5. Баан-Ну и бардак (1/1)
На корабле творилось ранвиш знает что. Вокруг кухни витали чудесные ароматы, которые никак не могли принадлежать пищевым концентратам. Потом Лон-Гор признался, что учился готовить от скуки, и Баан-Ну пришлось стрясти с него обещание, что с пробуждением арзаков врач бросит заниматься ерундой.Кау-Рук отбился от рук (кхе, это надо в ?Завоевание Беллиоры? внести, прекрасный каламбур!) уже давно и безнадёжно. Его проще было оставить в покое. Карикатуры рисует, Хоо побери! Сначала Баан-Ну думал, что штурман просто-напросто криворукий, но это как-то не сочеталось с его профессией. Дурак! Где это видано, чтобы генерал выискивал и уничтожал эти ранвишевы каракули, чтоб Кау-Рук с Мон-Со, этим ревнителем порядка, не разругался?!А сам Мон-Со? Порядок. Порядок. Порядок. Если уж взялся следовать всем приказам своего генерала, то мог бы и пример с него брать! Нет, не ходить в лохмотьях. Это у самого Баан-Ну руки растут, мягко говоря, не оттуда (эх, и когда уже арзаков разбудят?). Но хоть немного сбить режим, чтобы почувствовать себя посвободнее, что Мон-Со мешало?Ничего. Только собственная, накрепко вбитая в голову правильность.Хотя штурману стоило сказать спасибо. Кау-Рук ухитрился-таки совратить комэска — Баан-Ну сам слышал требование научить Мон-Со рисовать.Вот интересно, что могло привлечь его к столь легкомысленному занятию? И чем три полковника занимались в кают-компании? Ах да, какого ранвиша они спёрли планшет Ильсора?За последнее Баан-Ну на них разозлился. Нет, ну какая наглость! Надо было разобраться в происходящем.Правда, поставив себе эту цель, генерал так её и не достиг: улик нигилист, врач и педант не оставляли. Лишь однажды Баан-Ну услышал из той самой кают-компании обрывок разговора. Конечно же, он подкрался поближе и прислушался.За стеной кто-то пел, аккомпанируя себе на гитаре или, скорее, на синтезаторе, настроенном под гитару:— Я свободен, словно птица в небесах.Я свободен! Я забыл, что значит страх.Я свободен, с диким ветром — наравне.Я свободен — наяву, а не во сне.— Что скажете? — поинтересовался тот же хрипловато-усталый голос, выждав пару минут от последнего аккорда.— Главный герой. Финал предпоследней серии, — прокомментировал Кау-Рук.— Идеально, — согласился с ним Мон-Со.Баан-Ну сделал вывод, что пел-таки Лон-Гор. Интересно, про какую такую серию идёт речь? Или, вернее, про какой сериал?Беседа тем временем продолжалась.— А как быть с самой последней? — поинтересовался Лон-Гор. — Что-то торжественное — не вариант. Это, конечно, похороны правителя, но не того... Не такого.— Мне самый первый вариант нравится, — заявил Мон-Со, пошуршав каким-то листочком, и вдруг запел: — Ты славить его не проси меня —Днём от свечи не станет светлей,А что слава — лишь ржа на имени…Слушай, что скажу я о моём короле…Оказывается, комэск умел петь. Только слышалось в этой песне нечто настолько арзакское, что Баан-Ну понял: бардак надо прекращать. Однако сначала нужно было найти точные номера статей Главного Кодекса Рамерии, чтобы заткнуть штурмана, который без ссылок на законы обязательно продолжит страдать ерундой, ибо не запрещено.В тот же день Баан-Ну засел в библиотеке.***Так как полковники теперь обедали отдельно от генерала, говорить за едой можно было о чём угодно. В том числе и о самом генерале.— Смотрит ГКР, — поделился Кау-Рук, завсегдатай библиотеки, жуя пиццу, улучшенную версию той, самой первой. — Сделал закладки на экстремизме, запрете арзакской культуры и регулировании культуры нашей.— Спалились. Скажем ему, что расследуем чью-то диверсию? — предложил Лон-Гор, отпив чаю.— Смотря что он видел. Про пиццу точно знает. Про нашу работу, судя по закладкам, тоже.— Мы всё равно закончили, — пожал плечами Мон-Со. — Отнесём планшет на место, удалим всё лишнее, мультфильм сохраним на чей-нибудь личный носитель.— Главное, подчистить именно планшет, — отметил штурман, стаскивая из-под носа комэска последний кусок пиццы. — Ильсор нас точно сдаст. Ну, или генерал сам влезет. Может, он знает, что мы на нём работаем?— Кстати, я его будить собираюсь. Заколебался отвечать на вопрос ?когда??, — сообщил Лон-Гор. — Недели через три и весь остальной экипаж разбужу.— Это принципиально? — поднял бровь Кау-Рук.— Надо же дать генералу возможность привести себя в порядок? — усмехнулся врач, стукнув чашкой по дну раковины.