Глава 37. Вуду - моя религия. Часть II. Если лекарство - это яд. (1/2)

***Ранее. После вечеринке устроенной мэрией города. США.Луизиана. Новый Орлеан.Бар Деклана***</p>

После неудачного дня, приема мэра и таких ошеломляющих новосте Хейли пришла в бар Деклана. Он захотел посмотреть, как идут дела и она показалась ему такой изысканной, в этом платье. Ногу забросила за ногу, сидя зс барной стойкой. Здесь столько незнакомых лиц. Хизер просто не подходит к ней и не вмешивается. Это проблема владельца, а не ее. Тем более хрупкая брюнетка выглядит такой потерянной. Взгляд усталый. За час, сидя здесь, успела опустошить одну бутылку, а теперь принялась за другую.

Так тяжело после всех новостей.

Еще вчера имела полное право на этот город, как и ее фракция. Да, некоторые вернулись в поселение, но слабее от этого не стали.

Сидя за барной стойкой пытается рассмотреть свое искаженное изображение сквозь стеклянную бутылку бурбона. Вот такая она знаменитая Хейли [Андреа] Маршалл [Лабониэр] — испорченная, надломленная, озлобленная.

Нецелое.

Не враги.

Не друзья.

Не любовники.

Не семья.

Партнеры?

Выместить бы на него весь свой гнев. Так сказать, спустить собак, выругаться.Бить изо всех сил.

Надо же, как все обернулось — у него сын. Не думала, что это возможно. А какова еще причина отъезда в Италию и всего устроенного шоу? Так просто — ребенок. Иначе бы никогда не оставил этот город и признал свое поражение.

Она всегда была важна для него, как мать единственного ребенка. Ради нее [дочери] он готов был унизиться. Как же она упивалась своей властью над ним.

Пришел конец ее всеаластию. Пришло время снять корону и поджав хвост бежать.Бежать куда подальше.

Этого ее проступка он не оставит без внимание. Может придумать такое наказание, что страшно вобразить. Легко проклянет стаю и так избавится от нее, чтобы та не помешала его счастью и признанию сына. Всех несогласных порвет на куски. Сейчас она явно лишняя. Еще страшнее, что просто избавится от нее, вырвет сердце из груди [безжалостно, руки испачкает горячей алой кровью] и так собственно проблема будет решеная, а дорога для новой семьи расчищенной.

Не думать об этом не может.

А она столько всего сделала для этой гребанной семейки.С первого появления.

Пыталась убежать от него [этих непонятных чувств].С момента их первой встречи в Мистик Фоллс и той одной ночи [изменившей все для двоих] прошло столько лет. Первые месяцы беременности считала себя святой мученицей, которая привязанна к нему [а по факту сама же запрыгнула в его постель. Был у нее выбор уйти или остаться.А он был не против отвлечься и развлечтся]. Он считал ее ходячим инкубатором, любит все контролировать, а может, в тот день, правда желал, чтобы она осталась и страсть, что вспыхнула между ними не была случайной. Ей было так хорошо с ним: дурманил, превозносил в искусство.

Слишком поломанные. Только она была юной и пережила столько кошмаров [не заслужила скитаний, голодной жизни на улице, нелюбви]. Неприкаянная.

Так почему он неповзрослел? Слишком поломан, душу его не излечить.

Понимают друг друга.

Словно излечение от нелегкого душевного недуга.

Именно он вытащил ее из круга крови и убийств, помог пройти через обращение в гибрида, и каждому донес, что их королева — Хейли Маршалл. Боже упаси выскзаться против.Месть будет жестокой. Она получала, что желала, а именно Майелсоны решали все ее проблемы, бегали по городу, а Клаус и не против был испачкать руки кровью ради нее [только бы довольна была].

Именно она подарила ему надежду [такую прекрасную дочь] и ценнее этого не было.

Кто они друг для друга?

Клаус Майклсон слишком безнадёжен?

Теперь пусть эта, с нежно — лавандоновом цветом волос, ломается, терпит этого поломанного психа.

С Хейли Маршалл хватило сполна всего: врагов, ссор с ним, криков, споров, драк, что адреналин разрывал тело.

Так почему боится отпустить, если он уйдет?

Притворяться не может, что потеряла город [часть себя].

Клаус вернется и еще не известно, что ее ждет.

В новой истории ей нет места.

Теперь она и дочь далеко не на первом месте, как было ранее.Клаус и любой Майклсон был готов на все, чтобы спасти самых главных членов семьи пожертаовав своей жизнью.

Теперь все иначе.

Теперь Алана и ребенок на первом месте.

Теперь ей, что наблюдать за идиллией Майклсона и то, как он другую называет своей королевой, выполняет все прихоти матери своего сына. Именно сына. Маршалл помнит тот разговор, что он хотел прервать круг жестокости, который начал Майкл. Прервать на Хоуп. Для него это самый страшный кошмар стать подобием Майкла и нести только разрушение своему ребенку.Она помнит, как соглала Клауса, что будя без сощнания и увидя Майкла [спасаясь], тот наговорил ей только ложь. Просто ее так растрогал его поступок, с детской, то, что он подготовил комнату, сказал, что у ребенка должны быть родители. Тогда ее удивило тот факт, что он Майкла назвал отцом. Все просто — такую боль и страдания мог причинить только отец.Нет гарантий, что сыну он не приченит куда большую боль. Это же в его стиле.

Он хотел, чтобы она осталась [навсегда]. В некотором роде понимают друг друга и связаны ребенком, а эту связь не оборвать.

Он обещал, что бороться со всем они будут, как семья. Оба хотели, чтобы у Хоуп была прекрасная жизнь и хорошее детство.Ребенок правда сближает.Так ведь она думала видя, как Клаус ведет себя с дочерью [их маленьким волчонком] и ей казалось, что пусть бы так все и осталось — семья.

Так выходит не сдержал слово, потому что нет их, а тем более семьи.

А обернуться все может не в хорошую сторону.

Так сложились обстоятельства. Она была никем, а стала кем? Все и так знали ее, как мать дочери Клауса Майклсона, поэтому так удобно продвигать свои желания. Майклсоны всегда прикроют, как и она ввяжется в разборки. Да, ей не по душе размеренная жизнь, а тем более сидение дома на диване [так меньше проблем и безопаснее доя нее].

Не подходит ей тихая и размеренная жизнь.

Зачем смотреть ей в его серые [пленительные] глаза, так преданно.Так отчаянно борятся друг за друга.

А сейчас, где он будет, если ей понадобится помощь, если убивать будут. Ах, точно будет с этой и сыном [точно не с Хейли Маршалл]. А как же Хоуп? У их взрослой дочери свой путь и судьба, которкю она выбрала.

Не верит, что Клаус решится на такой шаг, как брак с Аланой.Или все же решиться жела статус ребкнку.

От этого легко свихнуться.

Привыкла, что вся в трещинах.

А сейчас еще мерзопакостное.

Необъяснимые чувства этих двоих [отношения].

Был бы ее мужем [которым может управлять], но нет. Шутила [не единожды], что она ему не жена. А сама хотела бы этого? Вполне вероятно. Так бы еще выше задрала голову.

То, что было родным и близким стало чужим и далеким.

Природа уникальна: волки создают пару навсегда. Если один умирает, то другой хранит верность, до самой смерти.Каково это быть одиночкой до конца дней? Вот и Хейли одинока.Разрывается изнутри. Проще бы убил ее, вырвал сердце из груди.Чтобы не мучилась.

Каждый волк ищет волчицу [единственную, храбрую, верную]. Ту, что прикроет горло при опасности.

Может такое случится, что во время сражения двух волков, самка стоит, как будто спрятав голову под защитой своей пары.Так было, когда Хейли заступилась за Джексона.Клаусу Майклсону никогла бы не прикрыла горло [не достоин этого], а вот Джексон другой. Кеннер верил, что его настигла та самая вечная любовь, она ведь так самоотверженно защищала его, и до конца дней они будут с Хейли вместе [проживут долгую и счастливую жизнь]. Не вышло.

Ох, и получил же Клаус Майклсон по лицу, ее кулаками. Она не сдерживалась, как и сейчас не желает справляться с обидой на него. Ее же никто не спрашивал.Никто запретить ей этого не мог.Ее невозможно сломать куда больше. Потому что дпвно поломанная. Он не посмел ответить и тем более причинить ей вред. Почему? Потому что любит и ценит? Желал поступить правильно?

Все проще…

Никогда волк не будет нападать на самку, поэтому она и прикрывает горло партнера собой.

Каждый король выбирает себе свою королеву, так почему же он [не] выбрал ее. Мать дочери, альфу стаи Полумесяца и королеву оборотней по крови. Достойная кандидатура. А для чего вообще нужна королева? Давать мудрые советы? Направлять на верный путь? Стоя за спиной защищать своего короля?.

Она так свято верила, что была единственной, ради которой Клаус был готов убить весь французский квартал, любого, кто посмеет высказаться против нее или не дай, Боже тронуть ее. С появлением на свет их прекрасной дочери волчица повысила ставки до целой Планеты. Кажется именно этого они и ждали всю свою жизнь. Клаус получил неограниченную любовь. Хейли абсолютную преданность стати. Альфа стаи Полумесяца.

Только…

Теория гласит, что заполучить лидерство и стать вожаком можно не только одержав победу, в поединке с соперникам, а потому, что найдя себе пару волки производят потомство, формируя новую стаю.

Вот Клаус Майклсон и формирует свою новую семью [стаю]., в которой ей точно нет места. А она так и не сумела сформировать свою.

Деклану так хочется поговорит с ней, помочь выбраться из этой ямы.

— Выродок, ублюдок, мразь, — перечисляет загибая пальца.

— Дай догадаюсь… Ты о Клаусе, — сказал вампир.

— Его сыночке, — пьяно протянула блюнетка.

— Так, — убрал бутылку. — Ребенок в чем виноват?

— В том, что появился на свет, — ответила она. — Лучше бы сдох с его мамашей вместе! И с Клаусом за компанию!

— Не говори такие вещи, — вздохнул он выйдя из — за барной стойки, приобнимает ее, придерживает, помогая подняться.

Ей бы кричать, пить алкоголь, сопротивляться и упираться.

Зачем держатся друг за друга?

Оставил бы ее здесь и пусть делает что пожелает, но нет же, ведет ее на улицу, отводит в свою квартиру и уложет спать, снимет с ее ног эти туфли, которые она не выносит, считает неудобными, привыкла к бойцовским сапогам.

Слишком преданный и верящей в любовь Деклан всегда рядом с ней, только она давно это не ценит и его не замечает.Привыкла.

Вроде бы опоздали.

Что же они надели?

Их любовь, с Клаусом Майклсоном, дожила до рассвета. Но не до жила до крепкой и любящей семьи.

Оба убили эту [не до] любовь.

Навсегда бы закрыть дверь в прошлое.

Самое время, ей проваливать не только из Нового Орлеана, но и будущего Клауса.

У обоих не осталось такого чувства, как жалость.

Пора ей принять реальность, в которой Клаус Майклсон начал новую жизнь [без нее], с Аланой и их общем ребенком, строит новую семью.Ну, или по крайней мере пытается.

Пора Деклану принять реальность, в которой его любимая никогда не изменится и выбирать будет Майклсонов [страдания], а ему стоит терпеть молча. К этому не был готов.

Пока Клаусу Майклсону принять реальность, в которой он приченил невыносимую боль матери своей дочери и с ее гневом ему предстоит столкнуться.

***Вчера. США.Нью — Йорк. Аэропорт***</p>

Хотела бы Алана Роллод затеряться во времени, только каждую минуту смотрт на время, что отобрвжается, на экране ее мобильного. До вылета три часа и не могла она не позвонить, чтобы узнать, как ее ребенок.Ромола утешает ее, говоря, что Ингвальд спокоен, показывает ребенка по видеосвязи.

Хоуп с Романом и Ребеккой сидели в кофейне, пока она стояла у панорамного окна. Могла бы быстрее оказаться в Новом Орлеане и не особо она доверилась первородной младшей сестре, которая все же следит за ней. Майклсоны ведь проходили, через разрушение и возведение империй, поэтому так спокойны, а у нее есть только один шанс прожить эту жизнь.

Остепенит Клауса этого тирана и деспота или просто позволит случиться тому, что должно случиться? Милосердная Алана поступит правильно.

Тайны — медленный яд, что отравляет организм.

Так крепко обнимает друга детства. Увидев Уолли бросилась в его объятья. Он тоже счастлив видеть ее здесь и сейчас.Ему нужна помощь, кого — то получше избалованной Авроры.

Он рядом и это должно утешить.

За последнее время испытала столько разных эмоций.

Сейчас он видит этот Мир иначе. Стал высшем сущесивом из легенд и запах ее духов кажется ему таким терпким.

— Это не должно было случиться, — так тихо, в голосе грусть, сожаление.

Не должно было произойти с ее другом детства, тем, кто всегда был рядом, поддерживал. Они смеялись, поедали пиццу играя в приставку, самое главное доверяли, до определённого момента.

Почему сразу не сказал об обращении?

Молчал о своих чувствах к ней? Может это была и вовсе не любовь, а привязанность? Или все же была первая, чистая и искренняя детская любовь.

А как они кайфовали тусуясь всей компанией, во французском квартале, во время Марди Гда. Шли по квартал, просто были счастливы не зная, что их родной горрд приносит только смерть, но это не самый страшный приговор.

Так что же изменилось?

Боль изменила их? Пережитое?

Не горят ее глаза, потух.Клаус сломал ее, в этом он оказался прав. А ведь предупреждал [все говорили ей, что он ей не подходит]. Раз за разом сглатывает подступающей к горлу ком.Что утолит его жажду?

— Нет.Не вини никого.Загробная жизнь может и отстой, но теперь я могу слышать, что коллеги говорят за моей спиной. Внушение крутая штука. А запахи! Запах выпички и кофе.Цветов.Я могу сделать столько полезных вещей.

— Это случилось из — за Авроры, меня, потому что ты узнал о сверхъестественном мире.Но тебе придется столкнуться с потерями, одиночеством, в этом огромном мире, переезжать. Все будет меняться, а ты останешься один.

— В любом случае отстойнее не будет.Скажи мне, учитывая все, ты бы согласилась стать вампиром ради него? Любви к Клаусу? Именно ради любви совершаются все те безумно — романтичные поступки. Что стряслось у тебя? Ты словно не ты, подруга.

— Еще пару дней назад я бы ответила, что была готова на все ради него. Гореть в огне. Терпеть и принять его, таким, какой он. Признать, что влюбилась в того, кто убивает и не сожалет.Я так рассержена на него и точно знаю, что нужно восстановить утраченный баланс. Это важнее всего сейчас. А Клаус… Он ответит передо мной, если тронет ковены. Он будет воевать со мной.

Любовь может обернуться Адскими муками.

Глубока дышит, смотрит на него и сжимает кулачки. Алана, , уверена во всем, что делает, на все сто процентов, нет тысячу. А он не уверен, что задумала она что — то безопасное [для себя].

— Ты задумала что — то плохое?

Зачем так терзает его этим продолжительным молчанием.

— Я просто усну, Уолли. На некоторое время.Пока баланс восстановится.

Взгляд отводит, а это значит определенно лжет. Он ведь так хорошо знает свою подругу детства. Для нее жизни остальных важнее.

Неужели задумала покинуть этот Мир и не обрести покой.Если это так, то он должен отговорить помешать, остановить, сделать хоть что — то. Ей сейчас невыносимо больно, а в таком состочнии любого посетят не самые лучшие и радужные мысли.

— Я понял.

— Сперва тебе нужно будет познакомится с ребятами Марселя. Они клевые и многому тебя научат.

— Окей. Забыл сказать, что тебе идет новая прическа.

Аврора пряталась за его спиной, только ничего не вышло, как только он бросился обниматься с Аланой.

— Я тоже красивая, — недовольно фыркнула Де Мартель.

— А эта, что здесь делает? — возмущается Ребекка, встав из — за столика, направляется к вампирше, толкает.

Здесь достаточно свидетелей и напасть она не может. Знает же, на какие безумные вещи готова пойдти Аврора, особенно для достижение цели. Она явно задумала что — то, иначе бы не пришла вместе с Ниспером. Как же Ребекка желала, чтобы ее братец лично прикончил Аврору [и пару его бывших], не зря же считает, что ее братья не разбираются в женщинах.Пытается побороть свой грев.

В Авроре Де Мартель столько горячей и чувственной энергии, которая противоречит холодному разуму.

— Аврора? Безумная бывшая моего отца, но она же валялась в подвале, под сонным заклинанием, — напряглась Хоуп, даже поперхнулась кофе.

— Приветик, малютка Майклсон, как видешь, я больше не мумия, — взмахнула рукой. — Я лечу вместе с вами в Новый Орлеан.Если нужна будет помощь.

— Спасибо, но нет, — первородная скрестила руки на груди, так презрительно посмотрела на Де Мартель.

— Спасибо, но да, ты все еще мой сир, — посмела возразить подойдя вплотную к Майклсон. — Если что — то случиться с тобой, то умру я, милый Уолли и этот список можно продолжить.

— И поэтому, однажды, ты отправила меня на морское дно, — на выдохе.

— С крабиками тоже весело, — пожала плечами. — Твоя семья разрушила мою жизнь: A — убили моего любимого брата Тристана, B — я любила Ника, но Элайджа внушил мне бросить его, сказать, какой он монстр и вообще выдавать себя, за тебя.Со временем наша любовь угасла. Мы позабыли друга. Мы квиты.

— Хорошо, но я глаз с тебе не спущу.С Аланой не смей говорить или подходить к ней.Поняла?

— Иначе, что Ребекка? А ты все еще крутая сучка или нет… Стала слишком старой для веселья.

— Я лично выпотрошу твои кишки и органы.

— Нику это не понравится. Я все еще что — то значу для него. Первая любовь не забывается.

— Утешай себя, чем угодно, только моему брату давно плевать на тебя, а мне наплевать на его реакцию, если я прикончу тебя.В такие моменты я сожалею, что обратила кого — то.

Аврора бы рассмеялась на подобные угрозы первородной сестренки, но сейчас не до этого. Ребекки пришлось оставить крестника в Италии, на няню и охрану, а мылышу всего год и он ведь ее считает мамой, поэтому ей есть ради кого остаться живой. Любовь излечивает.

Аврора таит обиды на семью Майклсонов, которые так многое отняли у нее и должна Ребекка это понять.

Обычные люди могут быть омерзительны и чудовищны, а многие реальные монстры [с клыками и дьявольским ликом] легко притворятся честными и праведными людьми творящими добро.

Контоль в аэропорту Де Мартель проходит, словно пол контролем, вместе с Ребеккой Майклсон, когда все остальные прошли досмотр и направились в зал ожидание, перед вылетом их рейса, которая придерживает ту за локоть, тем самым вынуждает ее держаться подальше от остальных.

***Ранее. Понедельник. США.Луизиана. Новый Орлеан.Церковь Святой Анны***</p>

Люди по своей натуре пугливы и трусливы.

Кетрин бы и не подумала спуститься.

А от этих голосов можно оглохнуть.

Мозес готов отдать приказ шефу полиции подготовить специальный отряд для патрулирование улиц Нового Орлеана и поиска вампиров Марселя. Использовать деревянеые пули.Он даже подумал, что Остин заложник, но все не так. Элайджа пытается его остановить, убеждая, что со всем разберется.

Пирс правда жалко на это смотреть, все эти попытки Элайджи остановить мэра и вернуть того, за стол переговоров. Фракцию людей не стоит не до оценивать. Могут многое, а при желании и удачливости вовсе прогнать из город. Молчали благодаря выплате щедрого жалования.

Неужели сам Элайджа Майклсон ощущает себя полным нулем.

— Вампиры Марселя явно меньшая угроза, — громко сказал Плеймн. — Это все подготовка к чьему — то грандиозному возвращению.У меня достаточно сил, чтобы остановить любого. В любом случае, увидимся завтра. Если многие доживут до завтра.Если договор не будет нарушен…

Не интересны ему эти все разборки. При критической ситуации просто заблокирует магию в городе так решив проблему.

Он просто уходит, не желая больше тратить свое время на эту пустую болтовню.А вслед за ним Ортес [недовольный] и непонятно, что он может предпринять.

На улице колдун садиться в машину, в которой его ожидала дочь. Попросил Надю подъехать сюда.

Плеймн пытается держать себя в руках.

Лучше бы его не возвращали в мир живых. Пусть кости бы так и гнили под землей [чтобы никто не потревожил]. Если он хоть один раз ослушается Предков и Эстер, то жизнь его очень быстро завершится [точнее медленно и мучительно]. Думал, что одержал победу добившись отъезда Клауса Майклсона, только тот никогда не сдается и непременно попытается его убить [выйдет ли]. Лучше уж принять смерть от рук этого ублюдка, чем Предки будут его мучить. Или найти самые болевые точки противника и навить на них[во что бы не стало].

У каждого из них свой интерес.

Он тоже не намерен сдаваться и пару козырей в его рукавах припасено.

Дейстаовать начнет немедленно. При желании и вовсе с ума сведет нарушевшего запрет Майклсона. С превеликим удовольствием рассудка лишит.

Если есть то, что связывает этих двлих так то, что оба они [анти]герои.Действовать могут импульсивно.

Надя намеренно не спрашивает, как прошло собрание, ясно же, что решение не принято.

Это она моментально поняла.Не спрашивает она, что с ними будет дальше. А смысл? Просто нужно быть готовым[к любому исходу].

В звуки вслушивается трубача, что играет где — то рядом.

Это же город, где джаз зародился в подворотнях и подвалах.

Все эти «или» «или»…

Решение принять можно довольно быстро, а вот исполнить его.

— Отец, — произнесла Петрова держа руки на руле управления.

— Моя прекрасная дочь, — ладонью коснулся ее лица и от этого Надя закрыла глаза.

Только бы это не было прощанием [а это так походе именно на финал].Всю свою сознательную жизнь она посвятила поискам [потери] семьи.Так судьба наказала ее? Миражами о том, что обретет настоящую и крепкую семью.

— Я люблю тебя.

Это признание пугает ее. Никто и никогда не горил, что любит ее. Да, ее родители неидеальны [оба причем]. У каждого из них свои изъяны. Пирс очень эгоистична и любит только себя. Плеймн на все пойдет ради достижения цели. Почему взрослая и прожившая не одно столетие Надя понять нк может родителей.Слепо доверяет матери, которая появляется на горизонте и использует ее, а посое исчезнет.Отцу, который только — только появился отвоевав город у Майклсонов [что мало кому удавалось] и захотел ее узнать тоже доверилась. Сразу признал в ней дочь. Черты лица схожи, цвет волос и эта привычка держать чашку не за ушко, а обеими руками.А сколько историй рассказываю друг другу вечерами и Этьен рядом, обнимает, целует в ухо. Такая жизнь ей начала нравиться. Жизнь в которой нет Майклсонов и вечных разборок, врагов. Да, ее отец деспатичен и привык все контролировать, знать о каждом шаге, чтобы все его приеащы сию же секунду исполнялись, но с ней он не позволял здобе, что так долго копилось в нем брать верх.[А разве Клаус Майклсон не такой же].

Подобно ягненку с родными и близкими [семьей], а для остальных [общества] злой и стпашный серый волк, котопый клыками вцепется в плоть и разорвет, морда окрасится свежей кровью и выть на луну хочется [от одиночества].

— Я тоже люблю тебя, — взяла его руку в свою.

— А сейчас едем. Мне нужен один ингредиент для ритуала.

Маршалл увидя, что развернувшиеся Пирс направилась в комнату, поспешила к деревянной леснице.Неприятным сюрпризом стало то, что Варфоломей преградил ей дорогу. Протянул руку вперед.

— Я хочу поговорить с этой сучкой! — у нее пульс учащается и взгляд такой беглый.

— К ней нельзя, Хейли, — спокойно.

— Она что — то знает! — выкрикнула.

— Даже если это так, она ничего не скажет.