восход (1/1)

– Что же ты сюда постоянно лезишь?Дело в том, что Джош был окружен тонкими и черными деревьями, которые росли ввысь, тянулись к звездам. Наверное, эти звезды очень нежно целуют листья этих самых деревьев, в большинстве елей. А среди них постоянно металось что-то неизвестное и бесстрашное, будто бессмертное. И все мы, были бы на месте Джоша, подумали бы, что это привидение, или еще что-то похуже, ведь наши тесные черепные коробки постоянно воспроизводят все больше и больше абсурда.Только вот Джош уже не удивится приведеньям, ведь только недавно очухался от того, с чем ему пришлось столкнуться, что ему пришлось открыть для себя.Это что-то белое, шустрое и мягкое ходило вокруг Джоша кругами, не выходя из деревьев, делая иллюзию, что он не один, что с ним еще целая стая. Но Джош давно на это не велся. Ни на иллюзию стаи, ни на вполне большую вероятность на то, что эта целая стая могла все-таки прийти, сделай он неверный шаг. Белый силуэт, будто для него не существует тени, которая могла бы запачкать его чернотой, появлялся то рядом с одним деревом, а потом прыгал, и как то оказывался около другого, который стоит совершенно на противоположной стороне. Шустрость. Это главное преимущество в этом легком, мягком на ощупь тельце.– Ты же знаешь, – и Джош крутился вокруг своей оси, чтобы проследить за тем, как даже деревья теряются, пока между ними свистит поток ветра от этих пробежек.Внезапно меж двумя деревьями это белое тельце прыгнуло, выскакивая из своего прикрытья и появляясь прямо перед Джошем, скользя на своих четырех белоснежных лапах, оставаясь на месте. Белая лисица. Тонкая, мягкая. Недочеловек. – И чем тебя так сильно интересует мой братец?Зверь встает на две свои задние лапы, передние прижимая к груди. Эти самые лапы начинали растягиваться, становиться длиннее, глаже. Почти человеческая голова без волос дергала ушами, а черные глазки становились больше и шире, явно смотря на Джоша с опаской и хитростью. Из белой макушки стали вытягиваться белые волосы, доходя до лопаток и оставаясь там.Возвращаясь на четвереньки, все еще перевоплощающаяся лисица прыгала вокруг Джоша, обнюхивая его, все так же мягко скача по земле, будто вес лисицы так и остался лисичьим. Может быть, так и есть.И вот перед ним встает девушка. Человечьи карие глаза, каштановые волосы, аккуратная грудь, бедра, оставшиеся от зверя большой пушистый хвост и уши. Она скрестила руки на груди, выжидающе смотря.– Ну а чем один человек может интересовать другого?Лиса фыркнула, и не так, как делают это люди. Она фыркнула по-своему, по-звериному. – Чем один оборотень может интересовать человека? – исправила девушка, тыкая Джоша в грудь своим острым коготком. – В этом и был мой вопрос, – Джош не посмел убрать от себя чужую руку. Казалось бы, чуть что, и эти бледные губы уже облегаю кожу шеи, пока клыки прогрызают глотку. – Тем же, чем может заинтересовать и человек. Разговорами. Послушай, – Дан все-таки смог как-то отойти от острого когтя, которого когтем назвать было сложно, он был как-то сращен со всей кожей, но при этом, в отличие от нее, был жестким и острым. – Не я предложил встречаться нам иногда здесь. Твой брат это замыслил, а он не может выйти в деревню, а уж тем более поехать в город. Так что терпеть меня все равно придется.Джош не говорил грубо, он говорил вполне спокойно, пытаясь просто объяснить.– Мой братец слишком молод и невинен для таких путешествий, – лиса все-таки согласилась, медленно кивая. Конечно, неопытный оборотень среди людей пропадет. – Но он так же молод и невинен для дружбы с… Взрослым человеком.– Хочешь сказать, что ты не невинна для дружбы с Калебом?– Что? – лисица просто взвизгнула, и в ее человеческом горле было слышно, как лисичье тявканье пыталось вырваться. – Откуда ты знаешь?– Я вырос в этой деревне, неудивительно, что я буду знать все и про всех, – Джош зацокал языком, как бы осуждая. – Я могу быть уверен, что твой брат будет в безопасности находясь рядом со мной, а вот если ты с Калебом…– Ты не скажешь об этом! – лисица поспешила протянуть ладонь, чтобы вцепиться острыми пальцами в чужое горло. Но вовремя остановилась, вспоминая, какую важную информацию сдерживает в себе это горло. – Никому!– А ты не помешаешь пройти мне дальше, – Джош протянул свою руку лисице, – Договорились?Зверь фыркнул, дергая острыми плечами и отворачиваясь. В момент на земле снова оказалась полноценная лица, на своих четверых убегая прочь.Но Джош знал, что теперь между ними все-таки стоит договор, который был связан не руками.***Этот лес перестал пугать Джоша еще с детства, когда он с соседскими мальчишками бегал здесь и кидался камнями. Можно было бы воспроизвести воспоминания в своей голове, тогда, когда он был мал, он знал здесь каждый сук, пенек и дерево, запоминая их вид зимой и летом, весной и осенью. Но сейчас все многократно изменилось. Здесь был огромный пожар пару лет назад, а тогда Джош уже был в городе, ходил на курсы и пытался попасть в университет. И у него не было шанса запоминать все заново, а потом следить, как деревья восстанавливаются и растут.Но место, которое он проходил сейчас, он помнит хорошо (значит скоро дойдет до озера). В связи с недавними происшествиями. Может, где-то месяц назад.В ту ночь он прямо таки сбежал из дома, в котором недавно была целая толпа людей. Плачущих, скучающих, страдающих. Он стал притягивать всех их с каждого уголка света, где они были. Будто редкий семейный слет. Жаль, что по другим причинам семья Джоша никогда бы не собралась вот так вот. Собираются не ради смеха, а ради слез, а Джош сидел в тихом уголке, совсем спокойно и мирно. Над ним на полке стояли иконы, а он был похож на пришельца с опухшими глазами. Тогда он написал записку в напоминание себе:?у нас осталась вся жизнь, я время засек?И когда этот домик остался на его усмотрение, он понимал, что конец одной жизни начинает начало новой. Этому дому дадут второе дыхание, тем более, у Джоша отпуск. Так вот, он выбежал из дома, неизвестно почему и во сколько. Он успел стать городским парнем и устраивать пробежки, но делать это так поздно в лесу было неразумно. Поэтому разумных причин нет вообще. Он просто побежал туда, спотыкаясь и часто падая, но продолжая.Кто вообще может обитать в лесу в такой час? Кто то опасный. Звери? Птицы? А, маньяки. Точно.Но Джошу было все равно, и он думал как раз об этом, когда внезапно споткнулся об крепкий корень дерева, который каким-то образом был не под землей, как дракон извивая свою спину, а головой зарываясь в землю. И, казалось, что этот корень правда был чем-то живым, будто это Джош его пнул и он завизжал, завыл, как испуганная собака.И только после того, как рука просто онемела от боли, а что-то мягкое под ним начало рычать и не отрывалось от кожи, Джош понял, что живым здесь оказалось совсем не дерево.Он сразу испуганно отпрыгнул, отнимая свою руку у зверя и тяжело дыша, прижимая ее к свой груди. Совсем маленький лис спокойно сидел напротив него, всматриваясь и иногда оголяя клычки. Можно было бы сказать, что такую мелочь бояться нечего. Но эта самая мелочь только что чуть не откусила от Джоша целую руку.– Оу, оу, прости, – голос не раздавался откуда-то. Он был близко, будто рядом с ухом или где-то в голове. Будто это говорил ветер, танцующий вместе с листьями, пролетающий рядом с Джошем. Но Джош не сумасшедший, а ветер даже в их мире не может разговаривать. Только если, может быть, дух ветра.Ноздри лиса напротив начали раздуваться, из щелки превращаясь в дыру. Его морда теряла свою длину, а лоб нарастал, пока глаза вместе с ним увеличивались. Из тонких и длинных лап появились такие же тонкие и длинные ноги, только раза в два больше чем лисичьи. Белая шерсть становилась выпирающим позвоночником, щеки втягивались в челюсть и глотку, грудная клетка становилась плоской.Джош тысячу раз слышал о сказках про лесных оборотней. Только все говорили, что они есть волки. И только Калеб хвастался своей особой дружбой с лисицей. Дети смеялись и просили его показать им эту лисицу, не понимая, что речь идет об оборотне, а не о настоящей четверолапой хозяйке леса.– Я подумал, что ты напал на меня, – теперь находясь в промежутке между лисой и человеком, губы парня немного шевелились, и он размахивал хвостом, и внимательно принюхивался. – Но от тебя не пахнет ни оборотнем, ни охотником.Он подкрался на четырех лапах, а точнее на двух руках и на двух ногах. Принюхивался тщательнее, пока на его голове появлялись каштановые волосы, а шерсть наоборот затягивалась, открывая бледную и гладкую кожу, губы цвета снега и крови.– Человек. Обычный человек, – теперь он правда говорил только губами и глоткой, уже человеческими зрачками разглядывая испуганные зрачки напротив.Джош еще какое-то время просто смотрел с открытым ртом. Он знал об оборотнях очень много, но не ожидал встретиться с представителем этого вида лицом к лицу, да еще и увидеть его перевоплощение. – Я… Случайно. Споткнулся. Вот и все.Парень-лис кивнул. Он был похож на очень дружелюбного. Был бы Джош лисом в такой ситуации, то он бы сразу убежал, не раскрывая себя. Либо слишком молодой и не опытный, либо слишком любопытный.– Тайлер! – Джош улыбнулся, когда увидел голую спину, пушистый хвост, ушки и каштановые волосы около озера, подходя ближе и садясь рядом. А лис, изящно и аккуратно поворачивая голову, в ответ радушно улыбнулся, как-то даже волшебно. Животные всегда лучше людей. А в Тайлере собраны все хорошие качества сострадания от человека, и невинности от зверя.– Как твоя рука?– Заживает, но будет помнить об этих зубках до конца дней.Его лицо освещало озеро, которое светилось. Старый дом русалок. Они постоянно пытаются искать себе жилища от людей подальше. И когда здесь, рядом с лесом устроилась деревушка, они тоненькими бусами капель улетели на духе ветра, подальше отсюда, чтобы продолжать распевать свои песни и не влюблять в себя людей. Они никогда не были виноваты во влюбчивости человека, человек сам был в этом виноват. И после того, как русалок стали призирать из-за таких симпатий со стороны людей, они решили абстрагироваться от человеческого разума вообще, не слышать и не видеть их, а уж тем более не чувствовать.– Ты когда-нибудь был знаком с русалкой? Их разговоры чаще всего были о мире Тайлера, а не о человеческой скучности Джоша. Да и Джош узнавал очень много полезного для мечтателя стать ученым в необыкновенной половине этого мира. Так что Джошу было полезно и интересно, а Тайлеру было приятно его внимание.– Больше, чем один раз, – Тайлер внимательно следил за бегущими рыбками, которые и были в основном источником света в воде озера. Днем этот свет не видно, а скажешь кому-то, как красиво это озеро ночью – не поверят, и проверять не станут. – Хитрее лисицы и ехиднее обезьяны. Они с виду очень нежные и милые, но стоит познакомиться ближе, как ты уже весь мокрый, запутанный в водорослях, и с живой рыбой во рту, как с затычкой.– Не думаю, что стоит судить всех по-– Это их инстинкты, Джош, – Тайлер вздохнул. Джошу так много всего предстоит узнать. – Ты человек, социальное существо для всех видов. А русалки умеют общаться только между своим видом, остальные для них либо угроза для популяции, либо неплохой ужин. С этим ничего не поделаешь. Подружиться с русалкой можно, только если самому вырастить рыбий хвост.– А как тогда подружиться с оборотнем-лисом? – Джош усмехнулся, пока рыба снизу кусала костяшки опущенной в воду руки, постоянно пугливо дергаясь и метаясь. Как колибри, но только в воде.Тайлер усмехнулся в ответ, кидая в озеро ветку, и наблюдая, как лучики света шугаются ее, разлетаясь по сторонам. Как фейерверк.– Быть любопытным мини-ученым. Тогда Джош не расстроился, что Тайлер спугнул его маленькую светящуюся рыбку около руки.Если бы можно было, то он бы носил с собой блокноты и ручки с карандашами, чтобы записывать все, что слетит с уст оборотня. Но Джош не спрашивал разрешения у Тайлера насчет этого, боялся спугнуть, ведь они только подружились, а Дан уже уяснил, что этот парень-лис слишком чувствителен ко всему, что для человека было бы простой вещью. Он не знал, что может Тайлера задеть, а что заинтересовать. Как та самая рыбка, целующая его костяшки. Заинтересованная в Джоше, но пугливая. На это нужно время. Может быть, много времени. Джош почему то уверен, что он не сдаться и они с Таем рано или поздно будут достаточно близки. Да и он гордился за себя, когда чувствовал больше интереса к самой дружбе, а не изучениям традиций народа оборотней и их окружающему миру, как был бы такой интерес у любого другого более большого ученого, чем Джош. Из-за таких простых интересов и увлечений, они теряют свою голову и человеческие качества. Может, для многих уже и не может существовать какая-то связь с чудным миром, кроме научного стремления. И Джошу жаль их. Ведь с такими минусами такой парень как Тайлер и близко их к себе не подпустит.Но Джош не только жалеет эту ситуацию. Он ей гордиться. Гордится тем, что завел дружбу с кем-то более человеческим, чем какой-либо человек. С кем-то более чувственным, чутким. С этим чутким носом, и активным хвостом.– Заря ровно через час. Останешься со мной до восхода солнца?Джош в течение этого месяца так и не успел понять, как Тайлер так четко знает время без часов. У него определенно очень четкие инстинкты, но как они могут быть связаны с определением времени в точности до минуты? Да и как вообще определение времени у оборотней во многом сходятся с человеческим? Но Джош не спрашивал. Будто это тайна, которую стоит сохранить, плотно и надолго. Спрятать, как Тайлер прячет свой хвост за спиной, когда чего-то боится.– Конечно, – Джош повторял попытки снова привлечь хоть какую-то рыбку своей мертвой от работы кожей. А они оказались очень смелыми существами, но только по отношению к Тайлеру. Он мог зайти в воду, и эти рыбы зацелуют его полностью. Джош уже видел это, но так и не оказался в воде рядом с лисом.Знал бы Джош, что здесь на восходе каждый день происходят такие чудеса, он бы никогда не спал, либо бы вставал заранее рано всю жизнь, прямиком из города попадая в лес, только чтобы увидеть это.То, как их с Тайлером место начинает освещать не только озеро с солнечными рыбами, но и само солнце, просачиваясь сквозь воду и даря этим рыбам новую подпитку для их света. То, как нежиться под лучами начинают не только рыбы, но и листья деревьев, богомолы, гусеницы, парень-лис рядом с ним. Человек, относящийся к солнцу, как к чему-то простому, заново учился любить его, будто встретил впервые, будто ждал его появление всю ночь. Его учили этому необыкновенные существа, живущие одним только этим солнцем, воздухом, озером. И, смотря на это, человек не мог поверить, как же быстро для его популяции кончается эта любовь ко всему живому. С самого конца детства и начала периода, когда сигареты кажутся чем-то по-настоящему нужным и крутым, человек забыл, что это такое – его лес. Забыл, что такое настоящая тишина. Что такое сопение живых лесных существ. Что такое по-настоящему любовь к животным. И человеку сейчас казалось, что эта вот его любовь, это далеко не теплая шубка на плечах из натурального меха. Вряд ли он вообще когда-то так думал, но зато когда-то так мог думать совершенно другой человек. И Тайлер говорил, что его стая – это он в общем-то. Он – это каждый белый хвост его семьи, каждое дерганье ухом, каждое принюхвание, каждый рык, каждая лисичья улыбка. А если и Джош это тот, кто одно целое с остальными людьми, то он лишь нежеланное грязное пятно в этом лесу, среди чистоты и гармонии. Гармонии, которую часто нарушают руки его же жизни.– Чувствуешь, как греет? – Тайлер ловил в свои руки куски зари, будто самую чистую воду из самых чистых озер. – Солнце сегодня очень радушно. У него хорошее настроение.Джош улыбнулся. Это для него выглядело невинно после суровости его человечности, но сейчас он даже начал верить в эту невинность. Бесконечную веру во что-то вечное и близкое. В их связь с солнцем, в его прикосновения к щекам. У зверей нет бога, они молятся чему-то по-настоящему реальному и существенному. Они встречают солнце с самыми мягкими и искренними улыбками, провожают его с просьбами прийти снова завтра, они благодарят мертвую плоть перед поеданием ее мяса, обещают, что когда-то их смерть тоже сделает кому-то услугу, любят и уважают своих близких всей своей звериной душой, уважают свои традиция и инстинкты, и не трогают чужие.Человек все твердит и твердит о своей верности, о своей справедливости, о своей чистоте. А Джош нашел зверя, который гораздо вернее, гораздо справедливее, гораздо чище. В их мирах бывает война, да. Как та война, которую Тайлер чувствует уже кончиком носа. Но эти войны никогда не были за справедливость. Справедливость и есть стержень этих воеваний. Их война это не смерть и скорбь. Их война это честь, это преклонение к капризам природы, это всего лишь судьба.– Северные волки. Они уже в пути, – в голосе Тайлера не было волнения или беспокойства. Лишь какое-то смирение. А вот Джош даже округлил глаза. Тайлер наверняка чувствовал их приближение или начало их пути за давно до рассвета. Но он ничего не говорил. Лишь внимательно что-то слушал. – Это будет сегодня.Люди боятся войны из-за смерти, а звери храбры настолько, что готовы всегда, когда есть силы, сломя голову выбраться, или обхитрить, а потом сбежать, и вернуться с новой подготовкой к бою снова. Звери никак не любят себя, они не волнуются за свой внешний вид, а их поведение контролируется ими же с самого рождения. Звери любят только ближних, только свой дом. И когда все это нужно защищать, они готовы. Людям нужно многому научиться у тех, кого они безрассудно убивают.Когда Джош впервые услышал об этой войне, он не поверил. Это было настолько большим потрясением, что он и около часа не мог вымолвить ни слова. Он только нашел что-то по-настоящему ценное и прекрасное, а на это уже позарилась и облизнулась смерть. И когда об этом удалось забыть, Тайлер напомнил слишком резко. Слишком поздно.И Джошу в тот день хотелось накричать, хотелось просто взять и увезти все любимые места Тайлера куда-то в другое место, вместе с Тайлером и его семьей. Он человек, и ему хотелось все это себе, как муравьиная ферма. Ему хотелось вечно наблюдать за этими существами, вечно слушать их истории, но они далеко не его, и он далеко не принадлежит этому лесу. Поэтому Тайлер просит уйти.– Не так быстро, – сестра Тайлер подкралась так же беззвучно, как это делало солнце. Она стояла за их спинами на двух ногах, смотря прямо в глаза Тайлеру. – Отец… Он… Сказал, что доверяет Джошу достаточно, для того чтобы…– Нет! – Тайлер сразу понял, о чем речь, разворачиваясь к девушке. – Это неправильно!– Тайлер! – Нура была старшей сестрой Тайлера, поэтому была вечной опекой для него, пока отец занимался своими важными для стаи делами. На нем была и охота, и охрана потомства. – Отец велит, а его слово, это самое правильное, даже правильнее белых голубей.И только Джош не понимал, о чем речь.– Я тоже хочу участвовать! – Тайлер показал клыки, на что его сестра вскинула брови. Это было самым грубым проявлением. Но Тайлера можно было понять. Он постоянно целился в охотники, постоянно пытался показать свою силу, рвался на обходы с отцом, но его не допускали. – Тайлер, ты наследник, и тебя надо сохранить, – Нура присела на колени напротив брата, держа его острыми пальцами за плечи. – Разве так себя ведет принц?Тогда Тайлер утихомирился, но только снаружи. Отец возлагал на него большие надежды, и постоянно упоминал, как принц должен делать, а как не должен. А Тайлер не смел ослушаться такого.– Джош, – теперь лисица взглянула на человека, который сидел с полным лицом недоумения. Она обращалась к нему уже не так грубо, как это было несколько часов назад. – Тебе нужно вывезти Тайлера из леса. Как можно дальше отсюда. Дальше деревни,его не должны найти.