Интерлюдия. Что видится в грёзах (1/2)

***</p>

Открыв глаза, Камидзе вновь увидел, уже успевший стать привычным пейзаж. Безграничное поле из роз и других всевозможных цветов, посреди которых стояло огромное, больше чем можно охватить взглядом древо. Сам он сидел, прислонившись к стволу, и любовался подобием заката в этом странном иллюзорном мире, куда его в который раз затянуло.

— Полагаю, на этом моменте я должна сказать «С возвращением, милый, ужин почти готов»? — донёсся до его ушей звонкий женский голос сверху.

Тома даже не потрудился поднять голову, чтобы посмотреть на его обладательницу, он и так знал что там сидит эта таинственная девушка, назвавшаяся Анной.

— И почему я снова оказываюсь здесь с тобой? — раздражённо проворчал он.

— Тебе везёт? — ответила она вопросом на вопрос.

— У тебя крайне извращённое понимание об удаче…

— М-м-м, извращённое? Мне нравится, — усмехнулась она на его комментарий, — Хотя, ты то в этом деле понимаешь явно больше моего, верно?

— Почему я снова здесь? Что за игру ты ведешь? И как ты вообще влезаешь ко мне в сознание?

— Чувствовал ли ты когда-нибудь, что знаешь что-то наперёд? — не обращая внимания на его вопрос, Анна задала свой, — Я говорю не о каком-то дежа вю, но скорее о предварительном осознании некоей идеи. Феномен, осязаемый всеми органами чувств, шестым в том числе. Допустим… — с этими словами она спрыгнула с ветки и плавно оказавшись на земле, окинула руками горизонт, словно пытаясь объять необъятное, — «Когда-то я уже видел этот пейзаж», «Когда-то я уже ощущал этот аромат». «Когда-то я уже слушал эту музыкальную композицию». «Когда-то я уже спал с этой женщиной»… Примеров множества, но всё можно свести к одному — «Когда-то это чувство уже посещало мою душу». Морок — беглый сорт иллюзии, пробуждающийся к жизни во сне разума. Хотелось бы знать — испытывал ли ты когда-нибудь подобное ощущение?

— Подобно тому, как я потерял родителей или занял место Алистера? — Камидзе не испытывал никакого желания вести с ней эту светскую беседу, но было очевидно, что и ответов он от неё не дождётся.

— Дай подумать… — с этими словами Анна театрально приложила палец к губам, — Нельзя знать подобное наперёд, пока оно не произойдёт. Только когда оно происходит, и разум верит, что именно так события произошли когда-то, приходит это ощущение предварительного знания. В твоём случае это скорее предчувствие или скорее… Деструктивное желание. Веришь ли ты, что однажды займёшь место Алистера Кроули?

— Верю, разумеется верю.

— И почему же ты веришь в то, что сделаешь это, Разрушитель Иллюзий? — усмехнулась она, позабавленная его немедленным ответом, — Разве ты не самый верный его последователь, разве не ты более всех знаешь, к какому миру он стремится и что ждёт впереди? Разве он не тот, с кем вы делите проклятие Ворота Падения?

— Мои причины вне твоего разумения, ведьма, — пренебрежительно фыркнул Тома.

— И всё же ты продолжаешь жить в тени его нового Эдема, продолжаешь жить, отвергаемый этим миром, и всё ещё цепляющийся за него? Тебе не кажется это парадоксом? — его злость похоже лишь усиливала её веселье, — Вы так сильно презираете и ненавидите этот мир, но при этом продолжаете цепляться за то, что по вашему он ещё может предложить? Стараетесь отторгнуть от себя всех, и при этом от этих всех вы крепко зависите… И после этого ты ещё говоришь, что мои слова полный бред? Ты ведь знаешь, что хорошей концовки здесь нет, и быть не может. Собираешься ли ты и дальше бежать навстречу собственной смерти?

— То, что тебе видится смертью, мне видится началом чего-то иного.

— Как знать, как знать, — покачала она головой, — Мёртвых — вне зависимости от определения смерти — нельзя оживить. Даже я не способна на такое. Падшие, по определению, мертвы, а следовательно, их нельзя вернуть к жизни. Таков горький закон вселенной. Сказки про жизнь после смерти, райские сады и прочее лишь бессмыслица, ничего более.

— А значит, дабы нарушить подобный закон, нужно избавиться от подобных сказок. Такова твоя собственная теория, не так ли? Ты к этому меня пытаешься подвести?

— Молитесь, и вам воздастся. Рыдайте, и чудо произойдёт. По моему разумению, подобные боги и их призывы есть ярчайший пример зла. Если бы законы вселенной действительно работали подобным образом, наши молитвы несомненно привели бы в движение сам небосвод. Не существует райских кущ, в которых все счастливы в равной мере. Нет, нашему дикому миру неведома пощада, неведомо сострадание, он соткан лишь из крови и безумия. А значит, коли ты желаешь навязать миру собственную волю, то ты неизбежно будешь опорочен обоими. Дабы спасти одну жизнь, тысячу трупов необходимо преподнести взамен. Разрушение гораздо проще воскрешения. Таковая очередная вечная истина этого мира, в котором каждый живёт за счёт других.

— Человек обречен прожить жизнь в тени смерти и забвения, ожидая когда они накроют его с головой, — меланхолично пробормотал Тома, наблюдая как в его правой руки гниёт бутон розы.