Глава 1 (1/2)

Боль маленькими коготками пробежалась по позвоночнику, застревая в затылке. Пара синяков на спине будут проходить долго и ощутимо, но зачинщикам драки вчера досталось больше.

- Видишь его, Куросаки?Ичиго поставил последний учебник на полку и закрыл шкафчик.

- Пальцем показывать нехорошо, Ренджи, - сказал парень, но в голосе укора не было: никто в Академии на манеры не обращал внимания. Ичиго вздохнул. - Кого его?Ренджи, неприятно скалясь, снова потряс пальцем в направлении студенческого кафе. В глаза бросилась яркая шевелюра бирюзового цвета и кожаная куртка.

Ичиго хмыкнул."Зооморф", - промелькнуло в голове.- Не просто зооморф, - словно прочитав его мысли, издевательски рыкнул Ренджи, облокачиваясь о шкафчики. - А перезрелый зооморф.- Мне вдруг стало так понятно, – закатил глаза Куросаки, замечая, как насмешливо рыкнул Абараи.

Если Ренджи нашёл какой-то факт, который не знал Ичиго, то его словесный понос разливался Ниагарой. Куросаки уже мысленно готовился к потоку нецензурной брани вперемешку с попытками выдавить умные слова. Выглядел Ренджи в этот момент, как ботанша, впервые увидевшая член. Краснел, запинался и выглядел совершенно смущённым. Друг искренне восхищался начитанностью Ичиго, но любви к книгам не испытывал, что компенсировал ?богатым жизненным опытом?. То, что его опыт в основном выражался в тонкостях поведения братьев себе подобных и особенностях течек у самок, как-то не бралось в расчёт. Водопад это не останавливало. Выбирая тему, над которой можно задуматься, пока Абараи разглагольствовал, Ичиго, конечно же, всё пропустил.- …до сих пор ни разу не перекидывался, мудила. Клычки показывает - и всё. Наш брат бы уже как два года веселился, отдавшись зверю в душе, а этот не может, ущербное уёбище – клык даю, - Ренджи со злым удовольствием скалился, и Ичиго подумал, что зря, наверное, решил не изменять своим традициям не слушать Абараи. Судя по всему, этот экземпляр каким-то образом задел Ренджи, и его несчастье служит поводом для повышения настроения последнего.- Или не желает по своим причинам, которые нас не касаются. Раздавшийся сбоку голосок зазвенел утренней капелью. Абараи весь подобрался, стёр наглое выражение с лица, косясь на загадочную улыбку Ичиго.- Здравствуй, Рукия, - сказал Ичиго, оборачиваясь и наклоняя голову в знак приветствия. В отличие от Ренджи, с женщинами он был подчёркнуто холоден и исключительно вежлив. Абараи терялся, чувствовал себя смешным и неуклюжим, тут же теряя весь гонор, конкретно перед одной особой. У зооморфов отношения развивались спонтанно, чаще всего под влиянием гона и течек, которые заканчивались также стремительно, как и начинались. Был секс, были ласки, но духовное влечение оставалось где-то за кадром. Животные инстинкты позволяли отдаваться, иметь и получать физическое удовольствие без каких-либо ограничений и рамок.

Академия смотрела на подобное сквозь пальцы, зная, что всплески гормонов не поддаются контролю. Всё возможное они делали на редких лекциях о сексуальном образовании, на которых студенты откровенно скучали – некоторые и сами могли кое-чему научить профессоров. Но если представители зооморфов считали это в порядке вещей, то ?не зооморфы? вели себя как обычные подростки, и межвидовые союзы нередко приводили к громким расставаниям. Рукия – эталон примерного студента. Умная, бойкая, сильная, серьёзная. В меру элегантная, в меру неуклюжая, в меру тихая, но обладающая лидерскими качествами. Она была особой ?породы?, как сказал бы Ренджи. Слишком выделялась на фоне горы мышц Абараи и его тупого, но простоватого лица. Хрупкая, маленькая девушка насмешливо взглянула на мявшегося у шкафчиков Ренджи, и, казалось бы, тоже поняла причину его смущённого молчания. - Что ты имела в виду? – спросил против воли Ичиго, чтобы поддержать разговор и гордость Ренджи.

- Вскормлённая душой сила воли порой определяет наше будущее. И то, как мы ею пользуемся, влияет на наши способности. Это аксиома всех тренингов, которые обещают бизнесу среднего обывателя успех, а остальным обалденных партнёров не только в деле, но и в постели. Абараи, чего встал как вкопанный? Пока Ренджи пытался выдавить из себя что-то более-менее членораздельное после слова ?постель? в этой пародии рекламы курсов по продвижению всякой чуши, Кучики Рукия передала пластинку с приказом ректора и, подмигнув в конец оторопевшему Абараи, побежала в аудиторию. Ичиго всегда считал, что у неё странное чувство юмора, но от комментариев предпочёл воздержаться. Ичиго вертел гладкий предмет, гадая о том, где он мог напортачить, чтобы его вызвали. Неужели те дебилы всё-таки на него настучали? Вроде не первый раз друг друга бьют, уже привыкли. Почти родным стали.

Однако от шпильки в адрес друга не удержался.- Если ты и дальше будешь так пялиться на сестру Бьякуи, то огребёшь от него по полной.- Да знаю я, - раздражённо проговорил Ренджи, - Грёбаные телепаты, против них пикнешь - из клыков ожерелье сделают, - Куросаки усмехнулся. У зооморфов тоже специфичный юмор.Они разделились, и Ренджи, махнув материализовавшимся хвостом, юркнул за угол. После нескольких лет обучения зооморфы искренне ненавидят кабинет ректора и, как самые частые гости, появляться даже рядом с ним не любят.*** На протяжении десятилетий человечество привыкало к мысли, что теперь существовали люди, обладающие необычными способностями. Люди, не отличающиеся ни цветом кожи, ни интеллектом, ни обычными человеческими потребностями, но с силой, не поддающейся объяснению, появились внезапно, вызвав бурную реакцию общества. Армия выставила штыки, политика начала спешно придумывать законы, наука – широко распахнула двери. Когда резонанс, путём, казалось бы, бесконечных переговоров, митингов и компромиссов, немного стих, встал резонный вопрос: насколько это безопасно позволить детям-мутантам учиться среди обычных людей? В это время руководство военными силами каждой страны углядело перспективы использования экстраординарной силы в своих целях, и по всему земному шару начали строить специализированные учреждения. Иметь сильную школу мутантов на территории государства стало идеей фикс по наращиванию военного потенциала. Правозащитники и пацифисты воспротивились вмешательству армии в дела мутантов и организовали комитет, одной из функций которого являлось обучение детей-мутантов в русле гуманистического подхода. Одним из них была Академия Готэя. Впрочем, любой мутант мог после обучения пойти в Армию по контракту – там замечательно платили. В Академии Готэя пристанище мог найти каждый несовершеннолетний мутант. Среди своих они могли учиться как обычные люди. Но, помимо стандартных предметов, студенты были обязаны посещать лекции и по своему профилю. Профиль - это курс занятий, предназначенный для развития индивидуальных способностей ученика с учётом его класса и уровня. Профиль обязателен для всех. У мутантов имелось два документа успеваемости. Стандартный и профильный. Не трудно догадаться, какой предъявляется обычным смертным. Профильный аттестат служил скорее пропускной бумажкой в мир обычных людей – доказательство того, что ты полностью контролируешь свои способности. Без хороших оценок из стен Готэя, как правило, не выпускали, вытягивая студента до удовлетворительного результата. Академия выделяла пять классов. Преподавательский комитет не делил их на ?хорошие? и ?плохие?, но ученики со времён основания построили свою иерархию. Как ни боролись профессора с установившимся неравенством, студенты-мутанты всё равно не отказывались верить предрассудкам. Самым малочисленным и ?крутым? классом слыли телепаты. Обладая потрясающей ментальной мощью, они, тем не менее, были слабы физически. Впрочем, это нисколько не мешало им остановить на полном скаку зооморфа, превратив его в ползающее у ног ?желе?.

Элементали по своей значимости от телепатов не сильно отставали. Сила, рассчитанная на массовое поражение, ценилась выше, чем способности других классов, но чуть менее, чем возможность управлять чужим сознанием. Общаться с молодыми мутантами-первокурсниками было опасно. Поддавшись эмоциям, они могли не то что обжечь, а спалить собеседника, если относились к стихии огня. Или залить слезами пол, забыв о том, что организм человека только на восемьдесят процентов состоит из воды. Со временем, элементали, полностью покорившие свою стихию, становились настоящими мастерами дистанционного боя. Рукия была на пути к этому. Стремясь догнать своего брата по успеваемости, она каждый день упорно боролась со своей необузданной стихией воды. Получалось успешно. Самый неизученный и загадочный класс - абстракты. Никто не знал, каким образом способности приспосабливаются к телам таких студентов. Порой казалось, что некто свыше дарует им силу балды ради. Совершенно немыслимые, невообразимые, доведённые до абсурда. Работа с ними была тяжела по причине того, сколько требовалось сил, чтобы приспособить их возможности в русло полезности. Например, Ичимару Гин - преподаватель профиля абстрактов, умел растягиваться, как жевательная резинка. Спрашивается, где это может пригодиться? Гин лишь хитро улыбался. На абстрактов не обращали особого внимания. Они, в меру спокойные, сами себе на уме ребята, боролись со своей невеликой силой и усердно учились, посмеиваясь над пафосностью верхушки пирамиды и убожеством низов.

К зооморфам и суррогатам питали откровенное презрение. На фоне железного контроля своих способностей первых трёх классов зооморфы выглядели как панки на светском рауте. Шумные, шальные, опасные. Всегда ценили свободу, поэтому ненавидели и, соответственно, нарушали правила, из-за которых им часто влетало от администрации.

Игнорировать зооморфов было нельзя. Без должного обучения они зверели, нападали на людей. Если их убить в обращённом состоянии, то человеческий облик уже не возвращался. Родные и близкие могли так и не найти тело родственника, шкура которого давно валялась на прилавках чёрного рынка. Одним из самых ярких представителей этого класса, до этого дня думал Ичиго, являлся Абараи Ренджи. Красивый и юркий южно-китайский тигр длиной в два с половиной метра. Эпатажный, наглый задира, как и его собратья. Зооморфы всегда держались вместе и каждого, кто удостаивался их дружбы, называли братом. Подобное ?родство? помогало им выжить. Их ненавидят за дерзость, неподчинение, но вступать в конфликт в одиночку - себе дороже. Перекидывается зооморф мгновенно, а наиболее искусный студент мог трансформировать и одну лапу, которая бьёт не хуже завершённой формы. Куда как меньше повезло последнему и самому обделённому классу - суррогатам. Все беды таких студентов можно понять хотя бы из названия.

Суррогат - предмет, лишь отчасти, по некоторому сходству являющийся заменой другому, обычно неполноценный.Неполноценный.Это значит, что свои способности ты получил не по крови. Ты ошибка. Сбой в системе. Человечество быстро забыло, что все мутанты изначально были аномалией. Да, цивилы привыкли звать всякого, отличающегося от них, мутантами. Но единственные, кого можно было в полной мере так назвать, были именно суррогаты. От руководящего состава сыпались предложения отнести их к абстрактам, но искусственное происхождение не позволяло мутантам соревноваться с теми, кто получил силу ?из семьи?. Причины появления способностей могли быть разные: радиоактивное излучение, клиническая смерть, повреждения нервной системы, птср. Да хоть солнечный удар - никогда не поймёшь, как и почему сила проявилась. Да и можно ли было это назвать силой? Изменения были столь незначительны, что порой суррогатов оставляли с семьями или проводили двухгодичные заочные курсы по контролю над способностями. Они жили как обычные люди и не знали всех прелестей иерархии Академии Готэя.А вот Ичиго знал, но боролся с этим своими способами. Впрочем, он и не жаловался.*** У дверей ректора он чуть не столкнулся с миловидным черноволосым студентом, судорожно прижимающего к себе учебники. Ямада Ханатаро боялся всего и сразу и неосознанно прибивался к Куросаки на общеклассовых сборах. Ичиго не переставал говорить ему, что сколько бы он ни прятался ему за спину, никто его не тронет, хотя бы потому, что не заметит. А рыжего суррогата не увидеть было очень тяжело. Хотя доброта Ханатаро и его способность залечивать раны подкупала, Ичиго всё равно не подпускал его к себе слишком близко. Причина была проста как зубочистка: Ичиго устал опекать. Годы, проведённые в волнении за младших сестёр, не отличались весельем. Да, парень любил своих маленьких чертят и любому, посмевшему обидеть их, свернул бы шею. Но именно здесь, в Академии, он хотел посвятить время самому себе и учёбе, которая бы позволила ему адаптироваться в обществе и возможность обеспечивать отца и сестёр. А вечно слоняющийся возле него Ханатаро спокойствия не прибавлял. Наоборот. Чувство гиперопеки не позволяло Куросаки расслабиться, если в ходе потасовки с одногруппниками внимание перепадало и Ямаде.Дрожащим голосом он сообщил, что дожидается Уноханы, профессора профиля суррогатов. В кабинете уже сидели трое. В центре, за столом, опираясь на деревянную трость, располагался Ямамото Генрюсай, элементаль стихии огня. Человек, прозванный Фениксом, сурового нрава. Вторым была Унохана Рецу– молчаливая загадочная женщина с иссиня-чёрной косой. Не смотря на своё происхождение, она добилась звания профессора и медицинской степени. Мало кто знал, что за белой маской скрывался искусный манипулятор, наводящий ужас на весь свой профиль суррогатов.И, наконец, третий – перезрелый зооморф, увиденный утром и скалящий клыки на вошедшего.Долбанный фрик.- Здравствуй, Ичиго. Присаживайся, - хрипло проговорил Ямамото. Ичиго придвинул кресло, мигом забывая про парня, сидевшего так вольготно, будто получил путёвку на курорт.- Ты догадываешься, зачем тебя вызвали?- Ну, догадки есть, - Ичиго прочистил горло, заметив, как странно шевельнулся зооморф. Его декан почему-то отсутствовал, возможно, снова разнимает какую-нибудь стаю.Генрюсай тоже скосил взгляд на второго студента, но промолчал- Ичиго, по последним данным твои успехи в профиле гораздо ниже, чем у твоих сокурсников, однако в основных предметах ты уверенно держишься в списке лучших пятидесяти, - в грудном голосе Уноханы слышались нотки беспокойства.- Может ниже всех, потому что способностей нет? - Ичиго пытался говорить ровно, чувствуя нарастающий гнев ректора. Если бы его только признали совсем слабым мутантом, то выпустили бы по окончанию основного срока обучения.- Не вешай мне лапшу на уши! Ты не желаешь их проявлять! - взревел Ямамото, и по трости проскочили искры. - Ты прожил здесь несколько лет, а до сих пор не выдал ни малейшего сгустка энергии!- Я не знаю, как это вызвать, - воскликнул Ичиго, выпрямляясь. - Может, и нет у меня никаких сил? А всё что было... да чёрт его знает! Парад планет, прожектор, автомобильные фары - что угодно!- Хочешь сказать, что смерть твоей матери и столб бьющей в небо энергии - это игра света? Я знаю это, потому что всегда читаю рапорты, присылаемые полицией, по подобным случаям.Ичиго молчал, перебирая пальцами ткань рубашки. Директор ударил по больному, вызвав самые мрачные воспоминания из памяти.- Я не знаю, почему моя сила себя не проявляет. Для всех будет лучше, если она будет спать и дальше. Я просто хочу доучиться эти два года спокойно.- Наивный дерзкий щенок, - рыкнул Генрюсай, и Ичиго показалось, что у него из глаз брызнули огоньки. – Ты думаешь, я не знаю, что ты ведёшь шашни со стаями? Обо всех твоих драках и жалобах? Если бы ты проявлял к учёбе столько же рвения, сколь дрался вчера с Иккаку, Юмичикой и всеми остальными, ты бы уже стал образцовым студентом.- Не моя вина, что я расстраиваю их цветом волос и своим происхождением, - скрипнул зубами Куросаки.- Хватит! – взревел Ямамото, и его трость выдала сноп искр. – Мне это надоело, и у меня есть право самостоятельно решить ваши проблемы. У тебя и Гриммджо схожая беда, а потому исправлять положение вы будете вместе.Ямамото нахмурился, вытащил два листа бумаги, показав их студенту:- Если к концу обучения я не увижу у вас обоих успехов, то эти табели отправятся в утиль, а вы за ворота Академии. И мне всё равно, что тебе нужно образование, а этот одичает и умрёт от рук охотников. Мне осточертели постоянные рапорты о безобразном поведении в стаях и бомбе замедленного действия среди суррогатов. Кстати, знакомься, это Гриммджо Джаггерджак. Новенький, и за два месяца он уже в печёнках у меня сидит, - Генрюсай махнул в сторону зооморфа. Тот неприятно оскалился, - Весь год вы должны быть не разлей вода. Если с кем-то что-то случится, вы вылетите отсюда пушкой. Берегите друг друга, - язвительно проговорит Генрюсай. – Неприятности одного скажутся на другом. С этого дня вы живёте вместе. Свободны. Ичиго оторопел. Вылететь с позором из Академии из-за неуспеваемости означало потерять все шансы начать новую жизнь. Работа на Готэй 13 обещала ему гарантии стабильного заработка. Ичиго нравились занятия, дисциплины. После учёбы он мог со спокойной душой после окончания свалить в Каракуру, свой родной город, найти сестёр и отца и жить как все нормальные люди. Но без средств к существованию максимум, что он заработает, это грыжу и бессонницу от нескольких работ.Куросаки неверяще перевёл взгляд на Унохану и обратно на Генрюсая:- Это какая-то шутка? Погодите! Кто так решил? Я не согласен! Почему мы должны жить вместе?- Общение с друзьями отвлекает, - медленно, будто душевнобольному, начала объяснять Унохана. – Вы не выходите из зоны комфорта. Вас нужно поместить в стрессовую обстановку…- Да у меня уже почти истерика. Это идиотизм! Верните мой табель! Пого... - за шиворот схватили и повели к выходу. Куросаки двинул локтём в сторону, и в ответ послышалось недовольное шипение.

Дверь открылась, Ичиго толкнули в стену, отчего в глазах потемнело.- Ичиго! –Ханатаро подскочил к суррогату, упавшему на пол.- Грабли от него убери.От этого голоса сознание прояснилось, и парень поднял голову. Удар пришёлся по челюсти. Следующий Куросаки уже остановил, обхватив чужую кисть рукой. Зооморф хмыкнул.

Суррогат смотрел без страха.

- И досталось же мне такое ничтожество. Слышь, пацан, -его руку перехватили, больно сжав её. Куросаки поморщился и прикусил губу, но звука не издал. На него смотрели с нескрываемым презрением и каким-то садистским удовольствием. - Теперь нам тусоваться вместе, так что если не хочешь оказаться по уши в дерьме, старайся лучше, иначе первое, что я сделаю за этими стенами - это порву тебе глотку, усёк?- Пошёл на хер.Если зооморф рассчитывал на то, что Куросаки его испугается, то он ошибался. В глазах напротив бурлила ярость, противореча равнодушному выражению лица.