Часть 19 (1/1)

(Автор очень извиняется за длинный перерыв и обещает, что больше так не будет!)Все люди меняются с возрастом. У любого человека накапливается опыт, характер становится лучше или хуже. Не Хуайсан в который раз признавал, что в Цзян Чэне не изменилось главное — его живая резкая натура искрила опасными разрядами. Можно было сколько угодно предсказывать его, и даже угадать, но в какой момент Цзыдянь зло застрекочет в опасной близости от тела, это не поддавалось прогнозам. Он очень аккуратно объяснял Цзян Чэну, в какую именно ситуацию с проклятьем все попали, почему нельзя убить Сюэ Яна прямо сейчас. А потом, скорее всего, это уже не им решать, а Сяо Синчэню.— Ты понимаешь, что это чушь собачья? — Цзян Чэн смотрел на него глазами человека, потерявшего слишком многих, и Не Хуайсан не мог его винить. Но при этом не стоило сбрасывать со счетов вернувшегося Вэй Ина. Как минимум. Хотя назвать минимумом Старейшину Илина… это даже немного лицемерно. — Ну смотри. Он вернул себе руку. По этой методике Призрачный Генерал вернул себе живое тело. — А вот это, на мой взгляд, отличная новость, — Цзян Чэн ухмыльнулся. — Весьма любезно с его стороны, так я смогу его убить. — Мне кажется, что вряд ли это обрадует, — Не Хуайсан вовремя поймал себя за язык и уточнил. — Вэй Ина. Цзян-сюн, это было бы слишком жестоко. — Слишком?— Хорошо, не слишком. Не подумай, что я тебя не понимаю. — Какой ты терпеливый и понимающий, когда тебе что-то нужно, и как я этого раньше не замечал, — Цзян Чэн нервно оглянулся через плечо.После заявок Сюэ Яна он не мог избавиться от ощущения, что за правым плечом действительно кто-то стоит. Но он искренне считал, что время душевных порывов кануло в глубину прожитых лет. — Мне действительно кое-что от тебя нужно, — Не Хуайсан задушевно улыбнулся. — Я бы всё равно пришёл к тебе, но так вышло, что ты меня опередил. Ты, Цзыдянь, Цзинь Гуанъяо… — Так, — Цзян Чэн погладил кольцо. — Продолжай. — Завидую твоему самообладанию…— Врёшь. Потом разберусь, зачем ты это делаешь и почему так нарочито. Цзинь Гуанъяо, насколько я помню, мёртв. Я там был, я видел. И вот вроде Не Хуайсан говорил гладко, но в это же время чувствовалось, что слова он выбирает тщательно, не допуская возможности неправильного толкования и попутно сглаживая углы, как будто репетировал заранее. Другой вопрос, что говорил он какой-то бред, и от него хотелось то ли смеяться, то ли ругаться. — Замечательно. Значит теперь у вас есть его почти живое тело, и вполне целая душа, и вы собираетесь их соединить? Нет, мне лестно, но с чего ты взял-то, что я это могу? Наконец — нахрена вообще этот мерзавец понадобился живым? — Если что-то пойдёт не так, то мы предпочли бы не рисковать душой даочжана Сяо Синчэня, — Не Хуайсан дипломатично улыбнулся. Так-то, конечно, никто и не подумал бы добровольно влезать в эту авантюру, но оно так закрутилось… само. Он точно мог бы рискнуть душой даочжана, хуже чем есть ей уже всё равно не сделать. И то можно считать абсолютным чудом, что удалось её собрать. Но вот обозлить непредсказуемого Сюэ Яна не хотелось бы. Особенно если учесть, что его жизнь оказалась связана с жизнью Лань Чжаня. Этот довод пришёлся Цзян Чэну по вкусу. Он какое-то время раздумывал, потом хмыкнул. — Кто из вас придумал использовать его в качестве черновика? — Он сам предложил… — Вот интересно, кто из присутствующих до такой степени наивен, что поверил? — Ну, допустим, я.Не Хуайсан терпеливо ждал. Уж что-что, а ждать он умел — долго, качественно, с неослабевающим вниманием, тщательно просчитывая варианты. Цзян Чэн ещё немного побушевал, и когда наконец согласился слушать не перебивая, Не Хуайсан принялся за тщательную и планомерную обработку. По всему выходило, что именно сейчас самое время для попытки использовать Цзыдянь в качестве орудия окончательного воскрешения, потому что по заверениям Вэнь Нина тело Мэн Яо вполне пригодно для заселения в него души. — Ничего не получится, — наконец постановил Цзян Чэн. — Это тот самый случай, когда ты просчитался. Цзыдянь может выбить душу из тела, но никак не вернуть её обратно. Как ты это представляешь? Я вот не представляю. Это душа, её невозможно взять, прицепить к кнуту и с размаху шарахнуть. Это чушь и фантазии. — Ну подожди, — примирительно заговорил Не Хуайсан. — Вот, допустим, огонь может сжечь дом… но он может и…—… построить дом? — ехидно перебил его Цзян Чэн. — Обжечь кирпичи для постройки нового дома, — Не Хуайсан рассудительно загнул один палец и продолжал загибать по мере перечисления. — Согреть очаг, чтобы строители не замёрзли и приготовили еду. Расплавить металл для изготовления инструментов и уймы полезных вещей. Осветить место строительства, чтобы вторая смена могла работать ночью. Согреть воды, чтобы уставшие работники могли вымыться. Я сейчас просто не перечислю всё, но любой предмет можно использовать как инструмент для зла или для добра, зависит от того, кто им управляет. И потом — ты только что заявлял, что не прочь убить Вэнь Нина, раз уж он так любезно оказался живым. А Мэн Яо огреть Цзыдянем не хочешь? Позволь поинтересоваться, почему такая избирательность? — И мне дадут его убить? — Ну, если у него получится убить меня, то ты следующий в очереди…Цзян Чэн с интересом уставился на скромно потупившегося Не Хуайсана, как он изящно поигрывает веером, то скрывая свою улыбку за краем трепещущего шёлка, то снова убирая его ниже. — Ты собираешься его убивать? — Сначала, я полагаю, с ним стоит поговорить. У него осталось несколько незавершённых дел.— Могу себе представить. Снова устроить какую-нибудь мерзость! — Я не позволю. — Ты-то, пожалуй… — Цзян Чэн фыркнул. — Ну хорошо, предположим, я соглашусь. И тело сейчас условно живое — не очень понимаю, как тело может быть живым, если внутри нет души, но что только не бывает. После возвращения Вэй Ина я могу, пожалуй, поверить в любую небылицу. А теперь представь, что после первого же, ну или пятого, двадцатого удара его душа так и не вернётся в тело? Более того, что Цзыдянь окончательно убьёт тело. И что вы будете делать? — Мы будем знать, что ничего не получится, и либо поищем другой способ для даочжана Сяо Синчэня, либо достойно его похороним, что тоже благое дело. — А Мэн Яо? Тоже достойно похороните?! — А почему бы и нет? — Не Хуайсан строго сдвинул брови, и Цзян Чэн неожиданно для себя увидел, насколько мало осталось от того смешливого и восторженного парнишки, которого он когда-то узнал в Облачных Глубинах. Сейчас перед ним стоял глава клана Не, и он точно полностью заслуживал это место. — Я готов попробовать… хотя бы ради того, чтобы посмотреть ему в глаза и спросить, на кой он вообще закрутил всю эту историю. И держите своего чокнутого от меня подальше, потому что его-то я точно огрею, и сдерживаться даже не собираюсь. — Тебе придётся, — Не Хуайсан вернул себе медовый голос без капли серьёзности. — Сюэ Яна нельзя убивать, нельзя калечить, потому что его начнёт защищать Вэй Ин. Видишь ли… Даже достаточно сжатый рассказ по поводу проклятья, наложенного на Лань Чжаня, занял какое-то время, но он почему-то привёл Цзян Чэна в прекрасное расположение духа. Он даже не пытался это скрыть.— Не любишь ты его, — заметил Не Хуайсан. — Ханьгуан-цзюн такой блестящий молодой господин, а ты непочтительно злорадствуешь. Стыдись, Цзян-сюн! — Стыжусь, стыжусь, — Цзян Чэн отмахнулся, показывая, что стыд тут даже рядом не пробегал. — Но Призрачный Генерал не жилец. — Жилец. Ещё какой жилец. Ему ещё восстанавливать тело Сяо Синчэня, там процесс длинный и сложный, потому что тело не сохранилось. И потом, ты поссоришься с Облачными Глубинами, разве Пристани Лотоса это нужно? — Зануда. Глава клана Не — зануда. Не нужно было посылать тебя учиться в клан величайших зануд Поднебесной. ***Раз дошло до дружеской пикировки, значит гроза с молниями точно миновала. Сюэ Ян с умеренным любопытством наблюдал за процессом уламывания, и ему страшно хотелось просто встать, подойти и прямо в упрямый лоб высказать, по какой конкретно причине ему придётся помогать, или может сразу валить на все четыре стороны, благо процесс отработан. Ногу послать на юг, руку на север, остальное тоже раскидать подальше, чтобы меньше выдрючивался. Он нежно поглаживал мешочек и ждал. Ожидания и попытки, попытки и ожидания —Сюэ Ян так жил уже много лет, и он точно ничего не потеряет, если подождёт ещё. Тем более что он уже получил потрясающий подарок — даочжан тут, с ним, и никуда не денется. Впору призадуматься, а действительно ли нужно ему это тело, потому что вместе с телом к Сяо Синчэню вернётся воля и возможность развернуться и уйти, оставив его умирать. Сюэ Ян сжал мешочек сильнее, попытался представить, и медленно выдохнул сквозь зубы. — Ну это мы ещё посмотрим, даочжан.В груди тут же радостно дёрнулось, впилось всеми колючками, когтями, клыками. Посмотрим. Глазами. Он сможет снова посмотреть в глаза даочжана, а там как-нибудь разберутся. Вернуть, выгнать всех остальных, и наедине можно как-то… договориться. Наконец, схватить, скрутить, привязать, приковать, заставить! — О чём ты думаешь с таким омерзительным выражением лица? — Вэй Ин тоже следил за переговорами, но и на Сюэ Яна поглядывал. — И как тебе это удаётся. Ты вроде улыбаешься, но при этом сразу понятно, что замышляешь нечто вопиюще предосудительное. — Замышляю, замышляю, — Сюэ Ян фыркнул. — Но я же обещал, что сниму проклятье и все пойдут по своим делам. Слово я сдержу, а чем мы тут будем заниматься в тиши и уединении — это, учитель Вэй, тебя не касается. — Не груби учителю. — Скажи, ты лучше знаешь своего родственника, — Сюэ Ян с интересом смотрел, как Цзян Чэн идёт обратно. — Он согласился? — Я не сомневаюсь в умении Не Хуайсана уговаривать. Если ему дать курицу, то он сумеет убедить её, уболтать, окончательно очаровать, и бедная птица сама скинет свой наряд из перьев и приляжет на сковородку. Сюэ Яна вполне устроило, что Цзян Чэн его игнорирует. Он вообще занял место наблюдателя, немного тревожно следил за тем, как выносят тяжёлый стол, потом из подземелья аккуратно выносят тело Мэн Яо и укладывают на столе. Даже отсюда ему было видно, как медленно и будто с усилием поднимается и опускается грудь, подрагивает от дыхания горло. Сюэ Ян задумчиво покусал нижнюю губу, приоткрыл мешочек и начал очень тихо пересказывать Сяо Синчэню, что происходит. Он тщательно подбирал слова, старался не шутить, потом пообещал, что непременно скажет, что в итоге получилось и попрощался прежде чем затянуть завязки. Лань Сичэнь так же нервно сжимал пальцы на своём мешочке, и Сюэ Ян немного позавидовал его умению держать лицо. Конечно, он волновался. Сейчас это было заметно по особому ритму дыхания — так дышат люди, которым страшно, но это страх скрученный, связанный, закованный в заговорённые кандалы. Такие цепи выковываются годами, воспитываются и закаляются. Идеально несчастный человек, так кажется говорил Не Хуайсан? Сюэ Ян озабоченно подвинулся к нему ближе, и даже не удивился, когда Лань Сичэнь мягко улыбнулся ему, кивнул и проговорил:— Не нужно. Я справляюсь. Благодарю. — Я не справляюсь, — нагло соврал Сюэ Ян и придвинулся ближе. — Я не справляюсь и беспокоюсь. А кто меня тут может ещё поддержать?! Вот именно. Так что я тут побуду, если вы не против. Благодарю за поддержку. Не Хуайсан подошёл и очень деликатно улыбнулся, протянул руку, прикрытую рукавом, только кончики пальцев было видно. — Пора. Отдай, пожалуйста. — Я сам, — Лань Сичэнь прошёл те несколько шагов, что отделяли его от тела Мэн Яо, осторожно дотронулся до его щеки. Он идеально прямо держал спину, а Сюэ Ян был готов поспорить на любую сумму, что у безупречного Цзэу-цзюня подгибаются колени.