Te amo es merum (1/1)

Odi et amo. Quare id faciam, fortasse requiris.Nescio, sed fieri sentio et excrucior.Мне не хочется сейчас открывать глаза. Честно. Совсем не хочется.Мне вообще в последнее время вообще абсолютно ничего не хочется. С одной стороны, даже ясно, почему так может быть, а с другой – нет. Вроде бы сейчас все пришло в норму, но, тем не менее, факт остаётся фактом. В последнее время вообще тяжело.

Странно, почему я об этом думаю?Надо бы проснуться, встать. Начать новый день, наконец. Новый долгий и такой очередной день. Столь скучный и унылый.Мне не очень хочется его начинать. Правда.

Вытащив руку из-под одеяла, на ощупь потянулся к тумбе, стоящей около кровати. Ничего при этом не свалив, нашёл пепельницу, и, схватив её за край, аккуратно положил себе на живот. Услышал, что где-то в глубине квартиры что-то щёлкнуло, тяжело вздохнул. Взял в руку недокуренную вчера сигарету.И, правда, надо бы просыпаться. Каждое утро себя вот так уговариваю начать день. Эх.Хорошо, что солнце не слепит глаза, окна спальни как раз смотрят на восток, а лучи перекрывают плотные тёмно-бардовые шторы в два слоя. Приспустив одеяло, второй рукой нащупалзажигалку всё в той же пепельнице, и, немного приоткрыв один глаз, зажёг сигарету. Поднёс ко рту. Медленная затяжка. О, да. Вот так лучше все-таки.Теперь уже открыв оба глаза, уставился в потолок. Раньше, на самом деле, мне никогда и в голову не приходило смотреть на него. Теперь же я делаю это каждое несчастное утро. Мне кажется, что я уже изучил все впадинки, все пятнышки, всё, что только можно было заметить. Такое ощущение, что даже смогу с закрытыми глазами нарисовать всё до самых мельчайших подробностей.Снова тяжело вздохнул. Затяжка. Ещё одна.

Наверное, скоро я совсем добью свои лёгкие этим курением. А печень – алкоголем. Возможно, если бы кто услышал мои эти мысли, подумал бы, что я просто очень слабый человек. И, вероятно, так оно и есть. Я даже сам, честно говоря, не знаю. Никогда об этом не думал даже. Но, кажется, будет немного жаль, если все-таки я убью свой голос.Кажется.

Кажется, потому что я не знаю, чем буду заниматься, когда не смогу больше петь. Может быть, буду только играть или ещё что-то в этом роде. Или же кого-нибудь обучать. Я бы хотел заглянуть на чуть-чуть в будущее, вероятно, там есть ответ. Ну, или в прошлое. Это тоже было бы неплохо. Потому что есть вопросы, на которые хотел бы найти ответ. А, может случиться и так, что никаких ответов я не смогу найти. Даже, как это бывает, их не найду никогда. Что тоже не очень хорошо, как не посмотри.Ещё пара затяжек.

Хорошо.Затушив сигарету, которая слишком быстро подошла к концу, а новую доставать было попросту лениво, перевернулся на бок, чтобы поставить пепельницу на своё законное место. Сделав это, немного задержался взглядом на опрокинутой фотографии.

Снова тяжело вздохнул.

Настроение снова упало, хотя, его, в принципе, и небыло вообще изначально и, казалось, что ниже-то и некуда уже. Но, видимо, не совсем.Немного дрожащей рукой потянулся за фотографией. Поднеся её почти к самым глазам, начал рассматривать. Наверное, уже в миллионный раз. Провёл пальцем по толстой деревянной раме, затем по стеклу, под которым были изображены два парня. На лицах обоих играла счастливая улыбка, они, обнявшись, сидели на камнях и смотрели прямо в камеру.

На самом деле, это был случайный кадр. Сохен тогда снимала всё вокруг себя, радостно бегая с камерой по пляжу. Мы тогда ещё смеялись над ней.

Сейчас в душе совсем не ноет, никто ничем не скребёт. Нет тяжести, которая была вначале. Ничего этого нет. На самом деле вообще ничего нет.Просто сплошная пустота, дыра, иначе говоря. Хотя прошло уже больше пяти лет.Это весьма большой срок. Мы могли бы очень многое сделать за этот период. Построить дом, ты бы сам сделал макет, а я бы помогал выбрать, каким будет на кухне пол или же плитка в ванной. Возможно, мы бы кого-нибудь усыновили, а, может быть, даже нескольких. Мы бы каждое лето ездили по разным странам, ведь ты мечтал объездить мир. Хотел узнать как можно больше о разных вещах. Ты вообще много чего хотел сделать.

А ещё, ты бы каждое утро будил меня своими поцелуями, при этом вечно смущаясь, не смотря на то, что мы вместе уже довольно давно. И готовил свой, ставший уже и моим, любимый пирог. Или вдвоём пекли что-нибудь ещё. Или обмазывали друг друга взбитыми сливками, который вообще-то были предназначены для торта на твой или мой день рождения.

Знаешь, я сейчас живу там, где ты всегда мечтал остаться навсегда. Не знаю, зачем я купил тут эту огромную квартиру, все равно живу один и использую от силы лишь пару комнат. В остальные даже не захожу. Там бывает только домработница. Думаю, ты нашёл бы с ней общий язык. Она очень общительная и вообще весёлая. Вы бы наверняка делились разнообразными рецептами, а потом ты радовал вкуснейшей едой, приготовленной по ним, меня. А я бы вечно хвалил бы тебя и говорил спасибо. Теперь я ем только в кафешках. Дома хватает только на утренний крепкий кофе, который я всё так же пью литрами.

Я часто ловлю её взгляд. Такое ощущение, будто она пытается понять, что со мной не так. Или что меня беспокоит. Или как будто хочет о чём-то спросить, но, только собравшисьс мыслями, резко передумывает.Ну, или что-то в этом роде. В любом случае, я благодарен, что она не озвучивает свой или свои вопросы. Тогда мне пришлось бы ей соврать, наверняка. Ты знаешь, что я ненавижу врать. Даже если это вынужденно или необходимо.

А ещё… Я ненавидел, когда ты рано утром распахивал шторы и позволял столь ярким лучам солнца меня будить. Ненавидел, когда ты носился со своим этим розовым цветом. Меня ужасно раздражал постоянный идеальный порядок.

Раздражало, что ты весь такой нереально идеальный. И как ты надувал губки, когда обижался, тоже выбешивало.А сильнее всего бесил тот факт, что я ничего не мог с собой сделать, кроме как пойти у тебя на поводу. Даже нет, мне нравилось это делать. И ты это прекрасно знал.

Ненавидел твой наивный взгляд, твои такие мягкие и тёплые руки, ненавидел, что ты всегда дарил мне ласку, был рядом, видел все мои эмоции, те, что настоящие.

Ненавижу себя за то, что так сильно люблю тебя. До сих пор.

Хотя и говорю себе и всем, что уже все прошло, что отпустил. Что ничего давно не чувствую – всё это ложь. Самая что ни на есть чистая ложь. Потому что я всё ещё люблю тебя. Даже представить не можешь, насколько сильно. Люблю так, что даже ненавижу. За то, что стал видеть смысл жизни в тебе. За то, что стал моей жизнью.Снова посмотрел на фотографию. Сердце будто сжалось, по коже прошлась волна мурашек, в горле защипало. Но слёз уже нет. Давно нет.

В очередной раз, тяжело вздохнув, закрыл глаза.Знаешь, я помню абсолютно всё.