5. (1/1)

- Охохо! Охохонюшки, - сказала Мефистофель, откинувшись на спинку кресла и облизнув клыки ещё раз. – Не припомню, когда в последний раз я так роскошно ела. Наверное, никогда.Избранный скромно улыбнулся, проворно меняя тарелки.Вальшаресс вообще ничего не ответила: она подбирала куском хлеба подливу. Она тоже не могла припомнить, когда в последний раз так хорошо ела. Наверное, надо казнить поваров немедленно и оставить только этого самца. Что-что, а дело он знает. И Вальшаресс, благовоспитанно отрыгнув, потянулась за сырным пирогом с грушево-медовой глазурью.- Прекрасные дамы наелись? – осведомился Избранный. – Я могу подавать десерт?- А есть ещё десерт? – хором удивлённо спросили прекрасные дамы.Себастьян обольстительно улыбнулся и махнул рукой, подавая знак слугам.- Они не нападают! Это война или что это?Вален мерил шагами пол в палатке – ещё немного, и протопчет в граните дорожку. Хвост раздражённо хлестал его по сапогам – ни дать ни взять рассерженный кот. От намечавшегося было брюшка не осталось и следа – их богоизбранный вот уже две недели находился в плену у Вальшаресс. Или, если разобраться, то ещё кто у кого.Натирра прыснула. Запахи, несущиеся из цитадели Вальшаресс, подстрекали напасть на крепость прямо сейчас: ворваться в самое стратегически важное помещение, взять в плен кастрюли с жарким, кровожадно надругаться над котлами с похлёбкой, предать немедленной казни пироги, заставить умолять о пощаде винные погреба – в общем, делать всё то, что обычно полагается делать в захваченном вражеском стане.- Это война, - подтвердила Натирра, разглядывая ногти. – Это такой тактический ход, понимаешь, генерал?Вален остановился.- Понимать-то понимаю, Нат. И, конечно, рад, что все наши воины целы. Но только…- Тебя ночью посещают развратные видения, дорогой? – вкрадчиво промурлыкала Натирра.- И не только ночью, - шёпотом признался он.- Вообще, знаешь, воевать неохота, - доверительно сказала Мефистофель, ковыряя ложечкой сливочное мороженое с фламбе из гранатов. – Я не знаю, что этот парень со мной сделал.?Победил?, - хотела ответить Вальшаресс, но Мефистофель и сама была не дура. А ещё Вальшаресс стали тесны её доспехи – она, разумеется, велела казнить слуг за то, что те воспользовались не тем средством для полировки и металл ужался, но факт оставался фактом: Вальшаресс пополнела. Да и на Мефистофель её скудное одеяние тоже сидело далеко не так эффектно, как раньше.- А мы и не будем воевать, эти, внизу, сами от голода перемрут.- Эх, но что делать с идеями о мировом господстве? Такую грандиозную заваруху хотела устроить. Тебя, конечно, я бы потом убила, чтоб под ногами не путалась, а вот теперь как быть?Вальшаресс не успела даже возмутиться на слова Мефистофель о своём предполагавшемся убийстве.- Зачем же отбрасывать идеи о мировом господстве, дорогая леди? – сказал появившийся с рулетиками из сёмги Себастьян. – Но мир можно завоевать разными способами.Мефистофель отложила ложечку в сторону и цапнула рулетик с тарелки.- Продолжай, смертный, - велела она.- Это временные трудности, господа! – Провидица перекрикивала свою армию с трудом: дух бравых воинов изрядно смущал аромат бараньей похлёбки с черносливом, плывший в вечерней тиши из цитадели врага. У эйлистритов на ужин тоже была похлёбка, и, признаться, пахла она аппетитно – до того, как в замке Вальшаресс приступили к приготовлению ужина. Вален уже давно для себя решил, что с виду простой как медная монета Избранный на деле маг посильнее Эльминстера и Чёрного Посоха вместе взятых. - Мать Сир, наш герой томится у Вальшаресс! - Мы должны его освободить!- Искоренить зло!Вален потуже затянул ремень.- Освободим, - сказала Провидица. – Если через два дня они не отдадут Себастьяна Бейкера – мы захватим крепость!- И сьедим там всё! – проревели исстрадавшиеся от неслыханных пыток отважные воины.- Крепость будет отдана вам на разграбление, - благодушно разрешила Провидица.?Попробовала б ты сказать иначе?, - подумал Вален, представив, как врывается в сердце цитадели первым – по праву генерала – выбирает себе самые лакомые куски, впивается зубами в самые румяные пироги…Усилием воли отогнав сладостные картины грядущего восхитительного разврата, Вален угрюмо потопал хлебать жидкий суп из злобоглаза с перловкой.