Часть седьмая (1/1)

Наступил май 1863 года, а я все еще жила в доме Мелани, и этот факт не укладывался в моей голове. Да, если верить книге, вполне нормальным было годами гостить у родственников или друзей. Но в моей прошлой жизни оставаться в чужом доме больше, чем на два дня, было, по меньшей мере, неприличным.Впрочем, домочадцы были вполне довольны моим присутствием. Несмотря на то, что продукты подорожали, куска хлеба для меня никто не жалел, и мне не на что было жаловаться.Я бы с удовольствием прямо сейчас принялась уговаривать Мелани и тетю Питти уехать в Мейкон, потому как через год-другой ожидалась осада Атланты, а я, в отличие от Ретта, не хотела расширять свой кругозор, оставаясь в осажденном городе. Но, судя по всему, беременность Мелани должна была наступить грядущей зимой, и я не имела права лишать ее такой возможности. Поэтому придется жить в Атланте еще минимум полгода.А пока надо придумать, чем мне заняться дальше. Может, если удастся продать Тару, я куплю себе домик где-нибудь в Атланте. После войны, разумеется. А еще надо будет открыть какое-то дело. Можно не отходить от канона и купить лесопилки. Правда, я ни черта не смыслю в бухгалтерии, тогда как Скарлетт в уме могла решать примеры с двузначными числами. Но возможность нанять управляющего еще никто не отменял. Конечно, идеально было бы выйти замуж за богача-Ретта и вообще не думать о насущном, но я все больше сомневалась в том, нравится ли мне он сам или его образ, навеянный книгой.Он оказался живым человеком со своими тараканами и особенностями. Раньше я наивно думала, что вот встречу его, мы влюбимся друг в друга, поженимся и заживем. Прямо как в доброй половине сказок: ?и жили они долго и счастливо?. Но никто не знает, как жили Ариэль или Золушка со своими принцами после свадьбы. И мои мысли о жизни с Реттом дальше этого сногсшибательного события тоже не уносились. Я только знала, что у меня не будет так, как у Скарлетт. А как именно – понятия не имела.Впрочем, Ретт и не спешил становиться на колено с интересным предложением. Обычно наши встречи носили светский характер, а разговоры по большей части были стандартным обменом колкими репликами. Будто состязание, у кого язык острее. Ретт все больше времени проводил в Атланте, катая меня в коляске на всяческие званые вечера и балы, и вел себя безупречно в глазах местного общества. В начале нашего с ним общения тень от его репутации будто ложилась темным пятном и на меня, в особенности, после смерти родителей. Но теперь все та же репутация Ретта Батлера, изрядно посветлевшая, обеляла и меня тоже.Помимо этого, Мелани исправно наносила визиты соседям и всегда брала меня с собой. Ее идеальность в итоге сделала свое дело – и об инциденте, связанном с посещением мною салуна, вскоре забыли. Одним жарким июньским днем Ретт в очередной раз повез меня кататься.- Вы не устаете удивлять меня, Скарлетт, - сообщил он, и я принялась перебирать в уме, чем могла его поразить, но так и не придумала. – Видите ли, на днях я встретил у телеграфа миссис Уилкс, у нас завязалась беседа, и знаете, что она мне поведала?Я не имела представления, потому что ничего криминального за мной не водилось, так что покачала головой. Удивление и любопытство во мне росли.- А поведала она, что вы часто обсуждаете книги и их авторов, вроде Диккенса или Остен. И что?- Не понимаю, что вас смущает.- Я думал, вы вовсе не читаете книг, Скарлетт. Я полагал, вы живете настоящим, а не витаете в облаках. - Вы словно укоряете меня, - недовольно заметила я. Чем ему насолило чтение мною книг? - Вовсе нет. Вы просто открылись для меня с новой стороны, и это заставило меня задуматься кое над чем.Я похолодела. Может, он догадался, что я не та, за кого себя выдаю? С другой стороны, он и не может знать настоящую Скарлетт. С первого дня знакомства это была я. Такими темпами у меня и паранойя разовьется.- Над чем же? – поинтересовалась я с делано равнодушным видом. Кабриолет остановился в тени огромного дуба в начале Персиковой улицы. Где-то рядом пели птицы, стрекотали и жужжали насекомые.- Со смертью ваших родителей, Скарлетт, вы стали лакомым куском для нечистоплотных юношей из не самых хороших семей. Благословение на сочетание вас браком с охотником за приданым будут давать какие-то ваши дальние старшие родственники. Наверняка, это кто-то вроде тетушки Питтипэт. Вас же саму с вашими заоблачными представлениями о реальной жизни очень легко будет обвести вокруг пальца.- Не понимаю, почему вас это заботит.- Мы же с вами друзья, Скарлетт, а друзья для того и нужны, чтобы заботиться друг о друге.- И какое же решение проблемы вы предлагаете?Ретт некоторое время молчал, потом растянул губы в улыбке и весело посмотрел на меня. - Видите ли, моя кошечка, вы попали мне прямо в сердце той злополучной вазой в Двенадцати Дубах. И, возможно, вы заметили, что я весьма настойчиво ухаживаю за вами со всем юношеским пылом. Скромность не давала мне доселе признаться в своих чувствах, но я более не могу их сдерживать. - Неужели вы хотите опередить охотников за приданым и жениться на мне?Я не сдержала довольную улыбку. - Не забывайте, Скарлетт, что ваше приданое мне не нужно, как, впрочем, и любое другое. Я не из тех, кто женится. Жаль разочаровывать вас, ведь вы наверняка вообразили себе, что я сейчас же встану на колено и протяну вам кольцо. Тем не менее, я с первой встречи жажду обладать вами, и…- Сейчас же замолчите и отвезите меня домой. Я знаю, что вы хотите мне предложить, и для вас будет лучше не закончить фразу, если вы хотите сохранить мою дружбу.Он изумленно воззрился на меня, ибо леди даже предполагать не должна, что ей может поступить иное предложение, кроме руки и сердца. Я же только что расписалась в своем знании.Конечно, можно было дослушать его, оскорбиться и перестать общаться. Но как, позвольте узнать, я должна выживать в блокадное время без милых презентов от мистера Батлера?Меркантильно? Возможно. Но я считала себя правой в этой ситуации. В ?Унесенных ветром?, помнится, он предложил Скарлетт стать его любовницей, так что и сейчас явно предстояло нечто подобное. Он молча развернул кабриолет и покатил по улице в сторону дома тети Питтипэт. Кажется, он был раздосадован. Обычно из наших разговоров победителем выходил он. Впрочем, когда мы остановились у калитки, Ретт улыбался. Он легко спрыгнул на землю и подал мне руку, помогая выбраться из кабриолета.- Спасибо за приятный день, мисс О`Хара, - поклонился он, когда я взялась за ручку калитки. Я кивнула ему и скрылась в доме. Поразительный человек! Другой бы на его месте был, как минимум, смущен. Впрочем, других таких нет. Ретт и без того один из самых прогрессивных людей своего времени. Все другие джентльмены, попадавшиеся на моем пути, вызывали во мне лишь глухое раздражение и казались покрытыми мхом камнями. Вечером после ужина Мелани осторожно поинтересовалась у меня, нет ли новостей от моих сестер.Ох, вот же черт. Я совсем про них забыла. Сбагрила тетушкам и слава богу. Я же не написала им не единого письма!Справедливости ради стоит отметить, что и от них почтальон явно уходил с пустыми руками.- Я напишу им сегодня же, - поведала я, и с удивлением обнаружила, что Мелани смутилась.- Я не хотела давить на тебя. И вообще, это так бестактно с моей стороны.- О, Мелани, - только и смогла вымолвить я. Иногда мне казалось, что даже для своего времени Мелани слишком хороша.- Извини меня, пожалуйста.Вместо ответа я обняла Мелани, потому что ничего другого мне в голову не пришло, и заверила ее, что все в порядке. Иногда эта излишняя порядочность меня порядком раздражала.Поднявшись к себе, я села за письмо. Его написание было продиктовано необходимостью, а не желанием, поэтому и содержание было достаточно сухим. Как добрались, как живется в новом доме, все ли в порядке? Добавила пару слов о себе и попросила писать на адрес тетушки Питтипэт.Завтра утром отнесу письмо на почтамт и отправлю.С этими мыслями я легла спать.Но сон не шел. Я переживала о своей дальнейшей судьбе и о том, как увезти Мелани из Атланты до начала осады. Что, если она не послушает меня? Это книжную Скарлетт она слушалась беспрекословно, мнение золовки даже не обсуждалось. А я? Я даже не родственница.Я вообще, как женщина, не имела тут никакого влияния. И речь не только о Мелани. В силу своего тесного общения с Реттом я часто посещала балы, вечера и прочие развлекательные мероприятия. Все то, о чем говорились в книге, теперь я видела собственными глазами, и воспринималось это теперь острее. В ходу были совершенно глупые, на мой взгляд, правила, согласно которым замужняя женщина не может хохотать как девчонка ни над какой, даже самой смешной шуткой. Она может лишь изящно улыбнуться или хихикнуть, прикрыв рот рукой или веером.Отдельная тема – это мода. Если незамужние девушки могли носить платья любых оттенков, то те, кому посчастливилось стать женами, имели небогатый выбор из нескольких темных и нейтральных тонов. От одного вида бесцветных женщин, обсуждающих чьи-то роды и похороны, мне становилось тошно.А похороны! Правило, которое работало в книге для Скарлетт после смерти ее первого мужа Чарльза, работало и в реальности. Ретт был прав, сравнивая необходимость пожизненного ношения траура на Юге США с ритуалом самосожжения вдов в Индии. Это было дико и просто возмутительно.Я решила, что даже если выйду тут замуж, то не стану уподобляться местным дикаркам, которые выдумали самим себе уйму ненужных правил, чтобы называться леди.Я ворочалась еще некоторое время, но так и не придумала ничего по поводу своей дальнейшей судьбы. В любом случае, придется ждать февраля-марта 1864 года, чтобы уехать из Атланты. А там будет видно.В начале июля войска генерала Ли явились в Пенсильванию, и Атланта, как впрочем, и весь остальной юг, ликовала. Граждане ожидали, что янки на своей шкуре почувствуют, каково это – вести войну на своей земле.Однако генерал Ли издал приказ, что мародерство будет караться смертью, и южане были возмущены до глубины души. В первых числах июля Мидам пришло запоздалое письмо от их старшего сына Дарси, в котором он просил раздобыть ему пару сапог и сообщал, что их полк направляется в Пенсильванию.Я вспомнила, что как раз после этого письма произойдет сражение, которое южане проиграют, и от полка Дарси не будет ни слуху, ни духу. А Эшли служит в одном с ним полку, и Мелани конечно будет переживать. Может, сказать ей, что с Эшли все в порядке, и что он еще долго не погибнет?Я вдруг подумала, что это сражение дает мне возможность взять ситуацию в свои руки. Я сообщу Мелани, что мне иногда снятся вещие сны. Ну, или что-то в этом роде. И когда она поймет, что я говорю правду, то мне будет гораздо проще убедить ее уехать из Атланты весной. Я повеселела, но после третьего июля улыбку свою скрывала, ибо телеграфное сообщение с севера прекратилось, и Мелани и тетя ходили по дому, словно посеревшие приведения.Не в силах больше выносить это, однажды утром я вошла к Мелани и соврала, что мне приснился сон, будто Дарси Мид погиб, но Эшли жив, и уже этой зимой приедет домой на побывку. Мелани в ответ слабо улыбнулась, думая, что я просто решила поддержать ее. Ну-ну.Через несколько дней мы отправились к зданию редакции ?Дейли экземинер?, чтобы увидеть списки убитых и раненых. Как и в каноне, к нам подъехал Ретт, сообщил, что списки уже печатают, а как только в окно высунулась рука с длинными гранками, он раздобыл несколько и раздал ближайшим соседям и нам.Имени Эшли Уилкса в списках, разумеется, не было. Зато были три Тарлтона, Джозеф Фонтейн, Дарси Мид, и я помрачнела. По большей степени, из-за того, что не смогла предотвратить их смерти. Может, если бы я предпринимала какие-то более отчаянные шаги, нежели письмецо в конверте…Как бы то ни было, но на следующий после вылазки в типографию день Мелани вошла ко мне в комнату и, смущенно улыбнувшись, поблагодарила меня. Я же смогла облегченно выдохнуть, ибо боялась, что она думает про меня невесть что. Например, что я якшаюсь с колдунами-вуду, или что я сумасшедшая. Но нет, обошлось.Теперь оставалось дождаться, когда прибудет Эшли. В книге он приезжал зимой на две недели, если я правильно помнила, значит, успеет обеспечить Мелани ребенком. А в феврале, самое позднее – в марте, мы с ней и тетей Питти уедем из города. И вот тогда я буду действовать решительно.