1 часть (1/1)

?Именно здесь я впервые встретился с Рейчел Констем. Она как живая стояла сейчас перед глазами. Девушка среднего роста и довольно ширококостная, с круглым серьёзным личиком. Она обладала очаровательной пылкостью и простодушием, которые так меня привлекали. Как много предстояло сделать, как много на свете такого, чем просто необходимо заняться! Она говорила, хоть и бессвязно, но с такой горячностью, которая не могла не вызвать у меня сочувствия. ибо я тоже считал, что нам предстоит много свершений, ради которых и стоит жить. Впрочем, я умел смотреть на вещи с известной долей иронии, и поэтому не был уверен в том, что наши достижения всегда будут велики и бесспорны. Зато у Рейчел не было никаких сомнений. Если сделать то-то и то-то, обеспечить средствами такое-то заведение или общество, то желаемый результат последует сам собой. Теперь я понимал, что она никогда не считалась с самими людьми.Она воспринимала их исключительно как часть некой умозрительной проблемы, которую ей надо решить. Ей было невдомёк, что каждый человек?— это личность, что у каждого есть свои особенности.Помнится, я говорил ей тогда, что не следует ожидать слишком многого. Но она всегда рассчитывала на самый блестящий результат, хотя и уверяла, что это не так. Да, она всегда ожидала слишком многого, и поэтому постоянно испытывала разочарование. Я сразу в неё влюбился и был приятно удивлён, узнав, что она была из состоятельной семьи.Мы с Рейчел намеревались построить свою совместную жизнь на основе самых возвышенных идей, исключив из неё всякую обыденность. Но всё-таки больше, чем эти благородные устремления, меня пленяла тогда в Рейчел необыкновенная душевность. Теперь я точно это знаю. Только, к несчастью, эта душевность была предназначена не мне. Да, она любила меня. Но главное, чего она хотела от него, от жизни,?— дети. А детей у нас не было?.Из воспоминаний Лео Аргайла о жене. Роман Агаты Кристи ?Испытание невиновностью?***До Рождества тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года оставались считанные дни. Фасад дома уже украсили разноцветными гирляндами, на входную дверь повесили венок омелы, а в холле поставили еловые ветви с нарядными шарами. Тонкий запах хвои незаметно заполнил комнаты. Женщина слегка поморщилась.Ей не очень нравился этот пережиток деревенских традиций, но и отказать ?своей маленькой? Кирстен в такой мелочи она не смогла.?Надо же! На улице так быстро стемнело! Я и не заметила…??— устало вздохнула голубоглазая брюнетка, отрываясь от сверки счетов.Миссис Аргайл никому не доверяла ведение финансовых дел. С годами муж стал слишком инфантильным и мечтательным. Он отдалился от семьи, погрузился в науку, и теперь его интересовала только книга, которую он писал уже пятый год, финансирование этой книги, которое обеспечивала жена и роман с молоденькой секретаршей. Не заметить, как эти двое смотрят друг на друга, мог разве что слепой идиот.Голубоглазая рыжеволосая ?фея? полностью заняла место в его сердце. Нагловатая хищница Гвенда присвоила то, что ей не принадлежало, но тягаться с нею миссис Аргайл не собиралась, гордость не позволяла. Да и, признаться честно, её не так уж сильно задевал этот флирт. Она так и не смогла реализоваться в браке, почувствовать радость материнства.С этим было очень трудно смириться. Нервозность привела к затяжной депрессии, недопониманию и разладу в отношениях между мужем и женой. К тому же Лео перестал заниматься благотворительностью, а кроме общего дела у них больше не было точек соприкосновения, и интерес к супругу со временем угас. Теперь весь смысл её жизни и вся энергия сосредоточились на приёмных детях.?Наверное, проще с ним развестись, —?грустно покачав головой, Рейчел откинулась в кресле и прикрыла глаза. — А ведь было же время… была и любовь! И какая! Казалось, что искры летели в поднебесье. Печально, что ничего уже не вернуть… как жаль, что мы отдалились. Одиночество вдвоем… и я уже почти свыклась с этим… ужасно!?Желающих познакомиться с богатой невестой было предостаточно, и на отсутствие поклонников мисс Констем никогда не жаловалась, тем более к большим деньгам прилагались острый ум и неплохие внешние данные. Природа наделила девушку утончёнными чертами лица, густой копной иссиня-чёрных волос и огромными голубыми глазами.Она познакомилась с Лео Аргайлом на одном из благотворительных вечеров. Это был интересный молодой человек: высокий, статный, великолепный рассказчик с потрясающим чувством юмора. Как же быстро он её очаровал! Её пылкой, увлекающейся натуре был просто необходим такой союзник, ведь Лео тоже считал, что им предстоит много свершений, ради которых и стоит жить. Они намеревались построить свою совместную жизнь на основе самых возвышенных идей, исключив из неё всякую обыденность.Конечно, Рейчел мечтала о замужестве. Все девушки, наверное, об этом мечтают, но больше всего на свете ей хотелось собственных детей! Это было мечтой всей жизни, а позже стало ?идеей фикс?. И никто, ничто не могло её остановить.Миссис Аргайл всегда была натурой решительной и упрямой, если что-то задумала, то ни за что уже не отступит. Вместе с мужем Рейчел объехала всех известных врачей. Тогда она была моложе и ещё верила в чудо. Думала, что если очень сильно пожелает, то всё сбудется, словно по щелчку пальцев, но с каждым новым походом к очередной ?мировой знаменитости в области медицины? шансы на успех таяли. Как же она устала! В то время ею владели только две эмоции?— усталость и безграничное отчаяние.Уже было ясно, что никакой надежды нет. Хотелось забиться в маленький чуланчик и выть в голос от раздирающего душу горя, но нельзя! Истинная английская дама своих чувств никому не показывает.Аргайлы возвращались после очередной консультации. Рейчел напряжённо вглядывалась в сгущающиеся сумерки и нервно кусала губы. Доктор пытался быть очень деликатным и осторожным в высказываниях, но она и так всё поняла. Детей у неё нет, и никогда уже не будет. Сердце сжималось от невыносимой боли. Муж пытался как-то утешить раздавленную ужасным известием женщину, ласково гладил её по плечу и говорил что-то успокаивающее, но она не слышала его. Разве он поймёт? Нет! Мысли метались, словно стайка перепуганных птиц: ?Кто я такая? Пустоцвет! В чём теперь смысл моей жизни??Она до сих пор помнила, как судорожно стискивала руль в дрожащих пальцах, привкус крови на искусанных губах и пелену слёз, застилающую глаза. Вдруг… на дорогу выбежала малышка!Район, по которому ехали Аргайлы, был неблагополучными, и ожидать можно было чего угодно, но ребёнок на дороге?! Перепуганная Рейчел еле успела выкрутить до предела руль и уклониться от столкновения. Вылетев в кювет, машина громко фыркнула и заглохла. От сильного удара об рулевую панель изображение перед глазами дрожало и расплывалось.?Синяк будет?,?— пронеслась лихорадочная мысль.Впопыхах выскочив из автомобиля, Рейчел чуть не утонула в отвратительной жиже. Добравшись наконец до ребёнка, она осторожно приподняла девчушку с земли и внимательно заглянула ей в лицо. Врезались в память огромные глаза ярко-синего цвета, тонкая белая кожа и грива огненно-рыжих волос. Какая же она была прелестная! Словно маленький ангелочек. Миссис Аргайл увезла её к себе домой.Малышка так бурно радовалась новой обстановке: просторным комнатам, белым занавескам, мягким перинам и пушистым коврам. Женщина до сих пор помнила, как крепко обняли её маленькие ручонки, с какой искренностью девочка произнесла слово ?мама?… в груди тогда что-то дрогнуло и наполнилось теплом. Растрогавшись, она торопливо стёрла непрошеные слёзы и погладила ребёнка по волосам. Рейчел не составило большого труда уговорить мужа удочерить маленькую Мэри. Лео уже давно пугали её нервные срывы, и он был готов согласиться на что угодно.Оформить опеку над девочкой было совсем не сложно. Как это ни печально, но она оказалась никому ненужной: ни пьющей матери, ни тётке.?Н-да, будто и не было этих двадцати лет, словно это было вчера!??— вздохнула Рейчел.Но одного ребёнка оказалось недостаточно. Ей всегда хотелось большую дружную шумную семью, такую, которой никогда не было у неё. В годы войны миссис Аргайл организовала в своём доме приют для сирот. После эвакуации на улицах Англии осталось много беспризорных детей, и она решила им помочь.Ей так нравилось быть среди детей… нравилось заботиться о них, баловать. Лишь так она чувствовала себя полноценной и нужной. Вот только взаимности от маленьких подопечных, увы, так и не получила. Но Рейчел не привыкла пасовать перед трудностями и решила, что обязательно растопит сердца ребятишек своей любовью и добьётся ответных чувств. Лео не разделял её оптимистического настроя и, зная горячий характер жены, пытался умерить её пыл материнства и уберечь от потрясений.Он считал, что Рейчел чересчур балует детей, слишком навязчива в своём стремлении опекать их, и как мог старался втолковать ей эту мысль. Замечания мужа ужасно раздражали миссис Аргайл. Женщине казалось, что он ревнует и покушается на свободу её действий.Пробуждение от иллюзий оказалось очень болезненным для неё. Закончилась война, почти всех детей разобрали по домам, и у Аргайлов осталось четыре ребёнка?— Микки, Джако, Эстер и Тина. Миссис Аргайл не захотела отдавать ребят в казённый приют, и они остались в семье. Она всё ещё не теряла надежды, что сможет вылепить из них настоящих леди и джентльменов, похожих на себя и Лео, но увы!Грёзы никак не хотели мириться с реальностью. Эйфория от исполнения давней мечты сменилась горьким разочарованием. ?Новоиспечённые? детки упорно не желали соответствовать её личным представлениям о них. Как это ни прискорбно, но муж был всё-таки прав, утверждая, что никакое воспитание не сможет перечеркнуть наследственность. Признавать его правоту очень не хотелось, но с фактами сложно спорить. С приёмными детьми действительно оказалось непросто поладить. К ним нужно было найти какой-то особый подход, но ей никак этого не удавалось. Удобный, так старательно встраиваемый ею мир рушился на глазах, и от этого было очень больно!Этот удар оказался для неё сокрушительным, и оправиться от него женщина уже не смогла. В ней как будто что-то надломилось, погасло. Очаровательная в своей пылкости, простодушии и душевности Рейчел исчезла и, кажется, что на этот раз навсегда. Она замкнулась, стала холодной, отстранённой со всеми, даже с детьми, которых так страстно желала. Теперь они её нервировали.Особенно старшая дочь Мэри. Из милой и славной малышки девочка превратилась в капризного подростка. Её постоянные вспышки ревности по отношению к другим детям очень раздражали Рейчел, и она невольно срывалась на дочке. Потом, конечно, очень сожалела, ведь эти бесконечные ссоры так изматывали! Очень хотелось всё бросить и забыть, но женщина прекрасно понимала, что слишком поздно что-то менять. Да и отказываться от детей, которых и так уже однажды предали родители, было бы чудовищно.Часы в гостиной пробили половину девятого. Громкий звук оторвал женщину от размышлений. Сложив документы стопкой, она прищурилась, надела очки и потянулась за фоторамкой. Улыбнувшись кончиками губ, Рейчел внимательно посмотрела на такие родные и знакомые лица. Мэри, Джако, Микки, Эстер, Тина, Кирстен… такое уютное семейное фото, но почему-то она сейчас не чувствовала себя счастливой.Хулиганистые Микки и Джек с самого детства доставляли немало хлопот. На почве неприязни к приёмной матери мальчики быстренько сдружились и принялись генерировать новые идеи, стараясь как можно больнее досадить ей. Казалось, что их фантазия не имела границ.Особенно несдержанным нравом отличался младший сын?— Джако. Когда ему хотелось, он мог быть очень милым и очаровательным мальчиком, но только не с приёмной матерью. Этот парнишка с подвижным обезьяньим лицом, глубоко посаженными чёрными глазками был настоящим сорванцом и с упорством изводил Рейчел и Лео, выставляя их в невыгодном свете перед знакомыми. Чего он только не выдумывал!Но, даже повзрослев, сын не образумился. Его последняя выходка была просто отвратительной и прибавила седых волос приёмной матери. Только Джек мог додуматься заявиться домой в полуголом виде, прекрасно зная, что у родителей на этот вечер была запланирована встреча с важными гостями. Миссис Аргайл чувствовала себя публично оплёванной и раздавленной. По нахальной улыбке парня было видно, что ему, вероятно, нравилось издеваться и смеяться над ней, над правилами и нормами, принятыми в обществе.Дерзкий характер Джека оказался самой меньшей из проблем, свалившихся на голову Рейчел. Куда больше её волновала неприкрытая ненависть Микки, его грубость и постоянные скандалы. Женщине не очень были понятны причины такого отношения к ней. Старший сын даже не пытался скрывать своей агрессии, но в чём её вина? Ведь она никогда ничего плохого ему не делала. Наоборот, любила от всего сердца и старалась заменить родную мать, которая бросила его когда-то, соблазнившись деньгами. Разве мальчику не лучше в её красивом доме, чем на улице среди подозрительных людей? Почему он платил такой чёрной неблагодарностью?Хамское поведение сыновей оскорбляло и обижало Рейчел. Было безумно больно от того, что мальчики так и не смогли оценить её любовь и заботу, не захотели проявить хоть немного уважения и благодарности. Она не понимала, почему так происходит, не знала, как с этим справиться и к кому обратиться за помощью.Немного легче было с девочками, но всё равно получалось не всегда так, как хотелось.Эстер Аргайл была самой младшей из приёмных дочерей и любимицей Кирстен. Её хорошенькое личико обрамляли льняные кудри, огромные изумрудного цвета глаза притягивали как магнит, пухлые губы время от времени расплывались в загадочно-мечтательной улыбке. Ладная, тоненькая как тростинка, она была похожа на маленькую принцессу.После войны малышка-Эстер потеряла родителей и осталась под опекой миссис Аргайл. С детства девочка увлекалась чтением приключенческих романов и любила погружаться в мир удивительных историй, да и сама была не прочь пофантазировать. У младшей Аргайл рано открылись способности к музыке, она великолепно играла на рояле и неплохо пела. Мать поддержала все её творческие начинания и приложила немало усилий, чтобы развить заложенные в ней таланты. Поскольку сама Рейчел привыкла быть требовательной к себе, то и с других спрашивала строго, в результате как всегда переусердствовала.Сейчас, вспоминая эту историю с высоты прожитых лет, она поняла, что слишком сильно давила на Эстер.Для девочки нашли самых лучших педагогов. Как и любой родитель, миссис Аргайл не была лишена некоторого тщеславия, и ей доставляло огромное удовольствие хвалиться успехами дочки перед друзьями семьи и соседями. В конце концов, Эстер попросту надоело, что мать постоянно за неё всё решает.Самый первый скандал произошёл у них, когда Эстер получила музыкальное образование. Преподаватели прочили ей успешную карьеру в Лондоне, и миссис Аргайл была бы не прочь устроить дочь в консерваторию. Она могла бы договориться с лучшими педагогами и уже распланировала для неё и учёбу, и будущее, но младшая Аргайл неожиданно взбунтовалась, и это было так непохоже на неё.Взросление девушки ознаменовалось поиском себя и своего предназначения в жизни. Первым делом ей захотелось вырваться на свободу из-под удушающей опеки властной матери. Рейчел пугал такой настрой дочери. Женщина надеялась, что Эстер вот-вот успокоится и образумится, но оказалось, что это только начало смуты.Потом к всеобщему удивлению крошка-Эстер заявила, что она, видите ли, влюбилась. Роман с режиссёром любительского театра совершенно не обрадовал миссис Аргайл. Ей виделся в этом какой-то обман и злой умысел, но попытки убедить в своей правоте дочь оказались тщетными.Девушка не желала слышать ничего плохого о возлюбленном, тем более от матери, и в пылу ссоры грозилась сбежать с ним на гастроли по окрестностям Дартмута. Шоком для женщины стало и то, что идею Эстер поддержали братья. Джако морально, а Микки финансово. К тому времени он уже давно стал самостоятельным юношей, жил отдельно от родителей, учился в университете и подрабатывал на фирме по ремонту автомобилей.Миссис Аргайл не ожидала, что дети восстанут против неё. Водоворот отчаяния и гнева захлестнули её с головой, и Рейчел, славящаяся своим самообладанием и непробиваемостью, дрогнула. Сознание будто бы помутилось, и, поддавшись эмоциональному порыву, она сорвалась на крик, мигом подрастеряв свои великосветские манеры. Происходящее далее помнилось смутно, кажется, в пылу скандала случайно разбилась её любимая фарфоровая ваза… Кирстен самоотверженно пыталась склеить её, но увы.Робкая и послушная Эстер всё-таки вырвалась из-под её неусыпного контроля и показала всю противоречивость своего характера. Конечно, уверенная в своей правоте Рейчел даже и мысли не допускала, что дочь посмеет ослушаться. Побег девушки из родительского дома стал для неё очередным потрясением.Нервы натянулись до предела. Издёрганная, вымотавшаяся от постоянных переживаний и бессонных ночей женщина горстями пила успокоительные, наверное, за тот месяц она уничтожила их годовой запас в близлежащих аптеках, но помогало плохо.?Ну, разве можно было предположить, что с детьми могут быть такие проблемы? Если бы знать…?Дни и недели тянулись для неё слишком медленно, ожидание какой-нибудь весточки от дочери было мучительным, но пришлось скрепя сердце смириться с положением дел. Преимущество Рейчел заключалось в том, что она всегда знала, что ей делать самой и как поступать остальным, а теперь всё настолько запуталось, что было совершенно непонятно как быть дальше.Ощущение растерянности угнетало, выбивало из колеи, всё валилось из рук. Чтобы успокоиться, она поспешила за советом и поддержкой к мужу, надеясь, что он хотя бы сейчас примет активное участие в семейных проблемах. Только мистера Аргайла не очень-то и интересовали дети. Лео их, конечно, по-своему любил, но они так и остались для него чужими.Выслушав взволнованную Рейчел, он не преминул напомнить жене, что это именно она хотела такую большую семью, а ему было бы достаточно и одной Мэри, с которой, между прочим, никогда не было таких проблем. Не отрываясь от научных трактатов о Египте, мистер Аргайл заметил, что ей уже не к лицу быть ревностной максималисткой, пора бы образумиться, поумерить свой воинственный пыл и перестать давить на людей. Он посоветовал супруге изменить своё поведение, стать гибче и мягче.Разозлившись на мужа, женщина опрометью выскочила за дверь.?Никакого толку, ну что за человек!??— голова раскалывалась от невыносимой боли.Стиснув зубы, она потёрла дрожащими пальцами виски и пошла в сторону прачечной. Неизвестность сводила с ума, хотелось спрятаться ото всех в маленькой каморке и прорыдаться.На отчаянные всхлипы хозяйки прибежала Кирстен. Экономка была единственным человеком из всех обитателей дома, перед кем Рейчел не боялась открыться, снять маску неприступной ?английской матроны? и просто быть собой.Забравшись на кровать рядом с миссис Аргайл, девушка осторожно сжала её холодные руки в своих ладонях и, прижав задыхающуюся от слёз женщину к груди, ласково погладила по волосам. Подождав, когда она успокоится, Кирстен достала из кармана фартука письмо и вложила конверт хозяйке в руку. Развернув хрустящую бумагу, Рейчел бегло просмотрела прыгающие строчки и горестно вздохнув, поникла.Тогда, читая письмо дочери, она впервые в жизни посмотрела на себя со стороны, глазами Эстер. Стало очень неприятно, что девушка считает её тираном и деспотом, который никому не даёт нормальной жизни.?Она пишет, что задыхается дома… пишет, что без материнского контроля ей было бы лучше… и остальные тоже так считают… просит, чтобы ничего не рассказывали мне?, —?от таких откровений снова закололо в сердце, а к горлу подступил ком. Мучительно скривившись, Рейчел зажмурилась и судорожно прижала ладонь к груди.Устало привалившись к стене, она медленно повернулась в сторону мисс Линдстрем и посмотрела на неё сквозь опущенные ресницы. Слабо улыбнувшись, женщина благодарно кивнула и слегка погладила девушку по руке.Окончательно придя в себя, миссис Аргайл приняла мудрое и единственное верное в данный момент решение — оставить всё как есть. Хочется девочке поиграть во взрослую жизнь? Пусть! Рейчел продолжала регулярно высылать дочери деньги, но прекратила свои попытки возвратить её домой против воли. Пойти наперекор своим же правилам было невероятно трудно, но она справилась и теперь надеялась, что всё наконец-то образуется.Жизненный опыт и интуиция её не подвели, действительно Эстер вскоре вернулась домой, но отношения между матерью и дочерью безвозвратно испортились. Карьера актрисы не задалась и девушка злилась, винила во всём мать, даже не пытаясь скрывать своего раздражения. Рейчел ни взглядом, ни словом не упрекнула младшую дочь за опрометчивый поступок. Она чувствовала волны негатива, исходящие от Эстер, понимала, что теряет контакт с дочерью и это причиняло ей боль.Кристина Аргайл была, пожалуй, самым любимым и ?удачным? её ребёнком. Девушка не побоялась проявить самостоятельность и успешно справлялась с трудностями взрослой жизни. Не сидела на шее у родителей, не требовала денег и никогда не перечила матери. Её упорство в достижении поставленных целей очень нравилось Рейчел. Она и сама всегда была такой, и лишь одно беспокоило в жизни дочери?— Тина слишком много работала и не спешила устраивать личную жизнь.?Чёрненькая кошечка Тина?, так шутливо называл её Микки. Смуглая, черноглазая мулатка отличалась той необыкновенной, притягательно-таинственной красотой, которая возможна лишь при гармоничном смешении кровей двух народов. Девушка обладала тихой, вкрадчивой походкой, гибкими движениями и действительно чем-то походила на грациозную пантеру. Рейчел удочерила Кристину в возрасте трёх лет, и своих настоящих родителей девочка не помнила.Миссис Аргайл до сих пор помнила, как встретила Тину. Она тогда возвращалась из Лондона с очередного собрания благотворительного фонда. Заседание затянулось допоздна, и женщина чувствовала себя неуютно на пустынном перроне Дартмута. Поймав такси, Рейчел устало выдохнула и откинулась на спинку кожаного сиденья. Машина петляла по тёмным улочкам портового городка, женщина машинально рассматривала знакомые фасады и вывески домов, считая повороты до нужной остановки.В одном из крошечных уличных тупичков женщина заметила странную возню и попросила шофёра притормозить. Посветив из-за угла фонариком, она рассмотрела толпу подростков, которые увлечённо кого-то били. Остановить самостоятельно такую ораву Рейчел не смогла бы, но припугнуть… нащупав на груди маленький свисток она резко дунула.Уличные мальчишки прекрасно знали, что означает этот звук и мигом разбежались кто куда. Пройдя вглубь проулка, миссис Аргайл увидела неподвижную гору тряпья. Подбежав поближе, она склонилась над судорожно сжавшейся фигуркой и осторожно перевернула.?Боже мой, совсем ещё крошка!??— содрогнувшись от жалости, женщина торопливо скинула с плеч меховое манто и закутала малышку.Будучи организатором и попечителем нескольких благотворительных фондов, она очень хорошо знала этот район, который славился отлаженной структурой уличных попрошаек. Вернувшись к автомобилю, Рейчел попросила отвезти их в ближайшую больницу. Рассматривая ребёнка, покрытого ссадинами и синяками, миссис Аргайл погрузилась в раздумья. Вообще, она больше не планировала брать кого-то под опеку, у неё уже и так было четверо детей, и все очень своеобразные, с непростыми характерами.Женщина осталась с девочкой на ночь в больнице и попыталась выяснить, чей это ребёнок. Оказалось, что, несмотря на свой юный возраст, Кристина была давно известна всему персоналу больницы. Территория, на которых попрошайки занимались своим промыслом, уже давно была поделена, и чужаков тут не жаловали. Поэтому девочка периодически попадала к ним с травмами различной сложности. На вопрос о родителях малышки она получила какой-то невразумительный ответ, из которого можно было понять, что никто о ней особо не переживает. Хорошенькая девчушка запала ей в сердце, и Рейчел решилась на ещё одно удочерение. На этот раз последнее.Пожалуй, она впервые в жизни дождалась ответных чувств от приёмного ребёнка более-менее похожих на благодарность. Чаще всего Тина была очень сдержанной в проявлении эмоций, и её слегка отстранённое выражение лица иногда пугало, но в редкие моменты откровенности она единственная из детей была искренней. Несмотря на тяжёлый характер приёмной матери, девушка любила её и была очень привязана к ней.Было заметно, что Кристине действительно очень нравилось жить в семье Аргайлов, и она старалась им соответствовать. Девочка держалась чуть обособленно от остальных домочадцев, но при этом никогда не конфликтовала ни с детьми, ни с матерью. В общении с ней Тина всегда была ласковой, послушной, но не слишком навязчивой. Она с удовольствием наряжалась в яркие наряды, играла в диковинные игрушки, которых у неё никогда не было, и, в принципе, её всё устраивало.Расстаться со средней дочерью было труднее всего, но, боясь повторения инцидента с Эстер, противиться самостоятельности Тины не стала. Она купила ей квартиру в Редмине и устроила на работу в библиотеке, надеясь, что её самый лучший и любимый ребёнок всё-таки не забудет о ней.Услышав осторожный стук, Рейчел оторвалась от кипы писем и бросила на приоткрывшуюся дверь короткий взгляд поверх очков. В кабинет неслышно проскользнула невысокая русоволосая девушка с серебряным подносом в руках. Торопливо поставив его на малахитовый столик, Кирстен озорно сверкнула лучистыми искорками в ореховых глазах и тепло улыбнулась.?Заботливая девочка?,?— растроганно подумала женщина. Сняв очки, миссис Аргайл кивнула девушке и доброжелательно улыбнулась ей в ответ.Мисс Линдстрем единственная из всех домашних относилась к ней с неподдельной теплотой и сердечностью. Рейчел всегда не хватало взаимности в отношениях с детьми, и она ценила её искреннее расположение и заботу, считала девушку близким человеком.Она знала Кирстен практически всю свою жизнь. Её бабушка работала экономкой ещё при покойных родителях Рейчел, а вместе со старшей Линдстрем в богатый дом Констемов пришла и её внучка. Девочку определили горничной в комнатах Рейчел, и с тех пор началось их многолетнее знакомство, позже переросшее в нечто похожее на дружбу.После гибели родителей она с головой ушла в благотворительность, пытаясь хоть немного забыться. Семейный бизнес успешно развивался, дела шли в гору, но это не приносило радости. Боль от потери так и не хотела утихать. В тот период её очень поддерживала Кирстен. Девушка не понаслышке знала, каково это остаться совершенно одной и хорошо понимала чувства Рейчел. У неё рано умерли родители, а незадолго до катастрофы, унёсшей из жизни Констемов-старших, умерла и её бабушка — единственный близкий и родной человек.Горе сплотило двух совершенно разных людей, потому что перед ним все равны. Оно сглаживает любые различия, даже сословные. Пережитая трагедия сильно повлияла на Рейчел, она на многие вещи стала смотреть под другим углом и изменила своё отношение к людям. Девушка смягчилась, стала сердечнее в общении с Кирстен, и вообще в последнее время они заметно сблизились. Она действительно привязалась к мисс Линдстрем, и уже не представляла своей жизни без неё, и как могла старалась обогреть сиротку.Нужно отдать должное Кирстен, она тоже отвечала ей нежной привязанностью и любовью. Вот только самой Рейчел поначалу не слишком верилось в искренность доброго отношения к ней горничной. И дело тут было не в пресловутом аристократическом снобизме, просто она боялась какого-нибудь подвоха, внезапной вспышки раздражения или зависти, но девушка смогла растопить сердце хозяйки и расположить её к себе.Женщина задумчиво крутила фарфоровую чашечку в руках. Ей всегда было интересно, что же о ней на самом деле думает экономка. Не то чтобы она страдала излишней мнительностью, просто в её окружении так мало было людей, которые по-настоящему хорошо к ней относились.Деньги решают многое. Слава, почёт — пропуск в любое светское общество, где тебе радостно зубоскалят, умильно хлопают глазками и любезно лижут ручки. Вот только любовь и благодарность за деньги не приобретёшь. Рейчел убедилась в этом на примере детей. Все, абсолютно все носят какие-то маски, играют роли, что уж говорить, она сама научилась очень здорово прятать свои чувства под личиной сдержанной отстранённости. Только Кирстен видела её слёзы, знала о той нескончаемой боли, которая гложет её изнутри многие годы, знала её настоящую и всегда старалась поддержать.?Маленькая Кирстен? так мысленно привыкла называть её Рейчел. Девушка всегда была рядом, на неё всегда можно было положиться. Она была с ней в самые тяжёлые времена?— военные и послевоенные годы. Помогала переоборудовать огромный особняк Аргайлов в частный приют для брошенных детей, присматривала за воспитанниками. Тогда так много свалилось на хрупкие женские плечи.Она бурно радовалась появлению детей в семье, кажется, даже больше, чем сама Рейчел. Девушка души в них не чаяла, особенно в маленькой Эстер и возилась с ней, как со своей сестрёнкой. Женщине даже было немного завидно, когда она наблюдала за их совместными играми, такими шумными и весёлыми. Ей всё никак не удавалось выстроить доверительные отношения с детьми, а вот Кирстен это удалось.?Неужели она станет им ближе меня???— грустно размышляла женщина.В тот момент ей было очень обидно, и в груди шевельнулось чувство похожее на ревность, но она старательно гнала дурные мысли прочь. Между ней и ребятами всегда был какой-то барьер… возможно, что Кирстен удалось найти к ним подход из-за того, что ей были чужды великосветские условности. Она всегда была такой смешливой и открытой, радостно бегала с ребятами наперегонки по лесу, а дети любят искренних людей.Рейчел не позволяла себе быть слабой, она всегда держала эмоции при себе. Никто из детей не видел её расстроенной, а когда сил терпеть их выходки больше не было, она рыдала от безысходности, уткнувшись в подушку. Словно чувствуя её ужасное состояние, верная Линдстрем оказывалась рядом. Каким-то непостижимым образом она всегда умела подобрать нужные слова, поддержать и успокоить.Миссис Аргайл уже давно считала ?маленькую Кирстен? своим ребёнком и от всего сердца любила её. Конечно, может быть не всегда удавалось быть хорошей и справедливой к близким людям, но она старалась. А Кирстен умела прощать ей промахи и сглаживать острые углы в общении.Часы в гостиной пробили полночь. Вздохнув, женщина в последний раз посмотрела на фотографию и задумчиво погладила пальцами изображение, одинокая слезинка скатилась по её щеке. Скоро наступит Новый год?— время чудес, перемен и надежд на лучшее. По крайней мере, в это так хотелось верить, когда часы отбивают полночь, ознаменовывая начало новой жизни.?Мне кажется, что этот год будет переломным, что-то должно произойти… я чувствую это. Надеюсь, что мгла, сгустившаяся над моим домом, наконец-то рассеется?, —?погасив свет, женщина вышла из кабинета.Пожалуй, самая большая её ошибка заключалась в том, что она требовала платы за вложенные в детей чувства. Ей так и не удалось полюбить их той настоящей жертвенной и безусловной материнской любовью, но виновата ли она в этом?