышло бы даже у профессионального писателя.Открыв глаза, Листвичка увидела, что Грачик спит с некой загадочной полуулыбкой на лице. Её хрупкие колени уже устали держать на себе такой груз, но русая была готова терпеть его почти целую вечность...Мгла, которая оставила русую, постепенно приняла форму — сначала непостоянную и зыбкую, но потом всё более чёткую и ясную. Она складывалась в тёмные силуэты кошек — один немного светлый, немного тёмный, а второй чёрный, как ночь. У них не было никакого лица, лишь плоский туман, а лапы, сотканные из дымки, выглядели хищными коршунами.Быстрее молнии тени поднеслись к Грачику и мощным рывком выхватили его из лап застигнутой врасплох Листвички, оставив ей лишь оба плеча. Ноги же уже находились в лапах силуэтов, отделённые от тела...Листвичка ощутила, что лапы её забрызганы чем-то неожиданно горячим. Взглянув на них, она со страхом увидела картину — кадр из фильма ужасов...Истошный крик будто сдул теней обратно в породившую их дымку, вместе с лапами Грачика, а безногий фурри лежал в лапах отчаянно рыдающей Листвички...***Белочка проснулась от громких всхлипываний. Разбуженная кошка была подобна чудовищу. Открыв глаза, рыжая уже приготовилась соединить своего обидчика с землёй, как вдруг заметила в соседней кровати едва подрагивающие плечи сестры.Всю злость как лапой сняло.— Листвичка, ты чего? — тихо прошептала Белочка, склоняясь на русоволосой. — Почему ты плачешь?Листвичка выпрямилась в постели и протянула рыжей полосатую лапу.

— Что это? — спросонья Белочка не сразу различила причину рыдания сестры. — Кровь?..На тыльной стороне ладони едва виднелось маленькое бурое пятнышко.