хангель, сынен; позаботься о себе, придурок (1/1)

когда хангель еще школьный очкарик-неудачник с вечно застревающими в брекетах кусками пищи, сынен уже – первый раз красит волосы в яркий цвет, первый раз делает пирсинг, первый раз пробует сигареты и алкоголь, и еще много чего – первый раз. на хангеля он не смотрит и вообще, кажется, ни на кого вокруг. но хангель – провожает его взглядом раненого зверька. ну, подумаешь, впервые в жизни влюбился и – ожидаемо – неудачно.с кем не бывает.хангель даже пробует начать курить, чтобы тоже стать, ну, крутым, и как-то влиться в компанию сынена, но закашливается с первой же затяжки и зарекается ?когда-либо еще раз поднести ко рту эту дрянь?. хангель думает, что сынен бы засмеялся с его трусости, так что через месяц пытается еще. и – как первая влюбленность, ожидаемо, – неудачно. тогда он начинает думать, что, быть может, сынен курит какие-то особенные сигареты, какие в обычном ларьке за пару тысяч вон не купишь. через какое-то время хангель случайно узнает, что сынен курит травку, и все переворачивается. хангелю кажется, что он способен на многое, чтобы сынен его заметил, даже начать собственноручно убивать себя, но. хангеля останавливает школа, домашки, хорошие оценки, лучшая успеваемость в классе, жуткий страх разочаровать родителей. пока сынен сбегает с уроков, чтобы погонять на скейте, попить пепси и покурить, хангель зарывается в учебники, готовясь к итоговым контрольным.правда, поглядывает иногда в окно так тоскливо-тоскливо, вдумывается, пытается разглядеть знакомый силуэт сквозь кривые облетевшие ветки тонких поздне-осенних деревьев, думает, вдруг сейчас зарядит ливень, а сынену некуда спрятаться, и намокнут его красивые длинные волосы, капли воды будут стекать по шее, он вбежит в здание школы дрожащий от холода и смеющийся, а хангель посмотрит на него и погибнет.так и случается.хангель на перемене выходит в коридор – он уже знает, да и все знают, что сынена не было на занятиях, а теперь он вернулся, вот так бездарно и бесстыдно, и точно пойдет получать нагоняй в кабинет директора. это ведь не впервые. но пока он обнимает себя руками и дрожит, подпирая стенку в углу, возле старого и давно сломанного кофейного автомата. хангель не знает, что делает, но поправляет рюкзак на плече, съехавшие с переносицы очки и направляется прямо к нему.– возьми, – сынену ребячески дрожащая рука тянет теплую дутую куртку. – зачем? – он хлопает глазами растерянно. – тебе… холодно, – хангель бегает взглядом у него под ногами, но не решается посмотреть в глаза.– тебе тоже будет, – сынен кивает в сторону окна, за которым – ничего, кроме непроглядной стены дождя, – если выйдешь вот так туда.хангель молчит, шмыгает носом и, затаив дыхание, делает шаг ближе, несуразно укладывая сложенную куртку сынену на одно плечо – бледное, крепкое и голое, потому что он додумался надеть только одну безрукавку. – отдашь как-нибудь потом, – поспешив откланяться, словно сонсэниму, хангель стремительно убегает прочь.прямо под ливень в одном лишь связанном матушкой свитере. /сынен бесстрашный и делает все, что ему вздумается, и хангель мечтает – тоже – однажды стать таким. он не боится причинить себе вред, потому что, ну, сынен ведь причиняет, и живется ему с этим довольно хорошо, да и выглядит он ко всему прочему – супер круто. почему бы и хангелю не выкрасить волосы, например, в ярко-розовый, не начать сидеть на марихуане и табаке, не заслушиваться андеграундным матерным рэпом и не заводить новую девушку каждые выходные.– хангель-а, сынок, спускайся к ужину, поскорее! ах, вот почему. – одну минуту, мам, – хангель дописывает последнее длинное уравнение в домашнем задании по алгебре и со спокойной душой захлопывает толстую тетрадь. /сынен возвращает ему куртку через два дня.– спасибо, братан, – и хлопок по плечу, дружеский такой, пацанский, но у хангеля все внутри тает ванильным пломбиром и рассыпается миндальными лепестками. тем же вечером хангель случайно находит в кармане куртки помятую пачку крепких сигарет и едва ли не ловит паническую атаку, потому что он уже почти дошел до дома, и сейчас матушка непременно начнет расспрашивать, как учеба, как школа, обнимать, хлопать по плечам, а у хангеля куртка насквозь – сигаретный дым.он выбрасывает пачку за несколько дворов до своего и еще несколько минут бегает и прыгает на свежем пробирающем воздухе, чтобы как следует проверить одежду. никто не говорил ему, и хангель нигде не прочитал, что это ему никак не поможет.чертов сынен./– кстати, – хангель чуть ли не подпрыгивает на месте, когда посреди очереди за едой в кафетерии на его плечо резко ложится чужая большая ладонь. хангель поднимает большие глаза и смотрит сквозь затертые стекла очков – выжидающе и вполовину восхищенно. – я тут подумал, если хочешь, то можешь тусоваться с нами.сынен потирает нос свободной рукой и как-то загнанно кивает в сторону компании своих друзей за их привычным столиком. попробуешь занять – чан горячего супа с водорослями прямо на голову тебе гарантирован.хангель тайком выглядывает из-за сыненова плеча: гукхон с хенбином о чем-то оживленно спорят, бенчан втягивает лапшу и внимательно следит за их перепалкой, не выпуская из виду ни единой детали, а джинхек, закинув обе ноги на скамейку, активно переписывается с кем-то в телефоне. они не выглядят угрожающе, но подойти к ним хангель все еще – почему-то – смертельно боится.может, дело в человеке перед ним.– нет, серьезно, – сынен прокашливается. – ты хоть с виду и додик, но парень вроде не промах, помог мне, даже когда я не просил, позаботился. мы ценим такое.хангель, медленно продвигающийся в очереди, семенящий мелкими балетными шагами, слушает его вполуха (больше пялится на то, какой он занебесно красивый) и заторможено кивает на каждую фразу и вопрос.– подумай, – заканчивает сынен и, еще раз хлопнув его по плечу, уходит обратно к своим./хангель думает больше недели – нарочно долго, может, прокатит, и сынен о нем забудет. раньше хангель старался заполучить его внимание, а сейчас почему-то – очень сильно, почти до дрожи – его боится. сынен все так же ходит во главе своей компании, сбегает с уроков, пахнет сигаретным дымом и оскорбительно легко как для середины ноября одевается. хангелю только смотреть на него холодно. сынену хочется сказать:?позаботься о себе, придурок?.?позаботься о себе, пока этого не сделал я?./через несколько дней на сыненов столик с гулким стуком приземляется еще один поднос.– ладно, – хангель прокашливается и поправляет очки.потом беспрепятственно садится на скамейку. – этот додик теперь с нами? – бесцеремонно интересуется гукхон. – если он меня вытерпит, – усмехается сынен, пока хангель стыдливо прячет взгляд в тарелке горячей лапши. от поднимающегося в воздух пара запотевают стекла очков. сынен поворачивается к хангелю и говорит ему почти на ухо: – гляди, однажды станешь таким же крутым, как мы.хангель, сжимающий в кармане школьных брюк нетронутую пачку сигарет, которые обычно курит сынен, только заторможено молча кивает.