Эпилог (1/1)

Паша топал вперед по снегу, нацепив на себя меховую шапку и тупые валенки, которые они нашли в кладовке пару часов назад и долго над ними смеялись. Бережно прижимал к груди чехол с аккордеоном и шел к лесу, прямо по неглубоким сугробам, будто бы точно знал, куда ему надо. Юра в этом серьезно сомневался?— трасса находилась в другой стороне.Он курил на втором этаже небольшого деревянного домика. Они с Ванькой еще летом запланировали эту поездку в Карелию, банька, водка и шашлыки?— скромный такой запой на пару дней, просто чтобы расслабиться. Об их планах узнала Серговна и нормальный мужицкий отдых перерос в новогодний корпоратив Дозора. Поэтому сейчас в домике было не протолкнуться от народа, гирлянд и других тупых атрибутов никому ненужного праздника.—?Ну и чего ты натворил опять? —?спросил Кикир, который до этого молча курил рядом.—?А чего я-то сразу? —?возмущенно спросил Юра.Кикир глянул на него так выразительно, Юрка сразу сдулся. Вздохнул тяжело, облокотился на поручень балкона, все гипнотизируя взглядом высокую фигуру. Паша уже почти дошел до кромки леса, дальше за деревьями его разглядеть сложно будет. Бодро топал, уверенно. Единственное, чего Юра не понимал?— на кой хрен тот аккордеон в лес потащил?—?Он начал мне тыкать, что я пью слишком много и вырублюсь еще до праздника,?— пробухтел недовольно в усы Юра. —?А мне чего-то так обидно стало, вместе же бухали.—?И? —?с улыбкой спросил Кикир.—?Я психанул немного и протрезвил его магией.—?Ну и козлина ты, Юр,?— загоготал Кикир так громко, разве что слезы из глаз не потекли от смеха.Юра посмотрел на него хмуро. Сложно было поспорить, поступок был тупой. Особенно учитывая то, что Пашка решил утопать зимой гулять по лесу. Он как проблевался в ванной, посмотрел еще таким взглядом, ух, кишки в узел сворачивались. За полгода Юра уже успел выучить это выражение лица у Пашки, оно всегда значило, что Юра крупно так проебался. И нужно было сказать, что видел он его куда чаще, чем хотелось бы.—?Так чего стоишь? Топай давай за ним, пока тебе Анька пиздюлей не надавала за то, что ты ей праздник портишь,?— сказал Кикир, просмеявшись.—?Погоди, пусть остынет маленько.—?Боишься, что он снова в тебя заклятьем херакнет? —?Кикир уже не смеялся, сделал серьезное лицо, от чего ебнуть ему хотелось еще сильнее.—?Да как же вы заебали,?— Юра растер устало пальцами виски. —?Ну не ожидал я, что он сходу ударит, не закрылся, чего теперь?Еще одна тупая история, которой Юру буквально затерроризировали в Дозоре. Он всего-то один раз под алкашкой Ваньке на это пожаловался, почему-то забыв, что ничего личное темным доверять нельзя, пусть это и был твой старый друг. История разошлась между своими и теперь только ленивый не пытался ткнуть Юре в лицо тем, что маг третьего уровня наложил на него проклятье. Будто бы тут в силе дело было, кто в своем уме станет закрываться от родных людей.История была тупая, они поругались тогда сильно и Юрка поперся извиняться. Подготовился по всем правилам?— купил коньяка и заказал пиццу. Пашка сидел на кухне, быстро печатая в ноутбуке, в наушниках играло что-то тяжелое. Он тогда глянул сначала на коньяк и пиццу, а потом на Юру. Хренакнул заклинанием и даже наушники не снял, все продолжал что-то печатать. А у Юры и правда не было мысли от него закрыться. Пришлось ходить как дураку икать сутки напролет. Мелочно радовало то, что обычно приятный примирительный секс Паше испортила та самая икота, но чего уж теперь.Юра решил не одеваться и потопал по сугробам прямо в том, чем был, коньяк в крови тоже зашибись грел. Пашку за деревьями и так не было видно, мало ли, вдруг правда собрался сбежать. Поглядывал через сумрак иногда?— впереди виднелась яркая аура.Когда зашел в лес, поежился невольно. Ночь была лунная, но из-за деревьев сразу резко темно стало. Не было в этом ничего страшного, обычный лесок в Карелии, даже не особо глубокий. В сотне метров от них был домик, в котором засела половина Ленинградского Дневного Дозора, тупо было чего-то бояться, но Юру дрожью пробрало всего.Шел только по Пашиной ауре. Ботинки были уже полны снега, штаны промокли до колена. На улице всего-то градусов пять холода стояло, но он все равно продрог, даже куртку на себя не нацепил ведь.Полгода прошло с того момента, когда они чуть не зажарились в июньской жаре и Пашка вроде как спас их мир от пиздеца. Тогда было жаркое лето, сейчас стояла не особо холодная зима. Сколько дерьма они за это время пережить успели. Ругались бесконечно, по каждой мелочи, причем всегда вот с такими пафосными уходами в лес, роль которого как правило выполнял балкон в Юриной квартире. Юра понимал, по какой причине оба психуют, но вслух озвучивать не решался. Надо было это просто пережить.В мире иных смена цвета не была таким уж уникальным случаем. Высшие могли поменять окрас, заплатив за это определенную цену?— им нужно было совершить такой поступок, который перечеркнул бы все остальное в их жизни.Пашка же не был высшим, не совершил ничего подобного, он осознанно выбрал темную сторону. Из-за тупой и никому не нужной любви, из-за тех признаний, что услышал от Руслана. Юра временами ненавидел себя за то, что заставил того рассказать правду при всех. Все чувствовал себя виноватым за то, что Паша сразу за ним в тьму полез.Став темным, в Дневной Дозор Пашка вступать не стал. У него среди светлых не осталось друзей, все разом отвернулись. Спасибо Руслану, который выставив себя героем устроил все так, что спасший реальность Паша воспринимался изгоем. Ведь, правда, как же так, он не смог принять то, что любой светлый должен пожертвовать собой ради великой цели. Юра мечтал при первой же личной встрече послать Руслана на хер как-нибудь затейливо.Не смотря на то, что ни с кем из своих старых друзей Паша теперь не общался, ему все равно было бы странно вступать с ними в открытое противостояние. Поэтому он просто решил послать всех к херам и пожить человеческой жизнью. Поступил снова в университет, который бросил, когда его инициировали. Жил вполне себе обычной жизнью, прогуливал пары, пиво пил с однокурсниками. Временами забывал поставить заклинание вокруг себя, когда насиловал аккордеон полночи, и к ним ломились соседи, угрожая полицией.Юрка любил его бесконечно, вместе со всей этой человеческой жизнью и переписыванием конспектов ночи напролет. Неожиданно хорошо сам вписался в эту их студенческую компанию, где все пили и мечтали о будущем. Юра себя даже молодым рядом с ними чувствовал. И уж точно забывал о бесконечных переработках в Дозоре, наоборот выбивал себе побольше выходных. Будто бы оживал после долгого застоя. Об этом его темные коллеги тоже любили посплетничать, но только тихо и чтобы Юра не узнал не дай бог. Он уже как-то психанул и начистил морду одному особо умному вурдалаку, который вдруг посчитал себя невероятным шутником.Юра добрел по сугробам до широкой поляны. Впереди горел красный огонек?— Паша курил, усевшись на какой-то пенек.—?Ну как, много грибов нашел? —?спросил Юра, встав рядом, поймав тут же уничижительный взгляд.—?Не, только с лосем закорешился,?— недовольно пробухтел Паша. —?Он мне тут подсказал заебись местечко, где можно прикопать труп, чтобы никто не нашел.—?Ты мне лучше скажи, зачем ты аккордеон с собой потащил? —?Юра сделал вид, что не заметил угрозы, но щит на всякий случай подпитал магией.Паша посмотрел на него как на дурака, перехватил руками инструмент поудобнее. Сигарета у него почти дотлела до фильтра, и он выкинул ее в снег.—?Я к тебе когда переезжал, у меня было две сумки и рюкзак. Как бы я аккордеон еще с квартиры потащил? В зубах? —?сказал Паша.—?Логично,?— Юра кивнул, хоть ничего логичного в этом и не видел.Паша переехал к нему только две недели назад, что тоже стоило им много ругани, споров и всего, что к этому обычно прилагалось. Сам Пашка снимал тесную квартирку где-то на окраине, безбожно опаздывал оттуда в универ, поэтому часто оставался ночевать у Юры. Со временем это приняло системный характер, в ванной поселилось две бритвы и две зубных щетки, но полностью переезжать тот отказывался. Юра никак не мог понять почему, они ругались, Пашка вызывал посреди ночи такси и в очередной раз опаздывал на пары. Потому что у себя дома сидел один и пил, злился, грустил, не спал полночи и каждый раз пропускал будильник.Была еще причина, почему Юра так настаивал на переезде, хоть и сам знал, что рано еще. Паша часто просыпался посреди ночи и орать начинал. Пялился вперед как безумный, кричал, а потом врал, что ничего не помнит. Он так и не рассказал о том, что услышал на том острове. Артефакт ему нашептывал будущее вперемешку с прошлым, Юру тогда зацепило только краешком, да и то его передергивало, если вспоминал вдруг. Один раз только Пашка проговорился, когда они глушили коньяк на кухне, сказал, что это все изменило, потом замолчал и как отрезало. Юра надеялся, что когда-нибудь они всю эту херню переболеют, справятся со всеми кошмарами. Как и с другими проблемами, которые выплывали из ниоткуда, но пропадали, стоило только нормально поговорить.—?Ладно, а чего остановился тогда? —?Юра давил улыбку, старательно делая серьезное лицо. —?Пошел бы со своим новым братаном лосем бухать.—?Так я Польке обещал, что с фейерверком помогу,?— Паша снова заворчал, а потом перевел непонятный взгляд на Юру. —?И знал, что ты, долбоеб, попрешься за мной и даже не подумаешь одеться. Потом ныть будешь полвечера, что ноги себе отморозил, на хрен оно мне надо?Паша говорил недовольно, но при этом улыбался так ласково, что у Юры сердце бухнуло куда-то в ноги. С того самого момента полгода назад, когда Пашкина аура начала тьмой наливаться, Юра боялся того, что тот как-то изменится. Может быть, несильно и незаметно для других, но вот эти мелочи смогут убить внутри что-то важное. Пашка и правда менялся, хоть в нем и оставалось много от того наивного светлого, с которым Юра познакомился пять лет назад. Сейчас тот становился самим собой, был более свободным, нескованным этими тупыми моральными нормами, которые придумали себе светлые. От этого Юра его еще только сильнее любить начинал. Потому что Пашка на него смотрел сейчас вроде недовольно и обиженно, а в глазах такое тепло горело?— обо всем на свете забыть хотелось.—?Прости, Паш, правда тупо это было,?— искренне сказал Юра. —?Повел себя как козел.—?Как последний мудак,?— согласился Паша.Юра отобрал у него аккордеон мягко, поднял с холодного пенька.—?Пошли обратно, потрахаемся и напьемся,?— ласково протянул Юра.Паша кивнул в ответ, поцеловал коротко, не обращая внимания на мороз, который губы беспощадно драл. Юра совсем потонул в своих чувствах, обо всем на свете забыл. Поэтому не заметил, как Паша отстранился быстро, складывая пальцы причудливым образом.—?Козлина,?— сдавленно выдавил Юра, сгибаясь пополам.Паша выхватил из его рук аккордеон, смеялся еще тупо так. Отскочил на пару метров назад, будто бы боялся, что ему в ответ чего-то прилетит. Еще бы у Юры силы на это были?— он весь покрылся холодным потом, не обращая внимания на мороз, и выблевывал собственные внутренности. Отрезвляющее заклинание все еще было простым и очень действенным.Дождавшись, когда он перестанет блевать, Паша подошел к нему, наматывая на шею колючий шарф и нахлобучивая на голову меховую шляпу. Юра стоял уперев руки в колени, чувствовал себя омерзительно трезвым и злым. Глянул после этого Пашке в глаза и все, хотел ляпнуть гадость, но вместо этого пропал снова, где там вся эта злость была. Юра попытался схватить его за руки, уронить обоих в снег, но Пашка не дался, отскочил ловко в сторону.Юра скатал в руках снежок, метнул ему вслед. Промахнулся, конечно, руки тряслись безбожно. Пашка стоял от него недалеко, улыбался широко, прижимая к себе чехол с аккордеоном. Замерз уже, наверное, без своей шапки и шарфа.—?Ну чего ты встал? —?ласково пробухтел Паша. —?Ты Серговне обещал гирлянду повесить, она нас обоих с говном сожрет, если ты до приезда ее Лизки не успеешь.—?Поехали домой, Паш? На хер они нам сдались вообще? —?зачарованно протянул Юра, пропадая в чужих глазах.—?Да конечно, а мне потом дерьмо выслушивать. Ты будешь вешать гирлянду, я пойду резать салат. И все на трезвую голову, Юрочка.Паша развернулся, потопав обратно по сугробам. Юра смотрел на него поджав губы, думал, что ебал он в рот салат и гирлянды. Ничего это ему не нужно было. Только вот за этим человеком Юра был готов пойти куда угодно. Это был его светлый темный?— вредный, противный и ласковый. Юрка от любви помирал, все никак не мог поверить в свою удачу, в то что мир выдал им двоим шанс на то, чтобы вместе быть. Наверное, когда-нибудь придется за это ответить. Сейчас Юре было плевать?— он шел послушно за Пашкой. Неважно куда и зачем, главное, что навсегда.