Часть 6 (1/1)

Мне говорили, я ползать рождён, а крылья лишь атавизм, но я в обратном убеждён и я возьму, малыш, этот приз. Пусть я рискую похлеще Икара. Клянусь тебе своим даром?— я выжму максимум там из связок, мозгов и кифары.Спустя какое-то время они оба с удивлением признали простую истину: отросшие волосы нужно было чем-то перевязать, а то такими темпами они начали бы мешаться в бою. Уже сейчас Данте матерился через слово, пытаясь выплевать изо рта красную бороду (настоящий цвет волос к нему так и не вернулся; у Вергилия была теория, почему творилась эта чертовщина, но подтверждений пока не было) и разделить волосы на какой-никакой пробор, чтобы пряди не лезли в глаза.Вергилий никак не поменялся в лице, когда пришлось неподобающим способом использовать Ямато, и сделал одно-единственное короткое движение: лезвие отрезало тёмную ленту от одежды размазанного по земле демона. Он пристально осмотрел полоску ткани некоторое время на предмет грязи или крови, не нашёл никаких пятен и довольно кивнул самому себе. Сначала меч вернулся в ножны, а потом Вергилий запрокинул голову слегка назад, счёсывая волосы со лба, чтобы завязать идеальный в таких условиях хвост. Пальцы ловко скользили, перекручивали в нужных местах, пока Вергилий пространно думал о том, что бриться с помощью Ямато была хотя и неподобающая для сына Спарды идея, но практичная донельзя.У Данте такого преимущества не было, поэтому любопытство поскребло изнутри и заставило украдкой покоситься на брата, который…… который руками отрывал уже второй кусок от штанины ради симметрии? Вергилий прикрыл глаза: если Данте делал это для красоты, то явно снова напрашивался на очередную злостную драку и меч в груди.Но у Данте были свои планы, как и всегда.—?Надо было остаться в человеческом мире,?— недовольно оповестил он брата, отделяя тонкие пряди у висков, чтобы переплести их сзади в один маленький хвостик, висящий на затылке как издёвка. Вторая полоска ткани ушла на то, чтобы перевязать бороду кокетливым бантиком. —?Хотя?— ну нафиг, ещё с сыном твоим разбираться, истерику его выслушивать… А я как-то не готов к семейным разборкам.Вергилий хмыкнул.?Ты не представляешь себе, как я не готов?.Главное преимущество их новых импровизированных причёсок было в том, что теперь-то Вергилий ясно видел любой отголосок эмоций. Брату больше невозможно было спрятаться.?А ведь ресницы и брови у него тоже стали красными,?— с растерянностью осознал Вергилий, взглядом касаясь уголков глаз Данте, которые покрывались тонкой сеточкой игривых морщин каждый раз, как он улыбался. —?Что-то происходит. И это что-то плохо отражается на нём?.—?Ща бы помыться,?— Данте поднял руку, повёл носом и брезгливо сморщился,?— а то воняю, как помойка и мясная лавка одновременно. Убил бы за воду, чесслово!Вергилий отмахнулся от тревоги и молчаливо согласился: физиология в этом плане была проста и неумолима. Ещё она была неумолима в том, что организм требовал подрочить для расслабления, но, во-первых, такое расслабление могло стоить головы, если бы в такой момент его застукали, к примеру, эмпусы, а во-вторых, передёрнуть перед или рядом с Данте было бы совсем уж из ряда вон. Их отношения хоть и заплывали иногда за черту братских, но не настолько же!А ещё откуда-то он знал, что сколь не казался бы его брат всеведущим в плане секса, вряд ли Данте подпускал к себе хоть кого-то. Он совсем недавно полностью и бесповоротно принял свою демоническую сторону, буквально перед тем, как они вдвоём рванули в Ад, а до этого, насколько был осведомлён Вергилий, постоянно срывался, превращаясь в то, что желал отвергнуть всем своим человеческим существом. Он ни за что бы не подверг опасности случайного или хоть чуть-чуть близкого человека. Но и это тоже?было видимостью.Итак, дрочить хотелось обоим. Хо-те-лось. Судя по дёрганым движениям Данте, наклону головы и нервным движениям пальцев, барабанящих по бедру, его обуревали схожие размышления.Вместо этого Вергилий предпринял попытку отвлечься, резко вспоминая короткие минуты общения Данте и Ви:—?Насколько сильно Ви отличался от меня?Что-то болезненное мелькнуло в судорожном выдохе брата, будто бы Вергилий с размаха впечатал ему в солнечное сплетение рукоятью Ямато. И Данте, не выдерживая чужого взгляда, прорвало:—?Не в этом дело, Вергилий,?— он серьёзно зыркнул в ответ, и от придушенного тона, каким губы произнесли его полное имя, а не домашнее ?Верг? или привычное ?брат?, Вергилия прошило насквозь, от макушки до пяток. —?Дело совсем не в тебе?— во мне. Я не увидел в Ви тебя, понимаешь? Я был готов увидеть тебя в Уризене, безмозглом демоне, жаждущем силы ради силы, я так привык думать о тебе в этом ключе, что даже не потрудился просто обернуться, послушать тебя?— тебя!?—?а не свой глупый ум и истлевающие воспоминания. Я так долго думал о тебе, как о бездушном монстре, которого не спасти, что решил твою судьбу за тебя. Я был готов убить тебя прямо там?— вернее, часть тебя. В конце концов, я так и остался безответственным обиженным ребёнком с силой монстра.Не зная, что ещё сделать, Вергилий глупо кивнул:—?Да, так всё и было.И в его словах не было ни капли обвинения?— голая констатация фактов.—?Ох, Верг,?— устало закончил свою исповедь Данте, отворачиваясь и опуская плечи,?— кажется мы так сильно облажались в том, чтобы быть братьями, что словами не передать. И я в первую очередь и в большей степени.—?Мы виноваты в равной степени,?— рассудительно подметил Вергилий, одёргивая руку, потянувшуюся к брату для утешения. Такой жест не помог бы побороть мятущееся сердце Данте, только разбередил бы раны. Он был готов признать, что был не прав. Как и не был прав брат. В конце концов, никто из них не был прав?— и это было долгожданное признание ошибок и безоговорочная капитуляция обеих сторон. —?И нам вдвоём это исправлять.Данте мягко улыбнулся, признавая его правоту, и некоторое время хранил молчание.После чего завыл:—?Блять, как же я хочу нажраться, подрочить, принять душ и завалиться спать на мягкую кровать, ёбаный в рот!