25. позволь страдать вместо тебя (1/1)

I made you feeling the worstЯ заставил тебя чувствовать себя ужасно.And I don't how to get alongИ я не знаю, как мне ужитьсяВ попытке избежать кошмара, прокравшегося в его голову с четкой целью вывести из психологического баланса, Санчез выбрался на улицу. По идее, как утверждают многие книги и врачи, свежий воздух должен ему помочь. Еще там рекомендуют всякие масла, благовонии и крепкий, здоровый режим сна, определенные правила питания и гигиены, но кого это волнует? Рик не планировал ходить по городу с шагомером или медитировать, потому что на первое у него не было денег, а ко второму душа не лежала.Он поставил себе простые цели, шаг за шагом которые планировал исполнить. Первым (и самым сложным) пунктом из списка было выйти из квартиры в принципе. Потом все по мелочи: прогуляться по парку, выжить в общественном месте хотя бы полчаса и задержаться под лучами солнца, потому что хватит мариновать себя в доме рядом с неработающими батареями.So let's go back to our cocoonТак давай же вернёмся в наш кокон,***On the blackened afternoonКогда вечером стемнеет.Преодолев дрожь во всем теле от осознания своего кромешного одиночества, он вышел на пыльный порог, сразу же встречая Питера. Тот стоял босиком в небольшой кучке веток, держа зажатую в двух обклеенных пластырями пальцах сигарету. LD, красные. Рик поморщился?— гадость редкостная. Хотя это все вкусовщина. Его вкусы ограничивались дешевыми сигами и редкими самокрутками, так что особенно сравнивать было не с чем.Дым от тлеющей сигареты серым облаком поднимался над головой, а пепел сыпался вниз, прямо на голые ступни. Питер даже не двигался, зависая где-то между тонкой параллелью реальности и иллюзии. У него такое бывало достаточно часто, особенно в последнее время. Только редкое шевеление его плеч можно было принять за дыхание (и то с натяжкой).В потемневших без пригородного?— жаркого, как чертова магма?— солнца черных кудрях едва-едва проглядывались тонкие седые прядки. Его волосы всегда были такими сухими как ебучий стог колючей соломы; их хруст даже можно было услышать, почувствовать, отдирая парня сильной хваткой от члена, который он обычно языком оплетал так искусно, как никто до и после. Санчез стонал под ним, как чертова шлюха и врачам всегда казалось, что это просто лишний повод вколоть ему дозу успокоительных.Рик внимательно вгляделся в складку между его бровей и понял, что до Питера сегодня не достучаться, хоть ломом по стенам бей. В голубых глазах?застряло что-то… Пустое.Что-то отрешенное, что-то стеклянное, что-то не от мира сего.Он смотрел сквозь стекла, сквозь раму, сквозь воздух.Этот его взгляд… его сложно не узнать.Рик знает?— его друг выглядывал небо. Его невидимые крылья трепетали, каждое крылышко под растянутой тонкой футболкой чесалось в полет. Это было для Питча таким необходимым, что под тканью одежды можно было разглядеть багровые пятна,?— сильные расчесы в местах, где он видел основание своих крыльев.Прозвище ?Птичья личность? все ещё шло ему как влитое.Именно таким Рик впервые встретил его в палате, в крыле спокойных пациентов. Только тогда он был больше разговорчивым и почаще улыбался. Рик тогда должен был попасть к буйным, потому что от взвешенности готов был вгрызться в глотку любого, но ему не хватило места. Посадили к спокойным, накачали и оставили с Питером. Мол, пусть это несчастье полежит рядышком.Рик пролежал так несколько дней, в тихую сдирая со стен зеленую угнетающую краску, пытаясь добраться до белой успокаивающей шпаклевки. Несложно догадаться, что к моменту когда он закончил это действо и добрался до белого, просто взбесился, потому что потерял нить реальности. В определенный момент он, под крики о ?бушующим пациенте? чуть ли не силком придавленный к кровати сном, проснулся головой на коленях Питера. Тот невозмутимо поглаживал его темные волосы, как кормящая мать грудничка. Где-то именно в ту секунду Рик понял, что они будут если не друзьями, то хотя бы наполовину соперниками.И видеть его таким сейчас… Санчезу было физически душно.Он молчал, пялясь на бывшего соседа по палате. И так как тот не предпринял никаких попыток заговорить сам?— даже не повернул лицо в его сторону?— спустился вниз, избегая неловкости. И взгляда Теми из-за прикрытой двери. Тонкая цепочка у самого носа перечерчивала её лицо на две части и это вызывало у Санчеза, знающего что она двуличная сука, недобрые ассоциации.Кое-как избегая Сайферову* квартиру из которой слышалось только ?fuck? и различные его видоизмененные вариации, он все же выбрался на чертову улицу. И чуть не был наповал сражён миром вокруг. Который он, оказывается, игнорировал все это время.I see your heart is bleeding tooЯ вижу, твоё сердце тоже страдает,***Let me bleed instead of youПозволь же мне страдать вместо тебя.Закупится в магазе было верхом необходимости и так как это он уже благополучно закончил, сейчас тихо-мирно вышагивает по сырому после дождя тротуару, вдыхая запах озона и мокрой земли.Честно? Он ненавидел оба эти запаха.Небо над головой яркое и чистое, ни одного чертового светлого облачка-пятнышка, намекающего хоть на какое-то подобие тени. Под деревьями от июльского жаркого солнца можно даже не пытаться прятаться,?— кругом одни голые пни. По какой-то причине их район решили очистить от ?сухостоя?, которым зеленые клены и каштаны уж точно не являлись. Морти даже написал жалобу по этому поводу, потому что вид с окна на дуб его очень успокаивал, но похуй, просто похуй. Сделанного уже не воротишь.Пронизывающий до костей ветерок, противореча теплющей погоде, забирается в самые интимные места и холодит кожу, неприятно покрывающуюся от этого мурашками. Парень кутается в высокий воротник зачем-то натянутого утром темного свитера, который теперь жаркий-прежаркий, как и асфальт под ногами. Ну, он почувствовал бы это, будь он босым. Так-то ему сейчас просто кажется, что подошвы могут вот-вот и расплавиться.Армейская Strong в пальцах вот-вот и дотлеет, покушаясь тем самым на целостность его кожи, только-только обросшей шрамами из-за постоянно сдираемой Риком корочки. Морти вечно говорит прекращать тушить сигареты об самого себя, но есть в этом что-то пугающе-притягательное. Думая об этом, он ныряет в пачку за очередной и понимает, что не зря таки срался сегодня с кассиршей.На улице приятно-неприятно, будто он плывет в киселе. В голове ни единой отвратительной или пугающей навязчивой мысли, от ночного приступа с появлением Плесени ни следа. Он почти заносит руку с ключом над замочной скважиной своего подъезда, как вдруг слышит какой-то звук, напоминающий крик. Ну или писк. Может даже все вместе.Из окон второго этажа слышится какая-то дикая возня и звон разбитой посуды. Санчез бросает взгляд на квартиру соседа и думает, что все заебись. На втором этаже постоянно так. Они там все поехавшие полиаморные ублюдки. Ебучие переселенцы.Билл вышвыривает из окна гитару к его ногам и где-то в этот момент Рик понимает, что пиздец не за горами.Потому что именно после подобных вспышек агрессии у его соседа снизу слетает предохранитель на курке нормального около-уравновешенного состояния и по итогу он ночует в их с Морти квартире. На диване, специально для него купленном на барахолке. Потому что было просто ужасно из раза в раз наблюдать за спящим на полу Сайфером, которому было на самом-то деле плевать, где свернуться калачиком. Влюбленный придурок.К счастью, Смит сейчас в отъезде тусит со своей писклявой мелочью от вида которой Рика воротит, а потому он будет немного рад гостям.Let me bleed, let me bleedПозволь мне страдать, позволь мне страдать,***Let me bleed instead of youПозволь же мне страдать вместо тебя.Билл вваливается в квартиру через окно, проникая в квартиру по пожарной лестнице. Потому что да, не видит личных границ. Рик может бесконечно гадать связано это с его поехавшей крышей или в принципе к нелюбовью к дверям, но что уж поделаешь.Он закатил глаза к потолку, сложил руки на груди и сказал:—?Чё, Билл, прибухнем?Сайфер только кинул на него этот свой олений побитый взгляд, кивнул и уселся за стол.