Карл Вайс (1/1)

Арчи очнулся и понял, что он один, в другой камере. Избитое тело болело нещадно, невозможно было лечь, чтобы ничего не беспокоило. Внезапно он осознал, что у него почему-то чертовски болит задница. Похолодев от ужасной догадки, Хикокс аккуратно сел, снял брюки и белье и тихо простонал, увидев на нем кровь вперемешку с отвратительной беловатой липкой субстанцией.— Нет, господи, только не это!Он снял испачканное белье и выкинул в дальний угол камеры. Свернувшись калачиком на нарах, лежал и смотрел в одну точку, не было сил даже рыдать. Арчи чувствовал себя униженным, грязным, раздавленным. Лучше бы его убили тогда, в таверне...Через некоторое время открылась дверь, и в камеру вошёл незнакомый человек в чёрной нацистской форме с молниями на петлицах воротника. Арчи сел на кушетке и внимательно оглядел его. Чуть пониже ростом, приятное лицо, голубые глаза. На секунду в сознании Хикокса мелькнула мысль, что это лицо ему знакомо, но он тут же отбросил её. Не может быть, откуда?— Здравствуйте, лейтенант Хикокс, — заговорил мужчина. Затем плотно закрыл за собой дверь и несколько минут вглядывался в лицо Арчи.— Как вы?Хикокс недоверчиво взглянул на вновь прибывшего из-под нахмуренных бровей. "Участливый гестаповец? Слишком хорошо, чтобы быть правдой".— Нормально, — буркнул он.— Вы голодны? Я распоряжусь, чтобы Вам принесли хороший ужин.Арчи промолчал, а гитлеровец встал, прошелся по комнате и вновь заговорил:— Меня зовут Карл Вайс, теперь я буду заниматься вами. — Тоже бить будете? — криво усмехнулся лейтенант, и тут же приложил пальцы к разбитой губе. Вайс обернулся на него, помолчал несколько секунд.— Не мои методы.Он встал, громко выругался по-немецки и направился к двери. Увидев скомканное бельё, на секунду замер и вышел.Арчи расслышал его реплику, обращенную к охранникам у двери камеры:— Он отключился, чёртов бриташка! Никому не заходить и кормить, как полагается! Арчи слушал чеканный звук шагов, удаляющихся по коридору и недоумевал. Неужели они хотят его расколоть, подослав якобы добренького нациста?Вскоре действительно принесли вкусный сытный ужин.Карл приходил каждый день, и они подолгу беседовали о войне, политике правительств Великобритании и Германии. Хикокс понимал, к чему все эти разговоры.— Слушайте, Карл, хватит уже с меня этих бесед! — вспылил он как-то раз, измотанный чувством неопределённости своего положения, — я знаю, к чему вы клоните, хотите убедить меня сражаться на стороне Вермахта, только этого не будет никогда! Можете убить меня прямо сейчас, я лучше умру, чем стану проклятым гитлеровцем! — Тихо, Арчи, тихо, — неожиданно ласково прошептал Вайс, оглядываясь на дверь. — Садись.Но Хикокс продолжал стоять, тяжело дыша. Тогда Вайс подошел совсем близко и неожиданно тихо заговорил по-английски:— Тихо, Арчи, прошу тебя! Я свой, британец, как и ты. Я проверял тебя, я должен был, понимаешь? Я постараюсь вытащить тебя отсюда. А теперь ложись и постарайся поспать, а мне пора. Но... ты тут нашумел, я не могу это так оставить, точнее, Вайс не может.— А, бить будешь?Карл как-то странно взглянул на него и покачал головой:— Нет, Арчи, я не буду тебя бить. Но мне нужно, чтобы они, — он махнул рукой в сторону двери, и на секунду в его глазах вспыхнул огонек ненависти, — именно так и подумали.И Карл попросил, чтобы Арчи стонал и вскрикивал, будто от боли, будто он, Вайс, его мучает. Хикокс послушно начал стонать, а Вайс в это время глядел в пол, и иногда вскидывал свои ярко-голубые глаза на лейтенанта, затем поспешно отводил взгляд.Ошеломленный, Арчи лег на койку. "Свой, он свой! Здесь, в логове фашистов, немыслимо!" Волна радости поднялась в груди лейтенанта и он сел на кровати. Свой! Это было так похоже на правду, в которую лейтенанту отчаянно хотелось поверить. "Английская речь у него чистая, с правильным британским произношением, С другой стороны, английская речь у него чистая, с правильным британским произношением, — размышлял он, — и глаза совсем не такие, как у этих нацистских выродков, глаза нормального человека, без этой сумасшедшей фанатичности ..."Теперь он совсем по-другому встречал Вайса. Впервые увидев радостный светящийся взгляд пленника, Карл встревожился.— Никто не должен знать, понимаешь? У меня очень важное задание, я не могу провалиться.Лейтенант кивнул.Вместе они договорились, что Карл передаст руководству Гестапо неверные сведения о местонахождении американских мстителей. Чтобы было похоже на полученные в пытках сведения, Арчи дал координаты старого логова Альдо сотоварищи, в которое, как он точно знал, они не вернутся.Но Хикокс всё равно не доверял Карлу до конца. Не бывает таких добрых шпионов, нет.И однажды лейтенант прямо спросил Вайса:— Слушай, зачем ты со мной носишься? Если ты действительно внедрен сюда нашими, ты же страшно рискуешь! — Ты меня не помнишь, да? — мягко улыбнулся Карл. — 1930 год, Олимпиада в Университете королевы Марии, мы сидели рядом. Ты мне ещё носовой платок одолжил, потому что у меня от волнения кровь носом пошла.— Нет, не помню...— Ну ничего. Считай, я помогаю старому другу.Вскоре Карл ушел, а Арчи лег на кушетку и попытался вспомнить. Но, как назло, в голову лезли совсем другие события из школьной жизни. Школьные друзья, игры в футбол, шутки и проделки на уроках, похвалы учителей за лучшие сочинения, первые свидания с девушками. Девушки ему всегда нравились невысокие, темноволосые, голубоглазые. ?Сейчас бы потискать такую, поцеловать алые губки... Эх!?, подумал Хикокс. ?А у этого Карла губы красивые, немного пухлые, яркие, как у девушки... Фу ты, чёрт! О чём я думаю, видимо, совсем с ума тут схожу...?Он стал мечтать о том, как вернется домой и заживет прежней, мирной и спокойной жизнью и постепенно заснул. Только глубокой ночью он резко проснулся и вспомнил ту Олимпиаду, того голубоглазого мальчишку, который зажимая пальцами нос, весело и немного смущённо улыбался, несмотря на текущую кровь.