Ну, Вова, зашибись... 2 (1/1)
- Приехали, - объявил бобер Степан Иванович, водитель нашего грузовичка, на котором возил строительные материалы, постучав кулаком в заднюю стенку кабинки. - Спасибо, начальник! - откинув брезент, выпрыгиваю из кузова, взмахом руки салютуя водителю-бригадиру. - О чем речь, Володя, - высунувшись в окно машины, бобер махнул рукой в ответ. - До завтра. На новый объект поедем. Заурчав двигателем, машина пыхнула выхлопными газами и унеслась дальше по дороге, а я, поправив кожаную куртку (вот ведь странный мир - кроме человекоподобных животных, есть и вполне обычные) подхватил рабочую сумку и пошел в подъезд. Весна только-только вошла в силу, но солнце уже припекает, да и зимние сугробы почти полностью растаяли... "Хорошо жить", - усмехаюсь, глубоко вдыхая воздух, еще не успевший насквозь пропитаться миазмами цивилизации... ... Сейчас на дворе стоит весна тысяча девятьсот восемьдесят первого года, а это значит, что уже три месяца назад закончилась зимняя олимпиада, и полгода как я работаю в строительной бригаде Степана Ивановича Рыкова. Первое время мужики мне конечно ничего серьезного не доверяли, только мешки да ведра таскать, цемент замешивать, инструмент подавать, но сейчас тружусь наравне со всеми, иногда халтурю, сдаю металл и бутылки. А буквально на днях нам повезло во время капитального ремонта дома, построенного еще в царские времена, найти в нише стены бутылку из-под какого-то вина, внутри которой мелкие серебряные монетки звякали. С бригадой мне повезло: один медведь, два пса - брата-акробата, один еж и бобер. Пьющих нет, из курящих только бригадир, да его заместитель дядя Миша (в жизни не догадался бы, что так могут назвать ежа). Благодаря работе на стройке спортивных объектов, во время олимпиады мне удалось получить билет на фигурное катание. Сам я не любитель подобного рода представлений, все же - не хоккей, ну да Алиска подарку обрадовалась. В конце концов, нужно же было отблагодарить девчонку, которая пару месяцев меня подкармливала? В общем счете, в этом мире мной прожито... не помню, сколько. Как-то сложно стало разделять себя "до" и "после" попадания. Иногда даже кажется, что я всегда был волком Володей, который просто допился до глюков и вообразил себя попаданцем из мира лысых обезьян. Жизнь, в общем-то, не такая уж и плохая: работа, конечно, тяжелая, ну да не мне жаловаться, еда вкусная, звери приветливые и какие-то отзывчивые, и только интернета порой сильно не хватает (в особенности - любительской литературы). Вот сейчас коплю деньги, чтобы устроить небольшой ремонт в квартирке, да мебель обновить, а то от этого продавленного дивана уже ребра ноют. ... Ворвавшись в свою холостяцкую берлогу, бросаю сумку на стул в прихожей, скидываю обувь и направляюсь на кухню. Привычными движениями ставлю на газ сковороду, наливаю немного масла, зажигаю огонь. Разбив три яйца, кидаю сверху два ломтя колбасы ("Докторской", совсем не похожей на бумагу). Щелчком пары выключателей, запускаю вытяжку и включаю радио, где опять играет какой-то шансон про умных, добрых, воспитанных зверей, которые очень любят маму. "Миры меняются, но что-то остается неизменным", - усмехнувшись, пока еда доходит до состояния съедобности, прохожу в комнату и быстро переодеваюсь в домашнее. Вернувшись на кухню, выключаю газ и налив в стакан газированную воду, направляюсь на балкон: пусть пить и курить я бросил, но от некоторых привычек, вроде наблюдения за городом с высоты своей берлоги, отказываться не собираюсь. Однако, стоило мне оказаться на улице, как до носа донесся знакомый табачный аромат, а стоило повернуть голову, как взгляду предстала... - Алиса, а ты давно курить начала? - удивленно вскидываю брови, увидев лису-соседку, одетую в длинный банный халат, с сигаретой в зубах. - А тебе, блядь, какое вообще дело? - как-то неожиданно окрысилась девушка, посмотрела на меня затуманенными глазами, бросила окурок вниз и быстро скрылась в квартире, хлопнув дверью так, что стекло задребезжало. - Душевно поговорили, - качаю головой и залпом допив воду, сам возвращаюсь в квартиру, находясь в некотором шоке от произошедшего. Немного подумав, надев тапочки выхожу в коридор и начинаю давить пальцем на звонок, висящий рядом с дверью пососедству. Все же звери мы не чужие и если у Алиски случилось что-то, из-за чего она напилась и начала курить, значит - нужно хотя бы попытаться помочь. "Нет ответа", - промелькнула мысль в голове, в то время как между бровями пролегла глубокая морщина. Вернувшись в свою берлогу, берусь за телефон, стоящий на тумбочке в прихожей. Быстро набираю номер и жду момента, когда длинные гудки заменят хоть какие-то слова. И опять - ноль реакции. - Мне это нравится все меньше, - метнувшись обратно на балкон, начинаю кричать: - Алиса! Эй, рыжая!.. Спустя еще какое-то время, пришлось и этот метод отбросить, из-за его полной несостоятельности (ну и прохожие внизу, стали коситься как-то подозрительно). "Если Магамет не идет к горе, гора сама к нему подойдет - не гордая", - сердце в груди тревожно екает, намекая на то, что что-то нехорошее происходит, а потому незадумываясь, вооружаюсь стремянкой и выхожу на балкон. Лестницы как раз хватило, чтобы перекинуть ее между парапетами и как по мосту, пусть и крайне ненадежному, перебраться на другую сторону. К счастью, балконная дверь в квартиру лисы-соседки оказалась незаперта, но стоило ее открыть, как в нос ударил стойкий запах алкоголя, а до ушей донесся звук заунывной музыки. - Алиса? - вхожу в комнату-спальню, аккуратно переступая через разбросанные вещи. - Рыжая! Ты меня так не пугай!.. "Сказал мужик, залезший через балкон в квартиру к одинокой соседке", - прозвучал ехидный внутренний голос, который был проигнорирован с самым невозмутимым видом. В соседней комнате, которую Алиса во время олимпиады сдавала паре туристов (тигру и пантере из США) царил все тот же разгром, но словно бы умноженный на два: клочки бумаги лежали по углам, порванная простынь висела на люстре... Словно бы в квартире случился ураган. - Алиса, я захожу, - чувствуя себя извращенцем, открываю дверь в ванную, оставшуюся последним непроверенным помещением. - Алиса, я... Мать твою! Облегчение и смущение, вызванные тем, что искомая лисица, пусть и голая, обнаружилась в ванне, сменились шоком и паникой от понимания, что вода-то красная... ... - Да где вы там?! - рычу в трубку телефона, уже в седьмой раз подгоняя оператора скорой помощи. - Руку перетянул, пульс на второй руке проверил... Тут таблетки какие-то... Снотворное вроде... Да я-то откуда знаю? Название? Сейчас... ... Наложив жгут на руку, запястье которой глупая лисица вскрыла (к счастью - неудачно, так что даже сосуды не повредила) постарался при помощи советов медика, ответившего на вызов, организовать очистку желудка путем рвоты. Пациентка ненадолго пришла в себя, но была в невменяемом состоянии, а затем снова отключилась. Потом наконец-то и скорая приехала. *** Сижу в коридоре рядом с палатой, куда из операционной перевезли Алиску. В голове пусто, на душе паршиво, а где-то на грани сознания колет ощущение, что если бы я... то она... И вообще... - Вы кем, собственно, приходитесь пострадавшей? - привлек мое внимание белый кот в белом же халате доктора, с маленькими очками, не иначе как магией удерживающимися на кончике носа. - Друг я ее, - отвечаю хрипло. - Алиса... - Жить будет, - поднял руку с зажатой в ней ручкой врач, второй рукой доставая из кармана блокнот. - Вы очень вовремя отреагировали: потеря крови, передозировка снотворного, переохлаждение... Мы едва сохранили ребенка. Не мне, конечно, судить, но вы, молодежь... Что дальше говорил кот, у меня из памяти совершенно вылетело, а в себя я пришел, только произнося вопрос: - Какого ребенка? - Обычного, маленького, - поправил очки доктор. - Срок - три месяца. Хорошо отпраздновали окончание олимпиады? Ну да не мое это дело. Больной сейчас главное не нервничать, так что постарайтесь ее не волновать. Родственников сами оповестите? *** Перед отбоем, меня из больницы выставили, взяв номер телефона для экстренной связи. Вернувшись домой я позвонил Степану Ивановичу, обрисовав ситуацию попросил отгул. Бобер, конечно, ругался, но беззлобно и дал мне отдых до конца недели (за свой счет, разумеется). На следующий день, собрав вещи Алисы, немного продуктов и по пути прикупив разных сладостей, к открытию больницы уже стоял под дверями. Лиса на мой приход отреагировала... никак: за вещи поблагодарила, за сладости - тоже, а вот за спасение - нет, что мне совсем не понравилось. Не сильно надеясь на ответ, я все же спросил, что с ней случилось и к собственному удивлению получил краткий пересказ событий. Оказалось, что туристы из Америки - молодая семейная пара, с первых дней жизни в Ленинграде проявляли к хозяйке квартиры какой-то необычный интерес, но до поры определенную черту приличий не переходили. Когда же олимпиада закончилась, перед отъездом иностранцы решили устроить "прощальную вечеринку", на которой в почти принудительном порядке напоили Алису... а утром она проснулась в постели одна, с больной головой и запиской на столе, написанной наполовину русскими, наполовину английскими буквами. Недавно лисица решила посетить больницу, почувствовав, что с ней творится что-то неладное и обнаружила, что беременна. Тут-то ей "крышу" и сорвало... Не буду утверждать, что поверил абсолютно всему, что говорила девушка, но... как-то было плевать на это. После того, как доставал ее из ледяной ванны, перевязывал руку с распоротой шкурой, выполняя инструкции оператора пытался прочистить желудок... винить ее в чем-то не было ни сил, ни желания. "Что, герой, гордишься собой? А ведь если бы не строил из себя неприступную невинность, всего этого можно было бы и избежать. Хотел ее защитить от своего тлетворного влияния? Что же, можно сказать - защитил". - Кому я теперь... нужна, - криво улыбнулась Алиса. - Попользованная, да еще с ребенком от залетного иностранца. - Не вешай нос, рыжая, - улыбнувшись, сую ей в здоровую руку шоколадку. - Лучше подкрепись и сил набирайся. Как выпишешься, начнем готовиться. - К чему? - подняла на меня недоуменный взгляд лиса. - К свадьбе, - щелкаю ее по носу. - Раз уж ты сама за собой присмотреть не можешь, придется мне этим заняться. Есть возражения?