Глава 7. И снова человеческий фактор (1/1)

Алистера Броуди прозвали Креветкой еще в школе. В одной из школ, где ему выпало учиться после очередного переезда.Его отец был специалистом по буровым установкам и, в силу особенностей этой профессии, был вынужден время от времени переезжать с планеты на планету, согласно заключенному им контракту. Концерн, на который он работал, занимался разведкой и добычей полезных ископаемых в малонаселенных секторах Галактики и, в случае открытия нового месторождения, направлял туда оборудование и обслуживающий это оборудование персонал. Отец Алистера занимался монтажом и наладкой буровых установок для сверхглубоких скважин. Когда работы на новом месторождении входили в обычный ритм, когда на астероид или планетоид прибывали вахтовики и когда вокруг уже стабильно функционирующей шахты возникал поселок, возводился купол, складывалась необходимая инфраструктура, надобность в такого рода специалистах, как отец Алистера, отпадала и его перебрасывали на следующий объект.Если открытое месторождение имело незначительные запасы и не предполагало крупных вложений и основательного оснащения, отец отправлялся туда один, оставляя Алистера с матерью на Новой Земле-4. Если же месторождение оказывалось щедрым и долгоиграющим, отец перевозил и семью. Обычно к моменту запуска горно-обогатительных комбинатов поблизости от таких шахт уже существовал маленький городок со всеми необходимыми для жизни атрибутами. Кроме гипермаркетов, баров и спортзала обязательно строилась школа. Иногда чисто символическая, из двух-трех классов, где оказывались дети самых разных возрастов, прибывшие вместе с родителями, иногда полноценная, вполне сравнимая с учебными заведениями на цивилизованных планетах. Алистер сменил около десятка. И в каждом классе, где он появлялся, его награждали прозвищем Креветка.Первый раз его так назвал крепыш Додди. Алистер только появился в классе. Учительница представила его классу как сына инженера, прибывшего на Астрею, чтобы занять один из руководящих постов. На первой же перемене Додди, сын старшего техника, рослый мальчик, подошел к новенькому и попытался позаимствовать его планшет. Планшет у Алистера был дорогой, последней модели, а у ребят в классе гаджеты были в основном устаревшими, дешевыми. Алистер, надеясь расположить к себе первого заговорившего с ним одноклассника, ответил, что одолжит планшет, если Додди пообещает его вернуть. Но Додди только расхохотался и ткнул Алистера кулаком в солнечное сплетение. Несильно ткнул, но Алистер сложился пополам и упал. Одноклассники галдели, тыкали в него пальцами, а потом кто-то сказал, что Алистер похож на замороженную креветку из гипермаркета. Такой же скрюченный и так же глаза пучит. С тех пор он и стал Креветкой.Нет, в школе его особо не обижали. Даже тот же Додди. Вовсе не потому, что признали за равного и прониклись дружескими чувствами, а потому, что, во-первых, его отец был все-таки из начальства и учителя худо-бедно за ним присматривали, а во-вторых, ну какой интерес задирать креветку? Креветка даже бегать как следует не умеет, по школьному двору его не погоняешь. Толкнешь, он и свалится. К тому же у Креветки всегда можно было списать домашнее задание. А в точных науках, всяких там алгебрах с геометрией, он шарил. Через полгода отец получил место главного инженера на Деметре, где также предполагалось строительство нескольких горно-обогатительных комбинатов и бурение сверхглубоких скважин. Алистер пришел в новую школу, в следующий класс и… снова стал Креветкой. Оказывается, двоюродный дядя Додди тоже занимается монтажом оборудования и у него тоже есть сын, кузен Додди.Так и пошло. Куда бы не переезжала его семья, в какую бы школу он не приходил, обязательно находился какой-нибудь кузен, друг по переписке, напарник по компьютерной игре или еще кто-то. В третьей школе Алистер уже сам назвался прозвищем вместо имени, не дожидаясь разоблачений. И так к нему привык, что подписывал электронные сообщения ?Креветка Броуди?, а набирая чей-либо номер, сразу представлялся, чтобы избежать неясностей:—?Это я, Креветка.Несмотря на частые переезды, Алистер учился хорошо и сразу по окончании школы поступил в колледж. Отец предлагал ему место в IT-отделе корпорации, где сам трудился много лет. Но Алистеру опостылела эта бесконечная гонка за родием, иридием, платиной и кимберлитом. Он тайно ненавидел все, что связано с горнодобычей, с невзрачной, стандартной застройкой, шахтерскими поселками, с воздушными куполами, с грохочущими, чадящими механизмами, тусклыми метановыми облаками и безжизненными скалами, торчащими из планетарного тела как обглоданные кости. Он хотел иной жизни, захватывающей, азартной, чтобы ослепительно, ярко, весело. Чтобы музыка, голоса, смех… Чтобы он… чтобы он стал кем-то другим, чтобы сделал что-то значительное, дерзкое… Пусть даже это содеянное им будет дурным, преступным, пусть даже ему грозит тюрьма, пусть его преследуют… пусть будет страшно, пусть ему угрожают, но он сделает, он сможет, и тогда в его жизни появится она…И она появилась…Сразу после окончания колледжа, несмотря на уговоры родителей, Алистер уехал на Новый Лас-Вегас и устроился системным администратором. В казино.Этим громким именем?— Новый Лас-Вегас?— обзавелся средних размеров астероид в системе Саргаса, теты Скорпиона. Когда-то (поговаривали, что такие планы вынашивает один из крупных пиратских авторитетов) этот астероид планировали превратить в один из галактических центров игорного бизнеса. Почему именно там? Потому что Саргас располагался на равном удалении как от секторов, контролируемых людьми, так и от секторов, подпадающих под юрисдикцию центавриан и крамарцев. Новый Лас-Вегас должен был стать игровым аналогом Ярмарки. Если на Ярмарке торговали краденым и запрещенным, то на Новом Лас-Вегасе предполагалось на это краденое и запрещенное играть.Но что-то пошло не так. То есть не так радужно и прибыльно, как предполагалось. Казино на астероиде все-таки построили. Заложили несколько отелей. Но известности и ожидаемой популярности это гнездо порока, увы, так и не приобрело. Закононепослушная публика предпочитала азартные развлечения на том же Джек-Поте, игры камерные и незамысловатые, за столом, в тесной комнате, без нарочитой пышности и публичности, без, как бы выразились на Земле в конце ХХ века, всей этой голливудщины. Занять столик в Кантине или тесный кабинетик за перегородкой, заказать у Клешни пива и посидеть тесной компанией, перекидывая с комма на комм виртуальные пиастры. Чинно, мирно, с понятием, согласно традициям, по воровскому закону. Вычислить ?каталу?, поставить проигравшего на счетчик. А вот чтоб так, как в кино, в зале под золоченой люстрой, с понтами дешевыми, это пусть такие как Балфер развлекаются. Те, которые из себя авторитетов корчат. Балфер-то, говорят, так свое состояние и спустил. На понты. Остался с раздолбанным, проржавевшим крейсером. И сгинул.Окончательно Новый Лас-Вегас не захирел благодаря публике иного сорта. Его удаленность, обособленность и относительная благоустроенность привлекли пиратствующих в области менее кровавой. Астероид облюбовали мелкие и средние торговцы контрабандой и контрафактом, подпольные банкиры, букмекеры, спекулянты всех мастей, теневые биржевики, владельцы нелегальных и полулегальных производств и борделей. Там собирались боссы мафиозных кланов и картелей, семей, ведущих родословную еще с Земли, и шаек, только претендующих на это определение. Не настолько крупных и влиятельных, чтобы привлечь к астероиду внимание галаполиции, но и не настолько ограниченных в средствах, чтобы оставить держателей казино и отелей без прибыли.Новый Лас-Вегас не процветал, но устойчиво держался на плаву, временами даже выплескиваясь на страницы онлайн-таблоидов репортажами о состоявшихся там конкурсах на самую большую грудь или самую упругую задницу. Поездка на Новый Лас-Вегас, посещение злачных мест, вечер в его Гранд-Казино даже вошли в пакет услуг одного известного туроператора. И многие бизнесмены средней руки, менеджеры, клерки и прочий офисный планктон совершали туда тайные вояжи, чтобы пощекотать нервы и внести разнообразие в семейную и трудовую рутину.Вот в это Гранд-Казино, уже пользующееся кое-какой известностью, Алистер и устроился системным администратором. Ему на глаза попалось объявление, вывешенное на одном из билбордов всегалактической ярмарки вакансий. Отец почти уже договорился с администрацией, что сына, только что получившего диплом программиста, возьмут стажером в IT-отдел с перспективой дальнейшего трудоустройства. Мать Алистера, происходившая из семьи профессора математики, также предприняла кое-какие усилия ради карьеры сына, обзвонив и озадачив всех коллег дедушки. Но Алистер не хотел ни стажером в IT-отдел, ни младшим научным сотрудником на кафедру. Потому что, несмотря на видимую успешность, он и в отделе и на кафедре останется Креветкой… Даже если никто уже не назовет его так в глаза, эта школьная кличка непременно станет кому-нибудь известна, и он в очередной раз уподобится этом уродливому ракообразному с выпученными глазами. Он раз и навсегда влезет в этот образ, облачится в этот психологический костюм и будет горбиться под розоватым панцирем до конца своей жизни.Нет, он этого не хотел. Он должен покончить с этим, должен сбросить этот костюм, сломать панцирь и уехать далеко-далеко. Страшно, конечно, оторопь берет. Их дом на Новой Земле-4 был большим, благоустроенным, со всеми современными удобствами и кибернаворотами. Отец хорошо зарабатывал, его карьера неуклонно шла вверх, вся родня со стороны матери блистала научными степенями. Весь это бэкграунд не предполагал с его стороны каких-либо авантюрных действий. Да и сам он такого не предполагал. Зашел на эту ярмарку вакансий, движимый простым любопытством. Он не планировал ни серьезного поиска, ни смены местожительства. Он всего лишь позволил себе импровизацию, выстроил гипотезу. А что, если… Вбил в строку поиска: специалист в области IT-технологий, и поисковая машина выдала результат. Двадцать пять горячих вакансий. Некоторые были схожи с теми, которые предлагали родители, тот же IT-отдел в крупной и не очень фирме. Был запрос от конторы крайне сомнительной. Похоже, им требовался хакер. Но открыто написать об этом они не осмелились и воспользовались всевозможными эвфемизмами. Им требуется специалист по поиску утерянной или труднодоступной информации. А вот последняя вакансия была от казино.Казино! В казино Алистер не был ни разу в жизни. Видел только в кино. Казино?— это же что-то такое, от чего веяло одновременно и опасностью, и приключением. Это было место, где царил азарт, где люди бросали вызов фортуне, где нарушали некие неписанные правила благоразумия. В казино приходили красивые женщины и опасные мужчины. В казино играли на судьбы и деньги. Там создавались и лопались состояния. Там ставили на одну-единственную карту целую жизнь. Там впадали в отчаяние и обретали надежду. Казино это то, что находилось в абсолютном противостоянии с его серым, уже размеченным на всех картах скучным существованием. Это был антипод, отрицательная величина, противоположный полюс. Это было место возможного перерождения, метаморфозы. Место, где он скинет панцирь креветки.И Алистер будто в тумане, во хмелю, отослал свое резюме на Новый Лас-Вегас. Через пару часов он одумался, испугался, но утешил себя тем, что вряд ли получит ответ. Там ведь таких, как он, желающих не меньше сотни. А у него никакого опыта, он только что окончил колледж. Зачем он им? Но ответ пришел. Ему предлагалось в течение недели прибыть на астероид и отработать испытательный срок. По окончание этого срока с ним либо заключат контракт, либо отправят восвояси. Без оплаты. Алистер несколько минут пялился на пришедшее сообщение. Первым порывом было свернуть вирт-окно и очистить почтовый ящик. Да не поедет он никуда! В такую-то даль, в систему Саргаса. Он что, идиот? Он там никого не знает. Надо как-то обустраиваться, искать жилье, самому решать все бытовые вопросы, вести переговоры с возможным работодателем, знакомиться с людьми. Нет, он этого не умеет. Это не для него. Здесь, дома, у него все есть. Здесь все уже устроено, отлажено. Здесь безопасно. Ему лучше остаться здесь, сидеть тихо, как… креветка. Чтобы не съели. Алистер очень ясно это представлял: тихая, теплая заводь, песочное дно, и по этому дну, перебирая паучьими лапками, ползет он, Алистер. Он даже плавать не умеет. Только ползать.Отогнав видение, Алистер вышел на страницу космопорта и забронировал билет на первый же рейс в систему Саргаса. В конце концов, он всегда может вернуться. Новый Лас-Вегас не пиратское гнездо, насильно там никого не держат.Он выдержал испытательный срок и… остался. Даже вопреки тому, что реальность, как водится, имела очень мало общего с ожиданиями. И с мечтами. Да, был азарт, риск, безумные ставки, красивые женщины, но было все это каким-то… другим, без кинематографической романтики. Ничего особого авантюрного, захватывающего. Была работа, изнуряющая, многочасовая. В обязанности Алистера входил надзор над объединенными в сеть искинами, управляющими игровыми столами и автоматами. Эти искины должны были вычислять мошенников и пресекать попытки воспользоваться какой-нибудь системой, за исключением примитивного Мартингейла. Алистер следил за их исправностью и за функциональной пригодностью менее значимых искинов.К концу испытательного срока ему стало скучно. И хотя босс был им доволен и даже обещал все оплатить, посулив премию, Алистер не чувствовал себя изменившимся. Он не преобразился, он по-прежнему был… креветкой. Но и вернуться означало бы поражение. Он общался с родителями через анонимный почтовый ящик, который нельзя было отследить, потому что этот ящик находился на удаленном сервере, принадлежащем центаврианам. Родители умоляли его вернуться. Они взывали к его рассудку, к его сыновнему долгу и, возможно, уговорили бы, если бы мать не напомнила о его физической слабости и неприспособленности, почти о его никчемности, и он вспылил. Нет, он никуда не вернется. Он докажет, что способен действовать без их поддержки, что несмотря на свою субтильность и неловкость, он добьется того, чтобы его уважали.Сразу после испытательного срока, подписав контракт, Алистер задумался над возможностью заработать денег. Провести всю жизнь на Новом Лас-Вегасе он не собирался. Это был первый этап, первый шаг. Он намерен стать великим, могущественным и неуловимым. А прийти к этому он может посредством своего таланта. Он?— хакер. Повелитель кодов и протоколов. Он может взломать что угодно и проникнуть куда угодно. И он действительно взломал и проник. Для начала в собственное казино. Он обнаружил на счету около миллиона единиц. От выстроившихся в ряд нулей рябило в глазах. Он мог в считанные секунды перекинуть часть суммы на другой счет и замести следы, но… он этого не сделал. Испугался. Он мог бы перекинуть деньги и тут же улететь с астероида, но… Он закрыл все окна, восстановил все нарушенные протоколы и подчистил свои следы. Почему? Да потому, что он по-прежнему был креветкой. А креветки живут в тихой, теплой заводи. Он взламывал и другие счета, заходил в тайные хранилища банков, заглядывал в чужие письма, исследовал чужие тайны. Но ничего не брал и не копировал. Он не получал материального вознаграждения, удовольствовался моральным. Пусть он не стал богатым и знаменитым, но кое-какое могущество он все-таки обрел. И ему это нравилось. Например, он мог кое-кого припугнуть, поставить на место, мог изобличить, мог вывести на чистую воду, а мог удалить, стереть из всех реестров и сделать человека как бы невидимым. Вот человек есть, ходит, дышит, питается, а в базах данных его нет. Время от времени он представлял, что делает это, и лелеял свою тайную власть как инопланетный цветок, требующий особого, ядовитого состава атмосферы. Он жил этой властью, утешался ею, искупал этой властью свое одиночество, заменял ею свою креветочную сущность и был даже счастлив, пока не появилась она…Она… Она возникла внезапно, как нераспознанный лидаром, вспыхнувший опасной слепящей яростью болид. Пронизала серые, набухшие скукой, фаршированные однообразными механическими действиями часы и вошла в пределы видимости огненной стрелой. Алистер отлаживал новую программу слежения за игроками и время от времени бросал взгляд на одно из вирт-окон, куда поступало изображение с одной из камер в зале. Вот только что ее не было. Было привычно, однообразно и сумрачно. У стола с рулеткой сидел всего один посетитель, перебирающий фишки, как последние, с трудом выпрошенные у прохожих медяки. Два недоросля наблюдали за руками крупье, раздающего карты для партии в блэк-джек. Казино только что открылось. Игроки появятся позже, по установившейся еще на далекой Земле традиции ближе к вечеру.Дневные часы на астероиде, входящим в свиту желтого гиганта Саргаса, из-за мощного излучения исполняли роль скорее часов ночных, так как жизнь на поверхности и под поверхностью затихала и возобновлялась с обращением к звезде теневой стороны. Вот тогда что-то начинало происходить. Люди покидали свои благоустроенные норы и возобновляли деловую и развлекательную активность. Получалось, что вечер подменял утро для тех, кто работал, но оставался вечером для тех, кто искал азартных развлечений. Алистер принадлежал к первым?— его рабочий день только начинался. Он пришел из своей ?норы? час назад и сразу занялся инсталляцией и обкаткой. Он не ждал сюрпризов. Казино такое же рутинное, крутящееся на шарнирах инструкций предприятие. И вдруг…Она вошла в зал в сопровождении босса. Что удивительно. Обычно он сопровождал только тех гостей, в ком был заинтересован. К тому же она не являлась гостьей. Она была одета в черно-белую униформу крупье. Блузка с длинными консервативными рукавами, черная, в талию, жилетка, черная юбка. И черные же узкие туфли. Эта деловая строгость была призвана сыграть роль магического заклятья, определяя подпавшего под него как инструмент, как еще одну деталь игрового стола. Но она в этой форме была привлекательней и желанней, чем облаченные в вечерние платья дамы. Алистер затаил дыхание. Как она двигалась… Как поворачивала голову… Как изгибала запястье… Это было нечто завораживающее. Космическое.—?Ух ты, хороша! —?сказал за спиной Алистера Том О’Коннор.—?Кто она?Алистер не узнал своего голоса.—?Новая крупье. Некая Камилла Войчинская. Вроде с Аркадии.Аркадия входила в число планет привилегированных. Это не Геральдика и даже не Новая Верона, но все же.—?Так почему же… она? Что же она… здесь?О’Коннор заведовал отделом безопасности казино, и в его обязанности входила тщательная проверка всех сотрудников.—?Из рая тоже выгоняют,?— захохотал он,?— если нет денег оплатить свое проживание. Вот девочке и приходится зарабатывать. Хотя из образованных, сразу видно.?Она принцесса?,?— подумал Алистер. И с этой минуты стал ее рабом. Совершенно добровольно. Ей даже не пришлось прилагать к его закабалению каких бы то ни было усилий. Он сам надел на шею стальной ошейник. Бросил к ее ногам свою жизнь. И ничего не попросил взамен. Да и что он мог попросить? На что рассчитывать? На небрежное слово? На благосклонный жест? Если только… Креветки служат принцессам лишь в качестве закуски, на другое они не годятся.Она заметила его безмолвное робкое обожание несколько недель спустя. Все это время он очень неуклюже, по-школьному, пытался ей услужить. Оказывал мелкие услуги, которые она поначалу не замечала. Но однажды она застала его в комнате отдыха, куда выходила из зала, чтобы выпить кофе и немного расслабиться, сбросить узкие туфли на высоченном каблуке и откинуться в кресле, чтобы напряженные мышцы спины и шеи получили наконец долгожданную передышку. Он уже в который раз приготовил для нее свежий кофе с воздушным низкокалорийным печеньем и нес туда, где она обычно проводила минуты отдыха. Прежде ему удавалось остаться незамеченным. Но тут она его застала. Пришла чуть раньше. Нет, он не уронил поднос и не бросился бежать. Он поставил поднос туда, куда и намеревался. Потом застыл, ожидая приговора. Блеклый, нескладный, сутулый, с редкими бровями и волосами, непропорционально длинный. Чего он мог ожидать? Гримасы отвращения? Брезгливости? Презрения? Или откровенного неузнавания? Но ничего этого не было. Она снисходительно усмехнулась и спросила:—?Как тебя зовут, паж?И он ответил:—?Креветка.Алистер не изменился. Он остался тем же пугливым, многоногим ракообразным, но ему это с некоторых пор не мешало. Напротив, этот казалось бы уничижительный статус обрел множество преимуществ. Он не просто ракообразный, коротающий жизнь в тихой заводи, в норе под нависающим камнем, он ракообразный на службе у принцессы, у сошедшей с неба звезды, по вине обстоятельств изменившей свою орбиту. Он ее преданный слуга, ее раб, ее собственность, ее космический спутник, сложившийся под воздействием гравитации из комков пыли и газа. Он больше не одинок, не потерян, не презираем. Он вращается вокруг этой звезды, он?— обжигаемый солнечным ветром планетоид, который будет самоотверженно кружить, не замедляясь и не ускоряясь, даже если с каждым витком будет терять слой планетарной плоти под напором смертоносного излучения. Неважно. Пусть это произойдет скоро, за пару витков. Он не отступит, не сбежит, потому что если он и сгорит, то смешается с раскаленным, несущимся в пространстве звездным веществом, и останется растворенным в этом веществе до самого коллапса вселенной. Он останется единым с ней, со своей повелительницей, на несокрушимом молекулярно-атомном уровне.А несколько дней спустя Алистер совершил свое первое преступление. Он взломал личный архив босса и скопировал несколько файлов. Полгода спустя они бежали с Нового Лас-Вегаса, прихватив всю выручку казино за последний месяц. К тому времени в системе ?звезды? появился еще один спутник?— бывший боксер по прозвищу Хряк. На Новом Лас-Вегасе он участвовал в боях без правил, но однажды отказался ?лечь? после четвертого раунда, сорвав чью-то сделку, и за это был жестоко избит, а затем изгнан. Какое-то время скитался по барам, зарабатывая армрестлингом, не имея ни цели, ни желания этой целью обзаводиться, и был бы в конце концов убит в какой-нибудь потасовке, если бы не попал в гравитационное поле той же ?звезды?.Внешне между субтильным хакером и огромным боксером не было ни малейшего сходства, но они были тождественны в другом?— в своем служении. Хряк тоже обрел смысл, центр притяжения и вращения и тоже был готов по первому знаку сгореть в раскаленном звездном веществе. Они никогда не задавали вопросов и не сомневались. Они исполняли. Что ж, если их повелительница задумала поход на Геральдику (а к тому времени они уже знали о ее происхождении), чтобы вернуть украденное наследство, они сделают все, чтобы она это наследство получила. И пусть даже это сопряжено с огромными трудностями, пусть в случае неудачи им грозит тюремное заключение, они будут верны своей принцессе.Только плохо они ей служили. Плохо защищали. Беглый преступник, которого наняли для участия в налете на радиотелескоп, стрелял в их повелительницу. Выстрелом из бластера он раздробил ей колено… Пролил ее кровь. Алистер мог поклясться, что боль обожгла и его. Настоящая боль. Эта боль прошла по нервам и скрючила его, согнула, обескровила. Он почувствовал в своем колене бешеную пульсацию. Казалось, и его колено распухло, обуглилось, почернело, из разорванных мышц брызнула кровь. Содрогнулся и Хряк, этот огромный, молчаливый, бесчувственный мужлан с переломанным носом. Под выбросом плазмы горела и его плоть. Алистер хотел было броситься на этого Уайтера, вцепиться в него, рвать зубами, но его удержал Хряк.—?Не сейчас,?— шептал он,?— не сейчас… Сейчас он нас пристрелит, как этого своего…Чего им тогда это стоило?— сдержаться. Но боксер прав. Нужно выбрать момент, собраться, что-то придумать. Захвативший яхту Уайтер держал всех запертыми по каютам, но сделал исключение для Алистера. Хакеру разрешалось передвигаться по космическому судну и даже исполнять обязанности стюарда. Уайтер посылал его на кухню, заставлял готовить или разогревать полуфабрикаты, а затем разносить по каютам. Также Алистер выполнял обязанности медбрата?— делал перевязки, колол обезболивающее и антибиотики раненым. Алистер перевязывал рану и ей. Перевязывал и беззвучно плакал. Камилла лежала на койке в своей каюте равнодушная, какая-то истаявшая. Казалось, что она даже не узнает Алистера. Перевязывал он и того, кто был напарником Уайтера, этого худого, с желтым лицом. К этому худому Алистеру было позволено заходить одному, без сопровождения. Нет, Уайтер не проникся к жалкому ракообразному доверием. Прежде чем позволить Креветке свободное передвижение, бывший пират тщательно его обыскал и конфисковал все хакерские примочки, чтобы тот не вздумал влезть в протоколы искина и пытаться его перепрограммировать. Объяснение такого неслыханного попустительства было простым: Алистер выглядел самым ничтожным, самым трусливым и самым подавленным. Он не способен на инициативу и не представляет собой никакой опасности. Однажды, хохоча, Уайтер направил на него ствол и сказал, что пристрелит в назидание другим, как урок желающим ослушаться и поднять бунт. Пристрелит самого ничтожного и бесполезного. Личинку. И Алистер ему поверил. Да, он никто, он даже не Креветка, он?— личинка.Креветка вошел в каюту желтолицего с подносом. Он намеревался поставить доставленный обед на столик у кровати и выйти, но неожиданно заметил, что раненый на него смотрит. Пристально и как-то… призывно. Потом щелеобразный, почти безгубый рот изменил конфигурацию и что-то произнес, беззвучно. Алистер подошел ближе. Что он сказал? Раненый снова что-то произнес. И снова без голоса, но с выразительной артикуляцией. Два слова. Алистер даже догадался, что первая буква в первом слове ?о?. Почему этот говорящий череп не скажет вслух? Не хочет, чтобы его кто-то услышал? Ах да, искин скорей всего фиксирует все звуки и разговоры. Уайтер же не дурак. Алистер стал переставлять тарелки с подноса на столик.—?Вот, я приготовил то, что вы просили.Раненый едва заметно одобрительно кивнул. Значит, Алистер все делает правильно. Понять бы еще, что означают эти два слова. Желтолицый снова их произнес. И снова. Алистер смотрел на него и аккуратно раскладывал салфетки и приборы.—?Может быть, вы еще чего-нибудь хотите?—?Хочу,?— уже в голос ответил раненый.Взял у Алистера поднос, дохнул на него, как на стекло, и вывел на гладкой поверхности два слова, вернее, огрызки слов: освб… киб…Буквы сразу исчезли. Но Алистер понял.?Освободи киборга?