Глава 4. Bene vincit, qui se vincit in victoria. ( с лат. "Дважды побеждает тот, кто властвует над собой") (1/2)
*** Португалия.Лиссабон.Флешбэк***
После приезда родителей и сестры жизнь Эвана Майкосона постепенно вошла в привычный ритм: семья, работа, перелеты связанные с бизнесом, редкие встречи с друзьями, еще реже он мог позволить себе звонки семье и долгие разговоры с отцом.
Благо в памяти сохранились те редкие и счастливые совместные моменты: посещение зоопарка по просьбе Шелли, замка Святого Герга, не обошлось без дегустации портвейна, семейного пикника в парке, традиционных фотографий.
Кем Эвана Майклсон мечтал стать в детстве уже не помнит.
Смотрит в зеленые глаза супруге, на детей, родителей, Кетрин даже позволила себе положить голову на плечо Элайдже, не боится проявить хоть какие-то чувства.
Эван Майклсон не знает, кому он нужен в этом мире. Сестра учила его жить честно, сочетать разум и сердца. Плести интриги и манипулировать может его мать — ценичная, совершает нелогичные поступки. Убивая тысячу лет его отец, конечно же убийца, но даже такой монстр может быть хорошим, чьим-то отцом, другом, братом, возлюбленным. Элайджа заслужил покой, жить спокойной жизнью, в окружении семьи и любимых.
Эван более не слеп, не живет пустыми иллюзиями. Мог бы давно догадаться, что из себя представляет его семье и что все, кто не входят в нее — пушечное мясо.
Кому он нужен?
Все знают его лишь с наружи: успешный бизнесмен Эван Петро, счастливый отец двух детей, любящей супруг и надежный друг.
Внутри Эван Майклсон скучающей по старому дому и жизни в Лондоне, по семье и Новому Орлеану. Вот к примеру, кузина Хоуп живет рядом с отцом и матерью, вместе с Романом, плевала она на опасность, вечные разговоры, что ей стоит уехать из родного города.
Хенрик вообще удивил Эвана тем, что посвятил себя клубам и алкоголю, но в один момент одумался, ввязался в войну за любимый город ангелов и как не странно одержал победу подчинив себе все фракции и казня бунторей. Ему бы только поубавить свою импульсивность и стал бы прекрасным разумным королем. Эван родился в Великобритании, жил, учился, встретил свою любовь и принял судьбу. Сейчас тот прекрасный, уютный дом зарос плесенью от переизбытка влаги, вещи покрылись пылью — это печалит молодого мужчину. Время не щадит никого. Он даже не помнит Новый Орлеан, который так любит его отец и дядя. Никогда не интересовался, что испытывала его мать вынашивая его, знает только, что на свет появился в госпитале Святой Марии, где рожали представители королевской семьи. Его родители познакомились в Англии.
Никогда не спрашивал у отца скольким пришлось пожертвовать ради его безопасности. Не интерисовался у старшей сестры скольких она убивала и что пережила воспитав его в окружение любимых вещей, гармонии, заботе. У него не было родителей, но были друзья, дядя Клаус, Хоуп, школа, праздники и дополнительные занятия.
Возможно и хорошо, что Эван молчал.
Из всей своей семьи он единственный, кто не выбрал вечность, в этом решение его поддержала любимая тетя Ребекка.
У Майклсонов же принято романтизировать смерть. Может глупый, а возможно оказался самым умным.
Не привычно без жить приключений и опасностей.
Сколько еще сможет притворяться?
Узнай его ближе Вилия может быть разочаровалась, опечалилась бы. Она желала только сохранить свою семью, чтобы их дети росли вместе с родителями, а не так, как это было в случае Эвана.
Тео сидит на коленях матери, Шелли бегает рядом с отцом сжимая в руках белого игрушечного единорога с радужным рогом. Надя выполнила свое обещание перед малышкой, готова была скупить ведь магазин, наливает в стеклянные бокалы сок, Элайджа отстраняясь от Кетрин принял решение помочь с расстановкой блюд из специальной соломенной корзины для пикника. Достает бутылку вина, нарезанные фрукты, хлеб, сыр, тарелки с греческим салатом, овощами, несколько видлв сендвичей и бутербродом.
Красиво сервирует своеобразный стол завершая процесс разлаживая салфетки и столовые приборы. Иначе не мог, учитывая его педантичность. И как предпочитающая хаос Кетрин терпит его? Она же не изменит своего мнения о том, что Эван не должен быть человеком. Пирс удивляет факт, что безопасность сына удавалось сохранять так долго. Он еще не сталкивался со смертью близких людей, не знает всей той боли. Его родители знают, каково это, когда в один день меркнет солнце, навсегда, в груди только пустота и нет смысла более жизнь. Как бы он поступил, если бы в один день остался без брони родителей и семье, если бы в ливень отняли тот зонт, что защищал от всех невзгод. Промок бы до нитки, ветер снес бы его.
Беспомощен без родителей.
Мир, к которому Эван привык за двадцать шесть лет, может измениться за одну ночь.
Пронести через всю жизнь ту любовь, что даровали ему родители. Хотел бы унаследовать не громкую фамилию, богатства, силы ведьмака Майклсона, а черты лиц обоих родителей и характеры.
Во взрослой жизни твердый, решительный характер помог бы ему.
Ужасный ли он сын? Слишком гордый, как отец? Слишком упрям — в мать.
Неужели все мечты о простой жизни, крепкой, счастливой семье оказались иллюзией?
Он ли виноват в этом?
Берет в руки бутылку вина, разливает по бокалам, протягивает бокал матери, сестре, Вилия, отказывается занята сыном, а не выпивкой и пикником. Кормит малыша молочной кашей специально взятой для него. Тео тянется ручкой к банану, который полюбил с недавнего времени — сладкий и сытный, только он не в той позиции, чтобы спорить. Вся эта картина вызывает смех у присутствующих.
Эван встав на ноги обменивается взглядом с женой, прекрасно зная, какой будет ее реакция на сказанные им слова. Все не будет, как прежде.
— Предлагаю выпить за семью.Я принял важное решение, о котором вы узнаете первыми. Отныне мы будем вместе “ Всегда и навечно».
Внутренне Вилия была готова к этому, тому что ей придеться умереть распрощаться с семьей навсегда. Может их любовь с самого начало была обречена быть похороненной на глубине шести футов? Вероятно, Майклсоны дороже Эвану созданной им семьи, как и его отцу, если вспомнить все происходящие ранее. Не обратила внимание на выпущенную из рук детскую пластмассовую ложечку.
*** Новый Орлеан. Сейчас***
Первородный гибрид очень редко подчиняется приказам, но под пристальным взором Элайжди поет своей кровью очердедного вампира из тусовки Марселя.
Сам [бывший]король города еле сдерживает злобу и весь гнев, сейчас бы не прочь ввязаться в очередную драку с Клаусом Майклсоном, узнать кто затеял все это, только обессилееная Трейси крепко ухватила его за руку, заставила посмотреть в глаза. Ей не впервые умирать от укуса оборотня и рук Майклсонов: впервые от Хоуп, которая несобладала с гневом, а ей стоило бы усмирить свой пыл, не говорить подобное дочери Клауса Майклсона.Тогда Марсель спас ее, перенес с клуба в это же место, напоил кровью из личных запасов, посоветовал сделать вид, что ничего не было.Вампирша-боец уверена, что массовое отравление не обошлось без вмешательства семьи первородных. Хотели убить всех и тем самым ослабить Марселя? Вернуть полную власть над городом? Изгнать? В голове столько разный мыслей. Жаль, что у нее недостаточно сил, чтобы сражаться здесь и сейчас.
У Марселя Жерара больше тысячи причин развязать новую войну. Сам не свой, в секунду вжимает Клауса в стену, руку сжимает на шеи, смотрит в глаза, желает услышать только правду. Ему даже плевать на присуствие Элайджи, который однажды убил его.
— А теперь говори, Клаус, кто все это утроил?
— Видешь ли, Марсель, — специально тянет Майклсон. — Мне самому интересно познакомиться с зачинщикам всего этого жалкого цирка и убить его с особой жестокостью.
— Мы должны быть едины, чтобы решить проблему, — встревает Элайджа.
— Только я не объединяюсь с предателями.Чьей идеей было объединить фракции для празднования?
— Моей, — уверено отвечает Клаус. — Хотел продемонстрировать всем насколько едины и сильны фракции. Все поддержали мое предложение.
— Продемонстрировал? — с некой издевкой.
Нет покоя. Не зря же Марсель всегда был непокорным. Обнажает белоснежные клыки, под глазами на бухают черные венки, белок глаз обволакивается красным. Клаус не собирается, уступать, сверкает желтыми глазами, отталкивает Марселя к окну, которое с треском разбивается, осколки задевают вампира.
Все заново?
Эти двоя наступают на одни и те же грабли?
Совершают одни и те же ошибки?
Элайджи бы сейчас остановить, успокоить этих двоих пока не стало слишком поздно. Опять оказались в капкане? По взгляду ясно, что Марсель готов напасть, а Клаус защищаться. Все равно исход любого сражения ясен — один погибает.
Видимо из этой семьи только Ребекка верила в святость любви. Во время появляется, вытягивает руки встав между возлюбленным и братом.
— Нет! Этого я не допущу! Желаете поубивать друг друга?
Блондинка старается дышать, успокиться. Не могла просто сидеть, когда такое происходит. Обязан была постоять за семью и любовь.
Есть раны, которые не живают, остаются шрамы. Хейли пришедшая вместе с ней предпочла остаться у входа, она же, ранее, и принесла пузырек с кровью Клауса в пентхаус Марселя, рассказала все подруге, как только та очнулась. Маршалл просто не могла остаться в стороне учитывая последние события.
— Сестра, советую тебе не вмешиваться в разговоры взрослых мужчин, заняться, обычными женскими делами, чем вы там занимаетесь: магазины, покупки, косметика, салоны красоты, диеты, массажи, тупая болтовня, — из уст Клауса это звучит, словет разумный совет.
В кармане ее брюк спрятан серебряный клинок, который она направляет на грудь спустя несколько минут проведенных в полной тишине, за это время успела осмотреть помещение, измучанных, обессиленных вампиров квартала после укуса оборотня. Сама не раз проходила через эти муки, галлюцинации, которые не пожелает даже злейшему врагу.
Решительность Ребекки Майклсон порой поражает, как и трусость. В ее серых глазах давно не читался страх. Сегодня не решила играет она черными или белыми. Если ли логика в ее поступке заколоть себя? Не умеет жить по другому?
— Прекрасно! — Клаус разводит руки в стороны. — Сделай это и избавишь меня от лишних многих проблем. Прикажу своим людям подготовить твой гроб. Он давно запылился.
— Никлаус! — не сдержавшись выкрикнул Элайджа, правую руку вытянул вперед. — Сестра, прошу одумайся.
— Лучше забвение, чем наблюдать за тем, как дорогие мне люди уничижат друг друга, — не уступает в споре первородная.
Ребекки не впервые проходить через подобное. Сколько раз этот клинок погружал ее в глубокий сон на долгие года. Почему бы сейчас не выбрать привычный путь? Слишком слабая, чтобы вынести очередную войну в этом городе. Почему бы в этот раз решение за нее не принять Марселю сумевшую разжать ее руку, отнять клинок.
Не сказав ей ни слова. Не осведомив, что будет делать дальше, идет вперед.
Не желает будя на финишной прямой возвращаться к началу. Не желает более оставаться здесь, Хейли задерживает его преградив путь, явно желает что-то сказать, сглатывает подступивший ком, не решается посмотреть ему в глаза.Понимает, что это ее стая виновата, а значит уже ее дело.
— Мне жаль, — выдавливает волчица. — Я…Я соберу стаю все узнаю.
— Вот почему я против оборотней в квартале, — в отличие от Хейли он смотрит ей в глаза, отталкивает волчицу, чтобы уйти.
Не поздно ли все исправлять?
Куда теперь лежит его путь?
Возможно его вправду должен радовать тот факт, что он никогда не был истинным Майклсоном.
Ребекка не спешит следовать за ним, зная, что ему нужно остыть, побыть наедине с собой, выпить несмотря на то, что еще не полдень. Трейси тогда впервые в живую первородную сестру, о которой ходило столько противоречивых слухов « барби Клауса», « предательница», «девушка, которая легко влюбляется». Красивая и прекрасная, сильная и опасная. Элайджа обнимает сестру, та улыбается. Трейси ценит в людях готовность пожертвовать всем ради тех, кого любит. Всегда поступала так, сегодня увидела эту черту в Ребекки Майклсон.
Предстоит еще выдержать речь недовольного Клауса, выслушать около тысячи пустых угроз, но так гибрид выплескивает все, что накопилось в нем. Фракция вампиров всегда довольствовалась отсуствием оборотней, чувствовала себя в безопасности и существовали рядом со всеми представителями фракций, по большей части с ведьмами. А что теперь? Вампиры требуют убить всех оборотней и Хейли не сдерживается, нападает на того наглеца посмевшего сказать это при ней, благо Элайджа останавливает ее, выводит на улицу, пытается поговорить, но она же никогда и никого не слушает. Правдивы были слова Пирс. Ребекка относясь к древней семье сумела сохранить чистую душу с мечтами маленькой девочки. Это тоже примечает борец Трейси, когда блондинка успокаивает всех и ей, в отличае от Клауса это удается ведь ее метод: « Заткнитесь и послушайте» действеннен. Ребекка не просто одна из Майклсонов, а гораздо большее, только этого не замечали многого.
Хейли необходимо успокоится, не позволить отключиться разуму, не снести готовы рсталбным наглым вампирам, которые требовали охоты на волков.
Наверное уйти в самый ближайшей бар было хорошей идеей, только Маршалл не понимает, почему за ними увязались несколько вампиров Марселя, явно подслушивать.
Трейси несмотря на карьеру бойца редко слыша крики, какие услышала из уст Клауса Майклсона, кажется этот страх забрался глубоко под кожу. Этого он и добивался — запугал и заставил всех ненавидеть его. Все вампиры под его присмотром и так спокойнее.
— Вот скажи твой брат всегда такой любезный?
— Не обращай внимание. Ник чудовище.