Глава 10. Всё меняется...Всё продолжается... (1/2)

*** Лос — Анджелес. Сейчас. Клуб Хенрика Майклсона.***</p>

Во время очередей шумной вечеринки владелец заведения не пьет, танцует в центре толпы. Сегодня решил отвлечься с помощью музыки и танцев. Кристи вытаскивает его к барной стойки.

— Эй, твой отец звонил. Дело срочное, — на подобные подобные слова Хенрин не мог не отреагировать.

— Что случилось?

— У семьи проблемы. Твои родители едут сюда.

— Не интересует. Я иду танцевать.

— Стоять! — возражает та схватив его за руку. — Почему ты так реагируешь? У твоей семьи объявился новый враг. Все в опасности.

— Тогда советую тебе сделать вид, что никогда не слышала фамилию Майклсон. Выживешь.

Кристи не понимает его. Семья — самое важное, что может быть у человека. Любрй ценит и боится за семью. Почему он ведет себя вот так?

И почему — то все говорили ей, что любить Майклсона будет больно.

Присаживается рядом с ним за барную стойку. Бармен наливает два бокала скотча. Этим вечером Кристи не отказывается от выпивки.

Ей важно понять его, ведь они встречаются, должны говорить друг с другом, обсудить, как быть.

— Им наплевать на нас, тем, кто называет себя «семьей», — делая несколько глотков. — Они моего отца не принимали, предавали, а тот всего лишь хотел быть частью семьи, «Всегда и навечно», как и я. Мы с маретью остались совершенно одни, когда началась война с Триадой. Им было наплевать. Мы выживали в дешевых мотелях, постоянно переезжали, жили в страхе, я видел страдания матери, отец был в гробу с клинком в гробу, в школе я был лузером без папочки, меня никто не учил, как защищать себя, редко нам помогал Клаус, который все свое внимание уделял сыну любимого брата — драгоценному Эвану. Поэтому не волнуйся, детка, спасать свою задницу я умею.

— Не говори, что затаил детскую обиду на кузена? Нет! Вы должны держаться вместе. Хоуп всегда так говорит.

— Мне даже сейчас говорят, что я должен равняться на такого правильно Эвана, у которого идеальная семья, дети, успешный бизнес, счастливая человеческая жизнь, старость. Я ничего не хотел из этого. Я жаждал вечной жизни и силы. Я был готов узнать этот яркий мир.

— Я полюбила тебя настоящего, Хенрин. Силу можно использовать во имя добра. Я верю в это.

— Мне плевать, что продумают, а вот для Эвана я приготовил нечто особенное. Уверен, ему не понравится, — хитро ухмыляется, его взгляд не предвещает ничего хорошего, так знаком девушке.

Давно пора повзрослеть, а может на нем так отразились детские страхи, поэтому он замкнулся, загнал себя в угол, убивался, делал все вопреки. С ним никогда не было просто и кому, как семьи и Кристи знать это. Верит, что сможет остановить его от куда больших ошибок.

Вот к чему в итоге привели его семейные ценности. Несмотря на все происходящее Хенрик Майклсон оставался оптимистом, который отпразднует сершившуюся месть или очередную победу.

Ему нужна свобода и взаимная любовь.

Ему бы спрятать, глубоко внутри, свои детские обиды, разобраться с прошлым.

Легко ли вернуться на путь истины?

*** Новый Орлеан.Сейчас. Апартаменты Элайджи Майклсона.*** </p>

Кетрин Пирс всегда решает свои проблемы несколькими способами: игнорировать пока проблема не исчезнет или решать, причем окончательно, наплевав на последствия.Все еще помнит, каким напуганным выглядел Элайджа, когда она очнулась. Держал ее руку в своей, простоял на коленях, до момента ее пробуждения. Пригласил Ивони Роллод, ведь женщине ничего не оставалось, как согласиться помочь, оставить дела, приехать в апартаменты. Корень бед находит быстро, сжигает тряпичную куклу в железной чаше.

— Ей станет лучше, — отзывается женщина встав из — за стола. — Следи за ней. Я сделала все возможное. Магия темная и древняя. Наши не используют такую.

— Это все? — на лбу Пирс выступила венка.

— Тебя прокляли, — пожимает плечами. — Медленно сходить с ума, до тех пор, пока не убьешь себя. Я смогла обратить заклятье.

— Я разберусь с этим, — перебивает Элайджа, а она только успела набрать кислород в легкие. — Как эта зараза оказалась в нашем доме?

— Это уже ваши дела, а моя работа сделана, — Ивони берет сумочку лежавшую на кресле. — Надеюсь ваше обещание вы выполните, Мистер Майклсон.

— Ваша дочь позвонит вам, я свяжусь с Никлаусом.

Прислуга спешит провести Мичсис Родллод до двери. Почему Ивони все еще доверяет ему? Больше некому? Ждет, что дочь образумится или тот сумеет образумить брата.

Кетрин прислушивается к телефонному разговору, как только дверь захлопывается.

Элайджа набирает номер брата, выходит из комнаты в маленький коридор.

— Мы в Мадриде, Элайджа.

— Брат я дал слова, что Алана свяжется с матерью за оказанную помощь.

— Поверь, мне было бы не жаль, если бы твоя шлюха умерла, приплюсуем долгую и мучительную смерть получим мое абсолютное счастье. Она позвонит.Сейчас Алана в ванной и я собираюсь присоединиться.

— Ты неисправим Никлсаус. Если враг сумел добраться до меня.Все в опасности. Ты это понимаешь?

— Я предупрежу Кола, возьми Финна на себя, присмотри за сёстрами и Хейли. Хоуп — моя забота.

— Мой сын. Я не оставлю его в опасности.Я должен быть рядом с ним. Я покидаю город вместе с Катериной.

— Ты должен остаться в городе иначе наша семья потеряет власть. Думаешь люди нашли достаточно сильного колдуна или ведьму, чтобы избавиться от нас? Вспомни о вербене. Кровь не исцелила ту девушка, я еще не решил, какое наказание ждет нашу сестру за тот проступок. Не зря думал лишить всех их жалкого жалования. Только ты в силах уладить все, брат. Я лично защищу Эвана. Убей всех, кто причастен к этому.

— Я сделаю все необходимое.

Закончив разговор возвращается в комнату. Садится на постель, в руки берет хрупкое лицо, наклонившись оставляет поцелуй на ее губах. У нее и так голова кругом, а Элайджа почему — то такой холодный.

— Я должна рассказать тебе. Это важно!

— Отдыхай. Мне нужно решить важное дело. После расскажешь.

Кетрин Пирс лично найдёт ответы в этом городе, землю перероет, окрасит ее свежей кровью, но узнает права ли она в своем предположении.

В этот раз молить о снисхождении бесполезно, все это четко поймут.

Считая себя никудышной матерью она думает о сыне и дочери. Если вторая привыкла к ее наплевательскому отношению, к отсутствию в жизни, то Эван думал, что ему удалось избавиться от оков семейных уз, начал жить взрослой жизнью, пусть и не закончил Гарворд или Оксфорд, но тягу к наукам унаследовал от отца, понимает жизнь, грамотно ведет бизнес, примерный отец, любящей супруг.

Что чувствовала Кетрин Пирс вынашивая ребенка Элайджи? В этот раз не боялась, что отнимут, боялась совершенно иного — несчастной судьбы, то что малыш не узнает мать и отца. Она же вынашивала малыша под сердцем, он ее частица: кровь и плоть.

На время ее беременности Элайджа переменился, демонстрируя, как этот ребенок важен и значим. Грядущее отцовство положительно отразилось на нем. Занялся детской комнатой, заботился о ней.Если бы ранее ему сказали, что у него будет шанс иметь своего собственного ребенка, не покидая настоящее тело, ранее же Эстер предлагала детям выбрать человеческое тело, ради спокойной жизни и возможности иметь ребенка, не поверил.

Будя на седьмом месяце беременности узнает, от доверенной ведьмы, что это будет мальчик. После подавления бунта в Нью — Йорке Элайджа возвращается домой. Узнать о том, что это у него будет сын — это лучшее, что он мог услышать. Кетрин кружит на руках, несмотря на все ее возмущения. Она просто счастлива, что то вернулся в Новый Орлеан живым, рядом с ней. За тысячу лет, который он провел в поисках искупления для своей семьи и брата имеет право на личную жизнь, любовь, счастье.

Сидя за обеденном столом Кетрин берет в руки чашку наполненную чаем с мятой, наблюдает за Элайджей, который доедает приготовленной служанкой ужин.

Она человек и тот слышит каждый удар ее сердца и ребенка.

Вздрагивает, опускает чашку, вампир нахмуривает, а та улыбается, ведь просто почувствовала пинание.

— Попробуй, — предлагает та.

Майклсон подходит к ней, ладонью касается ее округлившего живота.

— Думаешь это правда о том, что уже сейчас ребенок слышит, реагирует на голоса и различает их?

— Мне хочется верить в это, Катерина.

— Чтобы ты сказал?

— Твой отец сделает все возможное, чтобы ты был счастлив, увидел этот прекрасный мир, не познал жестокости. Я никогда не оставлю тебя и твою мать, потому что семейные узы важны. Наступит день, ты поймешь это.

— Я бы сказала, что он станет прекрасным, достойным принцем своего королевства. Родители любят тебя.

— Ты не ошиблась, Катерина?

— Элайджа, Клаус прекрасно справляется со всем, пора нам подумать о месте, которое назовем домом, где сможем растить нашего ребенка. Пора вернуть Англию твоей семье и Стрикс. Ты согласен со мной? Я хочу, чтобы роды прошли именно там.

— Согласен.

— Я займусь переездом.

Кетрин нагибается, руками обнимает за шею.

Конечно, ей не легко ходить с животом, но вопреки всем ожиданиям брюнетка не только не забрасывает уход за собой, но и много ходит, Элайджа рядом, как и охрана.

Поздним холодным вечером сидят в Джексон сквер, слушают уличных музыкантов, он набрасывает на ее плечи свой пиджак она не изменяет привычному стилю и выбирает черное. Элайдже тяжело покинуть этот город и брата, но Клаус справится и без него, а Хоуп проконтролирует отца. Кетрин прекрасно понимает, как ему сложно сейчас. Элайджа всерьез задумался над грядущем отцовством. Что даст ребенку? Кем будет в глазах будущего ребенка: монстром или любящем родителем?

Кетрин же заранее поставила на себе клеймо ужасной матери. Зачем вообще ввязалась в это? Наняла ту ведьму, обманула всех, стала человеком? Ради любви к нему или ей двигал внутренний эгоизм и желание удержать его рядом с собой. Было ли обоснованным решение иметь ребенка?

С помощью его сумеет перебороть этот страх.

Вместе справятся со всем.

В окрестностях Лондона для них уже готов дом.

Элайджа считает, что ей идут платья для беременных и это состояние украшает ее, как женщину. Кетрин смеется волнуется о лишних килограммах.

До родов остается целый месяц и та задумывает исправить недочеты в их доме. Сегодня ей не понравилась тумбочка, а завтра пожелает самый дорогой в мире цветок орхидеи « золотую».Майклсона удивило, что та не сорвала со стен выбранные им картины.

Интерьер сдержанный, как и полагается.

Он застает ее в детской за тем, что та лично открывает пакеты с купленными вещами и игрушками.

— Тебе нравится этот? — демонстрирует ему детский боди.

— Красивая вещь, — подтверждает стоящий в дверях Майклсон.

— Думаешь ему передастся дар? С ним все будет хорошо? Он унаследует и всех наших врагов, чего я не хочу, как и ты.

Элайджа подходит ближе, садиться рядом с ней на диван, достает из мягкую игрушку — олененка.

— Кажется, мы обсуждали это. Прежде всего у него есть семья, которая никогда не оставит и не предаст. Мне кажется наш сын унаследует твои черты лица, твою красоту. Мне бы хотелось этого.

— Я думаю, с твоим воспитанием он станет, как эта игрушка.

— Оленем?

— Благородным, изящным, мощным, подобным отцу.

В последствии эта игрушка станет одной из любимой новорожденного.

Кетрин не упускает возможности выбраться в ресторан на ужин, плевала она на беременность и неудобства. В черном кружевном платье подчеркивающим фигуру. Она в любой ситуации будет выглядит превосходно.

— Прекрасно выглядишь, Катерина.

— Иначе быть не может, Элайджа.

— В этот день мы принесли друг другу клятвы.

— Я помню. Не поверишь, но идя к алтарю я так волновалась.

— Я думал, что станет со мной, если тебя не будет рядом, если ты откажешь, не появишься в церкви.

— Но я появилась.

Появление на свет ребенка огромная ответственность. Оба понимали, что их жизни изменились навсегда.

Кетрин уговаривает Элайджу остаться в Англии, на пару месяцев, аргументируя тем, что ребенок должен окрепнуть перед долгим переездом, к тому же Надя рядом.Впервые держа сына на руках Элайджа Майклсон волнуется или испытывает некий трепет, легкая дрожь в руках, выступает ступая мужская слеза. Малыш совсем маленький, но ему кажется, что смотрит он на него серьёзным взглядом взрослого, зрелого человека.Не позволит, чтобы кто — то навредил самому ценному для него на этой Планете.

Петрова соглашается остаться в доме Элайджи и Кетрин вместе с Этьеном. Ее матери даже не дали подержать, на руках, а сейчас взрослая Надя наблюдает как та ходит, по просторной и светлой гостиной, держа на руках ее младшего брата. Может это странно, несправедливо, по отношению к ней, но что должно было случиться, то случилось, вряд ли когда — нибудь поймет мотив матери и зачем она придумала этот план с рождением чудо — ребёнка, только тот навсегда останется ее кровным братом, которому она поклялась быть хорошей сестрой. Прошлое нельзя исправить, но вынести уроки и не свершить ошибки, в будущем, в наших силах.

На сколько сил хватит у Кетрин Пирс сложно сказать. Она все еще человек, которым так ненавидит быть. Привыкла быть сильной, а не боящейся умереть от болезни. Элайджа планирует традиционные крестины и праздник, на которых вся семья впервые увидят ребенка. Ночью он сидит у кроватки малыша, охраняет его сон и покой. Эван не казался беспокойным, но как и любой другой ребенок требует повышенного внимание, ухода. Майклсон ответственный родитель и рядом с ним Пирс учится тому же. Женщина не растила дочь, поэтому функцию «матери» в себе ей приходится искать долго, а Элайджа помогает ей в этом, нажать заветную клавишу.

Эван должен расти в лучших условиях, любви и заботе, с первых дней понимать, что он желанный и любимый ребенок об этом и нет даже речи.

Одной из ночей Кетрин не спит, качает на руках малыша, негромко поет колыбельную, надеясь, что это успокоит его, поможет уснуть. Кто кого изматывает? Элайджа просыпается, проходит в детскую. Эван затихает на руках отца, понимая это невольно улыбается, смотрит на уснувшую Кетрин, которой все же удалось добраться до мягкого дивана.

— Что ж, сын, кажется тебе удалось невозможное — изнурить Катерину.

Она же обычный, выбившейся из сил человек.

Майклсон покидает комнату вместе с сыном, еще некоторое время стоит у окна.

Время приближается к утру.

Проснувшись и не обнаружив ребенка в детской постели готова орать, впасть в истерику, ее легко понять. Бежит в спальню, выдыхает с облегчением видя сына спящего на груди Элайджи. Может это и есть ее счастье — семья? Как она жила до этого? Неужели все так и будет? Надев длинный шелковый халат, собрав волосы в пучок спускается на кухню. Имеет право насладиться утренним кофе. Лично готовит завтрак для всей семьи, что являлось редкостью. Ценит то, что имеет.

Этого она ждала долгие столетия?

Неужели больше не будет больно?

Ошибалась. Спустя месяц они возвращаются в Новый Орлеан, точнее личный Ад для Кетрин.

Переменилась считая этот город не самым безопасным для себя и их ребенка.

Ребекка с радостью соглашается помогать с племянникам, для Пирс иметь ее на своей в данный период великое преимущество.

Эвану уже семь месяцев, Клаусу все еще не привычно смириться с очередным ребенком в их семье, повезло что Кол с Давиной растили их Хенрика вдали, приезжали только на семейные праздники.

Блондинка сидит на специально постеленном ковре, смеется привлекая внимание ползущего к ней малыша игрушкой, берет на руки.

— Мне кажется Эван похож на моего брата. Нос. Волосы.

— Дьявольский блеск в его глазах от меня.

— Определённо.

— Да и мне это определённо нравится. Я вампир. Счастлива.

— Мне так нравится детская. Жаль я не так часто вижу Фону и Луиса, после отъезда в школу Сальваторе. Все же он не унаследовав дар является частью сверхъестественного мира.

— Мой сын никогда не переступит порог той школы. Магии его сможет обучить любая доверенная ведьма или Хоуп с Фреей.

— Наш сын, — строгий сдержанный тон, появившегося в пороге Элайджи.

— Нашего сына, — исправляется Кетрин, целует в губы Майклсона.

— Ладно, моему обожаемому племяннику нет года, рано обсуждать школу и тем более Гарворд, — говорит Ребекка. — Можно я покормлю его?

— Конечно сестра, — соглашается первородный.

Эван начинает ходить в год и родителям повезло разделить этот момент, на троих, ведь малыш шагал к Клаусу.

Шумная вечеринка в честь Дня Рождения, кажется ведь город чествует самого юного Майклсона.

В два разговаривал, даже начал задавать свои первые вопросы, радовался просмотру мультфильмов. Кажется Эвану не мешал спать очередной джазовой фестиваль. Впервые видит празднование Марди Гра, а рядом с ним родители. Кетрин все еще сложно поверить, что теперь все будет именно так и не стоит волноваться.

В три Эван теряет родителей еще не осознавая масштаба потери и как это отразиться на его дальнейшей судьбе, а был же таким счастливым.

Ребекка всегда знает, что Элайджа тот, кто будет сражаться за семью до самого конца. На руках держит трёхлетнего Эвана, а малыш и не думает вырываться, увлекся изучением бордового галстука.

Ребекка уверена, что старший брат тот, кто выслушает. Откидывает голову на спинку светлого дивана.

— Мой племянник унаследует очарование семьи Майклсон.

— Непременно. Он станет достойным человеком. Я все сделаю для этого. Он не унаследует всю ту боль с фамилией Майклсон.

— Я не представляю как ты себя чувствуешь. Чудо какое — то после всего пережитого иметь своего ребенка. Такого желанно и любимого. Эта улыбка, розовые щечки, запах. Пусть его мать самая худшая из всех возможных путан, но вы любите друг друга.

— Все еще ненавидишь Катерину. Я никогда не говорил, как благодарен ей за возможность сейчас держать на руках сына.

— Не так сильно, как раньше после ее поступков ради семьи, но вкус у нее ужасный. Думаешь предлагая выбрать человеческие тела наша мать это имела ввиду? Новая жизнь? Дети?

— Не стоит оборачиваться назад, сестра. Марсель пылинки с тебя сдувает? Он достоин твоей любви.

— Смог победить меня и сделать счастливой. Помнишь, я же обещала, что не выйду замуж за того, кто слабее меня. Просто мне хорошо с ним, я держусь подальше от передряг, занимаюсь благотворительными проектами помощи детям и женщинам в трудных жизненных ситуациях. У меня никогда не будет собственного ребенка. Я не стану человеком и не умру, как мечтала. Марсель научил меня принимать вечность, которой нам мало. Доказал, что смогу реализовать свой материнский инстинкт через помощь, фонды и это выходит. Я в окружении детей забываю обо всем.

— Этого я желал для тебя.

— А я хотела, чтобы каждый член семьи обрел настоящую любовь и счастье. Когда мы людьми у нас были совершенно иные мечты, брат.

— Ты права.

— Я только мечтала научиться обращаться с ножом, вырезать, Ник учил меня в тайне от отца, но больше мне хотелось выйти замуж за любимого, что казалось невозможным, родить много детей, как мать. А ты мечтал о ней?

— Татья. Я верил, что назову ее своей женой, с помощью отца и братьев постою дом, у нас появятся свои дети, но я буду добр к ее сыну, обучу его.Моя красивая Татья будет ждать меня с поля боя, залечивать раны, вытирать кровь, поцелуями заглушать боль.

— Но все вышло совершенно иначе.

Блондинка берет с стеклянного столика чашку чая, бисквит. Отворачивает голову в сторону окна, смотрит на солнечные блики, улыбается.

— Что совершено иначе?

Появившиеся Кетрин слышала обрывок разговора.

— Все. Абсолютно все. Кроме моих чувств к тебе.

— И я люблю тебя, — присаживается рядом с ним, берет сына за ручку.

Не стоит отрицать, что в этом мире все меняется.

Элайджа Майклсон не мечтал, что обретет любовь в лице двойника первой любви, эгоистичной, своенравной, подозрительной социопаткой.

А Ребекка о том, что Марселе Жерар сумеет победить ее не только на дуэли, станет любимым всех жизней, будет биться за нее до конца.