XIV. Павел Пестель / Т/и (1/1)

Т/и сидела в самом подавленном состоянии. Перед ней на столе лежало только что открытое письмо с красной печатью?— письмо от её родного старшего брата, находившегося сейчас во Франции.—?Пожалуйста, Кондратий Фёдорович,?— глухо сказала Т/и сквозь прикрытое ладонями лицо. —?не говорите об этом никому, иначе это обстоятельство может вызвать пересуды в обществе… Я разберусь в этом.—?Да-да, конечно! —?тут же отвечал ей молодой мужчина, сидевший на соседнем стуле и обеспокоенно разглядывающий свою собеседницу. —?Может, я могу вам чем-то помочь?..Т/и оторвала от своего уставшего лица ладони и вскинула голову, её острый и строгий взгляд наткнулся на сочувствующий Рылеевский. Губы девушки чуть дрогнули, и она, боясь потерять самообладание, вскочила с места и отошла к окну, отвернувшись к мужчине спиной.—?Нет, господин Рылеев, мне ничего не нужно,?— как можно спокойнее ответила девушка и глубоко вздохнула. Под окнами с мостовой послышался цокот копыт и дребезжание подъезжающей брички. Т/и приоткрыла портьеры, поддаваясь чуть вперёд, чтобы разглядеть двор. Через пару минут в доме раздался топот нескольких пар ног, приглушённые мужские голоса с первого этажа и стук дверей. Прислуга зашла доложить о приходе товарищей Т/и, иначе?— молодых людей, входивших в некий политический кружок. Т/и, в последний раз кинув умоляющий взгляд на Рылеева, улыбнулась своею обычною улыбкой, которую так любили все её приближённые, и почти счастливо сказала:?— Приехали!В гостиную один за другим вошли статные офицеры. Они тут же поприветствовали девушку поклонами и расселись на излюбленные собою места. Кондратий Рылеев, поймав, как это бывало по обыкновению, воодушевление, тут же обратился к товарищам, рассказывая новости, которые пару минут назад поведала ему Т/и. Информация и новости эти были необходимы Союзу, а Т/и в свою очередь была приближена к трону, и всё самое важное узнавала почти сразу же, передавая затем это Кондратию. Сначала она говорила с Рылеевым всегда наедине, но в последнее время её салон оказался весьма удобен для собраний самого Союза, и Т/и стала, фактически, одной из его членов.Все её мысли были лишь о письме, и Т/и рассеяно слушала разговор мужчин. Сев в углу, она, сама того не замечая, теребила подол голубого платья и задумчиво прикусывала губы. Брат её служил во Франции послом, дипломатом и пользовался большим доверием российского императорского двора. Будучи во Франции, он зарядился революционными идеями. —?При всём моём уважении к Т/и Александровне, но считаю, что её присутствие на собраниях не обязательно.Пелена раздумий Т/и тут же приоткрылась, стоило ей услышать низкий голос одного из мужчин. Если бы она подняла голову чуть раньше, то непременно бы увидела на себе колкий взгляд. Мужчина и теперь смотрел на неё, но обращался к своим товарищам. Т/и потребовалось пару мгновений, чтобы понять, в чём дело.—?Господин Пестель,?— хрипло ответила она из-за долгого молчания, и тут же прокашлялась, вставая с места и смеряя мужчину напыщенно дружелюбным взглядом. —?Хочу вам напомнить, что новости с императорского двора вы получаете именно от меня.Павел Пестель тоже поднялся, не слушая призывов офицеров к спокойствию. Между этими двумя?— Павлом и Т/и?— с самого начала отношения не сложились. Девушка видела в нём лишь круглого фанатика, которому было абсолютно плевать почти на всё, кроме своей цели, а он, в свою очередь, видел в ней избалованную женщину, которой следовало бы держаться подальше от дел мужских.—?Вы?— женщина. Вам не место здесь, Т/и Александровна,?— процедил он, попутно беря в руки фужер с вином. —?Право, я не понимаю, господа, почему ей нужно присутствовать при наших собраниях.—?Я предоставляю вам свой салон для собраний под видом вечерних раутов,?— ответила Т/и, стараясь не повышать голос. —?Вас даже подозревать никто ни в чём не может, пока вы находитесь здесь.—?По-моему, после произошедшего с вашим братом у меня есть все основания считать ваши приёмы небезопасными. —?Пестель смотрел на неё грубо, его голубые глаза сверкали странным и неприятным блеском. Т/и, не ожидавшая от него таких слов и немного опешив, невольно отступила назад. Павел осушил бокал и с грохотом поставил его на стол.—?Как вы смеете… —?качая головой проговорила Т/и. Её грудь часто вздымалась от тяжёлого дыхания, глаза неотрывно следили за Пестелем. —?Ваше дело, кажется, совсем другое. И я сообщаю вам информацию от самого императора!..Павел в одно мгновение сократил расстояние их разделявшее, и, оказавшись совсем рядом, процедил сквозь зубы:—?Члены вашей семьи своей неосторожностью подвергают нас всех опасности, Т/И Александровна.Подоспевший Рылеев положил ладонь на плечо Пестеля, пытаясь отвести его чуть в сторону от опешившей девушки. Павел резко смахнул руку товарища, ещё раз смерил взглядом Т/и и присутствующих, и, не сказав ни слова на прощание, вышел из квартиры. Офицеры недоуменно переглянулись, очевидно не понимая, в чём дело. Т/и, оторвав взгляд от двери, за который скрылся Павел, посмотрела на Кондратия Фёдоровича. Стало понятно: новость о её брате знали не только они вдвоём. ?Но если об этом уже говорит весь Петербург? —?ужаснулась вдруг Т/и. —?что если Павел Иванович прав?..?Николай Александрович?— брат Т/и всегда отличался своей осмотрительностью и осторожностью. Это был невероятно умный и образованный человек, дослужившийся до высоких чинов и занимавший не последнее место в обществе. Оставив фамильное поместье и часть доходов от него своей сестре на управление, он удалился во Францию дипломатом. Сам император очень доверял ему и лично писал тому письма. Николай Александрович же, искренне презиравший российского государя, умел это презрение мастерски скрывать. Но последние письма из Парижа говорили о том, что нынче дела у брата идут не лучшим образом. Т/и не могла понять, как брат мог допустить такое.Всё началось с какой-то его свадьбы на французской графине. Ажиотаж вокруг поднялся невероятный, но быстро стих. А теперь?— новая история, мысли от которой вселяли в Т/и невероятную тревожность. Если происшествие не уладить?— а о нём, видимо, знали уже почти все?— оно непременно обратит на себя внимание, а дальше?— разбирательство по делу Николая Александровича, а затем, если государь вспомнил о существовании его сестры, то и по её делу. Т/и не сомневалась, что государь быстро узнает о взглядах её брата и её самой, и ему так же станут известны собрания Союза у неё дома. Пестель прав.С того дня Т/и решила прекратить собрания у себя дома в целях безопасности Союза. Кондратий Рылеев безуспешно уверял её, что никакой опасности нет и случай с её братом не мог повлечь за собой больших проблем, но слова Павла Ивановича намного больше тревожили Т/и. Она знала, что молодой мужчина далеко не глуп, и, пусть и нанёс ей оскорбление словами, но сказал правду.***Через несколько месяцев после этого инцидента от брата пришло письмо, оповещавшее о том, что все дела наладились, и в скором времени сам он приедет в Россию. Т/и была удивлена столь быстрому решению того скандала, что имел место быть, и это казалось ей странным. Но брат не желал вдаваться в подробности, и в послании лишь заверил её в том, что всё обошлось самым лучшим образом.К приезду брата Т/и готовилась с особой тщательностью. Она полагала, что Николай намерен возвратиться на долгое время, и потому сверяла все счета по поместью, и была рада заметить, что за время её управления поместье не только не понесло урона, но и прибавило в доходе.После его прибытия в Петербург, дом стал местом собраний и гостей. К Николаю Александровичу приходили друзья и знакомые с визитами, и никто, как казалось Т/и, даже не знал или не помнил о том, что произошло во Франции. То, что казалось ей, должно было повлечь большие беды, вдруг резко замялось. Поговорить об этом с братом у неё не получалось: занятой мужчина редко выходил из своего кабинета или поздно возвращался со службы.Как-то раз, вскоре после его приезда, им удалось ужинать вместе. Николай был в самом прекрасном расположении духа, много смеялся и пил, от чего язык его развязался.—?Ты кажется спрашивала, что во Франции произошло? —?спросил он у Т/и, взмахом руки подзывая прислугу, чтобы та подлила ему вина.—?Что произошло я знаю, Николай,?— ответила Т/и, глядя на брата поверх своего фужера. —?Мне удивительно то, как всё это разрешилось. Я, как и господин Пестель, думаю о том, извини меня, что ты подверг опасности людей…—?К слову о господине Пестеле! —?провозгласил Николай, вознося указательный палец к потолку. —?Без его помощи ничего бы и не решилось… Фрося, плесни ещё! —?он вновь подозвал слугу и молчал пока стакан его не был наполнен. Сладко причмокнув, и томя желание Т/и узнать о произошедшем, он медленно продолжил:?— Да, ничего бы без него не решилось. Он прислал денег, связался со мной во Франции через тайное общество и помог смягчить это дело. Не смотри на меня с таким укором, Т/и, я знаю, что ты презираешь меня, но пойми?— я совсем не мог держать под контролем то, что произошло в Париже. И хорошо, что всё так разрешилось, никаких подозрений на нас нет в помине!—?Значит, тебе помог Павел Иванович?.. —?повторила в крайнем изумлении Т/и. Её вдруг сковал дикий стыд за свою семью, за то, что они могли так подвести общество, за то, что её брат унизился тем самым, взяв у Пестеля денег. Николай не разобрался сам, Пестелю пришлось вмешаться. Она практически всем своим существом чувствовала всё презрение Павла к их фамилии, и готова была бы тут же сгореть, окажись бы Пестель в этот момент рядом. —?Ты не смог разобраться сам?—?Да-да, Павел Иванович. И, право, я не должен был вовсе тебе этого говорить… —?Брат рассеяно зевнул, словно всё, что произошло было пустяком. —?Государь ничего не знает. Продолжаем наше дело дальше!—?Продолжаем… —?эхом отозвалась Т/и, краснея до корней волос.Павел Пестель сделал очень много. Ей было совестно даже представить себе сколько. Как тяжело, как мучительно было сознавать, сколь многим обязаны они были человеку, с которым им никогда не удастся расплатиться и с которым всё время их отношения было самыми ужасными. Спасение Николая, его имени и чести?— все это было делом его рук. Конечно он делал это в целях безопасности Союза и своих стремлений, но он все же вмешался в это дело.Т/и посмотрела на брата: он был спокоен и равнодушен.***Вопреки всем ожиданиям Т/и, Николай уехал совсем скоро к своей невесте во Францию. Т/и же, к своему стыду, занятая мыслями о Союзе и безопасности их взглядов, совсем забыла о недавней помолвке брата с некой молодой французской графиней. Она больше переживала о том, что сделал для них Пестель, к которому брат не заглянул даже поблагодарить, заявив, что они расчитались с ним ещё во Франции. Девушка в это слабо верила.Во время очередного своего визита к Кондратию Рылееву с новостями от императорского двора, Т/и встретилась с Пестелем. Она как раз выходила из дома, когда он поднимался по ступеням. Они не виделись с ним уже несколько месяцев, и теперь, столкнувшись с ним, Т/и почувствовала гамму чувств: стыд, благодарность к нему, позор за брата?— всё смешалось воедино. Павел шёл как всегда твёрдо и уверенно, по-военному, и, заметив Т/и, кинул на неё быстрый взгляд, поклонился и хотел пройти мимо. Т/и с опаской остановила его, невероятно волнуясь, но решив, что медлить больше не стоит, предложила ему немного пройтись по улице. Он задумался, и, видимо, решив для себя, что встреча с Рылеевым может подождать, согласился и ослабил у шеи мундир. Голубые глаза мужчины с прищуром остановились на девушке. Наступила минута, когда она должна была проявить смелость, и, почувствовав прилив решимости, она поспешно сказала:—?Я больше не в силах удерживаться от того, чтобы выразить вам благодарность за вашу помощь моему брату. Мне совестно от того, что моя семья доставила вам такие хлопоты.—?Я думал, что это дело останется лишь между мною и вашим братом,?— глухо ответил Пестель, скрестив на груди руки.—?Не сердитесь на него. И, разумеется, я не могла спать спокойно, пока мне не удалось разузнать подробности. Итак, все же позвольте еще раз вполне серьезно поблагодарить вас от лица всей нашей семьи за помощь, с которой вы приняли на себя так много хлопот и перенесли столько неприятностей. Вы были правы тогда, в салоне, когда сказали, что ситуация с братом может повлечь за собою проблемы… И мне жаль, что опасности подвергался весь Союз.Т/и была смущена. После непродолжительного молчания её спутник сказал:—?Я делал это не для того, чтобы обезопасить наше общество: о Союзе императору Александру уже давно известно, он знал о нём и следит за нами с давних пор. —?Павел чуть сморщился, словно то, что он говорил было ему неприятно. Мужчина отвернулся. —?Если бы это обстоятельство с вашим братом осталось, вам грозила бы опасность. Я помог ему ради… Вас. И, по правде говоря, вам следует уезжать следом за Николаем Александровичем во Францию.Т/и ничего не понимала. До этого момента она полагала, что действия Павла Ивановича были вызваны лишь заботами о Союзе, о своих правых целях. Теперь же он говорил, что не это было его задачей. ?Он хотел обезопасить меня? Какой вздор! От чего ему я? Мы всегда были в напряжённых отношениях?, думала Т/и, пытаясь в выражении мужчины рассмотреть правду. Но лицо его, как всегда, было непроницательно и, если что-то и выражало, то только твёрдость.Он очень резко и неожиданно оказался рядом с ней. Его голубые глаза жгли холодом, но в них было что-то новое, что привлекло и в то же время пугало Т/и.—?Поезжайте в Париж, Т/и Александровна,?— тихо сказал мужчина. —?Уезжайте, как только сможете.—?Зачем?..—?Я не исправил столько, сколько хотел. —?Павел выходил из себя, хотя Т/и не была понятна причина. Он чуть повысил голос:?— Вы будете в опасности, когда наше дело наконец состоится. Про вас при дворе не забудут, дело вашего брата рано или поздно вскроется. Государю станет известна его и ваша связь с заговорщиками, но вы не должны быть повинны в чём-то. Сохраните свою жизнь — бегите в Европу... Т/и последовала его совету, убедившись в том, что Павел никогда не ошибался и положение дел видел яснее всех. Но её тронула его забота о ней. А было ли это заботой?Накануне его ареста, о котором стало известно позже, от него Т/и пришло письмо, которое она не ожидала даже увидеть.?Я рад, что вы в безопасности, как я и хотел. Наше же дело обречено…?