3 часть. (1/1)

Гилберт был прав, Людвиг вместе с Франциском уже были в ресторане и встречали долгожданных гостей. Конечно, одними из первых явились Австрия и Северная Италия.—?Брат,?— с широкой улыбкой сказал Родерих, протягивая руку и по-дружески стуча по плечу Людвига. Конечно, австриец не был одет в синий камзол аристократа, но костюм с широкой клеткой был явно к лицу и выглядела официально.—?Людвиг! Твой день рождения - это мой самый-самый любимый праздник,?— лепетал Феличиано, прижимаясь к груди немца и обнимая его, но тут не успел Байльдшмидт-младший ответить, как пожаловал Байльдшмидт-старший под руку с Натальей.—?Запад, у тебя сегодня праздник,?— подходя к брату и гордо положив руку на его плечо. —?Вон какой вымахал, выше меня… И для такого красавчика есть подарок, но он у тебя в квартире… —?Людвига слабо улыбнулся, оставалось лишь предполагать о этом подарке.—?Спасибо, Гил,?— ответил парень переводя взор на Наталью, та немного скромней подошла к Байльдшмидту младшему и слабо его обняла. ?С праздником!?, - прошептала девушка на ухо и отстранилась.Через пару часов в зале ресторана появился Артур и Джонс: они о чем-то довольно активно спорили и отвлеклись, лишь чтобы поздравить Людвига. Вслед за ними зашли Феликс и Ольга, ни у кого это не вызвало особого удивления, наверно каждый знал, что поляк давно положил взор на блондинку в формах, хотя та не особо-то и отвечала на его ласки и Лукашевичу приходилось оставаться во френдзоне.Венгрия и Румыния пришли также вместе, о чем-то мило щебеча, последняя даже разгорячившись во время поздравления оставила легкий поцелуй на щеке именинника, от чего Людвиг слегка улыбнулся.Все страны, конечно, не смогли подойти к указанному времени, но из-за этого Байльдшмидт-младший не особо и расстроился, ведь и сейчас у них получилась довольно большая и веселая компания, второй она кстати становилась после пары бокалов вина.—?Гилберт, признаюсь честно, выглядишь так, будто на тебе все ночь таскали мешки с картошкой,?— с язвительной улыбкой сказал француз, совсем медленно потягивая алкоголь из бокала.—?Какой же ты, Франциск, все-таки гад,?— хмуро ответил альбинос, но все-таки приподнял уголки губ. —?Я так-то готовил подарок младшему…—?Мне даже страшно представить, что это за подарок… —?Бонфуа и вправду был удивлен тем, что мешки под глазами немца от благого дела.—?Ох, лягушатник, я все равно не расскажу,?— усмехнулся Гилберт, но смотрел он не на оппонента, а на сзади лепечущую пару, это, конечно, заметил Франция и повернулся, чтобы взглянуть на заинтересовавший немца объект. —?Смотри-ка… вроде как расстались, а Родерих-то все еще ошивается рядом с ней…—?Ох, дорогой мой друг… Бывших не бывает,?— тяжело вздохнув ответил француз, даже не скрывая того, что чуть ли не любуется парой. Венгрия совсем не отстранилась от австрийца и на все его ласки поддавалась все больше, казалось, что между ними что-то вновь появляется.Время бежало все быстрее, и гости совсем не замечали, как солнце медленно зашло за горизонт и как Берлин окутал легкий сумрак, ведь каждый был увлечен лишь моментом, в котором он сейчас находился. Сплетни, слухи, споры, дискуссии… все это медленно перерастало в что-то единое и веселое, и уже к вечеру все гости раскрепощенно двигались на импровизированном танцполе. Двигаясь под музыку, каждый забывал о своих проблемах и отдавался всеми своими чувствами под биты либо под плавную льющуюся музыку.Единственными, кого не было в этой толпе, были Беларусь и Гилберт. Они вместе тихо заснули в одной из подсобных комнат, прижавшись друг к другу, отдавая свое тепло и совсем забывая о том, что кто-либо сможет увидеть их.—?Людвиг, я не знал, что ты так можешь отрываться! —?кричал Франциск другу, расстегивая рубаху и тем самым оголяя торс. Немец улыбнулся на эти слова и продолжил танцевать в том же духе. Наверное каждый гость был удивлен поведением Байльдшмидта-младшего, так как факт того, что выпил он гораздо больше обычного, да еще одним из первых полез танцевать, уже было подозрительно.—?Что случилось, я не узнаю тебя! —?вновь спросил француз именинника, он начинал подозревать неладное.—?Почему я не могу отжигать? Вот почему? Скажи мне, Франциск,?— орал Людвиг, чтобы Бонфуа смог его услышать сквозь слишком громкую музыку.—?Поехали, ты дико пьян! —?хватая под локоть, повел к выходу француз своего друга. Он чувствовал, что что-то не так и даже его пьяной голове было бы спокойнее, если Людвиг будет сейчас дома. Немец не сопротивлялся, он поддавался и сам чуть ли не валился с ног от выпитого им же алкоголя, дикой усталости и… нервов.Наверное, именно последний фактор и заставил его напиться до такой степени, конечно, ему будет неудобно на утро, но это ведь будет утром, правда?***Франциск и Людвиг завалились в квартиру, в прямом смысле этого слова. Бонфуа не мог подобрать и ругательств, чтобы хоть как-то отругать непутевого друга. Байльдшмидт, все воспринимал спокойно, и, стукнув друга по плечу, обнял, а после, неуклюже отшатнувшись от друга, поплёлся к себе в комнату, что-то при этом бурча. Француз не стал останавливать друга, лишь тихо вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Он спешил в ресторан, так как там ещё осталась толпа подвыпивших стран.Байльдшмидт двигался медленными шагами по своей квартире и, подходя к закрытой двери своей комнаты, он остановился. После чего, одним движением взъерошил волосы на своей голове и глубоко выдохнул.Сердце болело, буквально ныло… но от чего?Тихий скрип…и дверь оказывается приоткрытой, после петли вновь заскрипели от того, что хозяин комнаты вошёл внутрь. Комнату освещал лёгкий свет уличного фонаря. И Людвиг не смог рассмотреть изменения в своей комнате. Стянув с широких плеч пиджак вместе с мокрой рубашкой, он неряшливо кинул их на спинку кровати. И только после того, как он полностью разделся, он почувствовал усталость. Медленными шагами он направился в сторону кровати. Робко прикоснувшись к кровати, он опустился на неё. Неожиданно, он почувствовал неладное. Что-то нежно касалось его упругой спины. На секунду он даже испугался. Он осторожно повернулся к инициатору его лёгкого страха, и, дёрнувшись от неожиданности, чуть не упал с кровати. Под трепетным светом лучей, проходящих сквозь тюль окна, Людвиг начал медленно рассматривать его гостью. Он понял, что обладательницей столь нежных и ласковых рук является Анна. Он оторопел. Его сердце переполняли смешанные чувства. Казалось, что он даже немного протрезвел.—?ВОТ ДЕРЬМО! Аня! Точнее, Анна… Э… —?Людвиг недоумевал и совсем не понимал, как в принципе девушка оказалась не просто в его квартире, а в его кровати. Россия тут же поморщилась, действие снотворного закончилось и теперь она медленно просыпалась, но осознание происходящего приходило далеко не сразу.