Глава 20. О, Времена. Часть 4. Заключительная. (1/2)

О, времена (Ау) люди далеки

Достать хотят до солнца, не обжечь руки

Знать, что впереди (Ау) быть любимыми,

И найти покоя своей слабости

Своей слабости…

Макс Корж — Времена.</p>

*** Ранее. Апартаменты Элайджи Майклсона. США. Луизиана. Новый Орлеан ***</p>

Иногда правду легко принять за ложь и Кетрин Пирс не было бы здесь, если бы не Алана Роллод.

Если Элайджа сумел рассмотреть что — то в этой лживой натуре, то есть вероятность, что и она сумеет выстроить диалог. Хотя бы попытается. На звонок в дверь никто не отвечает, как и стуки. Звонить на мобильный бесполезно.

Видимо она была очень настойчива, ведь служанка все же открывает железную дверь.

— Извините, хозяев апартаментов нет. Я могу передать ваше сообщение, — молодая, напуганная девушка внимательно осматривает названную гостью, которая оттолкнув ее проходит в прихожую, где натыкается на [первую] пустую бутылку под Мартини.

— Кетрин!

Не удивляется, что ей никто не отвечает.

Застыла в пороге кухни, увидев погром, Пирс спящую на полу, на столе недопитый виски, повсюду осколки стекла, а рядом с женщиной бутылки.

Организм выдержит такое количество выпивки?

Таким способом душила чувства вины?

Алана пытается прокрутить в своей голове событие вчерашней ночи: вероятное ушла сюда прихватив графин наполненный виски, который стоял в гостиной особняка Майклсонов. Неужели шла по улице в легком халате? Судя по ее виду — да. После, этот самый графин запустила в цифровую фоторамку. На кухне нашла две бутылки мартини, одну выпила сразу. Переключилась на посуду, вазу с фруктами, криками заглушала нахлынувшие эмоции, по кухне даже валяются столовые приборы, разряженный мобильный, стулья перевернуты, на черном стеклянном столе виден след от ударов кулаками.

Пыталась покинуть апартаменты, о чем свидетельствует бутылка на которую Роллод наткнулась ранее, только почему — то вернулась и продолжила пить. Видимо служанка оказалась умной и заперла дверь или у нее был четкий приказ хозяина этой жилплощади: «Не выпускать».

Жалкое зрелище.

Пытается дышать, ведь никто не застрахован и уже завтра она может быть на ее месте. Запах перегара вызывает лишь приступ тошноты.Не отрицает, что когда — то и Кетрин [Катерина] была такой же, как и она раньше: юной, доверчивой, в сердце жила вера в любовь. А вот что он с ней стало в итоге? В кого она превратилась?

— Эй, — выливает на нее оставшейся виски, пытается помочь подняться, только это пробуждает брюнетку. — Приди в себя! Ты нужна мне!

Кашляет, шатаясь пытается оттолкнуть от себя девушку. Алкоголь ударил в виски. Голова раскалывается от этого. Не помнит, что мешала вчера.

От совести не так легко спрятаться.

Пальцы холодные.

— Какого черта! — пытается удержаться за край стола.

— Не самое лучшее приветствие.

По реакции ясно, что Пирс не собирается разговаривать, нагнулась, чтобы поднять одну из валяющихся бутылок, поднесла к губам и будь там хоть одна капля алкоголя Кетрин бы выцедила ее. Настойчивости Пирс можно позавидовать. Алана уворачивается от летящей бутылки.

— Я слышала ваш разговор с Ником. Вы не можете жить в мире?

— Неужели пришла пожалеть жалкую дешевку? Тогда просто убирайся. Он убил всю мою семью, просто чтобы отомстить за побег с идиотского ритуала. Наш рекорд две недели, а после гордость и упрямство берут верх. Когда я вижу его вспоминаю, как плакала на груди умершей матери, что это моя вина.

В отличие от Роллод брюнетка давно считает себя изношенным товаром без достойной цены. Та хотя бы действительно стоит чего — то. Алана только кажется невинным существом с прелестной внешней и внутренной оболочкой, под которой скрывается сильная женщина, только она этим еще не умеет пользоваться.

Кетрин же сильный противник, та, которая знает чего хочет и идет к своей цели.

Можно ли спасти того, кто уже мертв?

— Ты дала мне слово, что поможешь и все обойдется без жертв.

— Милочка, ты путаешь меня с Элайджей.

— Ладно. Без весомых жертв.Ник же убьет всех, а я этого не хочу, потому что теперь его никто не остановит. Я принесла, что ты просила, — снимает со спины с рюкзак, достает бумажный пакет, в котором лежат отчеканенные монеты.

— А это уже все меняет, — выхватывает пакет из рук ведьмы. — Игра продолжается.

— Мы уезжаем, но перед этим меня ждет пять минут позора.

— Они отвернутся от тебя. Ожидаемое.

— Зачем этому городу вообще Регент? Красивое дополнение? Легенда? Контроль магии и управление силой? Власть? Почет? Как я связалась с ним Предки перестали со мной разговаривать, заклинание разрыва. Они меня наказывают, но я не жалею обо всем и терпела. Старейшины требуют, чтобы все прошло официально. А ты жалеешь обо всем?

— Я считаю, что женщина должна любить только себя.

— Здравый эгоизм. Мой друг пытался донести до меня это, а я все равно ставлю других на первое место. А вышло, что я сплю с ним и поэтому он меня защищает от тех, кто может навредить мне и остальным ведьмам и колдунам города. Сразу распустили слухи о том, какая я продажная. Все хотят видеть, что желают, но никто не задумался, что я правда люблю. У вас с Элайджей так же? Только выгода. Ник готовился к войне, а его брат пытался избежать прямых столкновений и поэтому сейчас в том узком деревянном ящике.

— Однажды он мне сказал, что многие браки были основаны и на меньшем, а я ответила: «Разве плохо хотеть большего?». Гордость не приводит ни к чему хорошему. Уважение к себе, тому что ты делаешь и ради кого.

— Но ты, как и он, одинока глубоко в душе, плевать, сколько людей вас окружают и любят.Куда ты пойдешь теперь?

— Это тебя не должно волновать. Напоминает историю Нормы.Казалось ее все любят и боготворят, окружало столько людей, а закончила она в полном одиночестве.

— А какой она была? Мерлин Монро.

— Проницательной и сильной женщиной, но ее воспринимали, как секс символ и красивое лицо.Скажи спасибо, что я просто не разнесла этот город.

— Спасибо. Моя мать законопослушная бизнес леди, я не могу просто вломиться в мэрию. Ты похожа на ту, кто подсматривает и подслушивает. Знаешь, где и во сколько Элайджа собирал совет. Я понимаю, что просто так ты делать ничего не будешь. У меня есть доступ к книгам Эстер, там есть заклинание блокирующее память. Я могу стереть тебе воспоминая и ты станешь свободна.

— Заманчивое предложение, только трава не станет зеленее, а птицы не станут щебетать громче. Все то ужасное останется со мной.

Такой ответ удовлетворит Алану?

Так легко поддаться слабости. Кетрин Пирс всегда боролась одна и продолжит свою борьбу.

Кого будет видеть в отражении зеркала?

Явно пустую оболочку, а не личность, которой стала за столько столетий.

Неужели в глазах Кетрин Пирс появился тот самый огонек и этой ведьмочки удалось вернуть ее в игру, склеить разбитые части и разжечь интерес довести дело до конца.

— Старейшин ковенов и муниципалитет

я беру на себя. — повышает голос подзывая к себя домработницу, которая спешит в кухню, по привычке склоняет голову ожидая поручения от хозяйки дома. — Я сейчас приму ванну, а ты прибери здесь все и приготовь мою одежду, кофе, что — нибудь от головной боли.

— Все будет исполнено.

Покидая девушек, поправляет соскользнувший с плеча шелк, не видит, как те переглянувшись друг с другом улыбнулись. Зря Алана думала, что не в состоянии защитить родной город и того, кого любит. Что — то должно было пробудить в ней готовность продолжать сражение. Опасностью ее не запугаешь. Может она и не всегда ведет себя тактично, только за свое держится до конца. Некоторые считают Пирс трусом, а она называет это здравым самосохранением. Зачем идти в лобовую, зная, что соперник сильнее?

Неукротимая Кетрин куда опаснее обрушившегося когда — то урагана Катрин.

Кто сможет отразит удар той, которая всегда все продумывает на пятьдесят шагов вперёд, ловкая, бьет речами и после только пускает в ход кулаки, у нее в запасе всегда множество уловок и обязательно припрятан туз.

*** Сейчас. Кладбище Лафайетт.США. Луизиана. Новый Орлеан ***</p>

Мой байк летит подальше от города.

Теперь свобода дороже золота.

Лес густой ласкает холодом.

Меня ранить вам не дам повода.

О, времена (нет времени)

Люди далеки (нет времени)

Взять хотят за солнце

Не обжечь руки (солнце)</p>.

Многие уверены в том, что плохие времена всего лишь нужно пережить, а после обязательно наступит новый и лучший день.

Как Клаус Майклсоны допустил междоусобицу между ковенами и то, что от законного регента официально отвернулись все часом ранее на кладбище Лафайетт.

Не так просто следовать всем сводом законов ведьм и колдунов этого города написанных много веков назад. Жаль, сжечь эту проклятую бумагу не может.

Хотела только, чтобы прощание было красивым, даже эпичным.

Обязана была выйти к собравшейся толпе.

Расступились в две шеренги перед ведьмой идущей посреди кладбищейской дорожки, к мотоциклу, у которого ее ждал Клаус.

Каждый оборачивается к ней спиной.

Сложный выбор власть и сила или справедливость, не так ли? Каждый из собравшихся пытался, на перебой, что — то сказать.

Кто виновен в том, что Новый Орлеан может вспыхнуть в любой момент?

Неужели имея столь колоссальный жизненный опыт и пережив столько бунтов не смог остановись всё вот это?

Кажется больнее всего Ивони Роллод. В груди сердце сжалось и от чего — то так сильно болит, в момент, когда оборачивалась спиной, а на глазах выступили слезы. Как теперь быть и просыпаться по утрам, после неудачной попытки суицида. Не думает же взрослая и образованная женщина, что все это так просто забудется. Открыв глаза, собираясь на работу знать, что ее дочери нет рядом и неизвестно, когда они смогут вновь увидеться. Как жить матери, если дитя нет рядом? Останется ли возможность телефонных разговоров? Знать, что дома никто не ждет.

Делала ведь все ради Аланы.

Будущее пугает?

Ее можно назвать сильной и волевой женщиной, в вечно спешащем и изменяющемся мире. Легко могла не спать сутки, погрузившись в дела и работу, ведь деньги не падают с небес.

Не скрывала, что в какой — то момент утратила баланс межу семьей и интересной работой.

Как еще удавалось избегать нервных срывов, в таком сумасшедшем ритме?

Наплевать, если бы вся Планета не проснулась.

Теперь плачет обняв Зена и укрывшись носом в его серый джемпер. От чего считала, что взрослые люди должны думать, а не поддаваться эмоциональным порывам, как подростки.

Теперь не волнует, что скажут люди.

Волнует только, что дальше станет с ее единственным ребенком. Как может так просто отпустить от себя дочь? С самого начала знала, что именно так все закончится и наступит тот день, когда ее дочь не вернется домой.

Молодая ведьма знает, что нельзя оборачиваться, ноги подкашивает от упадка сил. Еще не оправилась после вчерашнего.

Майклсон молча передаёт ей шлем. Кто бы сомневался, что тот предпочитает ездить без защиты. Положив свои руки на ее талию, смотрит назад.

Давить только на газ, никак не на тормоз.

Рев мотора. Байк устремился вперед.

Впервые не ощущает всего того кайфа и адреналина, скорее некую опустошенность, не желает видеть дорогу впереди жаль, что стекло шлема не скрывает картинку.

Поток ветра закрыл железные ворота, словно по волшебству.

Байк летит подальше от города

Теперь семья под моим дозором.</p>

Только слезы по щекам выдают все то, что творится внутри с виду слабой девушке.

Оперившись на мотоцикл, рукой тянется не к лицу, чтобы вытереть слезы, а к уходящему за горизонт алому солнцу, которое высушит эту самую воду на ее щеках. Закаты существуют, чтобы смотря на их завораживающую красоту и яркие отблески оранжевого или розового, люди забывали об усталости и мечтали. Невозможно же достать до Солнца при этом не обжечь нежную кожу, не ощутив этого тепла и жара. Эту мудрость ей не стоит объяснять. Клаус Майклсон научился этому давным давно. Вот и Алана учла, при этом очень сильно обожглась поняв, что иногда нейтральная позиция самая лучшая.

Сердце разрывается при виде того, как неконтролируюемуй огонь уничтожает ее родной дом, обращает в пепел.

Клубья серого дыма стремительно подымаются вверх и в ее голову приходит мысль, что сейчас в Новом Орлеане очень тяжело дышать. А как он чувствует себя? Сжимается ли его сердце при виде этой картины? Что же значит этот город для него.

Они то скрылись за городом, от эпицентра происходящего.

Клаусу необходимо освободиться от навязанных окружением ценностей, достичь свободы и запланированных целей, абстрагироваться от суеты, перезагрузиться, расставить собственные приоритеты в жизни.

Алана думает о близких людях, взрослении [давно уже пора], совершенных поступках, покое для них двоих.

Он не подумал бы спрашивать, почему она осталась с ним? Она ведь верная и если полюбила, до конца будет бороться за них. Если они две половинки одного целого, то так должно быть, друг за друга и это нормально. Поверила в любовь. Не проще ли расстаться? Что там после букетно — убийственного периода?

— Если бы знала, что мы будем скрываться в лесу или на болотах, надела бы сапоги.

— Никогда не считал женщин хрупкими и примитивными существами. Все кто, говорят подобное вещи — глупцы.

— Неужели в Клаусе Майклсоне проснулся ярый феминист?

— К примеру, ты любовь моя, желая избежать крови украла у меня монету, сделала копии, зная, что я не изменю собственному правилу, лгала глядя в глаза. Ты желала защитить свой народ. Я бы убил каждого предателя и всех решивших выступить против.Я уже промолчу о том, что склонила саму Кетрин Пирс на свою сторону. Только черту известно, что ты ей предложила взамен за помощь. Просто так она ничего не делает. Неужели возвращение благородного Элайджи? Позволь предупредить, что уровень его злобы по десятибалльной шкале будет где — то сто. Не советую это делать. Предпочту не лезть в ваши женские дела. Так, какое наказание следует за подобное? За то, что ты провернула за моей спиной?

— Ты бы убил Кетрин? Убил всех. Я хотела, чтобы у них был хоть какой — то выбор. Я не хотела, чтобы тебе пришлось лишить кого — то жизни.

— Никогда. Мучить — да. Такой один солдат стоит целой армии самых послушных рабов. Ее хитрость и ловкость, дар стратега завораживают. Остальные меня мало волнуют.

— Вы оба готовы разорвать друг друга в клочья и то же время можете помочь. Все это странно.

— В нашей личной войне нет победителей и проигравших. Однажды она спасла мне жизнь.

— Я предложила ей свободу. Стереть воспоминания. Она отказалась. Неужели нельзя было избежать разрушений?

— Иначе бы никто не поверил. Моя семья не сдается. Пара районов, бары, здания отстроятся через несколько месяцев. Думаю, мэр с радостью примет помощь щедрого и тайного спонсора и строительной компании принадлежащей Финну.

— Надеюсь, Ник.

— Запомни, что я тебя скажу сегодня, потому что мне сложно говорить подобное. Я правда ценю тебя, Алана. Ты поступила неправильно, солгала мне, посмотри, что творится с Новым Орлеаном, уверен, что есть пострадавшие, при этом спасла куда больше людей.Впредь не смей поступать так. Поняла? Твоя решимость сегодня меня поразила. Ты сильнее, чем кажешься. В тебе есть качества воина.

— Тогда я скажу, что люблю тебя сегодня, завтра и после завтра и после — после завтра. Куда мы едем?

— Скоро узнаешь…

Ему так привычно ходить по острому и тонкому лезвию ножа, при этот оставаясь совершенно спокойным, мыслить критически. Алана отличатся от Хейли тем, не страдает истеричностью, даже в подобной ситуации сохраняет остатки собственного достоинства, стойкая. Что бы не говорили она спасла свою фракцию, правда, вряд ли они оценят это и узнают, на что пошел их регент. С каких пор регенство стало наказанием?

Откуда он знает все это и как догадался?

Просто Клаус Майклсон слишком бдителен.

Сколько они будут стоять здесь и наблюдать за этой картиной? Это и стало ее наказанием?

Настали непростые и тяжелые времена.

Понимая, что расставание неизбежно Хейли последовала за Ребеккой и дочерью. Говорила, что Хоуп может остаться рядом с ней, только она давно выросла и сама приняла решение, нравится оно ее матери или нет.

День на исходе, а завтра у нее будет шанс все трезво взвесить. К Хейли, вернуться может в любой момент, а вот когда увидит в следующей раз отца неизвестно.

Первородная паркует серебристую иномарку рядом с мотоциклом. Хоуп первой покидает автомобиль, заключает отца в крепкие объятья.

— Это так ужасно, папа. Я видела, что творится в городе.

— Все прекратится, мой маленький волчонок. Так было нужно. Все будет правильно, в том числе ради тебя.

— Я знаю.

— Самолет готов. Марсель уже там. Он звонил. Пора ехать.

Благодаря сверхслуху, услышав слова брата, Ребекка с облегчением выдохнула. Для нее мало что изменится, ведь как бы она не любила Новый Орлеан и штат Луизиана, в котором прожила большую часть своей вечно жизни свобода для нее всегда слаще меда. Любимый мужчина рядом и маленький сирота крестник, которого они обязательно вырастят, расскажут правду о трагической гибели родителей. Не выдержала бы, если бы потеряла его и в этот раз. Вслед за дочерью автомобиль покидает Маршалл.

— Позвони, как приземлитесь в Индии, — говорит Хейли на что Хоуп одобрительно кивает, отходит от отца, два пальца подносит к губам и брюнетка поступает так же. Этот жест давно стал неким символом матери и дочери. Понимала же, Хоуп Майклсон — дочь Клауса Майклсона и часть этой семьи, не могла избежать всех последствий. Как хорошая мать не хотела, что Хоуп стала такой же, как отец или видела, как он убивает, как на любую угрозу отвечают уничтожением всего. Боялась, что дочь увидит и ее нехорошую сторону. Она ведь тоже натворила достаточно и убивала невинных. Чем же она лучше остальных? Возомнила себя невиновной, убеждала, что была вынуждена поступить именно так. С появлением Хоуп задумалась о том, что это создание не должна коснуться тьма, и в этом Клаус полностью поддерживал мать своей дочери.

Ребекка удосужилась выйти и обнять брата, проститься. В ней живы воспоминание, как много лет назад Клаус доверил ей безопасности и защиту самого ценного на этой Земле. Сейчас история повторяется, а Хоуп доверяет любимой тети.

— Береги себя сестра.

— А ты береги их, Ник. За себя постоять я сумею и со мной рядом будет Марсель, который всегда вытащит меня из передряги, в которые я так обожаю попадать. Я верю, что смогу остановиться, быть счастливой, рядом с ребенком и любимым мужчиной. Пообещай мне тоже самое, — смотрит на Алану, которая выдавливает из себя подобие улыбки, как и Ребекка, в момент встречи глазами.

— Ты достойна этого, сестра.

— Как и ты.

Хейли закрывает автомобильную дверь, машет на прощание дочери, а рядом стоит Клаус, который скрестил руки на груди. Смотрят вслед уезжающей машине.

Родителей рядом не будет и она начнет все с чистого листа, на секунду Хоуп закрыла глаза. Это прощание было на плавильной ноте? Расстаются ведь не навсегда.

— Каково это прощаться?

Маршалл не понимает, к чему этот вопрос. Съязвила бы, в привычной манере, только и он знает, куда лучше ее, но сейчас точно не тот момент.

— Не неси чушь. Я должна идти к стаи. Убедиться, что никто не пострадал.Куда ты повезешь свою куклу?

Не поставит же Клаус Майклсон нужны своей очередной любовницы выше дочери. Хоуп для него все. Но он может найти золотую середину между: семьей и любовью.

Ей так хочется верить, что он вскоре бросит Алану [наиграется, пошлет куда подальше, закончит все фразой «Ты еще встретишь свое счастье, любовь моя», а та наплакавшись и напившись в барах переживет болезненный разрыв, найдет достойного парня, создаст семью, у нее появятся красивые дети и об этом романе позабудет, воспримет, как ошибку юности и неопытности].

У Хейли Деклан, который сильно любит ее и на многое готов ради нее, только ценит ли она. С кем ее мысли? Все еще с Элайджей.

У Клауса Алана, которая не читает лекций о том, что он должен меняться с быть лучше [глупости], а наоборот освобождает его от всего накопившегося негатива, рядом с ней не замечает печали и тягости вечности. За нее всегда говорили глаза, касания и не нужно доказывать искренность ее чувств и его чистых намерениях. Они оказалась в одной лодке под названием любовь, и если нужно грести будет за двоих, то она справится.Строя то, что вскоре невозможно будет сломать.

Не может просто «удалить», подобно файлу на телефоне или ноутбуке Хейли Маршалл из своей жизни. Единственная, кто все еще дышит смея так дерзко поступать с ним. Остальных не простил бы за подобные поступки и предательство. Другие заплатили бы жизней за подобное. Никогда не позволит ей кануть в бездну и погибнуть. Любит ее — да. Ценит — да. Только не как женщину, а как мать дочери, часть большой семьи.Берег, дорожил, пытался строить мосты ради общей дочери, а ей все мало? Неужели не замечала и не принимала всего, что он делал для нее?

Кто они друг без друга?

Нет никого хуже Никлауса Майклсона в придумывании наказаний. Уж точно должна знать это на горьком и личном опыте. Так почему же ничему не научилась за столько лет?

— Когда — то давно, я подумывал о тропическом Рае, который ты променяла на захолустье. Я раздумывал над платой за твой проступок. Наказание соответствует. Ты больше не увидишь Хоуп. Только я знаю, куда направится наша дочь. Заклинание скрытия. Можешь попытаться, но у тебя ничего не выйдет. Как ты там говорила: «Не имеет значения, что ты хочешь, Клаус. Скажи привет законам двадцать первого века. Детей отдают матерям». Ты проиграла…

Любящая мать должна же предчувствовать такое?

Надеялась, что Клаус Майклсон навсегда исчезнет из ее размеренной и спокойной жизни, никогда не потревожит ее покой вместе с Декланом и на троне «Королевы оборотней целого города».

По телу проходит некий заряд, что идет прямо к мозгу, подает сигнал к действиям — сражаться, бороться до конца. Сможет ли сдержать ее очередной порыв гнева и ненависти.

Взбешенная и разозленная Хейли не отвечает за свои действия.

Жизнь их достаточно потрепала и надломила.

Ее руки могут не только ласкать, обнимать, но и наносить удары, от которых удачно уворачивается Клаус. Кажется ломает ребро, что та во весь голос кричит, падает и тут же встает, пыталась побежать за машиной, которая была уже слишком далеко. Привык, что эта гордая и упрямая волчица всегда делает, что вздумается, создает проблемы[угадайте, кому их расхлебывать]. А вот его проблемы привык улаживать Элайджа, а так как и Хейли входит в семью, то теперь и она в списке. Клаус давно не маленький, слабый, никому не нужный мальчишка. Сам в силах все взвесить и прийти к решению. Элайджа никому не позволит тронуть его семью. Никто не посмеет иначе умрут от его рук.

Имея силы гибрида вряд ли даст слабину, как и он.

Не сдерживается и не остынет так быстро, Алана еле успевает отойти назад, когда Маршалл швыряет его в мотоцикл, падает на землю, лицо в крови. Потрепанная Хейли выглядит не лучше. Внутри у нее словно взрывается вулкан и лава вот — вот польется из рта, глаз, ушей. Так хочется кричать и вновь идти напролом, в бой, бить его по чему только угодно, может так дойдёт, что он натворил по отношению к ней.

Осведомлена, что выбрал он Алану Роллод, сколько таких менял и будет менять.

Знает же, что такой представляет из себя.

Привыкла бороться и не покажет слезы, в эту минуту, а вот позже, в одиночестве будет орать и биться головой об стену.

Держаться.

Замученный.

Раздавлена.

Увечья заживут.

— Вы обезумели! — выкрикивает ведьма.

Стоят друг друга.

Именно эту реальность не должна была видеть Алана. Ее ждет тоже самое? Жестокость с его стороны, скажи она то, что не устроит его, посмей возразить или упаси Господь предать. Да, любовь может стерпеть многое, кроме агрессии.

Клаус поднимает мотоцикл, Алана легко касается его лица, думает, что раны нужно обработать, хотя благодаря регенерации заживут, руки пачкает его кровью. Словно застыла, а мужчина опускает руки на ее плечи.

— Езжай в город. Останься в квартире матери, там моя охрана и небольшой сюрприз для тебя, собери вещи. Я решу пару вопросов и вернусь.

Неожиданно для него Роллод целует его в разбитые губы. Поцелуй с привкусом соли и металла.

Каждый достоин любви. Не позволит использовать слабости против него.

Им не по пути.

Время только расставило все на свои места.

Может он вновь вернется в Новый Орлеан, только вот уже Хейли Маршалл будет не в милости.

Смотря на сменяющейся пейзаж за окном Хоуп старалась обсторгироваться от всего происходящего. Достаточно пережили за последнее время. Руки опускает на ручку, пытается дернуть, только это у нее не выходит.

— Тетя, Бекс, двери! Почему они заблокированы?!

— Хоуп, прости меня… Это твой отец… Я должна была молчать.

— Иначе клинок в сердце и гроб! Ничего не меняется! Почему мне не сказали?! А я поверила! Всем вам! Я верила! Так поступает семья?!

— Ты летишь в Россию. Там тебя встретит София Воронова. Она поможет найти Романа.

Машина останавливается на парковке аэропорта. Блондинка протягивает племяннице конверт, который Хоуп и не желала брать, только там необходимые документы.

— Прости, но так нужно было. Больше шансов на спокойствие. Этого в нашей семье нет уже, как тысячу лет. Идем в кафе? Там нас ждет Марсель.Регистрация на твой рейс должна начаться. Обещай позвонить мне, как бы зла ты не была. Я буду волноваться. Твоя тетя любит тебя.

Майклсон может сколько угодно обижаться на Ребекку, отца, только это действительно лучше. Лучше, что меньше людей [врагов] будут знать ее местоположение. Это прежде всего гарантирует покой ему.

— Хорошо. Кофе не помешает.

Российский паспорт на имя: Малыниной Надежды Николаевны и новая жизнь ожидают Хоуп Майклсон.

*** Вечер. Квартира Роллод. США. Луизиана. Новый Орлеан ***</p>

Алана все еще верит его словам, едет домой, точнее пытается пробраться сквозь оцепление у дому. Обычно дорога занимала минут пятнадцать, а сейчас на это у нее ушел целый час.

В квартире неожиданно включается свет. Здесь собрались все ее друзья и Остин с Уэлой. На сердце одновременно радость и грусть. Понимала, что это прощание и хорошо, что этот долгий и стрессовый день заканчивается вот так.

Кажется собравшиеся [не] понимают, что возможно видятся в последний раз.

Пришли, чтобы поддержать ее.

— Мы будем скучать, — Люси первой подходит к подруге и обнимает ее. — И зачем тебе так скоро уезжать? Проще же обратиться за помощью в полицию, если на твою мать покушались конкуренты. Они обязаны нас защищать! Мы заказали пиццы и суши, пока еще работает доставка еды.Эти странные протесты.

Теперь понимает, какие слухи пустили, о том, что стряслось с Ивони Роллод. Зен по — прежнему не отходит от нее и останется в больнице.

За эти месяца научилась молчать и терпеть. Со средневековья ничего не изменилось, только стало еще жёстче, борьба за жизнь.

— Я вернусь обратно, подруга. Знайте, что мне очень повезло с такими друзьями. Спасибо, что пришли.

Клаус прекрасно понимал, как ей тяжело, что она пережила за последние несколько дней. Лично позвонил Нисперу и попросил собраться. К тому же под присмотром охраны, что удобно.

Вечно у людей не хватает времени на посиделки с друзьями, такие вот тихие и спокойные вечера, разговоры ни о чем, воспоминание прошлого.

В этой квартире давно не слышался смех.

Так устала говорить о несчастьях.

Причинённую боль не позабудет.

Лучше же сидя на кухне наслаждаться едой и разговорами, в компании дорогих людей. Миранда, как всегда отпускает язвительные шутки. Люси держит за руку мужа. Уолли открывает коробку с пиццей.

Такие моменты стоит ценить и хранить глубоко внутри.

Этот вечер закончится, как и все.

Провожая друзей идет на закрытую парковку, стоит рядом с мотоциклом проводит по корпусу и сиденью.

Долго не смогли бы сидеть в гостях, ведь у каждого есть свои дела и обстановка в городе заставляет желать лучшего.

Заметив это Уолли решил вернутся, последовал за ней. Ему то спешить некуда.

Может быть самоотверженной.

Достойна того, кто не разобьет ее сердце и как многие, в отношениях желала стабильности. Раньше не думала, что кого — то можно так сильно полюбить.

— И что же дальше? — нагнулся, чтобы помочь ей поднять моточехол черного цвета.

— А дальше эта сказка заканчивается и многие гибнут для трагичности финала, начинается совершенно новая история.

Вместе накрывают мотоцикл, в ближайшее время он ей точно не понадобится. Не станет так рисковать разъезжая на байке, а брать его с собой — не практично. Замечает на ее шее цепочку с кольцом и черную нить на которой серебряный кулон с изображением геральдической лилии — символом французских королей.

— Сначала я думал, что схожу с ума. Вампиры. Ведьмы. Оборотни. Такого же не бывает в нормальной жизни? Я ждал, что за мной приеду из психушки или что проснусь от этого кошмара.

— Моя жизнь давно утратила нормальность.

— Как и моя.