Глава 1 (1/1)

Ночью в лесу видно ровно столько, сколько ничего.Еле различимые силуэты верхушек полулысых осенних деревьев, колыхались от бешеного ветра, буйствовавшего наверху. Луна и звёзды дремали, отгородившись от остального мира облаками, и ничего не освещало одинокую поляну в глуши.В такие моменты единственным ориентиром становятся звуки и именно по ним Окинава и пыталась определить, чем вообще занимается её, как обычно не в меру заморочившаяся, подруга.- Эцуко, подбирай свою задницу и пойдём уже, - недовольно проныла девушка, сидя на корточках и зябко обнимая себя за плечи, по которым были рассыпаны её рыжие кудри.Собственно говоря только свои волосы она и видела. Форменная чёрная куртка и штаны охотника сливались с ночью, а хаори было изорвано и потеряно где-то в бою.- Эцуко, - продолжила голосить Цутому - ты ковыряешься там уже дольше, чем мы сражались.- О'ни тебя раздери, Окинава, помолчи наконец.Определив по недовольному голосу подруги её местонахождение, девушка повернула голову в эту сторону, но не смогла разглядеть Хонго, что, впрочем, было вполне закономерно.Держать рот на замке больше трёх секунд было не в правилах Цутому, поэтому поскребя пальцем присохшую к куртке кровь, она вновь заговорила:- Да ясно же, что он не был одним из Лун, - ответа не последовало, но Окинава спокойно могла поговорить и с самой собой - ну, максимум хиленьким полумесяцем...- Нет такого ранга, каракатица, и я просто хочу удостовериться.Услышав такое оправдание, девушка грустно вздохнула и положила голову на руки. Находится в тёмном лесу посреди ночи под пробирающим до селезёнки ветром - последнее, что она вынесла бы в список на рассмотрение способа проведения досуга, но тем не менее, охотница была здесь.Запрокинув голову Окинава пыталась разглядеть размытое пятно луны, однако облака были слишком плотным. Прошло уже довольно много времени и конечности Цутому задубели настолько, что ими можно было наносить тяжкие телесные вместо хорошей дубинки.Подул особенно сильный ветер от чего волосы девушки взвились огненным вихрем и ярко заиграли в лучах луны, стремительно выбежавший из-за тёмных облаков. Бледный свет озарил поляну и двух девушек на ней.Эцуко стояла над слабо шевелившимся остатком тела о'ни и рассматривала его вырванные глаза. От этого зрелища её подругу передернуло и заставило отвернуться.- Ты права, это просто слабак, - констатировала факт дотошная Хонго и лёгким движением руки снесла голову, итак, похожему на обрубок, демону.- Ну наконец-то, - пробормотала Окинава, наблюдая как мечница стряхивает кровь с клинка - могли бы уже быть на полпути к дому.- Ты слишком скора на расправу.- А зачем тянуть?Девушка старалась, чтобы голос не прозвучал недовольно, но что-то видимо в нём проскользнуло, потому что Эцуко обернулась к ней.Картинка вышла пугающей и Цутому невольно вздрогнула, Хонго действительно иногда наводила жути. Призрачный свет луны, падающий на забранные в низкий хвост чёрные волосы с заколкой в виде рябины сбоку, белую кожу, большие чёрные глаза и катану, чуть длиннее чем у обычных охотников, делал девушку какой-то потусторонней, опасной.Окинава выдохнула, снимая наваждение, ведь перед ней стояла её прежняя подруга, с которой она сражалась плечом к плечу с тринадцати лет. Заметив это Эцуко улыбается, она и сама себя порой пугает, но Цутому всё ещё рядом с ней. Только лишь она одна, когда все остальные опустили руки.- Всё потому, - резюмировала мини перепалку Окинава - что Дыхание ночи сосёт у Дыхания пламени.Хонго улыбнулась и приподняла брови, убирая меч в ножны, болтающиеся за спиной.- Очень самонадеянно для девчонки, чей учитель старый алкаш даже не признавший её.Цутому пожимает плечами и встаёт, кладя ладонь на рукоять клинка и гордо вскидывая голову.- Я могу гордиться хотя бы тем, что в принципе заставила Ренгоку-сана учить меня. Он, в отличие от своих сыновей, не очень-то дружелюбен.Теперь настала очередь пожимать плечиками уже Эцуко. В сущности она полностью признавала упёртость подруги, которая умудрилась заставить отошедшего от дел Столпа обучать её. Окинава знала это, а потому, подобрав с земли свой небольшой мешок, сказала:- Продолжим препирательства дома, там хотя бы тепло и есть шанс забить твой рот жратвой.- Почему нет, - легко согласилась Хонго.Только к вечеру следующего дня подруги добрались до одиноко стоявшего поблизости от деревни небольшого двухэтажного дома с гербом глицинии на двери. Приют для уставший охотников. Однако для юных мечниц это было место, которое они называли домом.Шагая по промерзшей ноябрьской земле Окинава вдыхала запах, доносившийся из строения, оттуда пахло теплом и травяным чаем.Пёс, сидевший у крыльца резво поднял уши и повёл носом, учуяв Эцуко и Цутому. Сонное кудахтанье кур слабо слышалось из-за закрытых дверей сарая, вызывая усталые улыбки на лицах девушек. Они дома.Каким-то образом почувствовав, что блудные дети вернулись, пожилая хозяйка приюта вышла на порог, разглядев в едва начинающихся сумерках два знакомых силуэта.- Вернулись, - ворчит старуха, недовольно складывая руки на груди, но даже морщины не способны скрыть облегчение на её лице.- Конечно вернулись, бабуля, - весело говорит Окинава, залетая в дом и занося с собой холод улицы.За ней тихо входит Хонго и передаёт хозяйке небольшой мешок с едой и вещами, которые они купили в деревне.- Я позаимствую кухню, ба, - кричит Цутому уже непосредственно из самой кухни, на что старушка закатывает глаза.* * *Эцуко лежит на полу в просторной комнате на втором этаже, которую хозяйка всегда оставляет за ними. Мыслей в голове не было от слова совсем и оставалось только бездумно пялиться на лампу, испускающую мягкий свет.В таком состоянии прокрастинации и нашла её Окинава, принимавшая ванну после подруги. По одному взгляду поняв, что у Хонго кризис охотника возраста "всё ещё жив, но, возможно, скоро помирать", девушка присела напротив неё. Капли воды падали с рыжих волос и закатывались за полотенце, висевшее на шее Окинавы.От избытка света зрачки Эцуко сильно сузились, но это совсем не было заметно в по-прежнему чёрных глазах мечницы. Это делало их совсем невыразительными, что очень некстати беспокоило девушку, которой вовсе не стоило заморачиваться такими мелочами. Но только о таком и думаешь, когда после задания не остаётся сил не, только чтобы встать, но даже элементарно перекатиться на футон в двух шагах от себя.Работа охотника изнуряет слишком сильно. Физически ты как старый дед, а психически балансируешь между шизофренией и инфантильностью пятилетнего ребёнка. И чтобы не бронировать себе место в лечебнице душевнобольных нужно иметь мотивацию. Чаще всего это ненависть. Просто. Действенно. Доступно.Никто как охотники на демонов не знает, что такое терять всех кто дорог, всех кто залез в душу, прямо под рёбра, которые они ломали потом, чтобы выбраться оттуда и уйти на тот свет. Однако ничто так не отличало охотников друг от друга как эта самая ненависть. Всё различие в ней, в том, что люди делают с этим чувством, в том, как они его проявляют. Ненависть может стать как вечным огнём, освещающим путь и придающим силы, так и погребальным костром. Именно на нём и горела когда-то Хонго и если бы не Окинава, то вместо души у девушки под сердцем был бы только пепел и сажа.Цутому никогда прежде не испытывала того саморазрушительного пожара, о'ни ничего не отняли у неё. Отца, единственного человека, который заботился о ней, унесла болезнь. Больше у Окинавы никого не было и хватаясь за что попало двенадцатилетняя девочка нашла цель в жизни, когда встретила отряд охотников на демонов.Для неё работа была просто способом придать жизни смысл, чего не скажешь об Эцуко, корни проблемы которой уходили куда глубже и даже сейчас с ней не было покончено. Цутому, со свойственной для людей не испытавших боль, выжигающую все внутренности, уверенностью наговорила при встрече с Хонго столько мотивирующих сильных слов, что девушка поверила ей, усмирила пламя, но всё это временная мера.Ведь человек, в котором ненависть ни разу не превращалась из искры в жаровню никогда не сможет помочь тому, кто сам стоит посреди своего огня, добровольно позволяя ему прожигать себя насквозь.Однако, во славу превеликого парадокса, именно поэтому они и нужны друг другу.Цутому протягивает руку, кладя её на голову подруги, и с мягкой улыбкой говорит:- Если опять будешь пытаться отнять моё одеяло во сне, то я прикончу тебя.